КАЛЕНДАРЬ ДЛЯ КАЖДОГО

1914

102

К вопросу о переселении на землю.

(Из письма к В. Г. Ч.)

Вопрос о переселении на землю для всех типов не может быть решен одинаково. Все типы, желающие переселиться, можно разделить на две категории. Первая — это герои и подвижники, для которых, как говорится, закон не писан, для которых никакие правила и руководства не нужны, потому что они идут туда, куда их гонит пожирающий их внутренний пламень искания идеала, и ничто не может быть препятствием к их неудержимому стремлению.

Вторая, наиболее многочисленная категория, это люди обыкновенных сил и среднего уровня нравственных стремлений и понимания. И что возможно для первых, то совершенно невозможно для вторых. Но так как этих вторых больше, то о них только и приходится говорить.

Всякая идея постольку жизненна, поскольку она воплотима в жизнь этими средними, серыми, ничем не блистающими людьми.

Однако и эти средние, уходя на землю, хотят сохранить те элементарные познания и то развитие, которое они приобрели в городе, а для этого требуются и досуг и деньги. То и другое для этого тогда только будет оставаться от земледельческого труда, когда: во-первых, достаточно земли, во-вторых, когда

103

эта земля обрабатывается по требованиям современной агрикультуры и в третьих — когда произведения земли будут продаваться не в силу крайней нужды, а по выбору подходящего для этого момента.

Дале, обрабатывающие землю должны жить непременно на том участке, который они обрабатывают. Самые дальние пункты пашни должны быть не далее 2-х или 2½ верст от жилья.

Общинное землевладение тогда только даст нужный результат, когда: во-первых, община немногочисленная, второе — когда члены объединены одинаковыми религиозными убеждениями, одинаковыми привычками, любовью к делу и связаны крепкою внутренней дисциплиной посредством выборной власти. Без дисциплины, без власти получатся целые моря всякой болтовни, споров и бесконечных рассуждений, при которых философ всегда остается без огурцов.

На землю должны идти не инвалиды, растерявшие все свои силы в городе, и не для отдыха или кейфа и случайных впечатлений, а также не в гости на время, а садиться на нее крепко, так крепко, как садится хозяйственный наш мужичок, которого сколько ни ругали, а все-таки признали победителем.

Безубыточное земледелие для вегетарианцев возможно только при садоводстве и огородничестве, но эти отрасли сельского хозяйства требуют долгого времени для их изучения и хорошей постановки в соответствующих местах, посему он хороши только для небольшого кружка лиц. Новичкам на земле следует начинать непременно с посева хлебов, быстро вознаграждающих трудящегося и меньше поглощающих затрат и времени, и только потом с течением времени нужно переходить к другим отраслям.

До сих пор наши земледельческие интеллигентные колонии основывались по одному методу, или способу: с одной стороны, богатый, кающийся интеллигент, непременно помещик, жертвующий и землю и деньги в изобилии, а с другой стороны, налет всяких перелетных птиц, всяких сынов человеческих, не имеющих где главы приклонити, и снедаемых единственной жаждой, жаждой отдыха и покоя, тогда как сельское хозяйство есть дело кипучего своевременного и осмысленного труда, требующего, во-первых, хороших сил физических, во-вторых, расчета, аккуратности, сноровки и чуждого всякой сантиментальной идеологии. Сельский труд это прежде всего борьба, борьба со стихиями и т. п. врагами. Все это требует большого напряжения, бдительности, сосредоточенности.

Колоний, основанных на других началах, в России пока не слышно. Но с какой бы

104

строгой критикой ни относились к общине, а все-таки для начала дела, для большинства городского обывателя с маленькими средствами это единственный путь, а тем более для малосемейных, где подчас и работник-то только один. Опрокинулся воз, завалилась в ясли или в канаву какая-нибудь глупая телка, постановка какого-нибудь столба, стропил и т. п. — все это требует двух, трех здоровых мужчин, а на хуторе к соседу всякий раз не побежишь, и вот тут-то одиночество и скажется.

Для большинства людей при уходе в деревню важно прежде всего практически верно поставить хозяйство, — другими словами, обосновать его в коммерческом отношении наиболее прочно.

Одной из нужнейших задач современного сельского хозяйства является разработка опытов с минеральными удобрениями, я немного поработал в этом направлении и убедился, что конечные результаты минеральных удобрений будут иметь большие последствия для нашей родины. Услуги химии в этом отношении неоценимы.

Идя в деревню, нужно расстаться (как это ни больно) со всякою мыслью о просвещении мужика на первое время. Всякий пиджачник из города для мужика прежде всего или предмет зависти и ненависти или презрения и насмешки, но не авторитета. Только тогда, когда будешь знать и уметь все, что умеет мужик, и на его глазах перещеголяешь его в нужных знаниях, только тогда он будет приглядываться понемногу и перенимать. Великое дело организация ссудных товариществ с выдачею ссуд под зерно. Кто может, пусть изо всех сил работает в этом направлении. Но прежде всего бегущий из города должен устроиться сам и тогда уже «светить» другим.

Трехлетний опыт в деревне дал мне одно убеждение, что идейный поселенец, если он практически не разработает своей программы, как тот евангельский строитель, который вздумал строить башню, недолго пробудет в деревне и убежит так, как и мне пришлось убежать.

Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы мой неудачный опыт послужил кому-нибудь как средство для избежания повторения тех ошибок, которые я сделал. Главная моя ошибка — я думал работать на надельной общинной земле, разбросанной десять десятин в 14 — 15 клочках. Но самая главная истина для меня осталась все такою же святою, как и прежде — истинная полная жизнь, которую можно назвать жизнью, только в поле, на земле, в ближайшем общении с природой, просто в объятиях природы.

Д. Зайцев

105

О причинах распадения общин.

(Из письма к А. С. Зонову.)

