КАЛЕНДАРЬ ДЛЯ КАЖДОГО

1910

„3емледелие".

Труд.

В большинстве религиозных учений труд рассматривается как наказание, ниспосланное человеку за грехи. В этом отношении древнегреческое многобожие совершенно согласуется с индийским, еврейским и мусульманским деизмом. В цивилизациях, построенных на этих религиозных верованиях, каждый по мере сил и возможности хлопочет о том, чтобы избегнуть труда; но так как в конце концов труд является необходимым условием существования, то сильнейшие сваливают его на слабейших. Жрецы, обучая презрению к труду, вступают в естественный союз с притесняющими труд воинами. Эти две высшие касты создают целый ряд других — низших, из которых для осужденных на труд нет более выхода. Труд становится не только унижением, но также и мучением, что, в свою очередь, порождает протесты, восстания и кровавые возмездия, которыми переполнена также история и западно-европейских народов. Следует заметить однако, что в умах привилегированных каст проявилось слабое мерцание здравого смысла и справедливости, если только они не руководились исключительно лишь политическими соображениями, выделив из массы рабочих особую категорию ученых литераторов и художников.

Во всяком случае труд земледельца и ремесленника стал после этого считаться еще более унизительным. В настоящее время такое отношение к труду является у нас на западе существующим фактом. Пагубное учение о труде как наказании должно было вредно повлиять на рабочих и крестьян. У всех только одна цель, одна мечта — избегнуть труда. Чтобы достигнуть ее, не отступают ни перед какими жертвами. Те, кто не успевают в этом сами, хотят, по крайней мере умирая унести с собой надежду, что дети их будут в этом отношении счастливее.

Ужасающий догмат презрения к труду повлек за собою однако много других еще более вредных последствий. Легко было бы доказать, что он служит истинным источником войн, преступлений и всевозможных насилий, до сих пор еще позорящих европейские общества.

Ж. Симон.

Земледелие и труд в Китае.

Земледелие в Китае имеет не только характер священнодействия, но является вместе с тем и ласкою. Земля не может противостоять такому нежному с ней обращению. Она всецело отдается человеку. Непрерывной своей нежной заботливостью, справедливостью и тщательным уходом за землей, китайцы добива-

ются от нее всего, чего им угодно. Земля платит им за труд несравненно большими урожаями, чем нам. Таково китайское земледелие. Нельзя сказать, чтобы оно не было построено на научных началах, а между тем, это не наука. Можно сказать, впрочем, что в ней есть ничто большее, чем наука, нечто обозначающееся всего лучше малоприменимым теперь словцом: «мудрость». Наука есть нечто внешнее, благоприобретенное, мудрость же накопляется гораздо медленнее. Если вы не одарены от природы благоразумием, предусмотрительностью, трудолюбием, добротой и справедливостью, не посвящайте себя земледелию: свойства эти являются наследием веков и не могут быть приобретены сразу. Если у вас нет семейного очага, или если вы, обладая таковым, не сумели установить в своей семье порядок, мир, взаимное доверие и добросовестность — земледелие не пойдет у вас успешно.

Если у вас нет традиций, если вы не провидите в будущем грядущее поколение, к которому перейдут вместе с вашим именем также и плоды ваших трудов, вы, несмотря на все ваши научные формулы и хитропридуманные машины, никогда не подымитесь до уровня самого малоразвитого и бесхитростного китайского земледельца. Таково, повторяю, земледелие у китайского народа. Вся его тайна заключается в двух принципах: в труде и справедливости.

Принципы эти глубоко запечатлены в сердце каждого китайца и вполне обеспечивают ему успех. Что ему действительно надо кроме этого? Земледельческие орудия так малочисленны, что их у крестьянина почти и не видать; но то, что известно слишком мало нам, европейцам, и на что я хотел бы указать всему миру — это рвение к труду, которым одушевлены миллионы земледельческих китайских рабочих.

Самый противный для нас труд исполняется ими охотно. Даже вечером, когда вся природа как бы почиет от всех дел своих, устанавливаются в деревнях перед хижинами ткацкие станки, зажигаются лампы, при свете которых китайский крестьянин прибавит еще несколько часов к дневному своему труду. Нередко бывает также, что, с наступлением темноты крестьянин нацепляет себе фонарь на шляпу, и возвращается опять на поле продолжать свою работу. В особенности, стоило бы нам, европейцам, поглядеть, с какой заботливостью китаец относится к возделываемым им растениям. Иная мать не так внимательна к нуждам своего ребенка, не удовлетворяет их с такой поспешностью.

Самый легонький признак болезненного со-

стояния, малейшая бледность зелени, являются для земледельца совершенно понятными предупреждениями. Когда видишь, как весело и охотно несет китаец противное, вонючее удобрение, необходимое, чтобы возвратить здоровье дорогому его растеньицу, сознаешь, что здесь работают не одни только руки, что здесь проявляется искренняя сердечная привязанность, которую не может пересилить даже естественное отвращение. Между прочим нельзя не удивляться чистоте и опрятности китайских возделанных полей, подымающихся террасами с низменных равнин на самые вершины гор. Они производят, особенно издали, впечатление такой тщательной и мелкой отделки, как если б перед глазами была самая художественная, чеканная или мазаичная работа.

