МЕНОНИТЫ В ОЦЕНКЕ РОССИЙСКИХ И

СОВЕТСКИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ВЛАСТИ.

ОФИЦИАЛЬНЫЕ АРХИВНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА

Уолтер Саватски

 

Значительная часть литературы о российских менонитах имела тенденцию сосредоточиться на их самосознании как основе для их характеристики, а также для выбора главных тем обсуждения. Это означало прежде всею трактовку менонитов как лиц польско-прусского (позднее — германского) происхождения, прибывавших после 1789 г. в Новороссию в качестве иммигрантов, чтобы создать здесь специальные колонии. Колонии управлялись независимыми администрациями, что привело к образованию весьма интегрированной общины с самостоятельными религиозными и гражданскими сферами деятельности. Здесь был развит государственно-церковный принцип в гораздо большей мере, чем это было характерно для прочих менонитских общин, вырабатывавших нормы религиозной или церковной жизни в Нидерландах, северных и южных районах Германии, в Швейцарии или Северной Америке. Как обычно принято полагать, к началу 1860-х годов после разрешения вопросов об определении границ и утверждения российской менонитской диаспоры успех ее модели был столь разительным, что государственные чиновники часто разделяли понятия «менонита» и «колониста», понимая под последними других иноземных поселенцев, в основном лютеран, католиков и выходцев из Моравии германского происхождения. Благополучие всех колонистов было связано прежде всего с их экономическими достижениями. Поэтому возникли два основных направления в историографии этой темы. Одно из них рассматривало менонитов как категории иноземных колонистов, обладающих глубоким чувством этнической принадлежности, поддерживаемом использованием собственного диалекта и общей религиозной жизнью; другое же направление проявляло больший интерес к развитию менонитов в религиозном плане. Интерес к последней теме был связан с рассмотрением черт постоянства и изменений в рамках общины, причем постоянство увязывалось с радикальным или анабаптистским крылом западноевропейской реформации XVI века или с

93

причинами религиозной дифференциации колоний по обновлению движений или с отношениями и другими группами христиан.

В настоящий статье я обращаю большее внимание на российских/советских менонитов как общину религиозную, чем общину экономическую и этническую, хотя эти темы и часто перекрывают друг друга, как это имеет место в материалах, которыми я пользовался. Государственные чиновники были, естественно более ограничены в глубине подхода к любой религиозной общине, поскольку они не являлись теологами, и более важной их задачей было разделение религиозных групп на категории, что имело значение сначала для светского, а позднее для антирелигиозного социалистического мировоззрения, на основе которого стремилась развивать свою деятельность верховная власть. Обращает на себя внимание история трактовки менонитов как категории протестантов (независимо от того, что понимали под этим термином «начальники», писавшие официальные отчеты), выдвижение на передний план их уникальных особенностей с точки зрения их отношения к желательному общественному порядку. В пяти основных группах документального материала, избранного мною для комментариев, можно проследить — на протяжении двух столетий — за подбором ключевых точек отсчета и продолжительностью ряда ключевых тем.

Все пять постоянных тем или предметов обсуждения обычно включали те или иные сведения о происхождении менонитов в XVI веке, а также немало сбивающих с толку ссылок на «анабаптистов», — так что исследователь каждый раз должен учитывать контекст, чтобы понять смысл замечания. «Анабаптистами» менониты именовались в различное время в связи с приемлемым или неприемлемым для администрации поведением анабаптистов. Во-вторых, бросается в глаза постоянное беспокойство государства по поводу нежелательного прозелитизма и менонитского миссионерства. В эпоху царского правления это беспокойство усиливалось в связи с возникновением Православного миссионерского общества, одной из трех основных задач которого была борьба с антиправославным сектантством. В советский период менониты квалифицируются как слишком активные миссионеры; рост агрессивного прозелитизма в форме так называемых «инициативников» или Всесоюзного Совета Евангельских христиан-баптистов (ВСЕХБ)

94

подчас квалифицировался как результат влияния менонитов/анабаптистов¹.

В-третьих, в 1980-х гг. одной из постоянных тем в официальных документах о менонитах являются опасения по поводу менонитского пацифизма. Даже при запрете практических проявлений всех вероучений, доклады чиновников с описанием природы менонитских сектантов привлекали внимание к глубине их пацифистского понимания христианства. Близко к этому стояла четвертая причина беспокойства — в связи с международными связями, практиковавшимися менонитами. До конца Первой мировой войны такие связи существовали в основном с менонитами Германии, и чиновники подозревали находившихся под их наблюдением менонитов и других сектантов в потенциальном предательстве в пользу Германии.

В первоначальный период существования советской власти сомнения в лояльности менонитов и других сектантов выражались даже чаще, чем до этого. Усиливающиеся связи с менонитами США и Канады, особенно при посредстве Центрального комитета менонитов — благотворительной организации, учрежденной в 1920 г., — вызывало постоянный повод для подозрений относительно лояльности советских менонитов. Следует отметить, что многие приговоры о тюремном заключении, вынесенные представителям церковных организаций во время чисток 1930-х гг. и в период после окончания Второй мировой войны (включая преследования религиозных деятелей Хрущевым), опирались на 58-ю статью советского Уголовного кодекса — об антисоветской деятельности. В целом существовали специфические, свойственные только менонитам детали, вызывающие такие подозрения в нарушении лояльности, но не следует эти детали преувеличивать, по-скольку большинство видов оппозиции против господствующей советской линии равно толковались как «антисоветская агитация». Это было серьезным обвинением, весьма болезненным в рамках общества, превращавшего практически в религию понятие

95

«советский патриотизм» (эксплуатируя чувство любви к родине для выполнения целей, поставленных Советской властью.

В-пятых, менониты постоянны стремились обеспечить прочную структуру для групповых объединений, что не нравилось ни царским, ни советским представителям власти Поскольку продолжалось естественное распространение менонитских колоний на Волге, на Урале, а затем в Сибири и в Средней Азии, так что более половины их уже к 1889 году жили вне первоначальных колоний Хортица и Молочная, то предпринимались попытки наладить координацию представителей всей диаспоры, либо в качестве церковного объединения единоверцев, либо как этнической общности, например, в форме так называемых «сельскохозяйственных союзов» 1920-х гг. Но все это требовало санкции государства. Только в 1989 г. чиновники из тогдашнего Совета по делам религий выразили готовность санкционировать учреждение Меноннитского церковного союза в пределах СССР. Но к этому времени большинство менонитов уже не видели для себя будущего в рамках этого, советского общества.

