ЗАМЕТКИ К ПОРТРЕТУ ИСТОРИКА: ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА ПАВЛОВА

А. А. Александров

 

«У каждого человека бывают в жизни звездные часы. Их немного, но помнятся они всегда. Это моменты высшей радости, когда чувствуешь, что недаром живешь на этой земле, что дело, в которое ты вкладываешь себя, все муки, сомнения, неуверенность в своих силах, разочарования, тяжелый труд — нужны людям.

Я пережила такой звездный час 25 апреля 1986 г. в Московском историко-архивном институте, где происходил «Суд истории» над Кромвелем».

Т. А. Павлова¹

 

 

Эпиграфом моих заметок стали слова, с которых Т. А. Павлова начала статью о большом студенческом празднике — деловой игре Кружка истории древности и средневековья. В 1986 году я учился на втором курсе и участвовал в «Суде истории». Смысл игры — понять роль Оливера Кромвеля, показав его самого, его сторонников и врагов в костюмированном судебном процессе. «Суды» проходили ежегодно и собирали сотни зрителей в актовом зале Историко-архивного. Для моего поколения студентов МГИАИ — РГГУ это был не только самый интересный момент — звездные минуты — студенческой жизни. То был один из первых наших опытов научного исследования. Целый год мы штудировали всю доступную литературу. Мы спорили над «пунктами обвинения», составляли тезисы выступлений в строгом соответствии с историческими источниками. Большое внимание мы уделяли книгам и статьям Т. А. Павловой, ярким, фундаментальным, образным.

Н. И. Басовская, заведующая кафедрой всеобщей истории и научный руководитель кружка, была создателем и вдохновителем Игры. Незадолго до 25 апреля Н. И. Басовская пригласила Т. А. Павлову

15

быть экспертом и выступить на нашем «Суде над Кромвелем». Само это приглашение значило очень многое. Т. А. Павлова была признанным и авторитетным и Москве специалистом по политической борьбе Англии середины XVII века. Работала в крупнейшем научном центре России. Была известна своей объективностью. Не была склонна «завышать» профессиональную оценку трудов коллег. Годами позже я понял, что она была неспособна «дать положительный отзыв», если работа казалась ей плохой. С ее участием наша студенческая игра выходила на новый уровень, получала академическое признание.

Т. А. Павлова не только сделала блестящий обзор исторической роли Кромвеля. Она приняла настоящее участие в студенческой игре. А это может сделать не каждый профессор. Помню, что в реакции на выступления студентов первого или второго курсов не было и намека на «роль признанного метра». Она восхищалась даром Н. И. Басовской, сделавшей подлинное изучение истории интересным и увлекательным.

Т. А. Павлова стала другом нашего кружка. Принимала участие во всех других «Судах истории», была рецензентом сборника статей студентов, специализирующихся по кафедре всеобщей истории. Я был старостой КИДИСа. Передавал Т. А. Павловой материалы «Судов истории», отвозил на рецензии статьи. Много позже Т. А. Павлова стала рецензентом моего диплома, официальным оппонентом диссертации. Хотя мы очень редко виделись, наше доброе знакомство продолжалось до последних дней ее жизни. Для меня большой честью стали слова из дарственном надписи на одной из книг, которую Татьяна Александровна подарила мне весной 1999 года: «...в знак старой дружбы...».

Говоря о встречах с Т. А. Павловой в РГГУ, отмечу, что в 1999 году она прочла в нашем университете спецкурс «Идеи культуры мира в европейской истории и политике» для студентов-политологов третьего и четвертого курсов. Студенты и преподавагели-кураторы специальности очень любили эти занятия. Болезнь не позволила Т. А. Павловой продолжить работу в нашем университете. Хотя мне известно, что она хотела работать со студентами всегда. Думаю, что ее преподавательской работе не дала состояться постоянная, ежедневная в буквальном смысле этого слова, работа над книгами, статьями, переводами. Работа поглощала все ее время и отнимала все силы.