Я живу в общинах непрерывно вот уже больше четырех лет. Побывал уже в двух, проживя в каждой по два года и теперь живу в третьей.

Все эти три общины более или менее «христианского» типа, т. е. не признают совершенно или же допускают в самых небольших размерах частную собственность, не признают физического насилия как во внутреннем распорядке, так и в отношениях со внешним внеобщинным миром.

Живя в общинах такого типа, я, конечно, и больше всего следил за жизнью других общин этого же типа, и буду говорить именно о таких общинах.

Самой главной причиной распадения таких общин я считаю то, что они слишком далеко шагают вперед остального общества в своих взаимных отношениях.

Так, все они отрицают принуждение человека человеком или людьми. Все они признают, что все люди братья и так и поступают со всеми людьми.

Всегда в таких общинах сильно развита духовная деятельность людей и проповедуется бедность, а иногда, и самая крайняя бедность. Часто раздаются голоса и против общинной собственности, т. е. «если кто берет общинную вещь из соседей, то мы не имеем права не давать: берет, значит ему надо».

И получается то, что не чувствуя принуждения и не привыкнув еще жить по велениям совести, малонравственные члены общины дурно хозяйствуют. Лучшие люди общины, увлекаясь религиозными и др. вопросами, также являются плохими хозяевами.

Бедность же общины подбирает именно такой состав членов: пылких идеалистов и людей, которым некуда даваться и которым не приносит больших страданий угрызение совести за дурное хозяйствование.

Собранный всегда с большими усилиями кое-какой капитал быстро проживается и члены общины разъезжаются.

Кроме этих главных причин, есть еще много второстепенных.

Так 1) очень много портить делу то, что собираются в общины люди большею частью, совсем незнакомые друг другу, так называемые интеллигенты и люди не физического труда, совсем не сведующие в сельском хозяйстве. А если и попадают земледельцы, то всегда в ничтожном меньшинстве, и то по малоземелью большею частью и не по любви к этому делу, веса большого не имеют, и советов их мало слушаются.

2) Общинное дело, как дело новое и хо-

106

рошее, требует огромной энергии, незаурядной смелости и самоотречения и большого ума, а это не так-то легко найти, особенно для такого малопопулярного дела.

3) От всех этих причин, а также и от того, что оно, как новое, мало кому знакомо, естественно дело это не может крепко стоять и легко может рухнуть и часто рушится.

4) Тем более, что люди старшего поколения (отцы) знающие это дело, сторонятся от новых попыток, хотя дело это очевидно хорошее и для них не может быть не любимым.

П. Ф. Безверхий.

(Ст. Митрофановка Юго-Восточных ж. д., имение Ржевск.)

Толстовство в жизни.

Мне пришлось побывать прошлым летом в двух толстовских колониях. Для читателя, который относится к толстовским колониям, как к утопическим затеям, замечу с самого начала, что заговорил я о них совсем не потому, что вижу в «опрощении» выход из современного социального тупика. Но думаю, что раз в наше скептическое время находятся люди, которые выходят из условий, так называемой, культурной жизни и поселяются в деревне, в глуши, и работают тяжелую крестьянскую работу, то независимо от вопроса, чем такой образ действий может окончиться, это интересно как факт.

Первою из посещенных мною колоний была община, приютившаяся в 15-ти верстах от станции М., юго-восточных железных дорог, в имении Е. И. Ч.

Владелица имения ничего общего с толстовством не имеет и ему не сочувствует. Но это просто добрая женщина, готовая помочь всем, кто ищет хорошей жизни в труде и простоте. Поэтому ее сыну, другу Л. Н. Толстого, легко было убедить ее предоставить имение в 500 десятин под земледельческую трудовую артель для некоторых его единомышленников.

22-го февраля 1911 г. в Петербурге между артельщиками и владелицей имения состоялся договор, оформленный по всем правилам закона (на основании статей 1528—1531 и 2198 тома X ч. I свода законов гражданских) и заключающийся по существу в следующем:

«1) На всей заарендованной земле устраивается одно общее хозяйство всей артели с общей обработкой земли, предоставляя в отдельное пользование только усадебные участки в размере одной десятины на каждую семью

107

для устройства жилых и хозяйственных построек, посадок, огородов и т. п., не принадлежащих артели.

2) Весь скот, лошади, земледельческие орудия и машины, постройки на артельном дворе и вообще все хозяйство и артельное имущество — составляет собственность всей артели.

3) Для начала каждый из членов артели должен внести в кассу артели денежный пай в размере 50 рублей. Если кто-либо из членов не будет в состоянии внести свой пай одновременно, то на нем остается долг, который должен быть уплачен в кассу по частям в определенные сроки по соглашению с остальными членами артели.

4) Весь урожай артельного посева свозится в один артельный двор и по окончании молотьбы зерно распределяется следующим образом: а) оставляется на посев; b) на уплату артельных долгов; с) затем отчисляется одна десятая часть в основной капитал, предназначенный для приобретения земли в общее владение; d) остаток делится на две половины, из которых первая распределяется между членами артели по числу рабочих душ (полных рабочих и полурабочих, считая полурабочими между 12 и 17 годами), а вторая половина распределяется между всеми участниками артели по числу едоков без различия пола и возраста.

5) Все работы на артельном дворе: по уходу за скотом, лошадьми и по охране имущества производятся по дежурству по очереди или по особому соглашению в распределении между собой обязанностей. Во всех же полевых работах все члены артели участвуют на равных основаниях.

6) Для руководства в хозяйстве и в ходе работ выбирается староста; для заведывания кассой — кассир, а для ведения записей, счетоводства и отчетности — секретарь артели.

7) Нарушение нравственного поведения, употребление спиртных напитков, курение табаку, картежная игра и грубое обращение ни в каком случае не допускается.

8) За прогульные дни без уважительной причины при разделе прибыли вычитается плата в размере однодневного заработка зимой, двухдневного — весной и осенью и четырехдневного — летом.