Далее я попытаюсь суммировать свои впечатления от архивных материалов по пяти перечисленным темам, а также проиллюстрировать каждую из них собственными примерами. Доступ к российским архивным источникам — достижение сравнительно недавнего времени. Исследователи ныне говорят о коротком периоде 1992-1994 гг. как о «золотой эпохе»; но не следует забывать, что материалы официальных государственных архивов были доступны (во всяком случае, на основе вторичного цитирования) в течение гораздо более длительного периода. Что касается лично меня, то короткий период моей работы над докторской диссертацией 1973-1974 гг. выпал на то время, когда было гораздо труднее получать доступ к «описям», не говоря уже о самих делах в противоположность тому, с чем столкнулся Дэвид Рэмпел в период первых обменов учеными в 1962 г.² Тем не менее, я все же нашел материалы о менонитах, предположив, что они включены в дела ведомства по делам инославных. Мне разрешили заказать

96

некоторые из этих дел, хотя этот департамент находился под контролем МИД или МВД, либо обер-прокурора Синода. Материалы доступные ныне на микрофильмах нескольких менонитских архивов в составе так называемого Петербургского проекта микрофильмирования 1996-1997 гг. взяты большей частью из фонда 821 Министерства внутренних дел и разрозненных материалов других фондов, включая фонд 927 (Сенат). Они раскрывают одинаковую классификацию материалов по менонитам как материалов по протестантам, сектам, либо по религиозным институтам. Остается непонятным, каким путем были сделаны копии для микрофильмов: то ли заполненные документами стеллажи просто были в какой-то момент переданы для микрофильмирования в хаотическом беспорядке, что и привело к отсутствию логики в расположении хранимых коллекций микрофильмов, то ли хаос образовался в процессе сортировки, когда кто-то искал материалы по протестантам и отбрасывал в сторону все остальное.

Ниже я буду описывать некоторые изолированные материалы, относящиеся к ранним периодам, чтобы затем сосредоточиться на предварительной оценке представлений о менонитах по четырем категориям архивных собраний, в которые мне удалось заглянуть (но практически оставшихся не исследованными систематически) после восьми недель, проведенных на занятиях семинара по архивному делу в Москве в 1994 г. В числе исследованных материалов: 1) Коллекции из Санкт Петербургского проекта (т. е. материалы из Центрального Государственного Исторического Архива — ЦГИА РФ); 2) Материалы, относящиеся к менонитам в рамках проекта исследования всех дел в областных архивах Украины и в собрании сведений о сектантах; За) Материалы менонитов открытые и изученные (AMP, АМЛВ) — в делах советского министерства юстиции (ныне они находятся в Москве в составе Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ) и Зb) Материалы из особой советской организации по борьбе с голодом в 1920 г., известной как «Помгол», а также Зс) Краткая дискуссия о роли менонитов в бумагах Черткова (из Отдела рукописей бывшей Ленинской библиотеки), касающаяся пацифизма и альтернативной службы; и 4) Коллекции выписок из документов Совета по делам религий и его предшественников до 1985 г. Хотя мои обзоры носят временный и предварительный характер, но и эпизодический по существу материал, найденный на данный момент, видимо, отражает те пути, в рамках которых государство определяло подходы к менонитам, когда возникала в этом необходимость.

97

 

Кто такие менониты в России XIX века?

 

Текст специальной привилегии, с которой началось существование менонитов в Новороссии, хорошо известен и неоднократно перепечатывадся в переводе на немецкий и английский языки. Возникли разные мифы по поводу обстоятельств, при которых меннониты заслужили эту привилегию, надеждах на то, что власти будут неуклонно выполнять данные обещания. Еще один миф о том, что менониты подписали обязательство не заниматься миссионерством, тоже послужил различным целям. Более поздние критические интерпретации опираются на сравнительные исследования положения евреев, менонитов, моравских братьев и других меньшинств в XVIII и XIX вв. для понимания их правового статуса на фоне прав и обязанностей большинства в рамках все еще феодальной классовой структуры. Так, привилегия менонитов давно уже не рассматривается как уникальная, но как договоренность, отвечающая интересам договаривающихся сторон. Нет сомнений в том, что для понимания взаимоотношений менонитов с государством большой материал предоставит тщательное изучение правовых установок жизни в хорошо известных поздних поселениях, именовавшихся Трек и Александерталь (под Самарой), а затем учет изменения при устройстве поселений в Оренбурге и Омске на рубеже столетий.

Частично в процессе сбора информации из проекта по Украинскому сектантскому архиву, описываемом ниже, частично из совершенно случайной находки исследователями из Санкт-Петербургского Христианского Университета (СПХУ) ряда архивных материалов, нам оказался доступным текст привилегии, подписанной в 1800 г. царем Павлом I и подготовленный графом Ростопчиным. Общее введение, написанное, вероятно, чтобы помочь царю и чиновникам понять, кто такие менониты, читалось буквально так: «Менонистов, которые по засвидетельствованию начальства отличным трудолюбием и благонравием своим могут быть поставлены в пример прочим поселенным там иностранцам, и тем заслуживают особливого внимания»³. В этом тексте нет условия об отказе от прозелитизма.

98

Судя по большому списку дел, собранных исследователями СПХУ, фонд 383 Министерства внутренних дел в ЦГИА содержит много материалов о переговорах по расселению менонитских колонистов. Сюда входит и дело 609 за годы 1837-1857, озаглавленное «О контроле за порядком среди менонитов». Фонд 307 (опись 1а) содержит многочисленные дела по вопросам обучения менонитов в Херсонской губернии, опись 18 включает дела о призыве менонитских выпускников учебных заведений на альтернативную военную службу. Дело 6874 (1915 г.) было озаглавлено «Секретные бумаги о менонитах». Иначе говоря, у нас есть доступный набор дел, касающихся менонитов, из ЦГИА в Санкт-Петербурге, в здании Сената и Синода. Впрочем большинство документов этого набора касается различных течений евангелистов в Российской Империи, за период 1860-1917 гг.

 

Украинский проект по архивам о сектантах

 

Отрывки из данного обзора государственных архивов всех 27 областей Украины были опубликованы и прокомментированы в издании «История евангельско-баптистского движения в Украине» в 1998 г.⁴ Опубликованная книга состоит из 4 разделов, в последнем из которых имеется перечень правительственных постановлений, регулирующих существование евангелических христианских конфессий (удобно для сравнения) и перечень их периодических изданий. В первом разделе обсуждается и иллюстрируется история появления евангелического движения на территории Украины на базе самых первых источников, данные о ранних руководителях, некоторые письма верующих и материал мемуаров с комментариями современников, где речь идет о причинах распространения евангелистов. Во втором разделе обозревается внутренняя сторона движения со специальным подчеркиванием ряда ее моментов, содержание литературных произведений, приходские встречи, школы, служение и документы, свидетельствующие о

99

миссионерской деятельности. Третий раздел сосредоточен на характеристике статистических данных развития общин с 1870 по 1910 годы и на том, как смотрели на движение местная полиция, православная церковь (особенно ее Миссионерское общество), речь идет и о постоянных конфликтах в связи с нападками на сектантство. Цель профессора П. И. Косухи при выполнении задуманного проекта заключалась в том, чтобы показать образованному обществу положительные стороны сектантов и представить данные о постоянных преследованиях, которым они подвергались; это могло бы обосновать выступления в защиту законности действий таких граждан Украины при перестройке нового постсоветского общества в духе свободы вероисповеданий.

