Жак Семлен

ВЫХОД ИЗ НАСИЛИЯ

СПОСОБНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА ПРОТИВОСТОЯТЬ НАСИЛИЮ

В конфликтной ситуации перед индивидуумом возникает альтернатива: подчиняться или оказывать сопротивление. Выбор этот происходит прежде всего в сознании индивида, противник не имеет к нему отношения. Избрав покорность, человек склоняется перед врагом, перестает существовать как личность, чтобы затем погибнуть физически. Страх сковывает его волю, человек пытается укрыться от действительности в профессиональной, бытовой сферах, пытается забыть то страшное, что его окружает, отрицает действительность. Считая себя независимым, он на самом деле попадает в ловушку: оказывается в полном подчинении у государства, которое “держит” индивидуума, шантажируя его социальным статусом, местом работы, жилищем, семьей. В такой ситуации большинство не думает о сопротивлении, стараясь спасти свою жизнь и спокойствие.

Угнетение порождает в сознании человека конфликт между сопротивлением и повиновением. Интенсивность этого конфликта зависит от силы давления на индивида, но природа его независима от интенсивности. Перед лицом угнетения индивид выбирает один из трех путей: или он полностью принимает сторону угнетателей, проявляя готовность к сотрудничеству; или, не желая делать окончательного выбора, он приспосабливается к системе, замыкается в спасительных ценностях и чувствует себя в псевдобезопасности; или, наконец, он поднимает голову и избирает путь сопротивления угнетателю, уверенный, что это полностью изменит весь его образ жизни. Так он спасает человеческое достоинство. Он отдает себе. отчет, что этот путь тернист и может привести к гибели, но, как это ни парадоксально, это наиболее вероятный путь спасения своей жизни и многих других жизней. Данный путь предполагает веру в ценности, отвечающие гуманистическому, политическому или религиозному идеалу, защищающему свободу и справедливость. Идея свободы, которую надо защищать, справедливости, которую надо завоевывать, становится первой психологической и нравственной опорой в борьбе против страха смерти. Убежденность помогает преодолеть опасности и превозмочь страдания. Напротив, те, кто лишен внутреннего стержня, в экстремальных ситуациях теряют человеческий облик, унижаются перед угнетателем, деградируют морально и в конце концов погибают физически.

Врачи считают, что духовное начало играет огромную позитивную роль в сопротивлении организма заболеванию и в ег6 выздоровлении. Я утверждаю, что духовное начало также помогает сопротивляться болезни насилия. Анализ поведения индивида в крайних ситуациях дает наиболее яркое представление о его внутренней силе. Если индивид способен сопротивляться самому разрушительному насилию в экстремальных условиях, это доказательство его противодействия насилию ненасильственными методами. Безоружный человек перед лицом насилия не совсем беззащитен. Его оружия не видно. Под грузом насилия человек может согнуться, но не сломаться, он не уступит, если в нем есть внутренняя сила сопротивления. Глубокая убежденность индивида, его приверженность нравственному, политическому или религиозному идеалу определяют его способность сохранить внутреннюю свободу действия, автономность перед ударами насилия. Противостоять насилию—это значит сохранить в душе частицу независимости, внутренней свободы, самому решать, что делать и о чем думать.

Независимость, автономия понимается как специфическое личное отношение к закону. Этимологически слово автономия—autonomos—означает: право диктовать себе свой собственный закон. Истинное противопоставление между вооруженным и безоружным индивидом есть сопротивление закона независимости закону насилия. Преследователь может навязать жертве свою волю, заставив ее следовать законам преследователя.Но он не способен заставить жертву внутренне принять эти законы, если она сама им не подчинится. В случае, если законы преследователя становятся собственными законами жертвы, жертва считается потерявшей всякую независимость и утратившей себя как личность. Жертва становится игрушкой в руках преследователя и обрекает себя на полное подчинение и смерть.

Аналогичный анализ относится к преследователю как одной из функциональных ступеней иерархической системы. Преследователь также лишен чувства ответственности, он марионетка, слепой исполнитель воли тоталитарного государственного механизма. Иногда у исполнителей возникают “приступы совести”, и они в свою очередь выступают против насилия.Это есть проявление их независимости. Таким образом, автономия—это то средство, через которое человек сопротивляется насилию, будь то жертва или палач. Если подчинение власти ведет к насилию, то автономия—это путь к ненасилию.