9) В случае какого-либо несчастья с членами артели или в их семье (болезнь, смерть, пожар и пр.), артель должна помогать им чем может и за прогульные дни никакого вычета из его части не делать.

10) Артель может принять к себе в товарищи еще новых членов на равных условиях.

11) В случае желания выйти из состава

108

артели кого-либо из членов, ему возвращается его членский взнос и уплачивается следуемая ему часть годовой прибыли в конце хозяйственного года, к концу 1 ноября.

12) Все могущие возникнуть недоразумения и несогласия между членами артели должны разрешаться товарищеским постановлением всей артели или выбранными уполномоченными.

13) За нарушения договора после предупреждения и за упорное неподчинение общим постановлениям артель может исключить из числа своего состава такого члена, вернув ему денежный взнос и уплатив за работу сколько ему придется годовой прибыли.

14) Постройки на отдельных усадебных участках, возведенные на свой личный счет, считаются личной собственностью, но при уходе члена остаются в неприкосновенном своем виде за артелью, за уплату их действительной стоимости, объявленной при их возведении, и могут быть переданы на условиях уплаты по соглашению вновь прибывшему члену на место уходящего».

Как видит читатель из приведенных здесь существенных пунктов договора, только один подчеркнутый мною 7-й пункт имеет некоторый специфически толстовский привкус. Все прочие пункты приемлемы для всех желающих заняться земледельческим трудом на общинных началах.

Действительно я нашел в Р. (так называется имение Е. И. Ч.), кроме толстовцев, целый ряд лиц, ничего общего с толстовством не имеющих. Есть там сектанты-баптисты; есть последователи Александра Добролюбова, мистика и подвижника, во многом несогласного с Толстым; есть разочаровавшиеся в культуре интеллигенты, нашедшие душевный покой в новых для них условиях жизни; есть два-три последователя Вл. Соловьева; есть, наконец, обыкновенные православные люди, крестьяне, ходящие из Р. в ближайшую церковь и Толстого нисколько не почитающее.

К юридической части приведенного выше договора прибавлена в оригинале еще и моральная часть, составленная В. Г. Ч. и устанавливающая те толстовские идеалы, которые считаются обязательными для членов общины. Раз в общине есть и нетолстовцы (их большинство), то я считаю лишним приводить здесь пункты этой моральной части. Но все же должен сказать, что колония эта недаром слывет толстовской. Пускай большинство — не толстовцы и под моральными тезисами В. Г. Ч. не могли бы подписаться, но дух общины все-таки толстовский. Там не едят мяса и рыбы, вообще ничего живого; там выполняют полностью упомянутый седьмой пункт договора, а, самое главное, там царит

109

та атмосфера содружества при совместной работе, которая является одновременно и причиной, и следствием подлинного единения людей, о котором мечтал Толстой. Но там есть и нечто большее: специфически благочестивая атмосфера; если ее нельзя назвать толстовской, потому что в колонии есть и не толстовцы, то она все же атмосфера религиозная.

Я попал в колонию в субботу, и в воскресенье, вечером, я был свидетелем очень трогательного зрелища. Собрались колонисты, и стар, и млад, и пели духовные песни. Мелодии примитивны, слова песни просты, но хор голосов мужских и женских, старых и молодых, давал прекрасный ансамбль. Лица певцов и певиц были торжественны, а у некоторых светились необыкновенным светом. Особенно поразила меня одна крестьянская девушка лет 18, которая днем еще казалась мне грубым безграмотным существом, попавшим в колонию по недоразумению. Во время пения лицо ее преобразилось; она читала слова некоторых песен по книге, и видно было, что вся ее душа участвует в этом общем хоре и глубоко чувствует смысл гимнов. Я видел также несколько мне известных лиц, которые ничего общего с сектантством не имеют, но общее настроение охватило и их.

Некоторые из членов колонии мне говорили, что имеются в ней и отрицательные стороны. Большинство в колонии семейные, есть только человек 15 холостяков (всего же в колонии вместе сто с лишним человек). Так вот некоторым холостякам кажется, что они напрасно работают на детей семейных, семейным же кажется, что вся колония существует главным образом для них. Бывают недоразумения и по мелким выводам, как например, выражали недовольство при мне, что одна семья заняла баню под мойку своего белья, тогда как была суббота и всем хотелось мыться. Но, в общем, принимая в расчет, что люди не ангелы, можно сказать, что до сих пор несогласия улаживались мирно и скоро.

Каждое воскресенье и каждый праздник происходит собрание всех взрослых членов общины. На этих собраниях обсуждаются планы работ, все нужды общинников и улаживаются все конфликты.

Хозяйство в общине ведется исключительно земледельческое (скотоводства нет), между тем, большинство членов общины до приезда в Р. занимались ремеслами или же умственным трудом. При таких условиях, естественно, чувствуется отсутствие настоящей хозяйственности. Но я слышал от крестьян, настоящих земледельцев, что работы все-таки производятся довольно успешно. Причина успешности — совместный труд, при котором

110

самые тяжелые работы производятся шутя, весело с песней да с прибауткой. Кроме того, применяются усовершенствованные машины, которые и вообще упрощают и ускоряют работы.

Р. община существует всего полтора года. Хотя дело только началось и не было вполне налажено, все же колония получила прибыль уже в конце первого хозяйственного года. В текущем году ожидается прибыль гораздо более значительная.

Зимой предполагается организовать школу для детей. Для взрослых выписываются книги и журналы, но главным образом сектантского или толстовского содержания; местная библиотека имеет лишь специальный интерес. Впрочем, у отдельных членов колонии имеются свои книги, и они обмениваются ими между собою.

