М.Вайсс (Франция)

ФРАНЦУЗСКИЙ ПАЦИФИЗМ В 30-Е ГОДЫ

 

Исследование вопроса о французском пацифизме в 30-е годы представляется необходимым и одновременно риско­ванным. Необходимость диктуется тем, что ретроспективно пацифизм 30-х годов стал своего рода эталоном, нагляднее раскрывающим и другие явления, а в свете предыдущих ис­следований стало возможным вернее оценивать его структуру и масштаб. Рискованность определяется тем, что, несмо­тря на множество аналитических работ по частным вопро­сам, остается немало белых пятен и обобщающее исследо­вание подготовить пока трудно, к тому же исследование па­цифизма ставит ряд методологических и историографических вопросов¹.

Для одних пацифизм был важным выбором психологиче­ского или социального характера, для других — средством выражения склонности или идеологической антипатии. Су­ществовал пацифизм активистов и неопределенный паци­физм общественного мнения. Воспоминания о пацифизме зачастую тесно связаны с его воздействием на проблемы безопасности Франции и с ее поражением, которое считается следствием пацифизма.

В начале межвоенного периода пацифисты составляли меньшинство. Большая часть общественного мнения опаса­лась реванша Германии, ставшей союзницей России, или объединения этих стран в целях борьбы с Версальским до­говором. Рапалльский договор значительно усилил этот миф². Когда Ф.Пуанкаре предпринял рурскую операцию, политическая обстановка стала более благоприятной для энергичных миротворческих действий. В этом ключе левые силы и развернули кампанию против военной экспедиции в Рур. В 1925-1930 гг. во французском обществе сформиро­вался довольно широкий консенсус (за исключением правых националистов и крайне левых) вокруг духа Локарно и по­литики Бриана. Пакт Бриана-Келлога освятил эти идеи, провозгласив войну вне закона! Гуманитарный пацифизм социалистов, радикалов, христианских демократов, ассоциа­ций бывших фронтовиков, широко воспринятый большой

270

прессой, казалось, все больше и больше пропитывал фран­цузское общество³.

С 1930 г. постепенное ухудшение международного поло­жения и ситуации в Германии свело на нет надежды многих и содействовало возрождению недоверия и скептицизма. Вместе с тем вновь разгорелись дискуссии между теми, кто на новую угрозу миру ответил усилением пацифистских кампаний за всеобщее разоружение, и теми, кто отвергал пацифистские и интернационалистские иллюзии, требовал энергичной политики для защиты национальных интересов. Внешняя политика, в отличие от предвоенного периода, в 30-е гг. не объединяла общественное мнение, а, напротив, стала причиной его раскола. Вместо того, чтобы содейство­вать согласию нации, дипломатическая стратегия вносила семена раздора, которые в большей или меньшей степени взаимодействовали с идеологическими разногласиями и рас­хождениями по вопросам внутренней политики⁴.

Накануне открытия Всеобщей конференции по разоруже­нию (2 февраля 1932 г.) французское общественное мнение было расколото: с одной стороны, сторонники безопаснос­ти, а с другой — сторонники разоружения⁵. Возросло число пацифистских инициатив, в частности кампаний в прессе («Ле Пепль», «Ля Люмьер», «Л'Ероп-нувель», «Ле Попюлер»). Действовали группы по оказанию давления: в левых политических партиях (партия радикалов и радикал-социа­листов — СФИО), в профсоюзах, входящих во Всеобщую конфедерацию труда (ВКТ), в ассоциациях, связанных с Лигой наций (Международное примирение, Новая школа мира), в гуманитарных ассоциациях (Лига прав человека, Общество друзей Ганди), пацифистских организациях (Во­ля к миру, Лига бывших фронтовиков-пацифистов, Комитет крестьянского действия за мир, Международная лига бор­цов за мир), женских клубах (Лига молодежи за мир и сво­боду, Лига матерей и воспитательниц за мир), католических движениях (Католический союз исследований в области международных отношений, Примирение, Молодая респуб­лика).

Иногда в рамках одного города эти группировки объеди­нялись в картели мира. Анри де Жувенель отмечал почти религиозный характер демонстраций этих группировок⁶. Миротворческие мероприятия проводились и в общенацио­нальном масштабе, как, например, Конгресс по разоруже­нию, организованный Новой Европой, на котором 27 нояб­ря собралось 1098 делегатов, прибывших из многих стран⁷; большая демонстрация в поддержку разоружения, проведен-

271

ная СФИО и ВКТ 29 января 1932 г.; свободная конферен­ция по разоружению, организованная 23-24 апреля 1932 г. в Париже Лигой прав человека и картелями мира.