Насилие врывается в частную жизнь с триумфом, но вскоре слабеет, теряет респектабельность, стремится укрыться за ложью. Ложь—единственное убежище насилия, и существует ложь только за счет насилия. Не каждый день насилие кладет нам на плечи свою тяжелую руку: оно требует от нас только ежедневного участия во лжи, подчинения лжи. Простейший ключ к освобождению лежит в неучастии каждого индивида во лжи. Ложь все скрывает, везде проникает, но если освободиться от нее, отказать лжи в поддержке, это пробьет брешь в замкнутом круге пассивности людей. Махатма Ганди называл ненасилие “силой правды”, имея в виду неучастие во лжи как первый шаг к ненасилию. Чувства откровенности и прямоты можно рассматривать с точки зрения гуманизма или религиозной нравственности и как элементарное психологическое качество, присущее ответственной и независимой личности. Насилие может вызвать чувство 'вины только у ответственной личности, а не у человека-марионетки, подверженного постоянному воздействию насилия.

Ясно, чте ответственность и автономия являются благоприобретенными качествами. Однажды индивид осознает, что он стал жертвой несправедливости, что подчинение разрушает его как личность. В этот момент он становится ответственным за свою судьбу, а его поведение делается независимым. Нелегко научиться ответственности и автономии, но они помогают человеку вырваться из фатализма условностей. Только таким путем индивид разрывает внутренние цепи конформизма и подчинения. В этом смысле автономия и ответственность являются ключевыми понятиями ненасильственного действия. Эти качества превращают человека в личность, готовую к сопротивлению. Индивид должен проделать большую духовную работу по осознанию своего достоинства, способности к действию. Между действием и осознанием себя как личности существует диалектическая связь: осознание себя уже есть действие, в то время как действие возвышает человека как личность.

Но осознание себя как личности не происходит у всех одинаково, некоторые вообще не способны на борьбу против несправедливости, за свободу и мир. Нельзя ожидать, что все люди встанут на путь ненасилия, автоматически покончив с насилием. Надежды единственно на исправление индивида приводят в тупик. Многие работы по ненасилию призывают исключительно к моральному или психологическому перерождению человека. Я полагаю, что одного воспитания при всей его важности недостаточно, чтобы изменить мир. Ненасилие не должно быть нацелено Только на уничтожение психологических механизмов пассивности и подчинения. Оно должно укорениться в существующем мире, где насилие царствует во времени и в пространстве, где люди скорее покорны, чем независимы, скорее беспечны, чем ответственны. Только в таких условиях должен проверяться характер ненасилия как средства разрешения конфликтов Истории.

ЗАЩИЩАТЬСЯ БЕЗ САМОУНИЧТОЖЕНИЯ

Истоком любого ненасильственного действия является конфликт. О ненасилии можно говорить, только имея в виду конфликтную ситуацию. Ланса дель Васто, основатель теории ненасилия в Европе, утверждал: “В спокойной жизни ненасилие не проявляется. Человек может не знать, каких взглядов он придерживается. Это выясняется в случае конфликта”. Абсурдно заявлять, что люди, которые не ссорятся, живут по принципам ненасилия. Часто за внешним миром скрывается насилие, маскирующее конфликт. Насилие в спокойном состоянии производит впечатление отсутствия конфликтов. Но вспыхнувшая внезапно борьба против тирана только выносит на поверхность давно вызревавший конфликт.

Истории присущи конфликты, а не насилие. Эти два понятия часто смешивают, игнорируя их принципиальное различие. Насилие—это один из возможных способов разрешения конфликта путем уничтожения друг друга. Насилие старается подавить конфликт, так как оно направлено на физическое истребление противника. Насилие есть средство, конфликт—состояние. История являет собой сталкивание интересов людей, их противоположных мнений, которое выражается в различных формах проявления конфликта. В конфликтной ситуации, писал Ланса дель Васто, возможны пять вариантов реакции индивида: нейтралитет, столкновение, бегство, капитуляция и ненасилие. Ненасилие предстает как одна из возможных реакций на конфликтную ситуацию; отказ от насилия не означает принятия ненасильственных принципов, он может свидетельствовать о презренной трусости или постыдном компромиссе. Также и отсутствие насилия, отказ от него еще не есть ненасилие.

Индивид часто считает насилие единственным способом разрешения конфликта. Одной из форм проявления силы может стать насилие, в том случае, когда диалог не достигает цели и не убеждает противника. Но “проявление силы” вовсе не обязательно означает насилие. Ненасилие тоже своего рода демонстрация силы, которая вкладывает в управление конфликтом новое содержание. Ненасильственная борьба не может стать чудодейственным решением, каждую конфликтную ситуацию следует тщательно проанализировать. Недопустимо только мгновенно приходить к выводу о неотвратимости насилия. Охваченный страхом и ненавистью человек, как правило, неадекватно оценивает ситуацию и свои потенциальные силы, поэтому необходимо взвесить все обстоятельства и вложить в конфликт максимум смысла, разума и воображения.

В конфликте большую роль играют стереотипы, создаваемые противниками по отношению друг к другу. Носящие отрицательную окраску стереотипы в опреде-менной степени сближают палача и жертву, поскольку противоборствующие группы наделяют своих противников всеми существующими недостатками и таким образом приходят к выводу о необходимости их истребления.