Здесь есть отбывшие наказание в тюрьме и ссылке политические деятели, отказавшиеся навсегда от всякого вмешательства в борьбу, есть здесь и юноши, принесшие сюда первый пыл своих исканий, истины и справедливости не на словах, а на деле. Я видел здесь одного юношу, только что окончившего среднее учебное заведение и потерявшего всякий вкус к жизни. Он стрелялся. Пулю извлекли и его вылечили. Случайно он узнал об общине и приехал в нее «жить по правде, а не на шее народа». Он работал как крестьянин, и физически и духовно окреп. Он спрашивал меня, «честно ли», чтобы он продолжал образование. Я долго беседовал с ним, и позднее получил известие, что он подал бумаги в университет с тем, чтобы «сесть на землю» по окончании университета.

Там же я познакомился с В. А. Ш., который приехал туда на день по делу и пригласил меня заехать в другую колонию, основанную им и его братом в Харьковской губернии.

В. А. Ш. — богатый помещик. На 37-м году своей жизни он решил зажить по-новому, роздал большую часть своей земли крестьянам Екатеринославской губернии, где было его имение, и купил небольшое имение в Харьковской губернии. В этом имении он и его брат и их семьи работают самостоятельно, прибегая к наемному труду только по необходимости. Двенадцать десятин выделено им под общину. Сейчас в ней живет пять человек. Кроме того, лица, желающие поселиться в деревне и заняться земледелием силами одной только своей семьи, без наемного труда, могут получить на очень выгодных условиях две или три десятины и всякую моральную помощь. В. А. Ш. принимает в свое имение новых лиц с большим разбором, ибо он хочет, чтобы дело, которому он служит, процветало. На-днях я читал письмо, в ко-

111

тором он отказал в приеме в общину одному лицу, которое не удовлетворяло некоторым требованиям, необходимым для успешной работы.

После посещения этих двух колоний, я уехал в деревню к одному знакомому толстовцу и прожил у него целый месяц в тех самых условиях земледельческого труда, в которых живут и в колониях. Знакомый этот — бывший земский учитель; жена его — бывшая учительница. Это — интеллигенты, «севшие на землю» по убеждению еще двенадцать лет назад. Они приобрели десять десятин земли и собственными силами упятерили ее стоимость. Они развели прекрасный сад, имеют огород и сеют пшеницу, рожь и овес. В этом году впервые посеяли подсолнечники. У них трое детей: дочь 19 лет и два сына 16 и 15 лет. Все работали все работы.

В заключение должен отметить, что окрестное крестьянское население относится к общинникам и к одиночкам-толстовцам, севшим

112

на землю, очень хорошо. Я не раз расспрашивал крестьян об их взгляде на этих нарочитых земледельцев и всегда слышал им только похвалы. Крестьянам кажется странным, что они не едят ничего живого, верят иначе, но зато они преклоняются перед их честностью, просвещенностью и умением хорошо поставить хозяйство. Многие из крестьян обращаются к ним за советами, стараются кое-что полезное для тела и души, позаимствовать.

И. Ветров.

—————

Очень прошу всех интересующихся поселением на земле, в особенности лиц, уже осуществивших на деле это поселение, сообщать всякого рода сведения о своей жизни, условиях труда, указывать на ту или другую сторону жизни, памятуя, что эти сведения очень дороги в интересах большего осуществления дела устроения трудовой жизни.

Адрес: Москва, Петровские линии, магазин, «Посредник», А. С. Зонову.

А. З.

Литература.

Бондарев Т. Торжество земледельца или трудолюбие и тунеядство. С предисл. Л. Н. Толстого. Ц. 8 к.

Крапоткин П. Поля, фабрики и мастерские. Земледелие, фабрично-заводская и кустарная промышленность и ремесла. Изд. 2-е. 80 к.

Толстой Л. Н. Земля и труд. (О хлебном труде и др.). Изд. Поср. 15 к.

Толстой Л. Н. Так что же нам делать? 2 вып. 40 к.

Кривенко. Физический труд, как необходимый элемент образования. 1 р. 50 к.

А. Энгельгард. Письма из деревни. 2 р.

Кривенко. Культурные скиты. 95 г. 1 р. 25 к.

Исаев. Земледельцы из образованного класса. „Русск. Мысль". 1892 г. № 10 и 1894 г. № 4.

Г. Василевский. Интеллигентная земледельческая община Криница. Ц. 85 к.

М. Туган-Барановский. Социалист. общины последователей Оуена и Фурье. „Вестн. Европы". Февраль. 1913 г.

Криничане. Четверть века „Криницы". Ц. 2 р

Д. В. Зайцев. Бегите из городов. Ц. 7 к.

Ушинский. Труд в его психическом и воспитательном значении.

Генри Торо. Вальден или жизнь в лесах. Изд. Посредника. 1 р. 20 к.

Семенов. В родной деревне. Издание Посредника 1 р.

Беневский И. Христианская община и земледелие. Ц. 3 к.

Мысли о труде.

Только труд делает сознание здоровым, и только сознание делает труд счастливым; нельзя безнаказанно отделять труд от сознания.

Д. Рёскин.

Хорошо примененного труда человека всегда вполне достаточно для того, чтобы в течение жизни доставлять ему все необходимое и не только необходимое, но и многие тешащие его предметы роскоши и даже промежутки здорового отдыха и полезного досуга.

Д. Рёскин.

Не оставляйте земли голой и безжизненной, ибо предки ваши застали ее одетой Самим богом. Пусть те, кто впоследствии пойдет по вашим следам, — проходят в свою очередь, благословляя своих предшественников. Любите землю, как вашу мать, пользуйтесь своим пребыванием на ней, как вы ежедневно пользуетесь временным солнечным светом...

Благодаря непостижимой тайне, человек, обрабатывая землю, делает ее плодородною. Милости ее неистощимы, и всех, кого она на себе носит, она в состоянии прокормить.

Ламартин. (1790 — 1869 г.).

Война.

Национальная раздражительность.

Одной из причин войны следует считать национальную раздражительность.