Изобилие инициатив совмещалось с разбродом и путани­цей в целях: так, социалисты не хотели и слушать о предва­рительных условиях для создания системы безопасности, предлагая заменить дорогой для Э.Эррио и А.Бриана трип­тих «арбитраж, безопасность, разоружение» формулой «бе­зопасность через арбитраж и разоружение».

В борьбу против войны вступили и многие писатели и ин­теллектуалы. Некоторые из них стали активными пацифис­тами, как например, Жан Джионо и, особенно, Анри Барбюс. Последний принимал участие во многих крупных па­цифистских инициативах. Вместе с Роменом Ролланом он выступил инициатором Всемирного конгресса против импе­риалистической войны, который состоялся в Амстердаме с 27 по 29 августа 1932 г.⁸ В комитет конгресса входили Альберт Эйнштейн, Поль Ланжевен, Ромен Роллан, Анри Барбюс, Максим Горький, Джон Дос Пассос, Эптон Синк­лер. Конгресс собрал 2200 делегатов, прибывших из 29 разных стран. Из Франции участвовали члены Француз­ской коммунистической партии, Лиги прав человека, Лиги женщин за мир и свободу, Лиги противников военной служ­бы по религиозным мотивам. СФИО же осталась в стороне ввиду того, что конгресс проходил под эгидой коммунистов. Конгресс завершился созданием Всемирного комитета борь­бы против войны и Всемирного комитета по защите СССР.

Другой европейский конгресс состоялся с 4 по 6 июня 1933 г. в зале Плейель в Париже. В нем участвовало 3000 делегатов, прибывших из всех европейских стран. Был со­здан Всемирный комитет борьбы против войны и фашизма. Комитет Амстердам-Плейель стал ядром будущего Народ­ного фронта так же, как и основанный в 1934 г. Комитет бдительности интеллектуалов-антифашистов, объединивший коммунистов (Л.Арагон, Ж.Коньо), социалистов (А.Дельмас, П.Риве, Ф.Шалайе), радикал-социалистов (Алэн, А.Байе, В. Баш) и независимых интеллектуалов (А.Жид, Ж.Джионо, Ж.Бенда, Геенно). Будучи антифашистским и пацифистским, Комитет бдительности активно выступил против угрозы войны, но вскоре его деятельность была па­рализована из-за возникших раздоров⁹.

Во время Женевской конференции по разоружению на­стоящая мистика разоружения распространялась во Фран­ции такими газетами, как «Ле Пепль» и «Ля Люмьер». Од­нако этой пропаганде противостояла мощная контрпропа-

272

ганда. Конгресс в Трокадеро был атакован членами кон­сервативной военизированной организации «Боевые кресты», которых тайно поддерживали члены правительства. Военные потрясали пугалом безоружной Франции перед лицом пере­вооружавшейся реваншистской Германии. Они действовали столь эффективно, что духовные и политические силы Франции оказались расколотыми не между правыми и ле­выми, а на множество мелких группировок. Вот два приме­ра. Линия раздела внешней политики Франции пролегла че­рез партию радикалов, тесно связанных с идеями Лиги на­ций. На заявление Эррио: «Я не верю в разоружение как средство обеспечения безопасности», — Даладье ответил: «Или разоружаться вместе, или погибнуть вместе — нужно выбирать»¹⁰.

Что касается католиков, то они были чрезвычайно встре­вожены дебатами о разоружении и пацифизме. В 20-е годы появилось довольно много светских религиозных концепций, пытающихся разделить католицизм и национализм, а также истолковать евангельские послания в пацифистском духе¹¹. По инициативе директора Народного действия отца Дебюкуа в церкви Богоматери побед ежемесячно с февраля 1931 г. служили мессы за мир.