В конфликтной ситуации должны быть установлены отношения на уровне индивидов, а не стереотипов. Основной принцип ненасильственной борьбы состоит в признании личности противника. Первый механизм, подавляющий насилие, это представление противника как личности, а не злодея, которого надо уничтожить. Отсюда ясно, что приверженцы ненасилия отрицают убийство как таковое. Но и в ненасильственном конфликте есть противники, несмотря на взаимное уважение.

Ненасильственное действие основывается на фундаментальном различии между социальной функцией противника (политической, военной, экономической) и его личной позицией в своей социальной группе. Цель ненасилия—разграничить то, что вынуждает противника действовать, и то, что скрывает за внешними проявлениями и социальным статусом его человеческую сущность. Ланса дель Васто утверждал, что “личность—это человек на самом деле, а его роль—это то, чем он кажется”. Если в конфликтной ситуации человек концентрирует свое внимание на социальной роли противника, он тем самым вступает на путь насилия, с которого трудно сойти. Напротив, воспринимая противника как личность, индивид блокирует механизмы насилия, базирующиеся на стереотипах и ненависти. Для подавления механизмов возникновения ненависти ненасильственная практика прибегает к юмору. 3. Фрейд указывал, что юмор является защитным механизмом, уничтожающим тоску. Юмор возбуждает симпатию, снимает излишний драматизм, заглушает ненависть.

Мартин Лютер Кинг интерпретирует евангелийский принцип “Возлюби врага своего” как требование уважать в противнике личность, абстрагируясь от его социальной роли. Таким образом, ненасилие не стремится примирить угнетенных и угнетателей, т. к. это примирение возможно только на основе уважения прав угнетенных и справедливости со стороны угнетателей.

Понятие ненасилия имеет двойственный характер: с одной стороны, оно призывает к уважению личности противника, с другой—к борьбе против него. Отправными точками ненасильственного действия является объективное восприятие противника и настойчивое стремление к своим правам и ценностям, которые противник не хочет признавать. М. Л. Кинг говорил, что ненасилие предполагает “твердый дух и нежное сердце”. Отсюда вытекает новая характеристика ненасилия—“перманентная твердость”. Ненасилие выполняет двуединую задачу: подавляет насилие и способствует развитию боевитости у индивидуума путем его освобождения от психических механизмов, превращающих боевитость в разрушительную силу. Ненасильственная боевитость выражает чистую силу индивида без примеси насилия. Эта сила основывается на уважении противника и на самоутверждении как личности. Ненасильственная боевитость настойчива, действенна, способна уничтожить стереотипы, порожденные страхом и ненавистью. Насилие создает внутренний барьер, который не позволяет уничтожить противника, находящегося во власти победителя; оставляет противнику лазейку для отступления, чтобы окончательно не унижать его.

Вычленяя в противнике личность и социальную функцию, ненасильственная боевитость выступает в различных формах. В первую очередь это осознание себя как личности путем уничтожения господствующих над индивидом социальных условностей и развития в себе независимости и ответственности. Социальная функция противника подавляется посредством установления неформальных отношений. Ненасильственное действие в первую очередь направлено против структур, поддерживающих социальную несправедливость. Суть насилия сводится к физическому уничтожению человека, ненасилие же борется против противника в его функции угнетателя. Фундаментальное различие между личностью и его функцией заложено в самом понятии ненасилия. Функция противника заключена в рамки политических институтов, экономических структур, репрессивного аппарата. Ненасилие выступает против структур угнетения, а не против людей, заполняющих эти структуры.

Это различие лежит в основе стратегии гражданского сопротивления, основным тактическим приемом которой является отказ от сотрудничества. Не убивать людей, а нейтрализовать и парализовать структуры—вот принцип ненасильственного действия. Эффективность гражданского сопротивления зависит от числа его участников. Сила ненасилия в численности борцов. Ненасилие не обязательно должно стать для индивида идеалом, пусть оно останется стратегической линией в политических выступлениях. Но принцип ненасилия бесспорно связан с определенными ценностями. Нельзя воспринимать его только как тактическое средство, поскольку в этом случае и репрессивный аппарат может использовать ненасилие в своих целях. Ненасилие неотделимо от нравственности, утверждающей гуманистические и религиозные идеалы. Но этика ненасилия исторически не утверждает абсолютное ненасилие, а означает стремление к ценностям справедливости и свободы, борьбы за свои права.