От земли и растения справедливость в Китае распространяется также и на животных. Мулы и буйволы, отличающиеся у нас таким упрямством, являются у китайцев кроткими и послушными. «Даже дикие звери и птицы не бегут перед китайцем.» Все побывавшие в Китае европейцы знают, что в более удаленных округах, куда им редко случается заходить на охоту, фазаны и зайцы так доверчивы, что их можно бить палкам. Сами китайцы их не убивают. «Все животные в союзе с человеком — говорит Мишле в своей Библии — орел и ястреб приветствуют его на рассвете первым своим клеком, собака следует за ним и сопровождает его, конь при виде его ржет от радости, могучий бык охотно влачит плуг, прорезая в земле глубокую борозду. С земли воздымается пар являющаяся как бы животворным дыханием, порукою в ее плодородии. Все согласуются вместе, все знают, что человек праведен и работает для них».

Ж. Симон.

Как смотрят на физически труд сектанты.

Менониты.

Менониты, знающие из библии, что «в поте лица надо есть хлеб свой» относятся с большим уважением к труду. Менонит прежде всего работник; ему не нужны ни почести, ни внешние отличия; проповедник и духовные старейшины братства — это те же простые работники.

II.

Молокане.

Молокане говорят: «труд — друг, телу честь и душе вспоможение» и действительно

они на деле оправдывают сложившуюся поговорку.

III.

Духоборы.

Духоборы говорят: «надо более работать, делать землю... Если будет работать тяжело, будет нам жить легко.»

О трудолюбии духоборов говорить излишне. История их красноречиво говорит, что везде, где бы им не приходилось жить, они быстро достигали значительного благосостояния и теперь в Канаде, после недавнего полного их разорения на Кавказе, они так устроились материально, что некоторая часть духоборцев восстала против такой жизни, говоря, что духоборы могут обратиться в сытых всем довольных фермеров.

IV.

Мормоны.

Что бы ни говорили про мормонов, как не велики их недостатки, но они показали миру изумительные примеры труда. Они поняли весьма не дурно слова библии: «сей человек искусен в труде своем и станет он превыше царей» и еще лучше истолковали их, сделав физический труд одним из главных принципов своей общественной жизни. Они смотрят на физический труд не только как на акт повиновения воле Божьей, не только как на жертву, которою человек очищается от греха, но и как на добро само по себе и само в себе, как на заслугу и как на отраду даже для ума и сердца. У мормонов все работают, начиная от высших служителей церкви и занимающихся литературою и наукою.

Шакэры.

У шакэров — возделывание земли составляет часть религиозных обрядов общины.

Один из основных принципов нравственного учения шакэров гласит: прилежание в труде Богу угодное. Работа обязательная для всех по силе и возможности. Старательность, но нераболепство; чернорабочий труд для всех.

Колония „Перевал".

В 20 верстах от Геленджика и 60 в. от Новоросийска, по шоссе, тотчас за Михайловским перевалом, находится имение г. Грекулова, расположенное по восточному склону хребта, идущего параллельно морскому берегу. Море от перевала верстах в 9—10. Склон этот, как и вообще окружные горы, покрыт лесом из различ-

ных лиственных пород, среди которых особенно местами, много фруктовых деревьев — диких, а также и одичавших, после того как аборигены края, шапсуги при покорении Кавказа, частью бежали в Турцию, частью пали, защищая свои родные горы. Прежде весь этот край был заселен и обработан, теперь же население здесь очень редкое и большие пространства когда-то культурных земель теперь представляются совершенно одичавшими.

В 1903 г. несколько человек интеллигентов, после долгих поисков по всему побережью, облюбовали это место, приобрели довольно значительный участок земли у г. Грекулова, и разделили его затем между собою на отдельные отрубные участки. К осени 1903 г. на „Перевале" насчитывалось свыше десятка владельцев таких участков, и пятеро — шестеро из них успели еще осенью поставить себе незатейливые домики, в которых и провели зиму. Всю почти зиму у них шла работа: расчистка, корчевка, перекопка и т. п., а с наступлением весны все принялись за прививку благородных сортов к обильным яблоневым, грушевым, черешневым и др. подвоям.

Первое мое знакомство с Перевалом относится к весне 1904 г. Признаться, хозяйство колонистов не могло тогда похвалиться красотою. Представьте себе горный склон, поросший лесом, по которому там и сям прорублены плешины. Прогалины эти в то время были завалены срубленными деревьями, хворостом, сучьями и только подвои аршин двух высотою, торчали среди этого валежника, имея на срезе по 3—4 черенка.

Вторично я был на Перевале поздней осенью, в конце ноября. Была чудная погода, все вокруг зеленело, и колонисты с гордостью показывали мне свои прививки, выросшие в мощные побеги 2½ — 3-х аршин. И это в 1904 г., отличавшемся необыкновенной сухостью, когда за лето не было ни одного дождя, когда пересохли речки и исчезла вода в некоторых колодцах.