Она обладала редким даром не столько читать лекцию, сколько ее рассказывать. Я помню, например, выступление в Государственной

16

исторической библиотеке о Джоне Милтоне. По стройности сюжета, выверенным деталям, образности доклад можно было сравнить с прекрасно выполненной акварелью.

Татьяна Александровна была человеком, «который сделал себя сам» Это касается не только академической карьеры или ученой степени. Она с теплотой рассказывала о своем учителе М. А. Барге, но искала путь в науке сама.

Будущий историограф, наверное, скажет, что ее выбор методологии характерен для исторической науки второй половины XX века. Если бы я выступал перед западными студентами, которые иногда плохо представляют реалии советской интеллектуальной жизни и всех родившихся в 1930-е годы считают коммунистами, я бы мог сказать, что марксистское объяснение истории Т. А. Павловой было чуждо.

Книга об Уинстэнли была издана Политиздатом в серии «Пламенные революционеры» в 1985 году². Под идеологически выдержанной серийной формулировкой вышла в свет глубокая книга, честный рассказ об английской истории середины XVII века. Там нет и намека на упрощенный «марксистский подход» научно-популярных книг. Посмочриче большую статью Т. А. Павловой о Кромвеле, опубликованную в 1971 году³. Статья читается так, будто написана сегодня, а не в период обязательных ссылок на второе издание собрание сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, пятое издание полного собрания сочинений В. И. Ленина. И это притом, что журнал «Новая и новейшая история» был известен под ироничным прозванием, намекавшим на идеологическую цензуру — «ни-ни»!

В статье опубликованной в ежегоднике «История социалистических учений», автор исследует понятие свободы в утопии XVII века, анализирует библейские образы и сюжеты⁴. И это в 1985 году.

Разумеется, она изучала и учитывала социальный состав парламентов, экономические требования и сословные интересы⁵. Но,

17

как и многие профессиональные историки, понимала, что концепция классовой борьбы не дает ответа на важнейшие вопросы. Официальной наукой по идеологическим причинам просто игнорировались целые пласты исторического процесса.

Интерпретация истории, предложенная марксизмом столетии, не вызывала сочувствия во второй половине XX века. Историческое знание последней трети XX века испытывало вакуум смысла. Отсюда множество научных и ненаучных концепций 1990-х, отсюда напряженное внимание историков к философии постмодернизма. Если не в классовой борьбе, тогда в чем смысл истории? Что является вечным двигателем истории?

Духовное начало Т. А. Павлова считала главным фактором исторических событий. При изучении прошлого ее интересовала душа человека. Ключевым моментом в ее видении истории является религиозная идея. Позволю себе большую цитату — она объясняет очень многое. «Со студенческих лет я, зевая над учебниками и монографиями, размышляла о том, что делает историю интересной и что, наоборот, убивает в ней живое. И нашла ответ для себя: история полна жизни и смысла тогда, когда в центре ее стоит человеческая личность. Даже оперируя отвлеченными понятиями «массы», «классы», «цивилизации», «экономические отношения», «культуры», — нельзя забывать, что за ними стоят люди — страдающие и радующиеся, стремящиеся познать и достичь, любящие и ненавидящие. И в каждом — будь то египетский крестьянин, греческий оратор, средневековый монах, европейский полководец или русский купец — действуют силы Добра и Зла, которые именно историк должен вывести на свет Божий, показать и постараться понять»⁶.

Христианское видение прошлого — как и современной жизни — было основано на религиозном личном опыте Т. А. Павловой. Она была искренне верующим человеком. Понятия Добра и Зла были ответом на вопрос о смысле истории.