На основе моих собственных занятий этим проектом и связанного с ними сбора ценных сведений по истории прежде всего реалий XX века я получил, в частности, запись на диске всей коллекции материалов. В начале содержание файлов передавалось лишь кратко, только для того, чтобы будущий исследователь имел сведения о том, куда следует заглянуть в дальнейшем. Но вскоре новые резюме, составленные большими группами добровольцев под руководством С. Санникова и его помощника Ю. Решетникова, заключали в себе уже более подробные материалы, часто с цитрованием полного текста целых документов. Таким образом, этот проект представляет собой не только библиографическое сокровище, но и обеспечивает прямой доступ к материалам⁵. В резюме, которое охватывает 800 отдельных архивных дел, а их текст достигает 1000 листов, я обнаружил не менее 10 объемных записей, посвященных конкретно менонитам. Вообще же, как отметили издатели опубликованной книги, менониты составляли проблему для властей из-за их миссионерства в новом евангелическом движении. Кроме того, толкование ими Евангелия с пацифистских позиций оказывало влияние на штундистов и баптистов (как об этом свидетельствуют отдельные архивные дела). Поэтому менониты упоминаются в материалах, относящихся к началу названных движений — между 1867 и 1884 гг., когда председателем недолго просуществовавшего Баптистского Союза стал Иоганн Вилер. Упоминаются менониты и в короткий промежуток времени между

100

изданием указа о веротерпимости 1905 г. и новыми ограничениями сектантской деятельности в 1910 г. За это время евангелические христиане и особенно баптисты организовали собственные союзы и создали конфессиональные формы в целях их дальнейшей легализации. Затем менониты особенно часто упоминаются в документах, касающихся отказов от военной службы по религиозным убеждениям в период Первой мировой войны, когда соответствующие настроения были широко распространены среди русских и украинских евангелистов.

Например, представители власти, отвечавшие за религиозную сферу, были проинформированы об усилиях по организации в 1860-м году Менонитского братства или союза «Новых менонитов», как их часто именовали. Как отметил Головащенко, собрание документов показывает «генетическое происхождение баптизма от его прародителей»⁶, Менонитского Братства. В отношении штундистов, у которых историки прослеживают влияние различных немецких и менонитских колонистов, ранний крестьянский руководитель М. Ратушный был обвинен в «анабаптизме». Другой доклад 1868 г. о возникновении «раскола» среди православных Херсонской губернии, говорит о роли, которую играл Абрам Унгер из Менонитского братства, и описывает собрание по изучению Библии, где некоторые выступающие говорили «по-малороссийски» с «немецким акцентом»⁷. Еще один доклад за 1873 г. на имя Херсонского губернатора с копией министерству внутренних дел оценивал ведущую роль Иоганна Вилера и «других лиц, входящих в анабаптистскую секту», и давал такое пояснение: «этот анабаптизм от последователей названной секты среди немцев»⁸.

Еще один пакет документов отражает опасения государства по поводу менонитских планов иммиграции в 1874 г., когда вступили в силу новые военные реформы, требовавшие принудительного призыва на военную службу. Один доклад от «начальника» из Хальбштадта министру внутренних дел и губернатору Таврической губернии излагал, как автор доклада 22 апреля 1875 г. беседовал с представителями от всех менонитских деревень, пытаясь разъяснить (и по-русски, и по-немецки) три пункта решения министерства, освобождающие менонитов от воинской службы с оговоркой об исполнении альтернативных обязанностей в течение

101

такого же срока на кораблях военно-морского флота, участвуя в противопожарной службе или выполняя местные задачи, например, в егерской службе на юге России, причем менонитам гарантировалась возможность служить совместными группами и отправлять принятое у них богослужение. Как писал автор доклада, в первую очередь обратили на себя внимание подозрения и сомнения менонитов, они были не готовы принять общепринятые нормы крестьянского управления после реформы 1861 г. Чиновник рекомендовал дать менонитам время на размышление, поскольку они разделились на желающих остаться в России и стремящихся переехать в Америку к своим родственникам. Автор доклада считал несомненным, что некоторые уедут, но в отношении остальных выражал надежду, что они останутся⁹.

 

Постоянная проблема, связанная с низким уровнем понимания обстановки некоторыми православными священниками, обеспокоенными миссионерством менонитов, была особенно очевидна в одном любопытном случае, касающемся Иоганна Бартеля, который приехал в колонию Рудановка (Фриденторф) Бердянского уезда. Очевидно, после безуспешных поисков работы он стал нищенствовать, собирая средства на пропитание и медицинскую помощь своей тяжело больной дочери. Как указано в официальной жалобе Бартеля от 14 марта 1898 г., в помощи ему отказывали, но на следующий день священник Николай Царенко дал ему два десятка картофелин и кусок хлеба из церкви. Однако этот подарок давался в надежде, что Бартель окрестит свою дочь. Бартель отказался, ссылаясь на менонитскую веру, по которой она должна быть крещена уже во взрослом возрасте. После чего православный священник рассердился, назвал Бартеля и его семью собаками и отозвался обо всех менонитах как о «псах». Поскольку семья Бартеля стала подвергаться насмешкам и преследованиям, он подал официальную жалобу. Епископ сделал священнику внушение в неумении соответствовать образу любящего и милостивого пастыря. Священник не оставил это замечание без ответа и представил собственную версию инцидента с контробвинением в том, что жена местного почтмейстера, окончившая курс шестилетнего образования в гимназии, подстрекала Бартеля и сама выражала непочтительность

102

к православию, поскольку увлекалась «модными учениями графа Л. Н. Толстого»¹⁰.

В наступившей после 1905 г. эпохе толерантности сквозь зубы Менонитскому Братству тоже пришлось просить разрешения на проведение специальных конференций. Отношение и действия государственных чиновников были удивительно схожи с теми, которые имели место двумя десятилетиями позднее, при советской власти. Например, Якоб Фризен и Генрих Браун в декабре 1911 г. подали прошение о проведении собрания по толкованию Библии («библейское собрание») в Тигенхагене на 5-6 декабря 1912 г.; разрешение на него было получено в феврале. В справке для департамента по делам религий Министерства внутренних дел говорилось о проведении подобного собрания ранее, в апреле 1911 г. Целью собрания было подготовить проповедников для распространения менонитского учения, то есть «такого учения, которое среди прочего занимает отрицательную позицию по отношению к военной службе», а потому, как писал автор справки, оно представляет собой опасность для государства. Далее в том же деле находится отчет о проведенной конференции, на которой присутствовали 130 мужчин и 120 женщин, проводилось она целиком на немецком языке, причем главное внимание было сосредоточено на Послании к Ефесянам 4:7-32¹¹.