1931 год ознаменовался войной манифестов. На мани­фест за мир, подписанный Габриэлем Марселем, Андре Теривом, Франсуа Мориаком и Жан де Панжем и появившем­ся 18 января 1931 г. в журнале «Нотре тан», ответил Мани­фест молодых мобилизованных интеллектуалов, выступив­ших против отставания Франции; манифест от 25 января 1931 г. в журнале «Ревю Франсез» подписали Брасийах, Жан-Пьер Максенс, Анри Масс, Тьерри Мольнье. 9 апреля 1931 г. ряд католических ассоциаций (Французская католическая ассоциация молодежи, Христианская студенческая молодежь, Христианская рабочая молодежь, Христианская, сельская молодежь, Французская конфедерация христиан­ских трудящихся, Социальная неделя, Народное действие) опубликовали декларацию молодых католиков и в афише, озаглавленной «Французские католики хотят мира», заяви­ли, что подтверждают идентичность женевских идеалов Бри­ана с идеалами христианства, что «проблема разоружения должна быть связана с проблемами мира и арбитража». Группа «Молодая республика» пошла еще дальше, заняв четкую позицию в пользу разоружения. Жорж Хоог сослал­ся на авторитет епископа из Арраса Жюльена¹². Но газета «Ля Круа», указав на различие между разоружением и ог-

273

раничением вооружений, заявила, что только последнее сов­местимо с потребностями национальной обороны.

Во время Всеобщей конференции по разоружению паци­физм далеко не возобладал во французском общественном мнении. Женевский идеал Лиги наций силой подавался при­верженцам безопасности. В 1930 г. Лига прав человека от­крыла кампанию по сбору подписей за разоружение и мир, надеясь собрать миллион голосов. Однако к осени 1931 г. ей удалось собрать лишь 109673 подписи за разоружение и 111905 подписей за мир в целом. Чем вызван был этот яв­ный неуспех, который, однако, постарались скрыть? Трудно сказать уверенно, но уместно напомнить, что в это время значительная часть французского общества связала свои надежды с идеей безопасности.

Парадоксально, что после неудачи Всеобщей конферен­ции по разоружению пацифизм стал распространяться вглубь и вширь. Его идеи парализовали французскую внеш­нюю политику и отодвинули проблему безопасности Фран­ции. Действительно все карты были спутаны. Когда Италия напала на Францию, являвшуюся членом Лиги наций, а Лондон и Париж обсуждали санкции против агрессора, был опубликован манифест интеллектуалов в защиту Запада и мира в Европе. На выборах 1936 г. правая «Аксьон франсэз» рекомендовала голосовать «против революции и против войны», в то время как левые газеты пестрели лозунгами: «Хлеба, мира и свободы!»¹³

«Спад пацифизма», по словам греческого дипломата Ни­коласа Политиса, достиг своего апогея во Франции в 1936 г. 8 марта 1936 г. на другой день после захвата Рейн­ской области Гитлером, вся парижская пресса от «Аксьон франсэз» до «Юманите», все движения бывших фронтови­ков, профсоюзы, партии, казалось бы, единогласно воспри­няли лозунг «Только не война!». Эти пацифистские идеи пронизали крестьянство, предпринимательские слои, часть католических кругов¹⁴ и широко распространялись среди целого ряда социально-профессиональных категорий обще­ства.

а) Ассоциации бывших фронтовиков отвергали войну и осуждали формулу «Если хочешь мира, готовься к войне», как скрывающую преступное признание возможности вой­ны¹⁵. Их пацифизм подпитывался воспоминаниями о войне. Каждый год 11 ноября они отмечали одновременно траур и победу Франции. У этого поколения, преисполненного осо­знанием ужасов войны и стремлением ее предотвратить, не было сомнений в том, что Гитлер как бывший фронтовик

274

тоже выступает за мир. Комитет Франция-Германия, кото­рый в ноябре 1935 г. воссоздали Ф.де Брион, Ж.Скапини, президент Национального союза ветеранов войны Жан Гуа и президент Французского союза ассоциаций ветеранов вой­ны Анри Пишо, заявил о стремлении трудиться в интересах сближения обоих народов.

б) Крестьяне-пацифисты, даже если они не придержива­лись одинаковых методов борьбы за мир, пацифизм их ме­нялся в зависимости от основных направлений политическо­го ветра, не исключали возможности защиты Родины в том случае, если она подвергнется нападению. Но крестьяне не желали сражаться за некую идеологию или за какой-либо чужой народ. Они были пацифисты, потому что не ощуща­ли прямой угрозы. Аргумент, приводимый почти повсемест­но, сводился к тому, что крестьяне не хотели войны потому, что составляли основную массу войск.