Личные размышления о религии были тесно взаимосвязаны с предметом научной деятельности. Главной темой была история Англии XVII века, время ожесточенных споров в христианской литературе и публицистике. Внимание Т. А. Павловой к современной западной религиозной мысли было вызвано отчасти ее

18

историческими исследованиями. Она изучала традицию поиска истины. Этот поиск интересовал ее как вневременное явление истории человечества

Работа историка много давала для размышлений о соврсменной жизни, а религиозные и нравственные искания служили кодом научного труда. Приведу характерные примеры. В острой публицистической статье о главных проблемах России 1990 года цитируются слова Оливера Кромвеля: «Сейчас время говорить или навсегда замолкнуть»⁷. Биография Джона Милтона завершается прямым обращением автора к реалиям сегодняшнего дня⁸.

Два фактора определили успех биографических книг, написанных Т. А. Павловой. Литературный дар автора и кропотливая работа с историческими источниками. Татьяна Александровна гордилась тем, что в ее научно-популярных работах нет ни одной «выдуманной» цитаты. Каждый факт, поступок имел солидное источниковое подтверждение. Не меньше значила творческая реконструкция смысла действий людей. Приведу один характерный пример.

Однажды во время прогулки в усадьбе «Узкое» она упомянула, что написала повесть о Джерарде Уинстэнли тогда, когда еще не бывала в Англии. В книге есть очень яркий эпизод, в котором героиня повествования становится случайным свидетелем бегства Карла I. Для этой сцены Т. А. Павлова использовала свои впечатления от парка усадьбы «Узкое». Спустя много лет она побыла в Великобритании и рассказывала мне, что места исторических событий оказались именно такими, какими она пыталась их изобразить. Вели вы откроете книгу и прочтете эти страницы, то увидите, что там нет «описания местности». Там есть гораздо большее — образ Англии.

Как и многие гости дома, я читал ее литературные произведения. Рассказы Татьяны Александровны очень частные, передают все очарование ее характера, взгляда на мир — благородного и самостоятельного.

Я буду всегда вспоминать квартиру Т. А. Павловой как доброжелательный и красивый московский дом. Старые семейные фотографии, картины, книги. Уютные комнаты. Рыжая кошка Бетти. Гордость хозяйки — великолепный письменный стол конца XIX

19

века — подарок для горячо любимого сына. Деревянный резной цветок на небольшом распятии на стене.

Личный компьютер, который постоянно и активно используется в научном труде, впервые я увидел именно у Татьяны Александровны. Уверен, что молодое поколение просто не понимает смысл моих слов, но не стоит забывать, что в первой половине 1990-х годов компьютер и принтер был редкостью в кабинете ученого.

Т. А. Павлова жила на улице Островитянова, рядом с парком Тропарево. Единственным отличием академического кооператива были очень красивые деревья, которые специально подобрал и посадил сосед — специалист в ботанике. Обычная панельная двенадцатиэтажка в спальном районе, типовая квартира и мебель. И совершенно необычное впечатление. Хозяйка дома придавала всему особую черту — благородства.

Она была человеком интеллигентным в том смысле, который вкладывали в это понятие в первой половине XX века. Ей было присуще чувство собственного достоинства, неразрывно связанное с уважением к другим.

Татьяна Александровна обладала счастливой способностью к самоиронии, которая защищала ее от самолюбования и тщеславия. Ей было присуще тонкое чувство юмора. Радостное свойство смеяться шуткам других и по-доброму видеть смешное в нашей жизни. Она со справедливой гордостью, но и некоторым саркамом относилась к множеству своих изданий («много бумаги извела»). Запомнился рассказ про старого профессора, который, как и она постоянно работал в домашнем кабинете. Этот ученый мало обращал внимания на жизнь вокруг. Когда же дети начинали ему мешать своими шумными играми, он выходил из кабинетa и громогласно кричал, стоя на верхней площадке лестницы: «кормите детей!!».

Однажды она цитировала замечательную журнальную опечатку. Вместо почтенной степени доктора наук красовалось «доктор паук». Это было поводом для шуток сразу же после защиты ее докторской диссертации.