Осенью 1905 г. я снова был на Перевале. Прошлогодняя прививка производила впечатление хороших деревьев. В среднем за 2 года побеги дали аршин около 5 роста. Садовое хозяйство приняло уже более культурный вид: около старых прививок все было прибрано, трава между деревьев выкошена, побеги от оставшихся пней срезаны. Почти каждый колонист развел себе огород, кое-кто засеял небольшие участки клевером и люцерной. Двое — трое начали обстраиваться. Вообще, все вокруг начало приобретать более жилой, культурный вид. Между прочим колонисты нашли весьма выгодным разведение

картофеля, за который получили у себя же на месте по 40 коп. за пуд.

Осенью 1906 года колонисты с удовольствием показывали мне свое хозяйство. У двоих — троих обозначились уже питомники, из которых они рассчитывают снабжать дешевым посадочным материалом всю округу. Прививки шли во всю и колонисты еле успевали следить за нами, — к этому времени у них было до 5000 прививок, главным образом груши и яблони, затем черешни, вишни, персики, абрикосы, сливы. Предполагалось посадить для опыта фисташковые, масличные деревья, миндаль и др.

Теперь на Перевале 14 работающих хозяйств.

Из ст. Л. Чермак (Ж. Плодов. 1908 г.)

Новая колония интеллигентов.

Служащие Владикавказской железной дороги организуют трудовую колонию. Для ее учреждения, по сообщению „Рост. Вестн.", собрание наметило участок земли в Терской области, Кизлярского отдела, в 25 верстах от гор. Кизляра. Участок омывается рукавом реки Терека и снабжен искусственным орошением. Собрание постановило, что каждый участник колонии может единолично приобретать от 5 до 100 дес. земли, которая становится его собственностью. Для постройки усадьбы отводится участок по три десятины каждому. В первый год должна быть засеяна площадь не менее 10 проц. всей площади земли. Расходы на обсеменение производятся из общих средств, пропорционально участку каждого, пропорционально же делится и прибыль. Для ведения всего хозяйства колонии избирается общим собранием администрация на жалованьи, сроком на 3 года. В собрании производилась запись на землю; подписано на несколько сот десятин. Цена каждой десятины 52 руб., при чем теперь нужно уплатить только 18 р., 22 р. переводятся долгом в банк и 12 руб. рассрочиваются на 2 года. Пока участниками являются только железнодорожные служащее, но в состав членов колонии решено допустить всех вообще желающих.

В о й н а .

Положения против войны.

1) Все те соображения, которые обыкновенно служат поводом к войнам, осуждены христианством.

2) Последствия войны пагубны как для нравственного развития народов, так и для социального политического их благосостояния.

3) Дух христианства несогласен с войной. Мы полагаем, что установления некоторых из вышеизложенных положений будет вполне достаточно для того, чтобы поддержать наш тезис; совокупность же всех этих положений образует из себя такую очевидность, которая не может не вразумить всякого, кому настоящий вопрос был не знаком, но так как такого человека найти нельзя, то я убедительно прошу читателя отложить в сторону все свои предвзятые суждения, представить себе, что он впервые слышит о побоищах и убийствах военного времени, беспристрастно исследовать вопросы о том, насколько вески доказательства в пользу мира и не расходятся ли возражения с очевидностью. Как бы ни был решен вопрос, не подлежит сомнению, что проверка путем опыта справедливости мнения о том, что безопасность может быть достигнута и без помощи убийства, — дело вполне разумное, так как, каковы бы ни были основания для начала военных действий, в конечном выводе, в последствиях ее, получается только огромное зло. Не касаясь стороны религиозной, остается еще выбор между несомненным злом и сомнительным благом, между продлением действительно огромного бедствия и возможностью умаления наших бедствий. Мир — высшее благо, миролюбивые сношения — лучшей способ общения, это все труизмы. В виду же того, что все согласны в несовершенстве существующей системы политического строя, казалось бы разумным испытать, не лучше ли будет житься людям при системе, указанной Христом. Невозможно представить себе более тяжелых условий существования, чем те, под которыми живет теперь человечество: трудно соединить воедино большую сумму зла и нравственного и физического, так как сумма эта многим больше того, что мы усматриваем в ней, — не видим всего того, к чему уже присмотрелись. Когда люди станут неизменно и твердо преследовать нравственные правила Евангелия и будут руководиться началами, начертанными в нем, когда люди будут поступать так из чистого побуждения послушания воле Бога, то от такого отношения к вопросам жизни нельзя ожидать дурных последствий, нельзя допустить мысль, чтобы тогда люди продолжали томиться в том страшном положении грабительства и убийства, в котором томятся теперь, и тогда убедятся все, что Христос понимал выгоду их лучше их самих, они уверуют тогда в ту истину, что самое надежное и единственное правило мудрости, безопасности и целесообразности находится в духе христианского разумения жизни. Есть основание надеяться, как говорит Джонсон, что с постепенным просветлением придет время, когда политика и нравственность помирятся. Тогда наступит Царствие Божие, тогда приблизимся мы, но не ранее того, к эре чистоты и мира, во время которой не слыхать будет о насилиях в нашей земле, не слыхать будет об опустошениях и разорении в пределах наших, тогда приблизимся к той эре, в продолжение которой по обетованию Бога не будет ни зла, ни горя на всей святой горе Моей. И верю я, верю всей душой, что наступит это время. Верю потому, что быть не может, чтобы Бог всегда терпел резню между нами, тогда как им же объявлено, что резня та противна Его воле. И чудятся мне, что приближается и даже заметно уже приблизилось то время, когда Бог оставит поднятый братоубийственный меч и скажет: Довольно! И вера эта радует христианина, радует его и то явление, что постоянно увеличивается количество людей вопрошающих, Неужели вечно меч будет разить? Еще более радует христианина то, что увеличивается постоянно число людей, которые открыто заявляют, несмотря на общественное мнение и на образ действий других: Я храню мир!

