КАЛЕНДАРЬ ДЛЯ КАЖДОГО

1911

О земледельческом труде.

(Письмо к А. С. Зонову).

Вы просите написать вам о моем взгляде на земледельческий труд. Предупреждаю вас, что я никогда ничего не писал, так как считаю, что все и обо всем уже написано и так хорошо великими мастерами этого дела, что нам, простым маленьким смертным, остается только попробовать провести в жизнь хотя ту часть из написанного, которая соответствует способности и силе каждого из нас.

В геометрии есть задача: доказать, что прямая линия есть кратчайшее расстояние между двумя точками. Наука говорит, что это положение не может быть доказано. Но жизнь его доказывает всечасно; бросьте кусок хлеба голодной собаке и она побежит к нему по прямой линии.

Такая же точно, очевидная для всякого простого человека, истина о необходимости земледельческого и вообще всякого полезного труда. Об этом не говорят в народе, а только удивляются как могут люди быть настолько глупы, чтобы не понимать этого и нуждаться еще в доказательствах.

Кстати сказать, что наряду с чистым земледельческим трудом я ставлю все роды труда, физического и умственного, удовлетворяющие насущные потребности человека и неразрывно связанные с земледельческим трудом.

Способность к физическому труду присуща каждому человеку и труд есть необходимое условие существования человека, одинаково необходимое, как дыхание, пищеварение.

Небольшая часть человечества, живущая в исключительных, ненормальных условиях, освобождает себя от личного разумного физического труда и насильственно пользуется произведениями труда работающей части общества. Для того, чтобы оправдать свое положение и свои насилия над работающими, отбирая у них необходимые для их существования продукты, эти праздные люди выдумали разные науки о разделении труда на умственный и физический и то, что одни способны только к умственному, а другие только к физическому труду. И что последние, к которым принадлежит главным образом весь земле-

значит жить простой жизнью и при первой усталости или лишениях опускают руки и бегут искать хлеба полегче добытого.

Бедные, жалкие, беспомощные, безвольные продукты культурных условий воспитания, вы несете на себе проклятие за то, что потомственно нарушали естественный закон физического, разумного, земледельческого труда! Но в вас все-таки сохранилась искра духа божия, которая может вас вывести на истинный путь жизни, в вас есть жалость и любовь к людям!

Для того, чтобы интеллигенту начать жить простой трудовой жизнью, надо самому видеть воочию бедственное состояние народа. А узнавши эту жизнь, человеку доброму, совестливому не захочется вернуться к старой жизни и не жить жизнью народа.

В 1892 году, во время голода в Рязанской губ., я лично видел семью сапожника в селе Куркине, которая состояла из отца и 3-х сыновей. Они с начала декабря 91 года до февраля, когда я, по поручению Л.Н.Толстого, нашел их, жили в землянке, без окон, сплошь занесенной снегом, а для тепла закрывались заслонкой. Днем одного из меньших сыновей 10 или 12 лет одевали в собранные со всех лохмотья и посылали по миру за кусочками лебедового хлеба; остальные же трое — больной отец и оба брата голые лежали в нетопленной печи, согревали своими телами печь и ждали собранные подаяния.

Вот как живут рабочие люди!

А нашу Псковскую губернию называют мякинной за то, что там никогда народ не ел веяный хлеб, а прямо с мякиной. Пробовал ли кто из интеллигентных проповедников братства, равенства, свободы пожить на мякинном хлебе хоть один день: когда его ешь, во рту шумит и много надо сделать усилий, чтобы проглотить кусок.

Я верю, что, не смотря на всевозможные старания заглушить совесть и истинную любовь к ближнему, они все-таки еще живы в просвещенных людях и приведут наконец их к правильному решению жизненного вопроса: когда каждый сам как свободный, а не как раб, или из страха наказания, не станет делать другому зла, никак не будет участвовать в насилии над людьми и в эксплуатации людского труда для удовлетворения своих прихотей; когда нравственный закон "в поте лица своего снеси хлеб свой" станет безусловно обязательным для каждого живого, здорового человека.

В. Скороходов.

16 февраля 1910 г.

Что прежде?

— Мяса не едят, а людей едят, если не в прямом, то в переносном смысле! Нет! уж коли отказываться от поедания живых существ, то начинали бы с людей, а не с животных! Ведь человек-то человеку ближе, нежели животное!