в) Среди профсоюзных организаций Национальный профсоюз учителей (НПУ) воспринимался как главный но­ситель пацифистской идеи¹⁶. Он являл собой большую силу как по количеству членов, так и по воздействию на общест­во. Он объединял 100 тыс. членов (т. е. значительное боль­шинство французских преподавателей, которых в 1937 г. насчитывалось 130 тыс.). В 1939 г. этот профсоюз состав­лял 10% членов ВКТ. Кроме того, учителя воздействовали на формирование общественного сознания граждан с помощью формирования или разрушения общественных стерео­типов. Они учили морали или социальному конформизму. Они обладали своей собственной идеологией, которую рас­пространял еженедельник «Эколь либератрис», основанный в 1929 г. Многие учителя проявляли свои пацифистские взгляды при торжествах на открытиях монументов в память погибших, а также своим сопротивлением военной подготов­ке и участием в антимилитаристских кампаниях. С 1932 г. доктрина профсоюза стала явно пацифистской. Эта доктри­на, основу которой составляли идеи международного арбит­ража и всеобщего контролируемого разоружения была вновь выдвинута во время конгресса в Лилле в 1936 г., где столкнулись различные течения. Однако заключительная резолюция соответствовала линии, выработанной в 1933 г. Профсоюз не отвергал ни одного метода предотвращения войны, так как выступал за сохранение мира всеми возможными средствами. Это пацифистское мышление проявилось в отказе от какого бы то ни было усиления милитаризма и с наибольшей полнотой было отражено в позиции генераль­ного секретаря Андре Дельмаса, излагавшего свои идеи в

275

газетах «Эколь либератрис», «Ле пепль» и на конгрессе ВКТ.

г) Социалисты и синдикалисты стремились любой ценой предотвратить такое стечение обстоятельств, которое могло бы привести к новой войне. На конгрессе в Туре француз­ский социализм раскололся отчасти и по вопросу о нацио­нальной обороне. Позиция коммунистической партии реши­тельно отличалась от пацифизма, который она критиковала, используя при этом его в борьбе против империализма и ра­зыгрывая до конца карту антимилитаризма¹⁷. Французские коммунисты не поддерживали ни сторонников безопасности, ни поборников разоружения и громили главным образом социал-демократический пацифизм и деятельность Лиги на­ций.

Партия СФИО, за исключением небольшой фракции во главе с Реноделем и Поль-Бонкуром, решительно поддержи­вавших национальную оборону и вынужденные выйти из партии в период между двумя войнами утвердилась как пар­тия мира. Леон Блюм был одним из редких политических деятелей, положивших в основу своей внешней политики идею разоружения. Однако он не поддерживал идеи полно­го разоружения. Тем не менее скрупулезность Леона Блюма не помешала таким последовательным пацифистам, как Фелисьен Шалай, ратовать за полное разоружение.

При попытке выделить наиболее яркие пацифистски на­строенные социально-профессиональные категории населе­ния, как правило, называют земледельцев, работников сфе­ры услуг, квалифицированных рабочих старых специально­стей и ремесленников, т. е. как раз те круги, которые голосовали за социалистическую партию. Это означало, что СФИО была преимущественно пацифистской партией. Со­циалистический пацифизм, однако, был не однозначен¹⁸. Различные группировки в СФИО по-разному реагировали на события, которые усложнила также и реконверсия коммунистической партии. Интернационалистский и пацифист­ский идеал социалистов ассоциировался с созданием Лиги наций и понятием коллективной безопасности. Леон Блюм стремился воплотить в жизнь моральное и политическое на­следие Жана Жореса. Он считал, что мир может быть ук­реплен посредством пересмотра Версальского договора и всеобщим разоружением; напротив, создавать безопасность на основе роста вооружений значит привести к гонке во­оружений, которая неизбежно привела бы к войне. Приход Гитлера к власти не изменил взглядов Леона Блюма, сфор­мировавшихся в результате анализа международного поло-

276

жения. Разоружение, которое всегда оставалось приорите­том его политики, отрицало создание союзов. До 1935 г. он отказывался голосовать за военные кредиты и еще в марте 1935 г. выступал против закона о двухлетней военной службе. В момент ремилитаризации Рейнской области Леон Блюм приветствовал процедуру мирного урегулирования проблемы. В своем заявлении 23 июня 1936 г. он все еще говорил о разоружении. На стороне приверженцев твердого курса стояли активисты правого крыла партии (Ж.Монне, П.Броссолет, Д.Майер) и Жиромский, который руководил левым крылом партии под названием «Социалистическая битва». Эти сторонники жесткой линии считали, что мир не следует ставить превыше всего. Они проповедовали полити­ку силы, громко осуждали вялую реакцию правительства Даладье и сторонников Блюма, требовали проведения блоковой политики, которая могла бы остановить Гитлера, так как с фашизмом никакой компромисс не возможен.