Из американской книги Даймонда „Война".

Гуманитарные задачи образования.

Поучительный и интересный доклад на эту тему представил недавно на собравшейся в Готе конференции профессоров и педагогов директор одной немецкой школы Трибель. Отмечая успех идеи мира и роста в культурном человечестве сознания необходимости энергичной борьбы с духом шовинизма, Трибель указывал, что эти принципы должны сделаться в настоящее время краеугольным камнем общественного воспитания и образова-

ния. Только тогда они войдут в плоть и кровь подрастающих поколений, только тогда они окажут серьезное и реальное противодействие антигуманным инстинктам. Прежде всего, говорил Трибель, необходимо внушить детям ту истину, что спасение человечества основано на солидарности народов. Отдельные лица в удовлетворении своих потребностей зависят одни от других и друг друга взаимно дополняют. Каждый предмет, самый ли обыденный, или наиболее изысканный, есть результат действий человеческой кооперации. Ребенок, усвоивший это положение, легко поймет и существование и значение связей, соединяющих его родную деревню или его родной город с общей жизнью нации, а жизнь нации соединяющих с жизнью остального человечества. Образование должно вести к той же цели, к какой ведет вся историческая эволюция. Как история постепенно раздвигала человеческий кругозор и вела к развитию и укоренению чувств человеческой солидарности, так и образование должно стремиться к тому, чтобы в круг симпатий ребенка входило все большее и большее число людей. Если прочно будут внушены эти человеческие начала с детских лет, тогда, можно думать, ребенок не поддастся чувствам воинствующего шовинизма, который ставит между людьми перегородки, обставленные пушками, растящие антипатию и ненависть. Преподавание истории в том виде, в каком она преподавалась в школах, по мнению Требеля, только извращало нормальное и здоровое чувство патриотизма, так как, преувеличено подчеркивая добродетели одних народов, оно в то же время старается всячески умалить хорошие качества других народов и любит злорадно указывать на их несовершенства. Останавливаясь на кровавом прошлом, проникнутом варварством и нетерпимостью, останавливаясь на нем, чтобы им восхищаться, такое преподавание истории вселяет в восприимчивые молодые сердца зачатки самых дурных чувств. Но то же самое образование, лучше понятое, сумеет возбудить в душе ребенка и иные

чувства, — чувства, на которых в будущем возникнет всеобщее братство людей. Нация нуждается в искренних и просвещенных патриотах, а не в слепых сектантах. Новая школа удовлетворит этой потребности и привьет воспитанникам человеческие чувства.

Стоимость будущей войны.

Генерал Блюме, известный знаток военного дела, представил германскому генеральному штабу докладную записку, в которой пытается определить вероятную стоимость будущей европейской войны. При этом Блюме подчеркивает то обстоятельство, что со времени франко-прусской войны 1870 — 1871 гг., когда численность немецких войск равнялась всего 1.200,000, прошло 38 лет и что в настоящее время число солдат, которых Германия может двинуть против врага, достигает колоссальной цифры в 4.750,000 человек.

«Правда, — замечает Блюме, — и другие державы могут выставить в поле приблизительно такие же количества войск».

Переходя к определению военных расходов, Блюме вычисляет, что каждый год войны Германии будет стоить не менее 6.000.000,000 марок не считая потерь, связанных с затруднениями, которые будут переживать торговля и промышленность. Расход других держав в случае войны Блюме определяет приблизительно такою же сумой и на этом основании указывает на те поистине ужасные последствия, которыми грозило бы Европе нарушение мира.

Что касается раненых и убитых, то на основании опыта русско-японской войны Блюме принимает их число в 20% от общего числа участвующих, хотя замечает, что в случае войны между европейскими нациями потери эти не могут не быть больше. Итак, 900,000 раненых и убитых в один год! Цифра эта заставляет призадуматься и германского стратега, и он называет будущую европейскую войну «оргией крови».

Л и т е р а т у р а .