В домашней гостиной висел маленький портрет Татьяны Александровны. Если не ошибаюсь, его автор Дмитрий Жилинский. Масло по дереву. Работа передает не только стиль человека, но свойства души. Взгляд женщины, которая размышляет о чем-то далеком. Отдаленное является более важным и значимым, чем ближайшая реальность. Ум, основа спокойствия и достоинства.

20

Когда я смотрел на эту работу, мне всегда казалось, что художник сказал несколько больше, чем подобает в пусть и маленьком домашнем, но явно парадном портрете. Показаны черты характера, которые делали хозяйку дома беззащитной перед напором невзгод. «Поэты — как правило, уязвимый, нецепкий народ и часто теряются в житейском море».⁹

После того как я закончил юридический факультет МГУ, Т. А. Павлова один или два раза спрашивала моего совета по правовым вопросам. Свидетельствую: она не видела ловкачество и обман. Чувствовала, что обманывают. Но не могла понять — думаю, это не особенно и интересовало — кто и как.

Мне трудно отказаться от мысли, что она несколько мифологизировала тех людей и события, которые были простыми по своей сути. Они были мирскими, близкими. И именно поэтому она не могла объективно видеть их земную сущность. Придавала дьявольские черты ловкому адвокату в одном процессе, в котором вынуждена была участвовать. В ординарном бюрократе замечала свойства тирана. Она была права?

Душа ее была слабо защищена от глупости и злобы. Но она надеялась и верила в доброту, мудрость, любовь. Это определило и собственную ее жизнь, и — как это не высокопарно звучит — ее отношение к судьбе России, всеобщей истории, прошлому и будущему.

Татьяна Александровна была сильным и очень ранимым человеком. Отсюда стремление к одиночеству и печальная усталость последних лет ее жизни. Летом 2002 года навестил ее в хосписе у Новодевичьего монастыря. В красивых холлах стояли книжные шкафы с литературной классикой. Среди книг, которые были выставлены в фойе рядом с ее комнатой, я заметил и огромное собрание серии «Жизнь замечательных людей». Нашел там «Кромвеля» и «Уинстэнли». Казалось, что книги, истинные друзья провожают своего автора в последний земной путь.

Я помню нашу последнюю встречу за несколько дней до смерти Татьяны Александровны. Увидел и запомню навсегда: настоящую доброту, любовь к людям, мужество, разум и веру.

 

21

 

¹ Павлова Т. А. КИДИСу — с любовью (1986 год: Оливер Кромвель) // Зеркало истории: Двадцать лет кружку истрии древности и средневековья: Сб. статей // Отв. ред. Н. И. Басовская. М., 1992. С.29.

 

² Павлова Т. А. Закон свободы: Повесть о Джерарде Уинстэнли. М., 1985. 367 с.

 

³ Павлова Т. А. Оливер Кромвель: человек и политик // Новая и новейшая история. 1971. №1-2.

 

⁴ Павлова Т. А. Идеал человека в произведениях Джерарда Уинстэнли история социалистических учений. 1985. М., 1985. С. 145-162.

 

⁵ Сравните работы 1989 и 1998 годов: Павлова Т. А. Народная утопия в Англии второй половины XVII века: Представления о социальной справедливости. Автореферат... доктора исторических наук. М, 1989. С. 6-7 и Павлова Т. А. Народная утопия в Англии XVII века: Представления о социальной справедливости. М., 1998. С. 4-6, 42, 177, 185.

 

⁶ Павлова Т. А. КИДИСу — с любовью... С. 29.

 

⁷ Павлова Т. А. Три лика России // Родина. 1990. № 2.

 

⁸ Павлова Т. А. Милтон. М., 1997. С. 473.

 

⁹ Там же. С. 469.

 

 

Изд: «Из истории миротворчества и интеллигенции». Сборник памяти Т.А.Павловой, М., ИВИ РАН, 2005.