Обыкновенно полагали, на каких-то далеко неразумных, основаниях, что лучшим способом поддержания национального достоинства и сохранения безопасности своей страны будет правило, в силу которого при возникновении малейшего несогласия или недоразумения тотчас напускать на себя надменный вид и вести переговоры в вызывающем тоне.

Ложно понятое чувство национальной чести всегда поддерживает нас в раздражительном состоянии, а при такой напускной щепетильности достаточно самой пустой причины, чтобы малейшие дрязги казались бы нам кровными обидами. Щепетильность видит оскорбления и обиды там, где при спокойном и хладнокровном исследовании не оказывается ровнехонько ничего. Вопрос национального достоинства окружен сетью тончайших щупальцев, которые тянутся по всем направлениям, как бы в поисках поводов раздражительности и обидчивости, и эти-то щупальцы вызывают чувство мести при каждом случайном или неосторожном прикосновении к ним.

Тот, кто легко оскорбляется, очень склонен оскорблять других.

На каждом шагу мы находим подтверждения этому психологическому закону: человек, щепетильный по вопросу ли чести, по вопросу ли неприкосновенности своих прав, всегда будет плодить недоразумения и ссоры с своими соседями. Это заряженная лейденская банка, к нему притрагиваться опасно, его следует даже избегать, бояться можно его, но любить его нельзя, страх же без любви легко переходит в вражду. Жизнь человека, наделенного таким характером, будет всегда слагаться из бесконечных ссор и тяжб, которые не отравляли бы его существования, если бы не его болезненное прислушивание к случайным выражениям, показавшимся ему оскорбительными, и не жестокая мстительность его за ничтожные обиды.

Что верно в применении к личности, то одинаково верно и по отношению к нациям. Та нация, которая, при каждом случае явной или воображаемой обиды, тотчас же хватается за оружие и начинает бряцать им, непременно вызовет раздражение в соседе; если же сосед тот так же щепетилен и задорен, то без сомнения каждое ничтожнейшее недоразумение будет иметь последствием своим войну, и станут обе эти нации убивать друга у друга возможно большее количество солдата до тех пор, пока или истощится казна, или будут перебиты все те из среды их, которых можно было убить. Грозить войной почти всегда равносильно объявлению войны. При теперешнем состоянии международных нравственных принципов нельзя допустить пред-

141

положения о том, чтобы нашлась нация, которая спокойно бы глядела на усиление численности войск соседа, на увеличение военного его флота, на литье гигантов пушек и не стала бы запасаться такими же несметными полчищами, такими же броненосцами и крупповскими пушками; при наличности же этих постоянных, нескончаемых и взаимных угроз можно ли с какою-либо вероятностью поручиться за то, что сегодняшний мир не будет нарушен завтра.

Если бы войны разгорались только в случаях крайней необходимости, то их было бы донельзя мало. Войн же, разгоравшихся из-за ничтожных мотивов очень много, так что главным поводом всех почти битв можно считать национальную щепетильность. Нет того, чтобы проявить миролюбие по отношению к оскорблявшему; аргументами и увещаниями нашими всегда бывают угрозы, и та нация, которая охотно бы дала нужное удовлетворение за обиду, не считает совместным с своим достоинством отвечать на угрозу иначе, как угрозою же, и начинается резня, не потому, что нации враждебны друг к другу, а потому, что они изволят гневаться друг на друга.

Приведу один пример из тысячи.

В 1789 году, небольшой испанский корабль учинил какое-то насилие в Нутка-Зунде под тем предлогом, что страна та принадлежит Испании. Эта выходка какого-то капитана маленького кораблика была сочтена оскорблением великобританской чести и разом подняла воинственный дух в среде правительства и народа. Полетели ноты, написанные в таком вызывающем тоне, что испанское правительство было поставлено в недоумение, не допуская мысли о возможности для настоящего конфликта той причины, которую выставляла Англия: настоятельный и грозный тон английских нот Испания приписала не чувству оскорбленного достоинства, не вопросу о нарушенной справедливости, а какой-то скрытой враждебности и каким-то тайным проискам, которые английское правительство не желало высказывать открыто.

Если бы переговоры велись более сдержанным и разумным языком, мы избегли бы подозрения в тайных умыслах, избегли бы и враждебных отношений к нам, как следствия подозрения в тайных происках. К счастью, после первого пыла, страсти немного улеглись, англичане заговорили более хладнокровно и дело уладилось без кровопролития. Приготовления же к осуществлению этих угроз обошлись государственному казначейству в 3 миллиона 133 тысячи фунтов стерлингов.

До того сильно укоренено убеждение в том, что главная причина всех войн кроется в

142

национальной раздражительности, что те, кто по личным соображениям желают вызвать конфликт между известными народами всегда прибегают к содействию прессы для науськивания одной нации на другую, подобно тому, как делают уличные мальчишки, натравливая друг на друга собак из соседних дворов. Эти господа в самом преувеличенном виде говорят об оскорблении народной чести, о захвате сфер влияния, они пренебрежительно относятся к силе намеченного врага, распускают слух о попираемом нашем законном праве, о сопернике, издевающемся над нашим бессилием, о враге, желающем уничтожения нашей народности. Такими подходами, рассчитанными на злобное настроение общественного мнения, цель, намеченная коноводами, часто достигается, они хотят войны, и, раздражая страсти, достигают своей цели, так как переход к драке уже не труден, раз уже нервы приподняты, и существует раздражение.

Не подлежит сомнению, что изо всех причин войны, причина эта самая предосудительная с нравственной точки зрения, так как раздражительность и задор совершенно несовместимы с христианством.

Д. Даймонд, („Война, ее причины, последствия, законность и пр.").

Довольно крови!

Войне тяжелой, войне суровой

Когда же скажем: «пришел конец»!..

Достался многим венец терновый,

Облитый кровью родных сердец.

Не надо славе кровавых лавров;

Луч света, правды — ее кумир.

Пусть громче пушек, звучней литавров

Несутся клики: «любовь и мир»!..