Гаршин. Четыре дня на поле сражения. 3 к.

— Из записок рядового Иванова. Ц. 10 к.

— Трус. Ц. 5 к.

Гольцендорф. Идея вечного мира. Ц. 40 к.

Горбунов-Посадов. Братские песни. Ц. 1½ к.

Засодимский. От сохи к ружью. Ц. 5 к.

Золя. Кровь. Сказка. Ц. 3 к.

— Разгром. Роман. Ц. 60 к.

Зутнер. Долой оружие. Роман. ц. 80 к.

Кант, Э. Вечный мир. Философ. очерк. Ц 40 к.

Ковальский. Война. Сборник рассказов. Ц. 1 р.

Клейн. Под громом пушек. Ц. 80 к.

Мопассан. Месть. Ц. 1½ к.

И. Наживин. Волос Мадонны. Ц. 1 к.

Ольховский. Назарены в Венгрии. Ц. 30 к.

Стриндберг. Укоры совести. Ц. 3 к.

Таубе. Христианство и международный мир. Ц. 25 к.

Хельчицкий. Сеть веры. Ц. 40 к.

Шрейнер. Рядовой Петр Холькет. Ц. 20 к.

Я видел мир, на землю снисходящий;

Он нес колосья, золото, цветы!..

Был воздух чист, и Бог волны гремящий

Умолк, внимая гласу с высоты.

Мир говорит: „Довольно слез и муки!

Швед, англичанин, немец, росс, француз

О, слейтесь все, подав друг другу руки,

В один святой союз!

Народы! Вы утомлены враждою;

Ваш краткий сон тяжел и не глубок;

Но, разделись получше вы землею,

Нашелся б всем под солнцем уголок!

Чем под ярмом могущества и скуки

Влачить вражды и ненависти груз —

О, слейтесь все, подав друг другу руки,

В один святой союз!"

Беранже.

138

Ральф Уальдо Эмерсон.

Эмерсон несомненно один из самых умнейших, глубочайших и лучших — хотя еще и не так известных — духовных вождей современной эпохи.

Он родился в Америке, в штате Массачусете, где и провел свое детство. Некоторое время был пастором унитарианцев, но разошедшись с ними в убеждениях он ушел от них и посвятил себя другой духовной деятельности, — писательству. Он начинает издавать газету "The Dial", в которой проводит свои взгляды, печатая в ней свои статьи и сочинения. Скоро около Эмерсона образовался небольшой кружок его единомышленников, работающих для духовно-нравственного возрождения американцев.

В 1844 г. Эмерсон написал свою, вы-

139

звавшую большой шум, книгу: «Об освобождении негров», читал тогда же в Бостоне лекции «О современном направлении», а в Англии: «О представителях человечества».

Поселясь окончательно в своем загородном доме, близ Конкорда, он живет, как истинный мудрец, своеобычно, но не странно, пишет, печатает, иного гуляет по окрестностям одиноко, занимается всем, следит за современными вопросами и является, в случае надобности, на кафедры Бостона и произносит там свои горячие, глубокие, так сильно влиявшие на людей, речи.

Америка обязана ему большим улучшением образа мыслей и нравов. Там он пользуется не только всеобщим уважением, но и благоговейным почтением.

Его личность, величественная, спокойная и необыкновенно прекрасная, соответствует духу его произведений. Сам он предпочитал уединение, небольшой круг друзей и глубокую внутреннюю жизнь.

При появлении его лучшей книги «Опыты», приверженцы провозгласили его пророком лучших времен и жалели, что его влияние не распространилось мгновенно: «Он, говорили они, слишком выше своих сограждан, своего времени, и не может быть понят тотчас и вполне; однако мысли его прорезывают глу6окий след, и круг его почитателей расширяется с каждым годом. Влияние его в будущем несомненно».

С тех пор, как было сказано это, вы встретите теперь творения и мысли американского мудреца не только по всем углам его родины, а также и в Англии и в Европе. Влияние Эмерсона на людей плодотворно, оно будит их к иному лучшему мышлению, к иной, лучшей, более справедливой жизни. Истины Эмерсона до того истинны, что, поминутно пристыжая нашу недогадливость и несмыслие, они потрясают нас до дна души... Эмерсон по самой своей природе стоит поодаль от избитых дорог и утвердившихся систем; его место — у алтаря вечной Истины, одной по началу, как солнце на горизонте нашего зрения, но посылающей лучи во все направления. Благородные его мысли, изумительные своею меткостью и силою правды, вкореняют в сердце читателя чувство долга и постоянное к нему благоговение. Они еще драгоценны потому, что ведут к самообладанию и к повиновению одним только высшим, религиозным законам.

Обнищав внутренно и убив в себе способность жить разумом и мыслью, наслаждаться любовью к братьям, к природе, лишившись самоуважения и сознания долга, чело-

140

век, как следствие этого, и ищет удовольствия вне себя и живя в обществе, слишком много тратит времени и сил на мелочи, задевающие или услаждающие одну его суетность и самолюбие. Измерив все эти раны и бедствия, Эмерсон занят одним: возвысить душу каждого до усмотрения красоты нравственности, и проникнуть каждого сознанием своего человеческого достоинства и высшего назначения.