Эти слова представляют из себя одной из обычных возражений против вегетарианства. И действительно, на первый взгляд это возражение кажется вполне основательным, потому что как-никак, а человек человеку ближе, нежели животное. А стало быть, с человека надо бы и начинать дело воздержания от "поедания" подобных себе существ.

Но на самом деле, если мы вникнем в дело глубже, то увидим, что это возражение было бы основательно при то лишь условии, если бы отношения человека к человеку были совершенно подобны отношениям человека к животным.

Но так как мы знаем, что этого нет и что только отношения человека к животным вполне просты, взаимные же отношения людей спутаны сложной сетью всевозможных условностей, суеверий, предрассудков, соблазнов, правил, преданий, обычаев, законов и т. д. и т. д., то должны понять, что воздержание от "поедания" людей не может служить первой ступенью на лестнице нравственного совершенствования, а что этой более трудной ступени должна предшествовать более легкая и потому первая ступень воздержания от убийства, поедания и истязания животных.

В самом деле, тогда как для перехода к вегетарианству не надо проявлять никакого мужества, а требуется одно лишь отсутствие чревоугодия, да и то в очень малой степени, в деле отказа от "поедания" людей необходимы: мудрость, самообладание, самоотвержение, настойчивость и большое мужество.

Вот, когда мы увидим, какое множество препятствий нагромождено на пути освобождения одних людей от произвола и порабощения других, то уже не будем говорить, что начинать надо с прекращения "поедания" людей, как с первой, наилегчайшей ступени, а признаем, что как всякие изменения в

природе совершаются по законам наименьшего сопротивления, точно так же и всякие изменения в поведении человека, производимые им под влиянием религиозно-нравственных требований, не могут не подчиняться тому же закону наименьшего сопротивления. А стало быть, хотя человек человеку и ближе, онако все же упорядочение наших нравственных отношений нам приходится начинать с наших отношений к животным. Правда, эта первая ступень может показаться слишком незначительной и потому легко преодолимой, так как и без того уже, за исключением убийства животных для пищи, мы то и дело бываем свидетелями более гуманного обращения с ним, нежели с людьми. Тем лучше, потому что тем скорее нам можно будет перейти на вторую ступень, вступлением на которую по-видимому так искренно озабочены и потому так торопят нас противники вегетарианства.

Ф. Страхов.

119-120

* * *

— А разве человек при всем хваленом уме меньше губит себя? Бродили ли вы по земле за последнее время? Я достаточно побродил и рассмотрел дивные изобретения человека, а потому смело могу вам сказать, что в искусствах, порождающих жизнь, человек ничего не изобретает, но в искусствах, причиняющих смерть, он превосходит даже природу и при содействии химии и механики вызывает все бичи голода, чумы и мора. Современный поселянин ест и пьет то же самое, что пили и ели поселяне десять тысяч лет тому назад, и жилище его за тысячи столетий меньше изменилось, чем фасон дамской шляпы за последние несколько недель.

Но когда он выступает, чтобы убивать, то берет чудо механического искусства, которое при прикосновении его пальца развивает все скрытые молекулярные силы и оставляет далеко за собою дротик, стрелы и оружие его отцов. В мирных искусствах человек плох: я видел его хлопчато-бумажные и тому подобные фабрики с машинами, которые могла бы изобресть любая жадная собака, если бы нуждалась не в пище, а в деньгах.

В промышленных машинах сказывается только жадность и неуклюжесть человека; сердце же его всецело в его смертоносных орудиях. Та дивная сила жизни, которую вы так прославляли, есть сила смерти.

Мерилом мощи человека служит его способность разрушать.

Из драмы Б. Шоу.

* * *

Я верю — будут времена:

Взойдут благие семена

На ниве мирного труда... —

Не будут братья никогда

На братьев руку поднимать,

Не будут вовсе убивать.

Как сказку страшную, навек

Войну забудет человек,

Наследство злобных наших ней...

Уча добру своих детей,

Отцы не станут воспевать

О том, как споры разрешать

Умели предки их войной,

И что такой-то был герой

И тем бессмертие стяжал,

Что реки крови проливал,

Что мнил весь мир завоевать, —

И тем не будут вызывать

В сердцах неопытных пожар,

Но будут жизнь, как Божий дар,

Ценить дороже всех даров,

И до скончания веков

Не посрамится род людской

Братоубийственной войной...

И. Коробов.

Date: май 2014

Изд: «Календарь для каждого» за 1911. Под ред. А. С. Зонова и И. И. Горбунова-Посадова.

OCR: Адаменко Виталий (adamenko77@gmail.com)