ГЛАВА 6

Откровенный разговор:

проблема сосуществования рас

в Америке

 

«Я до сих пор продолжаю злиться на людей, большинство которых уже давно ступило в мир иной. Если я буду дурно отзываться о них, Сэди скажет: "Не говори плохо об умерших". И это пробуждает во мне желание быть хорошей».

«Часто я испытываю неприязнь ко всем белым людям, но это прекращается, когда я вспоминаю о тех хороших белых, которых я встречала в своей жизни. Пусть их было не так уж много. Я признаю это. Более того, в жилах моей матери была частичка белой крови. Не могу же я ненавидеть собственную плоть и кровь! Да и в других местах живет много добрых белых. Порой их трудно отыскать, но все же они есть».

«Порой Бог мне посылает хорошего белого, и это происходит по сей день. Я полагаю, что Бог таким образом сохраняет мою добрую природу, не давая мне погрязнуть во зле. Посылая доброго человека, он заставляет меня проглотить ворону. А ворона, скажу вам откровенно, не лучшая птица на обед».

Сара Л. Дилэни. (Delany)

 

В Палате представителей парламента штата Орегон, расположенной в здании Капитолия в Сейлеме, висит кар-

119

тина с изображением орегонских поселенцев, которая производит огромное впечатление на всякого, входящего в это помещение. На ней представлена сцена формирования временного правительства в 1843 году в Чампоеге на реке Вилламете.

Если вы белый, то вы не заметите того, на что тут же обратят внимание представители коренного населения Америки, афро-американцы или люди с цветным цветом кожи: на картине нет ни одного представителя этих рас. Согласно последней переписи, население Орегона на более чем 90% состоит из европеоидов.

Откройте Голубую книгу Орегона (Oregon Blue Book) и прочитайте захватывающую историю этого штата. Она хорошо и интересно написана, но на занимаемых ею 27 страницах вы найдете всего лишь одно предложение, посвященное афро-американцам.

Подобное соотношение белых и негров в Орегоне не случайно. В 1849 году был принят закон, изгоняющий черных из штата, и последствия такой политики чувствуются до сих пор. Несмотря на отмену закона в 1926 году, он, по мнению автора одной из передовиц сейлемской газеты Statesman Journal, «стал оправданием для юридически узаконенной дискриминации, продолжавшейся более ста лет и оказавшей решающее влияние на формирование действующих и поныне расистских умонастроений». Это был не тот случай, когда, подобно одному из орегонских губернаторов, говорят: «Приезжай, посмотри и отправляйся восвояси». Это стало запретом на «всякое появление в тех местах вообще».

Ста пятьюдесятью годами позже, 22 апреля 1999 года, 800 мужчин и женщин собрались в здании Парламента Орегона, чтобы честно пересмотреть прошлое штата и создать предпосылки для будущего равноправия. Утром того дня Палата представителей и Сенат вынесли резолюции, в которых признавались факты изоляционистской политики штата в прошлом и выражалась признательность людям всех рас, способствовавшим на протяжении многих лет изменениям к лучшему. Кроме того, в резолюциях содержался призыв к продолжению диа-

119

лога и принятию дальнейших мер в указанном направлении. На дневном заседании произошло официальное подписание резолюций вместе с содержащей сходные формулировки декларацией губернатора штата, после чего спикер Палаты представителей пригласила публику присоединиться к законодателям. Люди всех рас подходили к рабочим столикам законодателей, толпились в боковых проходах и на галереях, заполняли зал для проведения парламентских слушаний. По словам одного из парламентариев, создавалось впечатление, что народ Орегона впервые берет в свои руки Парламент.

Губернатор Орегона Джон Китсхэбер сказал, что некоторым было не так уж просто вспомнить о расистском прошлом штата. «Орегон не будет хорошим домом для нас до тех пор, пока он не станет хорошим домом для всех нас», — продолжил губернатор. Президент сената Брэди Адамс, в свою очередь, заметил: «Если в нашем штате совершаются несправедливости, то все мы должны измениться. Человек не может называться справедливым, пока он не усвоил равного отношения ко всем людям». По словам спикера Палаты представителей Линн Снодгрэсс (Snodgrass), пришло время почтить героев, которые помогли нам справиться с мрачными страницами в истории нашего штата. Спикер отметила, что некоторые из них, мужчины и женщины, не сдавшиеся перед лицом тяжелых испытаний, присутствуют в этом зале. Обращаясь к этим людям, она сказала: «Вы герои, ибо вам принадлежит решающая роль в искоренении предрассудка».

Сенат одобрил резолюцию единогласно. Тем не менее в Палате представителей нашлось семь человек, которые проголосовали против ее принятия. «Не думаю, что обращение к нелицеприятным событиям прошлого сослужит нам хорошую службу, — сказал один из таких членов, — следует жить настоящим и будущим, смотреть в суть вещей и не увлекаться пустыми символами». Подобная точка зрения вызвала у многих негодование. Тем не менее, по сообщению информационного агентства «Ассошиэйтед Пресс», «во время проходившей в здании Парламента церемонии, на которую собрались люди всех

120

цветов кожи и религиозных конфессий, не было произнесено ни одного слова гнева, не было выдвинуто ни одного обвинения. Присутствовавшие здесь чернокожие солдаты, одетые в синюю военную форму, и индейцы в традиционных головных уборах из орлиных перьев вывесили флаги. Здание наполнила звуки The Battle Hymn of the Republic¹, инициатором исполнения которого стала бывший член Палаты представителей афро-американка Маргарет Картер».

Бывший главный судья штата Эдвин Петерсон рассказывает, что уже к семи годам идея о расовом превосходстве прочно укоренилась в его сознании. Во время обучения в правовой школе он умом понимал несправедливость подобного положения, но всем своим существом он постиг это лишь спустя многие годы. «Каковы причины расовой дискриминации?» — спрашивает Петерсон. «Ответ прост: в ней виновны люди, подобные нам с вами. Мы должны вывести простую логическую цепочку: я вижу несправедливость — я могу изменить существующее положение вещей — я сам стал другим». Но не так просто изжить в себе привычку смотреть на происходящее с позиций расизма. Первым шагом в указанном направлении должно стать обращение к самому себе. Тогда и только тогда мы сможем вступить в будущее, свободное от расовых предрассудков, где все люди вне зависимости от цвета их кожи будут наделены равными правами и обязанностями.