Вот цель всего, что говорил и писал Эмерсон.

И в этом отношении его значение и влияние ценное и неизмеримое.

X. Досев.

Избранные мысли Эмерсона.

Для народов, как и для личностей, осво6ождение от предрассудков не уменьшает нравственных преград, но только заменяет грубые препятствия более тонкими. Многие бедные души теряют при этом свою поддержку. Но в этом нет ничего дурного или опасного. Это только рост. Ребенок должен выучиться ходить один. Сначала человек, лишившийся привычного суеверия, чувствует себя потерянным, бездомным... Но это отнятие от него внешних поддержек загоняет его внутрь себя, и он чувствует себя окрепшим. Он чувствует себя лицом к лицу с величественным присутствием Бога. Он читает не по книге, а в душе самый оригинал 10-ти заповедей, евангелия и посланий. И его маленькая часовня расширяется до величественного собора небесного свода.

Растем мы вот как: в каждой мысли каждого человека лежит уже высшая мысль; в том характере, который проявляет человек нынче, уже готовится высший характер. Юноша откидывает иллюзии детства, муж откидывает незнание и бурные страсти юношества и далее откидывает эгоизм мужа и становится все более и более всемирною душою. Он поднимается на высшую и на более реальную ступень жизни. Внешние отношения и условия вымирают, и он все больше входит в Бога и Бог в него, — до тех пор, когда спадет с него последняя одежда себялю6ия, и он соединится с Богом, сливает свою волю с Его волею и участвует в Его величии.

Разные кружки и общества.

С. - Петербургский христианский студенческий кружок.

(Извлечение из программы кружка).

«Каковы университеты», говорят американцы, «такими будут и нации», и это понятно.

Что же мы видим в своей студенческой среде? В большинстве случаев — отсутствие всяких нравственных принципов и утрату идеалов, а где последние еще не исчезли — полное бессилие жить по ним. В результате — то грубый, циничный материализм, то безнадежный пессимизм и отчаяние, то туманный мистицизм, ни на чем не основанный. В этот водоворот всасывается и в нем губится цвет русской молодежи.

Одна внешняя религия, одно признание ее обрядовой стороны и догматики конечно не дает обновления. Отдельный верующий студент, стоя одиноко, не подозревая существования, быть может, близких к нему по духу людей, также бессилен повлиять на товарищескую среду и обыкновенно уносится общим течением.

В других странах подобные явления привели к учреждению христианских студенческих кружков в студенческих центрах и — обнимающих эти кружки — союзов для целой страны, например в большинстве государств западной Европы, в южной Африке, Индии, Австралии, Японии и Китае. В Север. Америке к христианскому союзу постепенно примкнуло около половины (45%) всего студенчества, мужчин и женщин. Из союзов отдельных стран образовался в 1895 г. всемирный христианский студенческий союз, обнимающий в настоящее время одиннадцать стран с 115.000 (приблизительно) членов, — студентов и профессоров. У нас имеются зародыши кружков в нескольких городах.

С.-Петербургский христианский студенческий кружок ставит себе целью: 1) отыскать среди студентов всех высших учебных заведений лиц, сочувствующих распространению Евангелия Христа в студенческой среде; 2) сплотить верующих студентов для собственного их укрепления и для борьбы с неверием среди товарищей, и 3) вести активную христианскую пропаганду в студенческих центрах в неконфессиональном духе.

Мы не монашеский кружок, сторонящийся действительной жизни. Мы ценим все благородные стремления товарищей и сознаем нашу ответственность перед родиной, но мы у6еждены, что необходимые созидательные нравственные силы придут к нам только свыше, через Евангелие, и что оно должно у нас всегда стоять на первом месте. Пока в нас самих внутренний разлад, мы и другим помогать не можем.

Мы не философско-религиозный кружок, преследующий спекулятивные цели. Мы не хотим собираться для прений по отвлеченным вопросам или только для собственного назидания; мы хотим стать и быть евангельскими делателями.

Мы не догматический кружок того или другого вероисповедного оттенка. Мы не церковь и мы не секта. Мы находим, что христиане разных вероисповеданий могут работать вместе над общим Божиим делом; что вероисповедание есть дело частной совести каждого, которую мы должны уважать, и что нам, на почве Евангелия, важна не форма, а содержание, не буква, а дух. На подобном же основании, мы не касаемся и политических взглядов наших членов.

Почва, на которой мы всецело стоим, — это Евангелие (Новый завет) в неискаженном виде, — источник истинного христианства.

Мы желаем пробудить в товарищах живую сознательную веру в Него, как личного их Спасителя, поощрять друг друга к ведению достойной христианской жизни и к участию, по мере сил и способностей, в активном распространении евангельского начала всюду, где это представится возможным, в особенности среди товарищей, создавая здоровое христианское общение в неконфессиональном и беспартийном духе.