Вмешательство государства еще отчетливее прослеживается по документам, касающимся конференции Менонитского братства, проведенной в Шпате (Крым) в мае 1913 г. В этом случае власти разрешили собрание, но настояли на запрещении пунктов повестки дня, в которых шла речь о миссионерстве и евангелизме. Подробный отчет о конференции не содержит именно этих пунктов. Но можно сделать вывод, что они включены в широкие планы по командированию проповедников в различные регионы, в том числе и в Сибирь¹².

Особенно в период Первой мировой войны архивные дела раскрывают опасения по поводу «антивоенной агитации» и распространения прогерманских настроений. Один из отчетов, касающийся Одесского региона в 1916 г., содержит сведения о гом, что в 1914 г были закрыты шесть конгрегаций евангелистов и

103

баптистов, а их проповедников выслали, поскольку в своих проповедях и беседах они затрагивали антивоенные и политические темы¹³. Это архивное дело большого объема включает листы с данными о подозрительных лицах, встречаются имена немцев (лютеран?) и менонитские фамилии, такие, как Браун или Веркенштейн. Еще в одной специальной ссылке на немецкие конгрегации в Одессе имеется упоминание о «меноните Генрихе Варкентине, военном враче»¹⁴.

Если обратиться к изменившейся ситуации советского периода, то можно сказать, что манера умеренной слежки за меннонитами была совершенно такой же, как обращение с сектантами-евангелистами при царизме. Например, одно из дел описывает в деталях формирование Канцеровской евангелической менонитской церкви (Allianz) и всю ее структуру¹⁵. Архивы Донецкой области содержат устав менонитской церкви в Николаевске, насчитывавшей в 1924 г. 143 члена. Дело о Мемрикской менонитской церкви в Калиновке содержит сведения о ней как о центре ряда конгрегаций с общим числом верующих в 1927 г. 1118 человек¹⁶. Другие приходы имели такой численный состав: Александровская менонитская церковь — 103 человека (1924 г.), Карловская 144 человека и Ласовская —113 человек. В архивном деле приводятся лаже именные списки по приходскому «исполнительному комитету», употребляя советские термины! В другом деле — о менонитах 1925 г. в Донецкой области они включены в статистический отчет о наличии религиозных групп и сект. Отчет сделан в рамках информации о «межконфессиональных отношениях», делается заключение, что отношения между сектами плохие, хотя баптисты и евангелические христиане близки по духу и могут объединиться¹⁷. К сожалению, записки профессора Косухи и выдержки из протоколов Всесоюзного конгресса менонитов, проведенного в Москве 13-18 января 1925 г., носят выборочный характер. Поскольку это дело, состоящее из 167 листов, содержит копии протокола. Он безусловно известен на немецком языке. Но в деле могут встречаться и комментарии советских чиновников, свидетельствующие

104

о реакции Советов на это мероприятие¹⁸. Дела, заведенные в московском министерстве юстиции по поводу конгресса менонитов в 1925 г., включают вступительную записку, восемь требований властей, в которой констатируется лояльность менонитов по отношению к советской власти, хотя на конгрессе и не проводилось голосования по этому вопросу¹⁸.

Быть может, наиболее интересным в этом деле является документ, подписанный двумя «начальниками» — Левоцким и Медвевым, и посланный «Тов. Карлсону» в Харьков. В тексте авторы подчеркивают, что начиная с 1926 г., и особенно в 1928-1929 годах, проходили частые собрания старшин менонитов в Высокопольском регионе Херсонской области. Прежде всего двое лидеров — Иван Иванович Тевс и Ремпель (указана только фамилия) — пользовались большой популярностью среди менонитов. Тевс был членом Комитета по делам церкви (Komitee fuer kirchliche Angelegenheiten), своего рода менонитской консистории, а также миссионером. Авторы документа обвиняют Тевса в проведении собраний в целях агитации за переезд в Америку. Перечисляются имена лиц, получивших письма от Тевса с такими призывами²⁰. Далее следуют цитаты из других разделов отчета, обобщенные Косухой и показывающие, что менониты того же региона выступали против коллективизации; большинство из них характеризуются как «середняки и кулаки». Во всяком случае — так заканчивается запись — 154 семьи уехали в Москву, составив небольшую часть тех 9000, которые перебрались туда же в 1929 году, стремясь получить разрешение на выезд за границу. В общем, эти данные о менонитах из не менее, чем шести областей Украины свидетельствуют о сходных условиях жизни в разных регионах и в то же время об уникальных локальных особенностях тех мер, которые принимались в широких масштабах для контроля над сектантами, об опасениях государства по поводу того, что не удается добиться их примирения с советской антирелигиозной политикой.

105

 

Избранные материалы о менонитах в Государственном

Архиве Российской Федерации (ГАРФ 1 и ГАРФ 2)²¹.

 

В первое десятилетие советской власти проводилась более позитивная политика в отношении сектантов, включая и менонитов, составлявшая резкий контраст в сравнении с беспощадной политикой искоренения административных структур Русской Православной церкви. Чтобы понять сущность контрастов в официальной политике, явно проявлявшихся в 1920-е гг., необходимо помнить об эволюции советской политики в целом, в том числе политики антирелигиозной, на пути к решающему повороту в 1929-1930 гг.

Новое советское правительство возглавлялось лицами, имевшими слабые представления о предшествующих взаимоотношениях между государством и церковью, как и о взаимоотношениях между государством и сектами, и в любом случае едва ли желавшими эти взаимоотношения продолжать. По существу, лишь Ленин и многолетний его секретарь Бонч-Бруевич, ставший позднее секретарем Центрального Исполнительного Комитета СССР, обладали научной основой знаний о сектантах. Благодаря своему тесному сотрудничеству с толстовцем Чертковым, Бонч-Бруевич знал о многих аристократических связях среди петербургских евангелистов, а также об истории пацифизма менонитов. Эти факторы объясняют происхождение необычного декрета 1919 г., разрешавшего отказ от военной службы по религиозным мотивам, обеспечивая определенным представителям религиозных групп возможности для общения с призывниками²².

Тем не менее, одной из постоянных проблем в первые годы советской власти было бездействие или фактическое отсутствие административного органа по проведению такой политики, которая охватывала бы всю страну. Новому комиссариату юстиции было

106

поручено подготовить распоряжения по исполнению всех сторон декрета об отделении церкви от государства января 1918 г. Из списка документов ясно, что основной состав нового комиссариата получил задачу провести соответствующие процедуры по ликвидации религиозных организаций, так что подчиненные комиссариату инстанции рассматривались как комитеты по ликвидации. Едва справляясь с обустройством помещений для своих отделов, обеспечением пишущих машинок и даже наймом кадровых служащих, комиссариат мог, разумеется, проводить лишь самую незначительную работу в области контроля религии по всей стране. Этим, может быть, объясняется, что чиновники областей Украины представляли свои отчеты в соответствии с образцами царского времени. Кроме того, примерно с 1924 по 1929 гг. не существовало ликвидационного комитета, так что, когда старые кадры под руководством Красикова начали работу по исполнению закона о религии 1929 г., тот же Красиков сетовал на отсутствие архивных отчетов и вообще на недостаточную информированность. Иначе говоря, история менонитов и их пацифизма в 1920-е годы, а также помощи со стороны зарубежных менонитов во время голода, может рассматриваться как период неуверенности в действиях советского правительства. Стремление менонитов к особому статусу и к компромиссам не могут оцениваться без учета этой неуверенности центра.