Бывший сенатор Марк О. Хэтфилд, почетный сопредседатель «Союза Орегона» (Oregon Uniting), коалиции, которая, выступив инициатором мероприятия, разрушила миф о «старых добрых временах», говорил о неисполнен-

 

¹ The Battle Hymn of the Republic — патриотическая песня-марш, бывшая неофициальным северян в период Гражданской войны (Civil War). Написана в 1861 г. Джулией Хау (Howe, Julia Ward) на мотив песни «Тело Джона Брауна» (John Brown's Body). Впервые опубликована в журнале Atlantic Monthly в феврале 1862 г. и сразу же стала популярной.

Позднее использовалась как протестантский гимн и песня протеста.

 

121

ных договорах и расовом неравенстве, которое влечет за собой религиозную нетерпимость и прочие виды несправедливости. В своих рассуждениях он опирался на собственный опыт. Хэтфилд, одно время занимавший пост губернатора, говорил, что ему приходилось видеть парад, организованный членами ку-клукс-клана в Сейлеме. Не понаслышке знаком он с практикой изгнания, применяемой по отношению к живущим по соседству цветным. Помнит он и о голосовании в Парламенте по вопросу об обязательном посещении каждым молодым человеком государственной средней школы, что имело целью нанести удар по приходским школам. Хэтфилд упоминает также об изгнании евреев из общества, о частных школах, женских университетских клубах и ситуации, сложившейся в рядах представителей денежной элиты. Он был свидетелем того, как его друга, американца японского происхождения, направили в лагерь для интернированных. Однажды ему пришлось отвезти своих афро-американских друзей певцов Марианну Андерсон (Anderson) и Пола Робесона (Robeson) в Портленд, так как их не пускали переночевать ни в одну сейлемскую гостиницу. Во время своей службы на американском флоте он неоднократно замечал, что тамошние афро-американцы постоянно находились в ситуации духовной изоляции.

«Жизнь в Орегоне в настоящее время изменилась к лучшему, — продолжает Хэтфилд. — и причиной этого изменения стали те серьезные усилия, которые были предприняты для исправления допущенных в прошлом несправедливостей». Законы о гражданских правах начали неукоснительно соблюдаться в таких сферах, как, например, места общественного пользования. Был восстановлен правовой статус американцев японского происхождения. Тем не менее, по словам Хэтфилда, «расовая дискриминация — очень опасный вирус, способный в любую минуту вызвать эпидемию ненависти, которой в равной степени подвержены все мы». Каждый случай проявления расового неравноправия тяжким грузом лежит на совести всего поколения. Каждый из нас есть часть единой расы, и имя этой расе — род человеческий. Эта

122

истина всегда открыта для нас, и познать ее никогда не поздно. Марк Хэтфилд познал ее на уроке в воскресной школе, и звучит она так: «Красные, белые, желтые или черные — все они драгоценны в Его глазах».

Другой сопредседатель Мирли Эверс-Уильямс, бывший глава Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, отметила, что данное мероприятие ознаменовало собой дальнейшее продвижение вперед на пути к расовому равноправию. Здесь каждый получил возможность в присутствии представителей законодательной и исполнительной властей штата заявить о своем нежелании терпеть проявления ненависти, расизма и несправедливости в будущем. «Мы, орегонцы, должны бороться, — продолжала Мирли, — чтобы стать ориентиром для всех других штатов».

По сообщению портлендской Oregonian, «Собрание стоя приветствовало каждого из выступавших, которые один за другим говорили о допущенных в прошлом несправедливостях и о надежде на лучшее будущее». Одной из выступавших была первый сенатор штата латиноамериканского происхождения Сьюзан Кастильо. Она призвала других присутствовавших на мероприятии законодателей не возвращаться к политике протекционизма по отношению к сельскохозяйственным рабочим. Американка японского происхождения Пегги Нэдже, юрист по профессии, вызвала бурю аплодисментов, когда, взглянув на присутствовавших в зале, сказала: «Вот так будет выглядеть орегонский Парламент в будущем».

Во время смены караула, когда представители коренного населения Америки сменяли на посту афро-американских солдат, Роуз Высокий Медведь, член группы «Мудрость старейшин», говорила о культурном возрождении ее народа. «Сейчас не время для проявления ненависти, гнева и раздражения. Мы никого не виним. Подобные чувства недостойны человека как духовной сущности. Это не наш способ действий». По словам Роуз, ее народ был создан для перенесения страданий. «Мы не хотим оскорбить память наших предков, которые выдержали все испытания до конца. От мудрости старших исходит целительная

123

сила». Коренные американцы помнили о собственных страданиях, и молились за европейцев на их пути слез. «Это великий день, — сказала в заключении Роуз, — день примирения и исцеления».

При получении текста резолюций от представителей Исторического общества Орегона сенатор штата Авель Гордли (Gordly) отметил, что Орегон показал всей Америке, сколько возможностей предоставляет людям победа над расовой дискриминацией: «На примере нашего штата можно увидеть, сколь велика сила прощения, примирения и исцеления от былых раздоров и разногласий. Исправив ошибки прошлого, мы полны решимости общими усилиями строить наше совместное будущее».

Коалиция чернокожих американцев привезла на церемонию целый автобус представителей Афро-американской общины северо-восточного Портленда. По словам одного из приехавших, сразу же после прибытия в Сейлем он почувствовал дух надежды, которым было наполнено все в этом городе. Создавалось впечатление, будто все пережитое в прошлом не кануло в Лету, и «кто-то, наконец, расскажет миру нашу историю».

«Люди были тронуты, — продолжал он, — они словно сбросили с плеч тяжкий груз. На обратном пути люди выглядели иначе. Все испытывали умиротворение и радость жизни. Это был их день».