Для достижения этих целей мы стремимся к учреждению во всех высших учебных заведениях христианских кружков. На первом плане у нас стоит не быстрый численный рост кружка без внутреннего содержания, но образование ядра из действительно преданных Богу людей и сближение их с теми товарищами, которые хотя бы они сами еще не уверовали, но сочувствуют нам и желают принять в нашем деле посильное

143

участие. Бог даст, помогая другим, они сами найдут живую веру.

Желающих познакомиться с нашим делом просим обращаться к члену кружка, там, где он известен в учебном заведении, или к П. Н. Н., Мойка 30, кв. 3 (для студентов), или к М. Л. Б. (Вас. остр., 10 лин., 25, кв. 10 для курсисток), в С.-Петербурге.

Попытки частичного осуществления теории единого налога Генри Джорджа.

Фергопская колония в Америке.

Колония занимает 1.500 десятин земли на берегу Мексиканского залива. Земля эта была частью куплена основателями колонии, частью заарендована на льготных условиях у одного из их друзей. Колония сдает ее участками своим членам за плату, точно соответствующую ценности каждого участка, и весь получаемый с земли доход расходует на общие нужды колонии. Прежде всего из этого дохода уплачиваются разного рода прямые налоги на находящуюся в колонии недвижимость и торговые предприятия. На это уходит около одной трети его; остальные две трети налога с земли расходуются на устройство дорог, водоснабжение и другие хозяйственные учреждения. В колонии есть общественная школа, библиотека, содержащая в

151

себе более 2.000 томов, клуб и издается журнал «Fairhope Courier», в котором отмечаются важнейшие новости джорджистского движения и сообщаются наиболее интересные сведения о внутренней жизни колонии и даже о семейной и личной жизни колонистов. Управление колонии организовано на самых демократических началах с инициативой, референдумом, императивными мандатами и т. под. усовершенствованиями.

Число ее членов с 3 — 4 семейств в 1894 году в настоящее время возросло до 300 слишком человек. Их обязательства в отношении колоний ограничиваются уплатой аренды с земли, занимаемой каждым из них. С лучших участков, расположенных у леса по берегу моря, с чудесными видами на залив, занятых усадьбами и торговыми заведениями, уплачивается в год до 300 руб. с десятины: с участков, расположенных сзади леса по плоскогорию, ежегодная арендная плата с десятины падает до 1 р. При взносе арендной платы каждому члену колонии зачитываются уплаченные им общегосударственные и местные налоги с его недвижимости и торговых предприятий, находящихся в колонии.

Колония не может своею властью уничтожить этих налогов, и потому она таким путем только как бы перелагает их на земли. Некоторые из членов колонии только живут в колонии, как в здоровом и благоустроенном дачном поселке, другие успешно занимаются торговлей и земледелием, выращивая бобы, картофель, арбузы, сахарный тростник, хлопок и землянику, в широкой мере применяя минеральная удобрения. Сбыт для них обеспечен близостью города, с которым колония ежедневно поддерживает сообщение на собственном пароходе.

Теперь пароход этот сгорел, не будучи застрахован — обстоятельство, вероятно причинившее не мало беспокойства колонистам. О достигнутых ими успехах, в смысле приближения к известному идеальному общественному строю, разные наблюдатели выражаются разно. Одни называют Фергопскую колонию предметным уроком теории единого налога. Другие, сосредоточивая свое внимание главным образом на деятельности управления колонии, признают всю ее только за не лишенный интереса полу-социалистический полу-джорджистский опыт кооперации, «направляемой самодержавной властью» основателей. Но многого во всяком случае нельзя ожидать от опытов такого рода, хотя бы уже по одному тому, что никакая власть и никакие референдумы не могут избавить кучку людей на клочке земли от гибельного влияния общих условий, в каких находится вся страна: вез-

152

десущей всезахватывающей системы косвенных налогов, вызывающей крайнюю дороговизну предметов первой необходимости, и от размашистой земельной спекуляции, лишающей массу трудящихся возможности прилагать свой труд к земле и подчиняющей их заработок так называемому «железному» закону. Довольно и того, что хотя бы только некоторые из несправедливых налогов уничтожаются в колонии своеобразной властью управления; довольно и того, что хотя бы только несколько сот рублей незаработанного дохода с земли идут, вместо кармана собственника, в некоторое подобие общественной кассы, и хотя бы несколько квадратных верст земли делаются открытыми для всех, желающих трудиться.

II.

В печати мелькнули известия о новых устраивающихся в Соединенных Штатах колониях по типу Фергопа.

Одну такую колонию предполагалось устроить в окрестностях Нью-Йорка с бесплатным пароходным сообщением с этим городом для членов колонии и их грузов. Другая колония, Нёкла, уже существует где-то в штате Колорадо.

Но пока о них еще не появлялось более или менее подробных сообщений.

III.

Джорджистские колонии в Германии.