В народной памяти менонитов живет воспоминание о том, как в 1920 г. от российских менонитов был послан в Америку призыв о помощи, побудивший склонных в остальном к расколам и недоверию американские менонитские конференции попытаться оказать совместную помощь российским единоверцам. Считается, что с этого времени началось создание Менонитского Центрального Комитета (МЦК). Ссылаясь на некоторых менонитов в Европе, выполнявших поручения в рамках помощи Квакеров после Первой мировой войны, Орие Миллер попросил Альвина Миллера, имевшего степень доктора химических наук, возглавить оказание помощи России. Альвин Миллер испытывал проблемы с поддержкой связи с Россией: усилия по оказанию помощи наталкивались и на препятствия из-за продолжающейся гражданской войны. Делегация

107

в составе Альвина Миллера, Орие Миллера и Клейтона Кратца пыталась получить разрешение посетить менонитские колонии на Украине, по пути из Стамбула далее на север. Когда они добрались до Хапьбштадта (ныне Молочанск), Кратца арестовали по подозрению в поддержке противника в ходе гражданской войны. Сначала его отпустили, но затем красноармейцы арестовали его вторично, после чего всякие сведения о нем отсутствовали. Попытки Альвина Миллера запросить центральные власти о судьбе Кратца результатов не дали, поскольку последние не могли получить нужную информацию из-за перехода в это время из рук в руки Хальбштадта в ходе гражданской войны.

Голод на Украине, в Центральной России и особенно на Волге и в Сибири был столь ужасен, что 21 августа 1921 г. советское правительство обратилось по радио ко всем странам мира с просьбой о помощи. Судя по данным официальных документов Помгола, эта беда охватила 32 губернии и 42 миллиона человек населения. Глава Центрального Комитета РСФСР Каменев был назначен председателем комиссии очень высокого ранга, отчитывавшейся непосредственно перед Всесоюзным Центральным Исполнительным Комитетом.

К 20 августа 1921 г. американская администрация помощи, возглавляемая Гербертом Гувером, разработала официальное соглашение с Помголом. Оказание помощи начало практически осуществляться по РСФСР в сентябре-октябре 1921 г., распространившись затем на девять губерний Украины. После конференции в Женеве 15 августа 1921 г. Фритьоф Нансен организовал так называемую «Нансеновскую миссию». И другие многочисленные службы помощи, включая Американское Менонитское Содействие (АМС) после подписания соглашений и получения разрешений начали помогать голодающим. Помгол учредил в декабре 1921 года Полномочное представительство по распределению всей зарубежной помощи. Специальная высокопоставленная структура Помгола была упразднена в июле 1923 г., за чем последовала вторая фаза развития, сосредоточенная на разработке проектов дальнейших действий и опирающаяся только на избранные группы зарубежных организаций (в которые продолжали входить менониты), в течение дальнейших 3-4 лет. Наследник Помгола именовался Помследгол, но его центральный комитет был распущен в июне 1923 г., а его основа была преобразована в комиссию по использованию зарубежной помощи, обеспечивавшую развитие хозяйства.

108

Вернувшись на Кавказ после исчезновения Кратца, Альвин Миллер попытался найти новые пути доступа в голодающие регионы. Н. Д. Соколова послала с этой целью письмо жене Ленина Надежде Крупской, прося ее содействия для разрешения менонитам, «которые сходны с квакерами» реализовать программу помощи, специально подчеркивая их готовность предоставлять помощь независимо от религиозных убеждений²⁴.

Крупская сделала на письме запись о том, что когда она была в США, (Ленин работал в это время для газеты «Нью-Йорк-Трибьюн»), квакеры произвели на нее положительное впечатление как компетентные и нейтральные посредники в конфликтных ситуациях. Возможно, что это сыграло решающую роль в изменении положения, и Ленин позднее написал Крупской о заключении контракта с менонитами. Тогда Альвин Миллер поспешил на поезде из Стамбула через Европу в Москву, чтобы представить свои верительные грамоты.

Голландскими менонитами было также послано предложение выслать 75000 долларов в помощь их единоверцам, живущим в Херсонской, Екатеринославской и Таврической губерниях. Нарком иностранных дел Литвинов побудил Каменева отказаться от этого предложения, поскольку правительство Нидерландов не признавало СССР, и Помгол отказался от ограниченной помощи. В конечном итоге, в договор с Американским Менонитским Содействием было включено дополнение для голландцев, включившее их помощь по каналам АМС²⁵.

Историю АМС и Организации помощи голландских менонитов нет необходимости излагать здесь подробно²⁶. В целом это был положительный опыт, когда АМС тесно сотрудничал с «Всеменонитским сельскохозяйственным союзом» (Allmennonitischer Landwirtschaftlicher Verein), который имел сеть контактов с пострадавшими

109

менонитскими регионами на Украине и на пространстве от Поволжья до Омска. В той сфере, где советские органы власти стремились перекрыть пути помощи из-за рубежа, меннониты входили в число немногих неправительственных организаций (подобно Объединенному еврейскому комитету) по сотрудничеству для проведения следующей фазы сельскохозяйственного развития. С 1926-1927 гг. это сотрудничество становилось все более и более проблематичным, так как советский контроль над местными и областными органами по организации труда все более усиливался, пока АМС не оказалось вытесненным из сферы оказания помощи после того как главе всего предприятия Миллеру не продлили визу, а в 1928 г был вынужден отступить и Всеменонитский сельскохозяйственный союз.

Нельзя сказать, что менониты России играли в 1920-е гг. важную роль в сфере пацифизма, хотя именно это было постоянной причиной напряженности в отношениях с государственной властью²⁷. Когда был издан декрет 1919 года, допускавший альтернативную службу, менониты получили возможность заявлять свою традиционную историческую позицию по вопросу ношения оружия, и каждый заявлявший о членстве в сообществе менонитов мог рассчитывать на положительное решение. Одновременно по директиве наркомата юстиции от декабря 1919 г., опираясь на выборочную проверку в Аркадаке, постановило, чтобы впредь все случаи отказа от службы менонитов рассматривались индивидуально, как это имело место и в отношении других сект. Объединение религиозных обществ, контролировавшее назначение экспертов от каждой деноминации, одобрило назначение трех уполномоченных представителей для менонитских регионов. Это были К.Ф.Классен, Василий И. Дридигер и Яков Прис, представлявшие молодежь Самарской и Оренбургской губерний.