Духовный лидер индейцев Америки Берни Клифф впоследствии сказал: «Это было ответом на наши молитвы». По словам государственного секретаря штата Орегон Фила Кислинга (Keisling), «возможно, это было лучшим из того, что произошло в законодательном собрании и этом году».

Тем временем изображенные на картине поселенцы, казалось, с изумлением взирали на происходящее в зале. Никто из выступавших не сказал ни слова о картине. Однако этот факт не остался незамеченным для обозревателя El Hispanic News, который назвал отсутствие представителей других рас на картине примером неспособности признать всю историю штата в целом, как она есть, без лакун и эксцерптов, включая таких ее действу-

124

ющих лиц, как испанцы, мексиканцы, китайцы, японцы и, конечно же, афро-американцы. «Тем не менее картина стала прекрасной декорацией, на фоне которой еще ярче проступал контраст между несправедливостями прошлых лет и событиями того памятного дня».

 

День покаяния

 

«Мы, американцы, имеем слабую связь с историей. Это объясняется как подвижным образом жизни, так и сравнительной молодостью нашего государства. Нам легко заявлять о собственной непричастности к делам давно умерших людей, поскольку неотъемлемой частью нашей национальной культуры является вера в возможность начать все сначала, не обременяя себя при этом заботой о прошлом.

Поэтому мы испытываем нечто вроде шока всякий раз, когда мы понимаем, что не можем заново начать до тех пор, пока трезво не оценим все происшедшее. Из собственного жизненного опыта мы знаем, что лучше обсудить с друзьями и близкими все неурядицы во взаимоотношениях, нежели притворяться, будто ничего не произошло. И мы осознали это здесь, сегодня утром.

Для благополучного сосуществования в будущем как единого народа мы, орегонцы, должны сначала признать то, что нас разделяет. В силу занимаемой нами должности мы являемся преемниками прежних законодателей штата, а именно членов Территориального законодательного собрании штата Орегон 1849 года. От них через многие поколения законодателей мы получили наши полномочия. Наш пост существовал задолго до нашего рождения и продолжит свое существование через много лет после нашей смерти. Наши голоса, слова и действия есть часть чего-то большего, чем мы сами. Мы получили полномочия только в силу избрания на занимаемую нами должность, которая восходит к тем первым членам Территориального законодательного органа штата Орегон.

Подобно нам, те прежние члены законодательного собрания пытались разрешить проблемы региона. Они составляли бюджет и принимали законы, имеющие своей целью улучшить жизнь людей и способствовать процветанию штата. Большинство их речей и решений, продиктованных мудрой

125

прозорливостью и заботой о гражданах штата, теперь преданы забвению, подобно тому, как и наши деяния будут в скором времени забыты потомками.

Тем не менее последствия одного из вынесенных ими постановлений, безусловно, обоснованного умонастроениями того времени, мы ощущаем до сих пор. Это был обычный законопроект, принятый, я полагаю, из соображений безопасности, которые здесь сыграли с законодателями злую шутку. Согласно этому документу, все «негры и мулаты» (я пользуюсь словами того времени) изгонялись с территории Орегона, дабы не допустить их «дурного» влияния на коренное население штата, равно как и избежать опасности их численного превосходства над белокожими американцами. Поддавшись страху, депутаты принимали во внимание лишь цвет кожи того или иного человека, который служил единственным основанием для изгнания с территории штата.

Уважаемые коллеги, это не самый лицеприятный эпизод в истории Орегона. Этому не учат в наших школах. Тем не менее запомните мои слова, он твердо запечатлелся в памяти народа и давно уже ждет того часа, когда мы сможем откровенно рассказать о нем. Этот эпизод — мрачная страница нашей истории, он полон горя и страданий людей, которые насильственно были лишены родного дома и средств существования. Это повесть о нереализованном человеческом потенциале. Но в то же самое время здесь есть место надежде и личному мужеству. Если вы открыли свое сердце, если вы решили выслушать, то вы узнаете о людях, которые нашли в себе силы преодолеть чудовищную несправедливость, равно как и о выступивших против воли народа руководителях.

Мы сегодня пришли сюда, чтобы оставить собственный след в истории ради наших детей, ради будущих членов законодательного собрания и, наконец, ради тех, чьи имена мы никогда не узнаем, чьи лица мы никогда не увидим, ибо время нашей жизни к тому моменту давно истечет. Своим сегодняшним решением мы заявляем людям, нас избравшим, равно как и нашим преемникам, следующее: «Мы, депутаты Палаты представителей законодательного собрания семидесятого созыва, признаем факты дискриминации в истории штата Орегон. Мы благодарны людям всех рас и национальностей, которые способствовали изменению ситуации в лучшую сторону, радовались малейшему продвижению в дан-

126

ном направлении и побуждали нас к честному обмену мнениями по вопросам межрасовых отношений, результатом которого явились позитивные изменения в социальной сфере.

Итак, давайте примем решение, что мы, депутаты Палаты представителей законодательного собрания семидесятого созыва, и в дальнейшем будем предавать гласности все случаи расовой дискриминации и добиваться полноправного участия представителей расовых меньшинств во всех аспектах жизни Орегона. Пусть этот памятный день станет началом конструктивного диалога по вопросам достижения расового равноправия в будущем».

Признавая прошлые ошибки, мы перестаем быть заложниками нашей истории. Мы получаем возможность начать все сначала и продвигаться вперед как один народ, как люди, оказывающие равное уважение друг другу вне зависимости от существующих между ними различий, будь то цвет кожи или что-то еще».

Член Палаты представилей

Анитра Расмуссен,

Палата представителей штата Орегон,

22 апреля 1999 года

 

Церемония, имевшая место в законодательном собрании Орегона, возможно, была первым мероприятием подобного рода в Америке. Она брала за основу деятельность организации «Надежда городов», располагающейся в Ричмонде (штат Вирджиния) и имеющей тесные контакты с «Союзом Орегона». Вот уже на протяжении многих лет «Надежда городов» делает упор на пропаганде необходимости исправления ошибок прошлого и поддержания откровенного обмена мнениями между представителями различных рас.