Довольно крови и слез людских!

Земля устала страдать от них.

Зарею светлой, зарею новой

Зажжется небо со всех сторон,

Когда застынет войны суровой,

Войны тяжелой железный стон.

В. Уманов-Каплуновский.

Рост военных расходов в Европе.

По поводу новых военных проектов Германии и Франции известный французский писатель по финансовым вопросам Эдмонд Тери дает в «Matin» интересные цифры, рисующие рост военных расходов в Европе за последние 30 лет. Германия за период с 1883 по 1893 г. увеличила свои

143

военные траты на 319 милл. франков, или в среднем ежегодно на 31,9 милл. фр. За время с 1893 по 1907 г. в Германии военные расходы увеличиваются еще на 538 милл., или в среднем за год на 38, 4 милл. Наконец, в последний период, от 1907 до 1912 г., военные расходы в этом государстве увеличились еще на 287 милл., или на 57,4 милл. ежегодно. В Англии в первый из указанных периодов военные расходы возрастают на 99 милл. фр., или на 9,9 милл. ежегодно, во второй — на 691 милл. (или на 49,4 милл. ежегодно) и в третий, — как и в Германии, — на 287 милл. (т. е. в среднем на 57,4 милл. ежегодно). Увеличение военных расходов Франции представляется в следующих цифрах: за первый период — 100 милл. (в год в среднем на 10 милл.), за второй — 203 милл. (в год 14,5 милл.), за третий — 251 милл. (в год в среднем 50,2 милл.). Если взять все великие европейские державы (Россию, Германию, Францию, Англию, Австро-Венгрию и Италию), то возрастание военных расходов для всех их в совокупности представляется за последнее тридцатилетие в следующем виде. В 1883 году расходы их составляли 3,518 милл. франков, в 1912 году — 8,013 милл., т. е. увеличились на 4,495 милл., или на 127,7 %. При этом в первый период в среднем в

144

год расходы увеличиваются на 53,9 милл., во второй — на 145,4 милл. и в третий — на 386 милл.

Стоимость общеевропейской войны
в течение одного дня.

При войне между державами тройственного союза европейские государства мобилизуют 20 мил. солдат, а расходы в один день для всех войск составили бы:

Довольствие. . . . . 23,50 милл. рублей

Фураж для лошадей 1,88

Жалованье 7,99

Оплата рабочим в арсеналах и гаванях 1,88

Мобилизация 3,76

Транспорт съестн. припасов, оружия и т. п. 7,52

Стрельба 15,15

Войсковое снаряжение 7,52

Санитария 0,94

Передвижение судов 0,94

Уменьшение поступления налогов 18,80

Оказание помощи оставшимся без средств 12,69

Реквизиция 3,76

---------

101,755 милл. рублей.

153

Конгресс мира.

В ноябре 1912 года в г. Базеле, состоялся международный социалистический конгресс мира, на котором присутствовало 528 делегатов, представлявших 23 нации. Конгресс открылся 24 ноября в знаменательном Базельском соборе. При открытии говорили речи: Грейлих, В. Адлер, Кейр-Гарди и Ж. Жорес. Съезд длился два дня. Приняты резолюции против войны.

Этические церкви.

Под таким названием ("ethical churches") существуют в Лондоне союзы, которые, по своим воскресным обрядам, вполне напоминают протестантскую церковь; но им совершенно чужды всякие религиозные верования, и, по существу, они лишь ставят себе целью поднятие морального и общего духовного уровня своих членов. Они полагают, однако, что старая христианская традиция с правильными богослужениями приобрела такую сильную власть над душами, что внешние формы культа должны быть использованы для новых целей.

Вот церемониал одного такого воскресного празднования (12 марта) этической церкви в Вест-Лондоне:

11 часов: орган — вступительное слово проповедника; — пение гимнов общиной (по тексту, посвященному моральному воспитанию, свободному от каких бы то ни было специальных религиозных понятий), — слово проповедника на какую-нибудь моральную тему; — безмолвная пауза: сосредоточенное самоуглубление членов общины; — пение; чтение проповедником отрывков из книги; — гимны, — сообщение проповедника о следующих собраниях; — проповедь доктора Stanton Coil; — призыв к записи в члены; — гимны; — заключительное слово.

Для проповеди выбирались следующие темы:

Странное молчание Павла о существовании Христа. Зерно истины в заблуждениях Ницше. Влияние Библии на историю Англии. Религия Роберта Броунинга. Жизнь и учение Эдиссона. Конституционная проблема в Англии.

В следующую среду, в 8 1/2 час. веч., — тот же порядок, но проповедь христианского священника, который, в качестве гостя этической общины, говорит на нейтральную тему.

Автору этих строк пришлось неоднократно посетить собрания и убедиться в их многочисленности. На собрании завязывалось непринужденное общение между членами; за чашкой чая обсуждались социальные и моральные вопросы дня.

Тут же раздавались произведения, в которых читатели осведомляются о целях родственных организаций, печатаются отчеты об их деятельности, излагаются их идеи. Этическая община становится, таким образом, центральным пунктом социально-реформаторской деятельности города.

Лондон.

В. Вайт.

157-158

М. А. Ш м и т .

18 октября 1911 г. в 7 часов утра, в Овсянниках, близ Ясной Поляны, скончалась известная последовательница и друг Л. Н. Толстого Мария Александровна Шмит.