В течение ряда следующих лет Петер Фрезе участвовал в заседаниях Объединенного общества сект, возглавлявшегося В.Г.Чертковым, где записи о происшествиях контролировались, а затем представлялись в московский народный суд. На этой основе определялось, является ли тот или иной индивид легитимным членом секты, и в специальных случаях называлась его альтернативная

110

принадлежность к определенному вероисповеданию. Из имеющихся в бумагах Черткова не видна сколько-нибудь активная роль Питера Фрезе (как и Г. Г. Фрезе, и К. Ф. Классена, но очевидно эти лица были тесно связаны с руководителями других сект, как еванелические христиане, баптисты или пятидесятники, которые участвовали в собраниях Объединенного общества сект. Уже к 1922 году, после многочисленных неудач при решении особых случаев, совместная работа редко была функциональной. После того, как толстовцам было отказано в признании их юридически религиозным сообществом (ноябрь 1923 г.), Чертков направил резко сформулированный протест, который способствовал ужесточению отношений между сектами и комитетом по культам (ликвидационный комитет). Следует напомнить, что в результате давления, оказывавшегося в 1923 г. на евангелические секты, усилились и предъявлявшиеся им требования о проявлении полной лояльности к советской власти, что сопровождалось и арестами руководителей сект, таких, как Проханов из секты евангелически христиан. А после 1924 г. Комитет по ликвидации сект утратил свою роль влиятельного органа во взаимоотношениях властей с сектами; в качестве влиятельного ликвидационного учреждения этот Комитет стал функционировать только с I929 г.

Проблемой, стоявшей перед менонитами во время этих событий, было сосредоточение их собственных усилий на организации переезда в Канаду. Руководители Всеменонитского сельскохозяйственного союза продолжали прикладывать усилия и финансовые средства, получаемые от АМС, в проекты дальнейшего развития своих планов переезда. Локальные комитеты управления делами в Самарском и Оренбургском регионах испытывали притеснения со стороны марксистски ориентированных комитетов, препятствовавших проведению процедур по расплате с задолженностями и т. п., однако эти же последние использовались как каналы для получения пропусков и виз для переезда в Канаду. Кроме Фрезе, все основные руководители Всеменонитского сельскохозяйственного союза к 1929 году выехали в Канаду. С советской точки зрения, хорошо известная история о «лиге самозащиты», функционировавшей в течение 18 месяцев в районе Молочанска (Украина), явно свидетельствовала о том, что менонитский пацифизм стал применяться только в отдельных случаях, когда требовалась защитить собственность. В общем, если раньше пацифистские соображения менонитских лидеров имели решающее значение (о чем явно

111

свидетельствуют архивы эпохи царизма), то теперь они отошли в сторону. И все же интересен тот факт, что фундаментальная вера в отказ от непротивления злу не исчезла бесследно, ввиду чего большинство менонитов, остававшихся в СССР до 1989 г., продолжали подозреваться в пацифизме.

 

Совет по делам религий и менониты

 

Организованная религиозная жизнь в среде евангелических сектантов, включая менонитов, была сведена на нет в довольно короткий период времени с усилением требований регистрации по законодательству о религиозных культах в апреле 1929 г. Это время отмечено началом серьезных испытаний для верующих. Многочисленные руководители разного уровня были арестованы и казнены, либо отправлены в лагеря на долгие сроки. Во время войны к менонитам относились как к представителям чужеземного немецкого элемента, их подозревали в поддержке вторгшейся фашистской армии и потому депортировали из Украины. Так закончилась история менонитов на Украине, но не история их в СССР.

Обобщения сведений по послевоенному существованию менонитов до сих пор слишком зависимы от устных источников, хотя их надежность и полностью доказана. Устные исторические данные не дают, однако, адекватных ответов на вопрос о позиции государства и его политики в отношении менонитов или других религиозных групп. Есть два пути создания базы данных в связи с тем, что стали доступны новые архивы. Одна из задач — исследовать дела Совета по делам религий и его предшественников: эти дела находятся в Москве, в ГАРФ 1. Второй подход, кстати способный содействовать установлению региональных различий, состоит в исследованиях и издании материалов архивов на всех тех территориях, где какое-то время проживали менониты. Эта задача очень обременительна, но ее реализация не бесплодна. Еще одна сложность в том, что большинство менонитов осели в Казахстане, ныне самостоятельном государстве, не говоря уже о значительных по численности группах, живших в Киргизии (начиная с дореволюционных времен) и в Узбекистане. В Российской Федерации основными регионами расселения менонитов были Оренбургский край (к нему же относились самарские поселения), Омская, Новосибирская области и Алтайский край. Ниже некоторые комментарии, на основе выборочного изучения документов Совета по делам

112

религии в Москве²⁸. С точки зрения правительства, структура и задачи совета по делам религии основывались на образцах Святейшего Синода и Департамента по делам инославных эпохи царского правления с осооой спецификой, когда-то испытанной еще при Александре I, и представлявшей собой как бы два слитых воедино министерства. Главным же отличием советской эпохи было использование воинствующего атеизма с целью ограничения религиозной деятельности во всех возможных ее проявлениях, и по крайней мере дважды инициированные целые кампании по ликвидации религиозных общин. Многие действия Ликвидационного комитета, а после 1945 г. Совета по делам религиозных культов и Совета по делам религии (1965-1990, далее — СДР) были известны по сообщениям о действиях в особых случаях, но структуры Совета и его юридическое положение оставались закрытыми до 1990 г. Доступ к делам СДР стал возможен с 1991 г., но лишь частично, так что около половины всех архивных материалов остаются в разряде засекреченных. Документы о наиболее оголтелых годах «администрирования» доступны в весьма ограниченной выборке открытых ныне архивных дел.

В этих материалах отражается обсуждение тех же тем, которые уже были затронуты в настоящей статье. Например, когда постоянная комиссия по делам культов приступила к работе в сентябре 1929 г. (чтобы контроля над исполнением нового законодательства о религии, принятого в апреле 1989 г.), она почти сразу же стала обсуждать вопросы о движении эмиграции в среде сектантов²⁹, а в январе 1930 г. повестка дня включала меры против лиц, стремящихся ускользнуть от военной службы по религиозному поводу³⁰. На собрании 16 июня 1930 года с участием представителя НКВД было решено отменить специальный налог, взимаемый с лиц, проходящих альтернативную службу, на том основании, что существующий слишком суровый налог непродуктивен в русле антирелигиозных мер, которые НКВД должен был активизировать среди религиозных организаций. В связи с опасениями государства по поводу контактов менонитов с зарубежьем дела Комитета