В 1993 году Коалиция граждан Ричмонда провела конференцию, темой которой стал «честный диалог о расах, примирении и ответственности». Особое место отводилось обзору истории Ричмонда с выделением наиболее значимых событий, как позитивных, так и негативных. Предпосылкой подобного экскурса в историю стало предположение, что в планах на будущее должно быть отображено то единение, к установлению которого сейчас

127

прикладывается столько усилий. Одним из инициаторов проведения конференции была Пейдж Чаргос (Chargois), баптистский священник и активная участница борьбы за гражданские права, развернувшейся в 60-е годы XX века. Она ясно отдавала себе отчет в том, что раз она посвятила себя делу строительства сообщества людей, то должна обратиться и к тем, кто до тех пор вызывал у нее ненависть и раздражение. Это были сторонники Конфедерации.

Перед началом Гражданской войны 11 штатов вышли из состава США и создали собственную Конфедерацию со столицей в Ричмонде. Символом этого объединения стал флаг Конфедерации. Для Чаргос, в жилах которой течет афро-американская кровь, этот флаг является олицетворением ненависти белокожих южан по отношению к негритянскому населению штатов. «Подобные меры предполагали либо полное истребление афро-американцев, либо отношение ко всем представителям негритянской расы, как к людям второго сорта», — говорит Пейдж Чаргос. В 1997 году в ответ на жалобу афро-американских лидеров руководство штата Мэриленд согласилось отозвать 78 номерных знаков с изображением флага Конфедерации, предназначенных для автомашин членов организации «Сыновья ветеранов Конфедерации». «Символика имеет большое значение. Попробуйте спросить евреев о том, что значит свастика для них», — говорит афро-американец Кларенс Митчелл IV (Mitchell), член Законодательного совещания афро-американской фракции штата Мэриленд. В 1996 году республиканский губернатор Южной Каролины к великому неудовольствию членов консервативной партии предложил убрать последний во всей Америке флаг Конфедерации, развевающийся над зданием законодательного органа штата, но в 1999 году флаг оставался на прежнем месте, что явилось причиной отмены двух национальных съездов партий, которые планировалось провести в Ричмонде. В Джорджии был зарегистрирован иск, целью которого было вынудить местное руководство убрать эмблему Конфедерации с флага штата. Податели иска не добились тогда успеха. Тем

128

не менее на XI выездной сессии суда было высказано мнение, что подобная символика не должна использоваться на флаге штата Джорджия уже в силу того, что она оскорбляет чувства многих жителей штата. На том же заседании прозвучало следующее заявление: «Мы сожалеем о том, что законодательное собрание Джорджии избрало в качестве официального символа эмблему флага Конфедерации, что скорее разъединяет, а не объединяет граждан штата».

Везде, где бы Пейдж Чаргос ни видела пресловутый флаг, будь то на частных домах или на заднем стекле проезжающего мимо грузовика, он возбуждал в ней ненависть и негодование. «Моя ненависть была противна Господу, и тем не менее я не знала, как избавиться от нее. При подготовке к конференции, посвященной «исцелению сердца Америки», она сознавала необходимость обратиться к тем людям и предметам, которые вызывали ее ненависть. К этой категории относились, прежде всего, организация «Дочери Конфедерации», равно как и те, кто избрал своим символом флаг Конфедерации.

Познакомившись поближе с некоторыми женщинами — членами этой организации, Чаргос поняла, что для них флаг является, в первую очередь, олицетворением боли, а не расизма. Однажды она побывала в доме местного вице-президента «Союза дочерей Конфедерации». На стене висел флаг Конфедерации. «Чтобы лучше расслышать то, что говорила хозяйка, мне пришлось облокотиться на эту стену», — вспоминает Чаргос. Белая женщина говорила о своем восприятии Гражданской войны, которое кардинальным образом отличалось от точки зрения Чаргос. «Тогда, в присутствии этой женщины и еще двоих друзей, Бог сказал мне, что я не смогу изгнать из сердца ненависть до тех пор, пока не приму на себя страдания моей собеседницы. Бог даровал мне победу. Моя ненависть не просто уменьшилась, она совсем исчезла, уступив место другим чувствам».

Впоследствии Пейдж Чаргос смогла стать посредником в диалоге между афро-американским руководством и белокожими лидерами Движения за сохранение наследия

129

Конфедерации. Все это заставило исполнительного директора Музея Конфедерации произнести следующие слова: «Музей должен стать учебным центром для всего общества». По мнению Чаргос, Музей должен перестать быть хранилищем реликтов и воспоминаний эпохи Гражданской войны, равно как и той ненависти, которая была унаследована от враждующих сторон.

Благодаря заслугам в деле примирения Пейдж Чаргос и Роб Коркоран (Corcoran), занимающий пост национального директора «Надежды городов», были по инициативе президента приглашены участвовать в создании «Единой Америки» (One America), получившей повсеместное распространение в Соединенных Штатах и призванной служить руководством в диалоге между расами. «Мы до конца осознали невозможность какой бы то ни было жизни в рамках того или иного общества без честного рассмотрения всех негативных факторов его истории».

В опубликованном Национальной конференцией по единению и справедливости в 1999 году сборнике под названием «Межгрупповые отношения в Соединенных Штатах» развернутый организацией «Надежда городов» диалог называется одной из семи «вселяющих надежду практик». Там же приводятся следующие слова Чаргос об участниках этого диалога»:

«В основе нашего образа мыслей лежит тот факт, что люди реализуют свои знания там, где проходит их ежедневная жизнь. Именно так можно изменить существующее положение вещей. Нам не нужна еще одна организация, занимающаяся проблемой межрасовых взаимоотношений. Мы не нуждаемся в группе людей, из года в год устраивающих еженедельные собрания. Простые люди должны вернуться к своей обыденной жизни изменившимися и обновленными. Это касается и торговых работников в магазине, и проповедников. Так, например, продавец не должен изменять цену продаваемого им автомобиля в зависимости от цвета кожи покупателя».