Когда-то М. А. была классной дамой в Николаевском сиротском институте. Она была очень религиозна в строго церковном смысле. Однажды она услыхала, что Лев Толстой, глубоко чтимый ею писатель, написал свое изложение Евангелия и книгу об учении Христа. Она бросилась в книжный магазин искать это сочинение, но оказалось, что книга запрещена. Тогда с другой классной дамой, О. А. Баршевой, М. А. решилась поехать к самому Толстому в Хамовники. Л. Н. дал им рукописный экземпляр своего труда об учении Христа. Просмотрев рукопись, они сначала страшно изумились, но вскоре целиком приняли воззрения Толстого. Желая с этих пор жить трудами рук своих, оставив совершенно свою прежнюю жизнь, М. А. Шмит и О. А. Баршева вместе с покойным Н. Л. Озмидовым «сели на землю» на Кавказе, около Сочи. Колония просуществовала недолго. Но М. А. упорно жила там с подругою, трудясь «на земле» и терпя всевозможные лишения. После смерти подруги она вернулась в Россию. Вскоре Т. Л. Толстая купила имение Овсянники и предложила М. А. там поселиться. С тех пор она жила там в простой избушке, работая на бывшем в ее распоряжении участочке земли, где разводила огородные овощи и клубнику и существовала продажей этих продуктов и молока дачникам. Ее жизнь была скрашена великим счастьем: глубокой духовной близостью Л. Н. Никто и никогда не был так трогательно к нему духовно привязан и с своей стороны, он редко кого чтил так, как М. А. Самой великой радостью М. А. было то, что она часто переписывала черновики Л. Н.; ее же рукой написаны бесчисленные копии с его произведений, которые она исполняла для его последователей. Смерть Толстого лишила ее главного, чем она жила на земле. Перед тем еще при жизни Льва Ник. сгорел ее домик и в нем рукописи и письма Л. Н. к ней, словом, все, что было для нее особенно дорого.

После смерти М. А. были найдены две записки, датированные 21-м февраля 1911 года. В одной она объясняет на случай смерти, что все ее документы сгорели летом 1910 года, и пишет: «В этих бумагах я записана таким образом: дочь статского советника Мария Александровна Шмит»; М. А. была дочерью профессора московского университета по кафедре фармакогнозии д-ра Шмит. В другой записке М. А. излагает свою последнюю волю и просьбу: предать ее тело земле без церковных обрядов.

181-182

Малеванный и малеванцы.

Ночью с 20 на 21 февраля 1913 года в городе Тараще, Киевской губернии, скончался Кондрат Алексеевич Малеванный, известный основатель секты "малеванцев", близкой по духу духоборам, молоканам, духовным христианам, свободным христианам и Л. Н. Толстому.

Он родился в том же городе в 1845 году от бедных православных родителей — мешан и занимался ремеслом колесника. На четвертом десятке лет он стал задумываться над своей верой, усомнился в ее истинности и стал всюду искать истинной веры. С этой целью он, несмотря на свою неграмотность (он до самой своей смерти оставался неграмотным), отыскивал по городам и селам таких людей, которые могли бы утолить его духовную жажду и подолгу беседовал с ними.

На первых порах он нашел себе некоторое удовлетворение в баптизме и в

183

1884 году принял баптистское крещение в пруде около села Кердан Таращанского уезда.

Но он не долго оставался баптистом; обладая чутким, любовным сердцем и пытливым умом, он не мог удовлетвориться сухими догматами баптизма, его строгой дисциплиной, однообразными, регламентированными молитвенными собраниями и обрядами, и снова стал искать такой веры, которая вполне могла бы удовлетворить его духовные запросы.

В конце 80-х годов в таращанскую тюрьму были привезены сектанты из села Скибина, находящегося в 30 верстах от г. Таращи. Малеваный тотчас же постарался познакомиться с ними, посещая их в тюрьме, и стал вести с ними, особенно с Венедиктом Душеньковским, беседы о вере. Сектанты эти вскоре были сосланы в Елизаветпольскую губернию, но брошенное ими семя в душу Малеваного стало расти и принесло обильный плод.

В противоположность баптизму, занесенному в Россию из-за границы, от немцев и англичан, вера сектантов глухого села Скибина была самостоятельным их сознанием. Сущность этой веры была любовь и жизнь по учению Христа, при чем под Христом разумелся не только исторический Христос, живший 1900 лет тому назад, но и, главное, тот вечный, живой Христос, который проявляется в людях, в их сердцах и жизни, как дух любви, правды и свободы. Обряды же этими сектантами отрицались как излишние.

Желая проверить истинность этой веры, Малеваный и еще несколько баптистов, с которыми он общался, углубились в изучение Библии и пришли к полному отрицанию баптизма, признав, что все содержание Библии есть ничто иное, как аллегория, символ духовной жизни и ряд притч, что и самый Христос есть ничто иное, как символическое означение той вечной правды, любви и свободы, того духа Божия, того «гласа Божия», который был в Иисусе, но который был и до Иисуса и после Иисуса, почему и сказано: «истинно, истинно говорю вам: прежде, нежели был Авраам, Я есмь».

Эта новая вера пришлась по душе Малеваному и его друзьям, и они пришли в такой восторг от нее, что составили по этому поводу стих и стали с воодушевлением его распевать. Он так начинается:

„Слышите ли Божий глас

Поющего у саду?

Новым гласом он поет,

Весна весна настает"...

Этот разрыв с религией буквы, догматов и обрядов и проникновение религией

184

духа произошли в Малеваном и его друзьях в 1889 году, почему малеванцы и считают этот год годом рождения Христа среди них.

Найдя новую веру и воодушевившись ею, Малеваный и его первые друзья тотчас же принялись проповедовать ее и она стала быстро распространяться по селам Таращанского, Сквирского, Васильковского, Каневского, Уманского и Звенигородского уездов Киевской губернии, а из Киевской проникла и в другие губернии.

Вера Малеваного и его друзей признавала необходимым для спасения лишь любовь и дела любви. За распространение своей веры, при отсутствии веротерпимости в те времена, за исповедание своей веры, Малеваный был арестован и посажен в таращанскую тюрьму.

В 1891 году он был переведен в Киев и, вследствие экспертиз профессора Сикорского, помещен в тамошнюю Кирилловскую больницу умалишенных, откуда в 1893 году был отправлен в Казань и помещен в казанскую психиатрическую лечебницу, в которой и пробыл до августа 1905 года, когда он был освобожден по Высочайшему манифесту о веротерпимости.