113

включают и письмо от Центрального Исполнительного Комитета СССР с просьбой вернуть ему письмо Гарольда Бендера (в то время молодого американского ученого, который представлял свою церковь на Всемирной конференции менонитов в 1930 г.). В этом письме Бендер просил разрешить ему оказать помощь российским менонитам. Письмо это послужило основанием для принятия новой директивы, жестко ограничивавшей право зарубежных представителей религий вмешиваться в дела религиозной пропаганды, находясь в СССР³¹. Но вызывает удивление еще один документ — короткая памятка 1932 г., в которой Генрих Иванович Гизбрехт, служащий хозяйственного отдела ОГПУ, давал инструкции по конфискации церковной утвари и ее переплавке. Получается, что выходец из среды менонитов (Гизбрехт/Гизебрехт было распространенным в этой среде именем) в буквальном смысле ликвидировал религиозные материалы!³²

Представляется, что после 1945 г. в работе СДР обращалось мало внимания специально на менонитов, хотя один из отделов этого Совета включал и служащего, ответственного за протестантские секты. После реорганизации 1965 г. менониты упоминаются в списке религиозных организации, подробные сведения о составе которых хранились в учреждениях районов и областей³³. Учитывая увеличивающийся вес СДР в масштабе всей страны, протокол его заседания от 13 декабря 1966 г. включал и рекомендацию Совета министров Киргизской ССР (от 30 ноября 1966 г.) по регистрации Церковного менонитского общества, существовавшего в деревне Романовка. СДР одобрил также аналогичную рекомендацию по регистрации менонитской церкви в Токмаке Киргизской ССР, данную несколько раньше — 22 сентября 1966 г. В это время были зарегистрированы баптистские церкви в Ленинполе и Рот-Фронте Киргизской ССР, членами которых были в основном немцы и менонитское братство³⁴.

 

Открытые архивные дела СДР полны сообщениями о визитах зарубежных религиозных деятелей, или отчетами советских религиозных организаций, участвовавших в конференциях за границей. Быстро становится очевидным, что авторы отчетов из церковных

114

организаций стремились выставить на передний план те темы (мир, расположение к Советскому Союзу), которые интересовали СДР. Некоторое смущение вызвал у автора настоящих строк (но тем не менее был для него весьма поучителен) отчет, написанный в июле 1974 г. на пяти страницах и содержащий сведения обо мне самом. Член исполнительной комиссии Менонитского центрального комитета Атли Бичи приезжал с визитом в СССР: две страницы отчета посвящены замечаниям Бичи о мире во всем мире при посещении памятников Второй мировой войны. Остальные три страницы посвящены целиком полдневному совещанию ВСЕХБ (Всесоюзного совета евангельских христиан-баптистов) в Москве, где руководители баптистов хотели узнать, почему молодой ученый по имени Уолтер Саватски был командирован в исследовательский центр Майкла Бурдо в Лондоне, хотя последний публиковался в «Самиздате» и считался сторонником диссидентского баптистского движения. В ответ на несколько вопросов Бичи о том, какое впечатление на местных руководителей произвел Саватски, который дважды провел в Москве по несколько недель в течение 15 предшествующих месяцев, большинство из них, включая и того, который угощал его дома обедом, уверяли, что не знают Саватского и не встречались с ним. Лишь автор отчета составил исключение, отметив, что Саватски является серьезным ученым и другом церкви. Так можно представить себе, чем по мнению руководителей церкви должны были интересоваться или что желали услышать в СДР.

Заключительное упоминание о менонитах в делах СДР 1989 г. раскрывает продолжение темы контроля над их деятельностью. В общем отчете о проблемах сектантов указывалось, что менониты по-прежнему не признают регистрации³⁵. Хотя, согласно отчету, 17 организаций зарегистрировались и присоединились к ВСЕХБ, 18 из 20 менонитских конгрегации зарегистрировались автономно, a группа из 45 церквей менонитского братства принципиально отказалась от регистрации.

Настоящий материал полезен и для статистической информации, хотя по опыту известно, что статистические данные СДР ненадежны. Как это видно из отчета за 1989 год, несмотря на инструкции нового (с 1984 года) председателя СДР Харчева проявлять

115

большее уважение и позволять то, что не было явно запрещено законом, высокомерное отношение среди ключевых кадров, прежде всего Евтихия Тарасова, а равно и уполномоченных на уровне города и области оставалось неизменным до конца: церкви делают только то, что разрешает государство, которому лучше известно, что надо делать. Следовательно, нас не должно удивлять, что в условиях отделения церкви от государства она и ее руководители испытывали ради сохранения церкви глубокую вражду к этому государству. Это не могло послужить основой для побуждения менонитов остаться в стране и помогать перестройке советского общества. Вскоре после 1989 года более 100 000 менонитов, которые еще до 1987 г. не имели другого выбора, кроме как оставаться в СССР, переехали в Германию. С более широкой государственной точки зрения это может означать только то, что глубоко порочная политика заставила менонитов ощутить себя ненужными вместо того чтобы опереться на их высокую моральную репутацию.

Менониты какое-то время принимали участие в процессе восстановления памяти о прошлом, включая поиск имен репрессированных во время чисток 1930-х годов и некоторых, реабилитированных позднее. Недавняя статья, основанная на изучении в течение четырех лет данных КГБ (и его предшественников) в архивах, хорошо позволяет увидеть методы ареста, допросов, выбивания сведений, использования информаторов, вынесения приговоров и их исполнения, или ссылок в лагеря³⁶. Автор труда Мак-Лафлин подчеркивает, что многие из личных вещей, конфискованных при арестах были уничтожены, но не во всех случаях. Дела на заключенных в лагерях по-прежнему хранятся в областных центрах регионов, где были размещены лагеря.

В материалах, опубликованных в местной российской прессе, со списками жертв репрессий встречается и много менонитских имен. Разрозненные экземпляры газеты «Новое время», г. Славгород за 25 января — 20 февраля 1992 г., имеющиеся у меня, содержат списки имен под заголовком «Они погибли в годы сталинского террора». Списки включают такие имена, как Яков Петрович Клиппенштейн, менонит, 1885 г. р., деревня Лировка быв. Херсонской губернии. Примечание для читателей ссылается на более раннюю вводную статью и приглашает родителей, братьев и других

116

родственников, а также друзей просмотреть имеющиеся данные и исправить их при необходимости.

 

Заключение

 

Уже в первой половине XX века, особенно с 1914 года, менониты жили в восточной части России / Советского Союза. Официально они считались сектой, оказывающей наиболее упорное сопротивление антирелигиозной пропаганде, основание чему часто видели в укоренившейся традиции пацифизма и в подозрении в общественном конформизме. Такая точка зрения явно прослеживается в большинстве сочинений хорошо известного советского специалиста по религиозному сектантству Клибанова, начиная с его докторской диссертации 1930 г. о менонитах. С небольшими изменениями она была продолжена в широко распространенной книге Крестьянинова, вышедшей в 1960-х гг. в серии «Религиозная библиотека». Перемены очевидны в книге Ипатова (конец 1970-х годов), и тем более в последних работах о менонитах, например: С. В. Соколовский, Менониты Алтая, М., 1996. Здесь автор подходит к менонитам с этнографических позиций, что контрастирует с подчеркиванием их сущности как религиозной организации.