Весной 1999 года Чаргос предстояло пережить новое испытание. К тому времени она уже в течение 5 лет пыталась преодолеть стену расовой нетерпимости, отделявшую

130

ее от приверженцев флага Конфедерации. Появление в прессе Ричмонда портрета героя Конфедерации генерала Роберта Эдуарда Ли (Lee) и последовавшие вслед за этим шумные протесты раскололи общество на две части. Словесная война, казалось, разбудила чувства почти столетней давности, стала причиной нового витка расовой напряженности, какого не испытывала Америка 60-х годов XX столетия. В сложившейся ситуации Пейдж Чаргос обратилась к лидерам обеих противоборствующих сторон — как к руководству «Сыновья ветеранов Конфедерации», так и к главам афро-американской общины, членом которой она являлась. Чаргос обвинила в расизме членов обеих организаций.

«Мы должны извлечь серьезный урок из происходящего, — сказала она, — мы продолжаем совершать одну и ту же ошибку, кроющуюся в неправильном построении межрасовых отношений, что неразумно и к тому же пагубно сказывается на всей нашей жизни. Перед нами стоит огромная задача, заключающаяся в работе с обеими противоборствующими сторонами». Именно это и делает Чаргос, набравшись терпения и переступив через собственную боль. Она понимает, что логика беспомощна в подобной ситуации. «Ненависть алогична по своей природе, и это положение касается, в первую очередь, ненависти, возникающей между представителями различных рас». С обеих сторон звучали возгласы: «Ты должен знать факты!» Однако ни те, ни другие не сознавали, что факты не могут сломать стену отчуждения и взаимного презрения, возникающие в межрасовых отношениях. «Доказательством служат несколько столетий презрения, выказываемого людьми к их же собратьям с другим цветом кожи».

Чаргос отмечает, что сложившаяся ситуация принесла в результате успокоение как приверженцам символики Конфедерации, так и ее противникам, для которых флаг Конфедерации является символом глубоко укоренившейся ненависти к некогда обращенным в рабов представителям негроидной расы. «Все, что я имела, была моя вера, которая побуждала меня к "служению делу мира"

131

и призывала руководствоваться во всех поступках абсолютными нормами нравственности. Каждое свое побуждение, каждый мотив, каждое действие я подвергала тщательному анализу. Обе противоборствующие стороны помогли войти мне в новую реальность. Сторонники символики Конфедерации перестали быть для меня людьми, желающими истребить как меня лично, так и весь мой парод. Флаг был для них символом перенесенных некогда страданий, которые они так и не смогли забыть. Я познала свои подлинные чувства, и это позволило мне распознать подлинное в других».

70% населения Ричмонда довольно равнодушно восприняли появление портрета генерала Ли. Но для оставшихся тридцати процентов, которые увидели в происходящем личное оскорбление, деятельность Пейдж Чаргос стала возможностью подняться на новый уровень понимания и вступить в открытый обмен мнениями со своими оппонентами. «В некоторых вопросах я достигла успеха после бесед с представителями каждой из сторон, длившихся от пяти до семи часов. Но, к сожалению, мне не удалось убедить их лично встретиться за столом переговоров. Обе стороны возвратились на свои исходные позиции».

В обществе по-прежнему идет борьба. «Когда же, наконец, мы перестанем разрушать и сделаемся подлинными созидателями нашего общества?» — спрашивает Пейдж Чаргос. «Когда мы наладим и будем бережно поддерживать взаимоотношения между представителями различных рас? Мы продолжаем расточать наши эмоциональные возможности на бесплодную ненависть, которая в скором времени окончательно подорвет тот тип отношений в обществе, к полному восторжествованию которого мы так стремимся».

В опубликованной в Times-Dispatch статье, которую написала Чаргос совместно с Конкораном, отмечается, что риторические выпады с обеих сторон, связанные с появление изображения генерала Ли в СМИ, могут стать величайшим несчастьем для жителей города и затормозить начавшийся было процесс расового примирения.

132

«Ричмонд имеет уникальную возможность воспользоваться собственной историей не только для укрепления экономики города за счет привлечения сотен туристов со всех уголков мира, но и для того, чтобы указать всей нации путь исцеления от гнетущих ее расовых противоречий».

Вспоминая тот день, когда она посетила члена «Союза дочерей Конфедерации», Пейдж Чаргос говорит: «Возвращаясь домой после той встречи, я не могла себе представить, куда меня приведет зародившееся в моей душе чувство, наконец освободившее меня от той ненависти, которую я питала к флагу Конфедерации и ко всему, что он олицетворял. Я не могла сделать тогда свой личный опыт достоянием всех людей. Я лишь знала о кардинальном изменении моих чувств, восприятий и представлений касающихся тех, кто сражался на полях Гражданской войны, и их потомков, стоящих по обе стороны расового конфликта».

Иначе воспринимает события Гражданской войны и символику Конфедерации Ричард Руффин, чьи предки были в числе основателей Ричмонда. Его прапрадед Эдмунд Руффин, упоминающийся во всех учебниках истории, произвел знаменитый выстрел по форту Самтер, который ознаменовал начало Гражданской войны. Эдмунд Руффин был известным агрономом. Он служил в законодательном собрании штата Вирджиния. В конце войны этот рабовладелец и защитник прав штата на автономию, не желая присягать на верность Соединенным Штатам Америки, обернулся флагом Конфедерации и пустил себе пулю в лоб.

Ричард Руффин долгое время не знал, как ему отнестись к деятельности своего предка. Он вырос на рассказах о страстном желании его прапрадеда спасти сельскохозяйственный уклад экономики Юга, о его борьбе за сохранение рабства и выход Вирджинии из состава США. Несмотря на расхождения во взглядах, Ричард гордился политическим радикализмом прапрадеда и его нововведениями в области сельского хозяйства. Но лишь сравнительно недавно он осознал, что жизнь его предка неко-

133

торым образом затрагивает его собственную, и происходит это в сфере взаимоотношений с афро-американцами.