Анализ соотношения “насилие—ненасилие” показывает, что ненасилие как метод подавления выступает в качестве опосредованного насилия, утратившего свою разрушительную силу и другие характеристики, присущие насилию. Ж. М. Мюллер говорил, что “если ненасильственное действие отчасти является проявлением насилия—это исчезающее насилие, в то время как насильственное действие есть возникновение насилия или его возобновление”. Нельзя сравнивать убийство патрона и его бойкот. В ненасильственной борьбе всегда существует третий предмет или индивид, мешающий открытому развитию конфликта и придающий насилию опосредованный характер. Напротив, в насильственной борьбе вооруженные до зубов противники сталкиваются лицом к лицу, отвергая всякое посредничество и придавая борьбе примитивный, животный характер. Ненасильственное столкновение соответствует возросшей социальной зрелости.

БУДУЩЕЕ НЕНАСИЛИЯ

Многие давно участвуют в ненасилии, не зная об этом. Сопротивляясь насилию, не прибегая к его методам, люди встают на путь ненасилия. Но ненасилие не имеет официально статуса, поэтому необходимо формировать методы и принципы ненасильственного действия, распространять о них знания. Ненасилие должно занять подобающее ему место в культуре и истории человечества, выйти из подполья и стать предметом изучения и споров. Перечитывая заново историю, необходимо особо остановиться на истории гражданского сопротивления, незаслуженно игнорируемой. Ненасилие должно быть освещено с точки зрения различных наук: биологии, психологии, социологии, этнографии, экономики, антропологии. Ненасилие не панацея от всех бед. Еще Махатма Ганди утверждал, что “полное ненасилие возможно лишь теоретически, как прямая Евклида”. В мире, проникнутом насилием и в определенной степени основанном на насилии, невозможно достичь абсолютного ненасилия. Речь идет не о состоянии ненасилия, а о движении к ненасилию. Диалектическая связь насилия и ненасилия выражается в том, что в глубине души самого ненасильственного индивида сохраняется частица, склоняющая его к насилию. В общем, ненасилие необходимо развивать, ковать новые механизмы сопротивления и контроля насилия.

Ненасилие является носителем политической морали эффективности, отвергающей применение “любых средств” для достижения благой цели, к примеру, создания справедливого и равноправного мира. Человеку свойственно игнорировать последствия своих действий в будущем. Отсюда безумные попытки сохранить мир насильственными средствами, завоевать свободу, отбирая ее у других. Средства превалируют над целью, которая определяется чисто формально.

Мир превратился в царство средств насилия и угнетения, скрытых за лозунгами мира и справедливости. Потребность в вере, повышенная религиозность выражают возврат к целям, победу целей над средствами в материальном мире, лишенном смысла.

Понятие “ненасилие” двояко. Оно связано с политической эффективностью, но оно же является носителем смысла. Оно пытается объединить мораль и политику как идеальное сочетание морали на службе у действия. Мораль—это одно из условий безопасности человека, поэтому ненасилие не может служить любым политическим целям. Авторитарность и насилие обычно взаимосвязаны. А ненасилие освобождает человека от авторитарности, от централизованного государства, пробуждая в нем чувство ответственности. Ненасилие не ведет к отказу от власти, общество немыслимо без власти как инстанции, устанавливающей социальный консенсус. Но ненасилие объединяется с децентрализованной властью, позволяющей гражданам самим управлять обществом. Другими словами, ненасилие вписывается в самоуправляющееся общество.

Ненасилие в наше время становится исторической необходимостью и, возможно, возникнет под грузом событий. Тогда затихнут политические битвы, потеряет смысл разделение на политические лагеря. Перед лицом ядерной опасности останется только лагерь выживания человечества. Мутации насилия в течение XX века вынуждают человечество к объединенной борьбе за существование жизни на нашей планете против коллективной гибели.

Ненасилие несет в себе зачатки новой истории, оно способно направить человечество в новом направлении. XXI век будет веком ненасилия или его не будет вовсе.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Semelin J. Pour sortir de la violence. Paris, Editions ouvrieres, 1983,202 p.

Автор книги—Ж.Семлен—социопсихолог, главный редактор журнала “Ненасильственные альтернативы”. Многие годы он изучает проблемы насилия, его механизмы, эффективность стратегии гражданского сопротивления, опираясь на основные труды по индивидуальной агрессивности и массовому насилию Лоренца, Фрейда, Фромма, Миль-грама. Хотя насилие, видимо, присуще природе человека, Семлен все же считает возможной ненасильственную практику. Ненасилие не есть пассивность или величие души. Это руководство к действию, которое обеспечивает оборону без физического уничтожения. Для определения ненасильственной боевитости автор изучает механизмы ее действия. описанные Бруно Беттельхеймом, Рене Жираром, Франке Форнари и др. Ж. Семлен не считает ненасилие чудодейственным средством, оно представляется как реальный путь выхода из насилия.—Прим. перев.

Глобальные и общечеловеческие ценности. – М., изд-во: “Прогресс”, 1990. С. 76-95.