Архивные материалы государственных органов по менонитам совершенно неудовлетворительны из-за их бедного фактического материала в эпоху исполнения чиновниками норм политики «безбожников». Сбор внутренних местных документов о широко разбросанных по Советскому Союзу менонитах и запись устных сообщений для создания базы исторических данных остаются наиболее трудной, но плодотворной задачей. Забытая история менонитов после 1941 года еще ожидает возрождения и воздаяния должного памяти погибших в том духе, как это свойственно организации «Мемориал».

117

 

¹ Детальные сведения о взаимодействии между евангельскими христианами, баптистами, пятидесятниками и менонитами см. в моей работе (Soviet Evangelicals Since World War II, Scottdale, 1981). Имеется и русский перевод: В. Саватский. Евангелическое движение в СССР после Второй мировой войны. Москва. Центральный Комитет менонитов в России, 1995).

 

² О Дэвиде Ремпеле, чья написанная в 1933 г. докторская диссертация долгое время считалась наиболее глубоким историческим исследованием вопроса (хотя и касалась в основном только экономики этих иноземных колонистов), см. биографический очерк Джеймса Урри (James Urry) в: Harry Loewen (ed.), Shepherds, Servants and Prophets. Leadership Among the Russjan Mennonites (ca. 1880-1960), Waterloo 2003, P. 337-348.

 

³ ЦГИА (Центральный Государственный Исторический Архив Санкт-Петербург), Фонд 183, Оп. 29, д. 171 (1800 г.), л. 8.

 

⁴ С.Головащенко, Ю.Решетников (сост). История евангельско-баптистского движения в Украине. Материалы и документы. Одесса 1998. Проект возник благодаря сотрудничеству между П.И.Косухой (Украинская Академия наук: после его смерти С.Головащенко) и Сергеем Санниковым, тогда ректором новой Баптистской теологической семинарии в Одессе, при финансовой поддержке ряда менонитских организаций Северной Америки.

 

⁵ Почти все эти документальные выводы теперь включены в два диска, выпущенных под названием «Электронная христианская библиотека. История евангельского движении в Евразии. Материалы и документы». Диски 1-2. 2001-2002 г. Копии можно получить через eaaa@net.ua.

 

⁶ Головащенко С., Решетников Ю. Цит. соч. С. 9

 

⁷ Там же. С. 16 (ср. С. 13-19).

 

⁸ Там же. С. 19.

 

⁹ ЦГАР (материалы по Крымской области). Ф. 26. Оп. 2. Д. 641. Л. 1, 5, 6.

 

¹⁰ ЦГАР. Ф. 118. Оп. 1. Д. 3645. (Крымская область). Лл. 3-16. Церковные власти наложили взыскание на Царенко.

 

¹¹ ЦГАР (Крымская область). Ф. 27. Оп. 1. Д. 11547. Л. 1-9.

 

¹² Там же. Д. 12037.

 

¹³ ЦГИАУ (Киев), Ф. 385. Оп. 2. Д. 206

 

¹⁴ Там же. Л. 67-69.

 

¹⁵ ЦГА. Ф. Р 2. Оп. 5. Д. 60. Л. 60.

 

¹⁶ Включены колонии Калиновск, Михайловки, Котляровки, Николаевки, Мариановка, Орлов и Карловка.

 

¹⁷ Государственный Архив. Донецкая область Ф. Р2374. Оп. 2. Д. 171.

 

¹⁸ Там же. Ф. Р2. Оп. 4. Д. 40.

 

¹⁹ ГАРФ. Ф. 353. Оп. 8 Д. 8 (Материалы по сектантству, 1924) Л. 98-93.

 

²⁰ Ф. Р2. Оп. 4. Д. 117 (докладная записка по нем. колонии, 16.XI.1929). Л. 63-66.

 

²¹ ГАРФ I и ГАРФ 2 сменили то, что раньше именовалось Главным управлением государственных архивов СССР, под контролем которого наиболее объемные собрания исторических материалов хранились в Ленинграде в старинном здании Сената и Синода, известном и поныне как Центральный Государственный Исторический Архив (ЦГИА). ГАРФ расположен в Москве в двух местах: на Большой Пироговской, 17 и на Бережковской набережной, 26.

 

²² Подробности см. в работе: Саватски У. Протестанты-пацифисты в Советской России в межвоенное время // Павлова Т. A. (отв. ред.). Долгий путь российского пацифизма. Москва, ИВИ РАН. С. 262-284.

 

²³ Эта история с точки зрения менонитов описана в: Toews J. B. Lost Fatherland. Scottdale 1971 и Epp F. H. Mennonite Exodus, Altona, 1962. Мой обзор базируется на изучении материала государственных архивов в Москве в 1994-1995 гг.

 

²⁴ ГАРФ. Ф. 1064. Оп. 6. Д. 6 (Помгол. Заграничный отдел. Переписка с американским и голландским союзом помощи голодающим в России (август 1921 — январь 1922 г.). См. пункты 8.9.23. Л. 60-61.

 

²⁵ Там же. Л. 8, 25-27 о голландской помощи, и Л. 28-36 по черновикам договора с АМС.

²⁶ Основные архивные дела ВМС и Всеменонитского Сельскохозяйственного объединения были конфискованы наркоматом юстиции. Я разыскал фонды 424 и 423, проверяя материалы дел наркомата юстиции в ГАРФ 2 на Бережковской набережной 26. См. мой отчет в MHS Newsletter, January 1995.

 

²⁷ В дополнение к моей работе (см. прим. 22) с цитатами из архивных дел см. там же статьи Л. Клиппенштейна по отказникам от военной службы среди менонитов в царской России (С. 150-171) и Е. Гетель по Объединенному совету религиозных объединений и групп (С. 301-320).

 

²⁸ Помимо моих собственных записей использованы цитаты из архивных дел, выписанные такими учеными как Джон Андерсон и Феликс Корли, а также фотокопии избранных материалов, полученные от Кестон-колледжа (Оксфорд).

 

²⁹ ГАРФ 1. ф. 5263. Оп. 1. Д. 5.

 

³⁰ Там же. Д. 1. (Протоколы...).

 

³¹ ГАРФ. Ф. 5263. Оп. 1. Д. 10. Л. 36-37.

 

³² Там же. Д. 19. Л. 36.

 

³³ ГАРФ 1. Ф. 6991. Оп. 6, часть 1 (1966-1971) Протоколы СДР, Л. 3.

 

³⁴ Там же. Л. 63.

 

³⁵ Corley, F. (ed.). Religion in the Soviet Union. An Archival Reader. New York,  1996. P. 342.

 

³⁶ Mcloughlin. В. Documenting the Death Toll: Research in the Mass Murder of Foreigners in Moscow, 1937-1938 // AHA Perspectives, May 1999. P. 29-33.

 

 

Изд: «Из истории миротворчества и интеллигенции». Сборник памяти Т.А.Павловой, М., ИВИ РАН, 2005.