По мнению Ричарда Руффина, Гражданская война, окончившаяся поражением Конфедерации, была воспринята жителями юга как глубокое унижение, наполнившее их сердца чувствами обиды, возмущения и ненадежности бытия. Одним из последствий стало то, что белокожие южане начали интерпретировать пережитое, исходя из антагонизма Севера и Юга, а не из существующих межрасовых противоречий. Все это казалось унизительным: южане были жертвами, а их враги воспринимались как настоящие злодеи.

Судя по дневникам и семейным архивам семьи Руффинов, Эдмунд не сознавал всей несправедливости рабства и связанного с ним чувства нравственной опустошенности, которое испытывали миллионы обращенных в рабов африканцев и их потомков. Неудивительно, что в их семейных преданиях практически отсутствует всякое упоминание о чернокожих американцах, существование и подлинные чувства которых не вызывали никакого интереса. «Подобная нравственная слепота перешла по наследству и к последующим поколениям, — говорит Ричард Руффин, — так что многие мои современники практически не способны понять, что за жизнь была у этих закованных в цепи людей и какова сегодня жизнь их потомков».

В 1993 году в ричмондской Times-Dispatch Ричард Руффин указал на другой в большей степени завладевший умами пережиток рабовладельческого мировоззрения, который связан с низкой оценкой духовного потенциала афро-американцев. «Тот, кто видел в этих людях только собственность, вряд ли смог привить своим потомкам идею о том вкладе, который чернокожие американцы способны внести в историю американской мысли, политики, экономики и культуры». По мнению Ричарда, он и ему подобные должны признать и по достоинству оценить ту роль, которую афро-американцы уже сыграли к настоящему моменту в жизни Америки. Более того, необходимо выработать новый взгляд на их место в буду-

134

щем Соединенных Штатов Америки. Мы должны доказать нашим чернокожим согражданам, что мы отказались от политики недооценки их возможностей, ослеплявшей нас в течение стольких лет.

После описания истории своей семьи, равно как и унаследованного людьми его поколения пренебрежительного отношения к своим афро-американским собратьям, Ричард Руффин говорил об охватившем его глубоком раскаянии и собственных попытках найти пути обновления духовного и нравственного потенциала Америки. «Только тогда все мы сможем завершить великий американский эксперимент и сделать нашу страну единым целым», — писал Ричард Руффин.

С организацией «Надежда городов» сотрудничал и афро-американский певец из Миннесоты Джо Картер, внучатый племянник известного педагога Мэри Маклеод Битьюн. Он не понаслышке знает о расовой дискриминации и связанных с ней преследованиях, тем не менее, избирая прощение, он всякий раз обретает необходимую ему свободу, которая позволяет производить положительные изменения и в других людях. Он использует свой талант для того, чтобы не только поведать людям о борьбе и страданиях его народа, но и призвать их к прощению. «Если я питаю ненависть к какому-либо человеческому существу, — говорит Джо Картер, — то я не свободен».

Однажды в Лас-Вегасе к чернокожему певцу, рост которого примерно 193 см., пристал какой-то белый американец, наделенный куда более скромными физическими данными. Этот человек обозвал Джо неприличным словом. Первой мыслью певца было: «У этого человека не все в порядке. Возможно, он мазохист, иначе не стал бы цепляться к такому огромному негру, как я». Затем Картер улыбнулся и сказал: «Доброе утро! Похоже, ты выпил с утра. Надеюсь, что днем тебе станет лучше». Оглянувшись, Картер увидел, что его обидчик озадаченно чешет себе затылок, смущенный и обезоруженный происходящим. Для Картера же этот инцидент стал еще одним подтверждением его мнения, что «на любое неверное действие может быть дан верный ответ».

135

В 1999 году Картер предпринял поездку по 37 городам с целью пропаганды своего творчества и убеждений среди белых своих сограждан, живущих в американской глубинке. «После концерта, — говорит Джо, — я старался пожать руку каждому, старался заглянуть в глаза каждого. Для большинства из них я был первым черным, с которым они лично познакомились в своей жизни. Я чувствовал на своих плечах груз ужасной ответственности, так как мне предстояло обратиться к лучшим качествам души этих людей и попытаться разбить стену отчуждения и предрассудков.

По словам Картера, люди не откликаются, если их чрезмерно критиковать. «Когда я говорю о причиняемых расизмом боли и страданиях, я также не забываю упомянуть тех добрых людей, кто, рискуя всем, помогал рабам бежать по подземной железной дороге и кто отдал свои жизни во имя свободы во время кровопролитной войны между Севером и Югом». Джо рассказывает о своих собственных предрассудках и шутит о том, как на определенном этапе своей жизни он считал себя выше всего этого, но с ужасом обнаружил, что позаимствовал некоторые из подобных предубеждений. «Честно анализируя мотивы собственного поведения, понимаешь, что освобождение от предрассудков похоже на очищение от шкурок лука: снимешь одну из них и видишь, что есть и еще одна, которую также нужно снять».

Люди внимательно прислушиваются к словам Картера. Но как быть с теми, кто не хочет слушать? Как любить тех, кто не желает, чтобы его любили? К этой проблеме обратился Ричард Браун несколькими годами раньше.

В 1954 году в результате решения Верховного суда по делу Брауна (этот Браун не имеет никакого отношения Ричарду Брауну) (из Министерства образования) все школы Америки должны были войти в единую систему. Профессор Ричард Браун преподавал тогда в Блуфилдском государственном колледже (штат Западная Вирджиния). Решение было не сразу приведено в исполнение, но концу 1960-х годов вследствие подобной политики Блу-

136

филдский колледж, где учились и преподавали до той поры в основном чернокожие американцы, стал преимущественно белым как в отношении студентов, так и профессорско-преподавательского состава. Браун, занимавший в то время пост декана, считался вторым человеком после белокожего президента колледжа. Большинство студентов и сотрудников колледжа спокойно воспринимали сложившуюся ситуацию. Исключение составляли три белых профессора, которые приложили все усилия, чтобы превратить жизнь своего чернокожего коллеги Брауна в ад. К тому же следует отметить, что конец 1960 годов был трудным временем в истории колледжа из-за студенческих волнений, вызванных событиями во Вьетнаме.