Будучи лишен возможности непосредственно общаться со своими последователями, Малеваный посылал им из больницы длинные «послания», которые он диктовал своему товарищу по заключению Чекмареву и в которых старался излагать свою новую веру и предлагал своим последователям те или другие наставления.

Последователи Малеваного до указа веротерпимости тоже много претерпели.

Обо всем этом они старались так или иначе доводить до сведения Малеваного и просили его преподать им совет и утешение, что он и делал, посылая им свои «послания».

В одном из своих «посланий» Малеваный в ответ на такую просьбу своих последователей пишет: «Мне известно об вас и об вашем волнении, что у вас происходить за любовь Христову за правду, которую вы возлюбили, оденьтесь в броню правды и во всеоружие Божие, будьте мужественны и добры».

Как ни тяжело было Малеваному и его последователям переносить гонения, но ни он, ни они никогда не воздавали злом за зло своим гонителям и даже не жаловались на них в суды, говоря, что «страдание — удел нынешнего христианина», и молились за своих гонителей.

Осенью 1905 года, как раз в разгар волнений, бунтов и погромов, мне пришлось посетить малеванцев и присутствовать при

185

их беседе с приехавшими к ним революционерами. Последние говорили им о свободе, равенстве и братстве и призывали их вступать в их ряды. Малеванцы ответили им:

— Нет, мы не пойдем за вами. Свободу, равенство и братство мы признаем, но вы отрицаете Бога и проповедуете человекоубийство, а мы не можем этого делать.

Сам Малеваный, будучи встревожен происходившими в то время насилиями одних людей над другими, обратился к русскому народу с воззванием о прекращении вражды, погромов и других насилий.

Воззвание это Малеваный продиктовал мне в ноябре 1905 г. и просил меня напечатать его под заглавием «Приветствие русскому народу от Кондрата Малеваного», что и было исполнено «Посредником».

Полагая сущность своей веры в любви, Малеваный и малеванцы стараются и жизнь свою вести так, чтобы она была полна любви. Поэтому они отличаются особенною общительностью между собою, часто посещают друг друга, не стесняясь расстоянием, входят в нужды друг друга, дают у себя приют нуждающимся в нем и вообще оказывают друг другу настоящую братскую помощь.

Желая охранить себя и особенно свое молодое поколение от нравственной распущенности местного населения, они стараются избегать общения с ним, не ходят на работы в экономии, а работают у своих, не посылают своих детей в школы, а обучают их сами у себя, для чего приглашают к себе заведомо порядочных учителей, не пьющих и не курящих.

По воскресным дням они сходятся на молитвенные собрания, на которых поют псалмы, часто своего составления, читают Библию и беседуют по поводу прочитанного. На этих же собраниях они узнают о нуждах того или другого своего брата, той или другой своей сестры и выискивают средства помочь им.

Вообще малеванцы — это одна большая семья в тысячу или две тысячи человек, разбросанная по разным селам, главным образом, Киевской губернии, но объединенная одним духом христианской любви.

Когда осенью 1907 года Малеваный посетил Л. Н. Толстого, то я попросил последнего сообщить мне свое мнение о Малеваном и особенно об отношении Малеваного к признании его некоторыми, Малеванским Богом.

Л. Н. Толстой ответил мне на мой вопрос таким письмом:

«Получил ваше письмо, милый Ив. Мих.,

186

и спешу ответить. Малеваный отец так разумен, что я и не нашел нужным спрашивать его о том, признает ли он себя Богом. Я спросил его только: не находит ли он излишним то поклонение, которое ему оказывают? Он сказал, что он всегда старается противодействовать этому. Он человек очень духовно сильный, но мало подвижный. Сын же его, приезжавший после него, мне особенно показался близок. Единственное неполное согласие с ним было то, в чем, я думаю, я расхожусь и с вами, — это то, что он приписывает большую важность проповеди, я же считаю это ненужным. Нужно все силы употреблять на себя, на слияние своей жизни с волей Бога. А так как воля Бога в том, чтобы все люди были причастны к благу, то и соединение своей воли с волей Бога самым верным и действительным способом содействует благу всех. Разница в том, что я считаю сознательную проповедь всегда слабою, неполною, часто и ложной; бессознательная же проповедь, вытекающая из всей жизни, всегда истинна и действует всегда более могущественно. 26 сент. 1907. Лев Толстой».

В 1911 году мне пришлось снова посетить малеванцев в Фастове и Киеве, и я заметил, что обоготворение Малеваного, а также «хождение в духе», говорение и писание на «иных языках» совсем почти исчезло.

Некоторые малеванцы перешли даже в другую крайность: стали осуждать Малеваного за то, что он допускал обоготворять себя, в чем он вряд ли повинен.

Умирая, Малеваный говорил окружавшим его и плакавшим о нем своим родным и друзьям:

«Я имею такую великую надежду и веру, что если и помру, то я из подземной глубины буду вопиять, ибо я еще не окончил своего дела».

За три дня до смерти он перестал принимать пищу, но и тогда он ничего не говорил о смерти, а только о хорошей жизни.

Когда сын его, Андрей, спросил: «как нам жить после вашей смерти?», то он сказал: «не пейте водки, не ходите до [попов], а остальное вы все знаете хорошо».

Пред выносом его тела друзья его преклонили колена пред гробом и дали друг другу обещание продолжать его дело.

Похоронили его без всяких обрядов.

Мир праху твоему, бесстрашный проповедник любви и правды!

А дух твой пусть вечно живет и работает с нами на пользу человечества!

Ив. Трегубов.

Date: май 2014

Изд: «Календарь для каждого» за 1914. Под ред. А. С. Зонова и И. И. Горбунова-Посадова.

OCR: Адаменко Виталий (adamenko77@gmail.com)