Отметим попытку владения землей, с обращением ренты на общие нужды жителей, сделанную в Германии в вегетарианской колонии «Эдем» в окрестностях Берлина (о ней была статья в прошлогоднем выпуске календаря), и подобную же попытку, в сущности очень успешно сделанную германским правительством, по почину одного из друзей императора, в немецкой колонии Киао-чао в Северном Китае. Попытка эта примыкает, собственно, уже к государственным начинаниям такого рода, и на ней мы не будем останавливаться в нашей заметке.

IV.

О попытках частичного осуществления реформы, предложенной Джорджем, в России.

Мы отметим лишь попытки такого рода среди интеллигенции. В народе, в общинных установлениях, признание земли общим достоянием и произведений труда достоянием трудящегося с незапамятных времен было основою хозяйственно — правовых отношений. Как это с давних пор указывалось исследователями народной жизни, все прямые налоги, уплачиваемые крестьянами — общинниками,

154

все общегосударственные и местные сборы, причитающиеся с них, разверстываются ими по душам, т. е. по количеству земли, каким владеет каждый из них. Качество земли при этом уравнивается для всех путем наделения каждого владельца землею в клиньях разного качества. Но бывает и так (как в м. Сухиничи, Калужск. губ.), что владельцы получают землю разного качества. Тогда и платежи их соответственно изменяются, и самое владение землею уже ничем не отличается тогда от установленная в Фергопе.

Хутор Высокий близ Лисичанска.
(Екатерин. губ.)

Колония на началах единого налога возникла здесь осенью 1908 г. взамен распавшейся христианско-общинной. Основателем ее (Н. А. Шеерманом) предоставлено в ее распоряжение 125 десятин земли с 9-типольным севооборотом. Все хозяйство делится на 25 паев. Каждый пай содержит в себе: около 3-х десятин пахотной земли, усадьбу (ок. ⅛ дес.), право содержать 1 шт. скота, ок. ⅓ д. сенокоса и право рубки леса для ремонта и построек орудий. Каждый пай облагается земельным налогом, соответствующим ценности земли. Все сооруженные на средства членов колонии постройки считаются их личной собственностью.

154

Деньги, поступающие за аренду, по уплате налогов идут, как и в Фергопе, на о6щие нужды и на взаимопомощь. Распределение и расходование их зависит от общего соглашения членов колонии.

Таков, собственно, проект организации «Трудовой земледельческой колонии на хут. Высоком». В одном из ближайших выпусков нашего календаря надеемся сообщить более или менее отрадные вести о его выполнении.

—————

В заключение отметим еще одну попытку частичного осуществления теории единого налога, сделанную в далекой Сибири одним из молодых друзей Л. Н. Толстого. Он владеет там участком городской земли и всю причитающуюся с него ренту расходует на пополнение книгами общественной библиотеки своего города и на устройство библиотек в соседних деревнях. Мы случайно узнали об этой единоличной попытке и она представляется нам особенно ценной в виду того, что на ней с чрезвычайной ясностью виден универсальный нравственный характер реформы, предложенной Джорджем. Кто и где может помешать человеку расходовать на общество получаемый им доход с земли, принадлежащей обществу? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

С. Николаев.

Литература.

Толстой, Л. Н. Единственное возможное решение земельного вопроса. Ц. 3 к.

— Земля и труд. (Сборник.) Ц. 10 к.

— Великий грех. Ц. 3 к.

— Письмо к крестьянину о земле. Ц. 1 к.

Генри Джордж. Земельный вопрос. Его сущность и его единственное решение. Ц. 10 к.

— Общественные задачи. С предисловием Л. Н. Толстого. Ц. 40 к.

— Избранные речи и статьи. С портретом Джорджа и его биографией, составленной переводчиком. Изд. 3-е. Ц. 75 к.

— Покровительство отечественной промышленности или свобода торговли? Исследование тарифного вопроса в его отношении к интересам трудящихся. Ц. 2 р.

— Запутавшийся философ. Разбор мнений Г. Спенсера по земельному вопросу. Ц. 1 р. 50 к.

— Прогресс и бедность. Исследование причины промышленных кризисов и бедности, растущей вместе с ростом богатства. Ц. 1 р. 25 к.

— Великая общественная реформа. (Налог с ценности земли.) Ц. 25 к.

Николаев, С. Д. Об уравнительном землепользовании. Ц. 2 к.

— В защиту проекта земельной реформы Генри Джорджа. С письмом Л. Н. Толстого. Ц. 5 к.

Наживина, А. Г. Джордж. Изд. Донской Речи. Ц. 4 к.

Мориссон-Давидсон. Предшественники Г. Джорджа. Ц. 40 к.

Кропоткин, П. А. Земледелие, фабрично-заводская промышленность и ремесла. С английского перевел А. Н. Коншин. Издание 2-е. С рисунками таблицами. Ц. 80 к.

Наживин, Ф. Земля для всех. (Печатается.)

Date: май 2014

Изд: «Календарь для каждого» за 1910. Под ред. А. С. Зонова и И. И. Горбунова-Посадова.

OCR: Адаменко Виталий (adamenko77@gmail.com)