Декан Браун старался относиться к каждому преподавателю и студенту колледжа с равным уважением и вниманием, но, по его словам, эти люди не позволяли ему проявлять к ним свое доброе отношение. И спустя некоторое время он проникся к ним жгучей ненавистью. Однажды утром, улучив момент для того, чтобы спокойно поразмыслить над происходящим, он подумал: «Невозможно предугадать свои чувства по отношению к тому или иному человеку, но вполне возможно выработать правильную линию поведения. Относись к ним как к своим лучшим друзьям, так чтобы всякий, глядя на тебя, подумал, что они твои братья».

«Я определенно не испытывал к ним братских чувств, признавался Ричард Браун, — но мог попытаться проверить на практике созданную мною модель поведения».

Некоторое время Браун руководствовался в своих действиях этими принципами. Один из ненавистников Брауна был его ассистент по математике и химии. Несколько месяцев спустя он пришел к Брауну и сказал: «Я заметил, что в последнее время Вы были очень заняты, и поэтому составил новое расписание занятий по математике и химии на следующий семестр». Завязался разговор, и два прежде ненавидящих друг друга человека стали друзьями до конца своих дней. Через некоторое время и другой из прежних врагов Брауна явился к нему и расска-

137

зал о беде, постигшей одного из членов его семьи, он понял, что Браун — единственный человек, с кем он может поговорить о своем несчастье. Примирение с третьим недругом произошло несколько позднее, спустя почти год. Все вместе они стали работать над тем, чтобы сделать Блуфилдский колледж образцом добровольной системы совместного образования. За заслуги в деле десегрегации муниципальный совет удостоил Ричарда Брауна специальной награды.

 

В 1995 году в США имело место событие, которое стало результатом не столь болезненных и драматичных усилий, как решение, принятое синодом Голландской Реформатской церкви в Южно-Африканской Республике, согласно которому церковь принесла свои извинения народу Южно-Африканской Республики за религиозное оправдание и поддержку режима апартеида. Тем не менее происшедшее в Соединенных Штатах Америки имело важное значение для всего американского общества и заняло первые полосы американских газет.

«Союз южных баптистов» (Southern Baptist Convention), большинство членов которого были представителями белой расы, принес официальные извинения за проводимую в течение многих десятков лет политику попустительства и примирительного отношения к расизму. Союз был организован в 1845 году после возникновения разногласий между северными и южными баптистами по вопросу о рабовладении. Тогда южные баптисты предпочли упразднению рабства раскол. В настоящее время «Союз южных баптистов» является наиболее крупным протестантским объединением на территории Соединенных Штатов Америки. Он включает в себя почти 16 миллионов членов, посещающих 39 910 церквей, из которых 1800 — преимущественно афро-американские.

Извинения прозвучали на ежегодном съезде Союза в Атланте и были облечены в форму резолюции, строго отвергающей «действия злых сил в истории, результатом которых стало рабство». Далее в резолюции выражалась надежда на прощение. Посланцы (так называют себя делегаты съезда) заявили: «Мы приносим извинения всем

138

афро-американцам за потворствование индивидуальным и систематическим проявлениям расизма на протяжении нашей жизни. Мы искренне раскаиваемся в том, что мы вольно или невольно были вовлечены в процесс расовой дискриминации». Резолюция была принята большинством голосов. 20 тысяч присутствовавших на съезде стоя приветствовали результаты голосования. В своем заключительном слове, обращаясь к собравшимся в зале, Билли Грэм сказал: «Я благодарю Бога. Пусть происшедшее сегодня будет способствовать моей миссии в мире!»

Гари Фрост, второй вице-президент Союза, заявил в ответ: «От имени моих чернокожих братьев и сестер я принимаю извинения. Мы молимся о том, чтобы ваше раскаяния нашло отражение в ваших мыслях и действиях». Другой афро-американец южно-баптистский священник Джордж Маккалеп дал ответ критикам резолюции, которые увидели в ней лишь попытку пополнить ряды членов объединения. Он сказал: «Дух Божий вдохновил нас на принятие этой резолюции. Раскаявшиеся сердца его осуществили. Резолюция является еще одним подтверждением преображения людских сердец под воздействием силы Господа. Расизм — главный грех, гнетущий Америку. Важно то, что протестантская церковь нашла в себе силы выступить против него».

Как сообщалось в передовой статье сент-луисской газеты Post-Dispatch, «готовность признать и принести извинения за грехи прошлого может привести к преображению всего общества, поскольку подобные действия предоставляют возможность более честного взгляда на мир в настоящем и будущем». Atlanta Journal дала следующую оценку происходящему: «Принесение извинений и их принятие пострадавшей стороной закладывают фундамент в построение честных и открытых межрасовых взаимоотношений в будущем». Карл Т. Роуэн (Rowan), афро-американский обозреватель чикагской Sun-Times, в открытом письме обратился к президенту «Союза Южных Баптистов»: «Я воспринял резолюцию как проявление подлинного благочестия, так необходимого Америке в самые трудные для нее времена. Принятое вами

139

решение соответствует животворному духу Иисуса Христа. Оно позволит увести Америку в сторону от напоминающего паранойю фанатизма, безмозглого убожества, нелепой жадности и рабства. И если прав Иисус в том, что один хороший человек способен изменить окружающий его мир, то нет сомнений в том, что более 15 миллионов американцев, пополнивших недавно ряды южных баптистов, смогут произвести необходимые для спасения всей нации изменения».

 

9 октября 1990 года министр юстиции США встал на колени перед прикованным к инвалидной коляске 107-летним американцем японского происхождения Маморо Это (Eto) и, передав ему чек на 20 тысяч долларов, принос извинения от лица всей нации. «Признавая свои ошибки, государство не разрушает своей целостности, но, наоборот, подтверждает искренность в исполнении обязательств перед конституцией и, следовательно, перед его народом», — сказал Дик Торнбер.

Маморо Это был одним из 120 тысяч американцев японского происхождения, две трети которых родились в США. В разгар антияпонских настроений, прокатившихся по стране после событий в Перл-Харбор, эти люди подверглись насильственному переселению и интернированию. Они были помещены в «концентрационные лагеря», как называла впоследствии места их поселения «Лига американских граждан японского происхождения» (Japanese American Citizens League). Маморо Это служил в то время священником в Первой назарянской японской церкви (First Nazarene Japanese Church) в Пасадине. «Эти лагеря не были лагерями смерти, — писала обозреватель Los Angeles Times Бетти Каниберти, — но о свободе, чувстве собственного достоинства и надежде на осуществление мечтаний обитателям временных лагерей на территории Калифорнии, Колорадо, Аризоны и Вайоминга можно было забыть».

Конгресс США выделил 1,25 биллиона долларов на репарационные выплаты пострадавшим за то, что некоторые законодатели назвали «пятном позора на репутации Америки». Денежные компенсации получили примерно

140

65 тысяч человек, в число которых вошли как сами жертвы интернирования, так и их потомки.

Массовое перемещение 1943 года последовало вслед за подписанным президентом Франклином Д. Рузвельтом приказом, согласно которому американцы японского происхождения в связи с «военной необходимостью» выселялись с западного побережья США. Так что каждый денежный чек, выдаваемый жертвам интернирования, сопровождался заявлением тогдашнего президента США Джорджа Буша: «Мы никогда не сможем в полной мере исправить ошибки прошлого. Но мы в состоянии стать на сторону справедливости и признать серьезные право нарушения, совершенные против наших сограждан японского происхождения во время Второй мировой войны».

Роберт Т. Матсуи, член Конгресса США от Сакраменто, провел первые годы своей жизни в одном из таких лагерей в Калифорнии. Примерно в то же самое время его жена Дорис родилась в лагере для интернированных в Колорадо. Матсуи был одним из инициаторов и деятельных участников принятия Акта о гражданских свободах, который санкционировал принесение извинений и выплату компенсаций. В этом деле поддержку ему оказали сенаторы Даниэль Инуйе и Спарк Матсунага, а также депутат Конгресса от Калифорнии Норман Й. Минета, который в возрасте десяти лет был интернирован в лагерь Вайоминга. Матсуи оценивает происшедшее как великую победу, имеющую огромное значение не только дли жертв насильственного перемещения, но и для Конгресса и страны в целом. По его мнению, принятое решение ознаменовало итог «мучительного движения к национальному искуплению». Матсуи не получил компенсации. Он добровольно отказался от своего права ради того, чтобы иметь возможность проголосовать за законопроект в Палате представителей.

20 тысяч долларов, в качестве компенсации выплаченные американским правительством, являются практически ничем по сравнению с теми денежными средствами, которые были потеряны американцами японского про-

141

исхождения во время их насильственного переселения. Тем не менее, один из жертв этого произвола в телеинтервью выразил благодарность за полученную сумму. Но, конечно, несравнимо большее значение имели произненные публично извинения.

Наиболее оскорбительным для представителей японской общины было открыто выраженное сомнение в их политической благонадежности и последовавшие вслед за этим гонения, основывающиеся лишь на расовом критерии. Многим служившим тогда в армии США американцам японского происхождения пришлось наблюдать, как их семьи насильственно переселяли в лагеря для интернированных. Добровольцы с японскими корнями сражались в знаменитом 100-м пехотном батальоне и в тактической группе 442-го полка, которые понесли наибольшие потери в той войне и снискали себе славу, не превзойденную ни одной войсковой частью во всей истории Соединенных Штатов Америки.

На трогательной церемонии, имевшей место в министерстве юстиции США, Дик Торнбер произнес следующие слова: «Я помню о той роли, которую министерство юстиции сыграло в вопросе об интернировании. Символично, что мы исправляем ошибки прошлого здесь, в этом здании». Депутаты Палаты представителей Матсуи и Минета в слезах заключили друг друга в объятия, пока собравшаяся в Грейт Холле публика исполняла «Боже, храни Америку» (God Bless America)². Минета сказал: «Американцы японского происхождения наконец-то прониклись уверенностью в то, что буква и дух нашей Конституции распространяется в полной мере и на них».

В 1994 году в возрасте 44 лет скончался афро-американский общественный деятель Спенсер Перкинс, написавший в соавторстве с белым Крисом Райсом книгу More than Equals. Перкинс и Райс являлись также лидерами

 

²  God Bless America («Боже, храни Америку») — патриотическая песня И. Берлина, написанная в 1939 г. Особую популярность приобрела в исполнении певицы К. Смит. Этими словами всегда завершал свои официальные выступления президент Р. Рейган.

 

142

движения «Сообщество примирения», ратующего за преодоление расовых разногласий. Незадолго до смерти Спенсер Перкинс выступил с публичным обращением, которое процитировал еженедельник «Христианство сегодня» (13 июля 1998 года). В своем обращении он говорил о тупике, в который зашли США в вопросе о межрасовых взаимоотношениях. Причиной этого, по его мнению, было нежелание прощать:

«Хотя мы должны по-прежнему говорить от имени угнетенных и неустанно предостерегать угнетателей, моя готовность их простить не зависит от того, как воспримут они это прощение. Благодаря милосердию и прощению мы обретаем подлинную свободу. Нам не надо больше тратить свою эмоциональную энергию на мысли о том, что однажды наши мучители "получат по заслугам".

Укрепляясь в милосердии, я снимаю с плеч своих тяжесть, которая без подпитки извне становится почти что невесомой. Прощая и принимая тех, кто глух к божественной заповеди творить справедливость, мы тем самым позволяем им слышать Бога, не ища своего, что в конце концов придает нашему служению большую целостность. Способность являть милосердие и одновременно проповедовать справедливость, делает нашу деятельность наиболее эффективной».