Горячие приверженцы пацифизма (Ф. Шалай) требовали одностороннего разоружения и провозглашали: «Лучше иностранная оккупация, чем война». Деятели из аппарата партии (генеральный секретарь Поль Фор и его заместитель Ж.Б.Северак) стремились воспрепятствовать вовлечению Франции в конфликт и для выигрыша времени были готовы на любые уступки. К этим пацифистам примыкали крайне левые деятели партии, из созданной в 1935 г. «революцион­ной левой», группировавшиеся вокруг Марселя Пивера; они отвергали всякую идею национальной обороны и проповедо­вали революционный фанатизм. «Война под руководством нашей буржуазии? Ни за что, ни под каким предлогом, ни­когда!» — восклицал Марсель Пивер на конгрессе в Мюлузе (1935 г.).

Война в Испании стала испытанием для левых пацифис­тов, особенно профсоюза учителей, которому сохранение мира казалось самым важным делом. И именно этим можно объяснить его поддержку «политики невмешательства» и возможного посредничества. На конгрессе в Нанте в августе 1938 г. Андре Дельмас поставил вопрос, как помочь испан­ским республиканцам и при этом не оказаться втянутым «в эту всеобщую войну, которую мы ни за что не хотим». Недоверяющие Советскому Союзу социалисты отказывались от похода против фашизма.

В это же время, начиная с 1935 г., Французская комму­нистическая партия изменила свою позицию в области внешней политики и национальной обороны. После поездки П.Лаваля в Москву и после указания Сталина ФКП неожи-

277

данно обнаружила необходимость национальной обороны, стала петь «Марсельезу» и ратовать за самый широкий союз против фашистов. С тех пор коммунисты стали решительны­ми патриотами и антифашистами.

Таким образом, пацифизм доминировал в 1936 г. Между­народная организация — Всеобщее объединение за мир, — возглавляемая лордом Р.Сесилом и Пьером Котом, в 1937 г. призвала 16 млн. французов примкнуть к ней! На­цистская пропаганда, в свою очередь опираясь на широко распространенный пацифизм, сумела втереться в доверие во многие круги французского общества и эффективно поощ­ряла психологический нейтралитет, усыпляя бдительность французов и ослабляя их готовность к борьбе.

Спустя два года пацифистские идеи уже пронизывали мюнхенскую атмосферу, чем частично объяснялся и отказ от борьбы в защиту Чехословакии. «Мюнхен» вместе с тем стал точкой слияния левого пацифизма и правого неопаци­физма. В октябре 1938 г. 57% французов одобрили мюн­хенские соглашения и 37% их осудили. В палате депутатов только 75 депутатов (все коммунисты, один социалист и Анри де Керилис) проголосовали против мюнхенских соглаше­ний, которые были одобрены 535 депутатами.

В сентябре 1938 г. большая часть общественных и поли­тических сил выступили против войны. Это был в значи­тельной мере конъюнктурный пацифизм. Неподходящий момент для оказания сопротивления Гитлеру был связан с английскими недомолвками и состоянием французской во­енной подготовки. Только коммунисты выступили реши­тельными антимюнхенцами. Габриель Пери писал в газете «Юманите»: «Мы не аплодируем, так как думаем, что мир ослабляется каждый раз, когда ослабляют французскую безопасность, и что мюнхенские соглашения представляют собой дипломатический Седан». Коммунисты не перестава­ли осуждать любой компромисс с «третьим Рейхом».

Однако эта воинственная позиция коммунистической партии усилила пацифизм тех, кто ответил антикоммуниз­мом как на правом, так и на левом фланге. Так, НПУ ста­новится все более пацифистским тогда, когда коммунисты обостряли ситуацию в рамках ВКТ или в связи с войной в Испании. Чем больше КП усиливала антифашистскую, ан­тигитлеровскую и воинственную политику, тем сильнее НПУ утверждал свой пацифизм.

В рамках СФИО происходили постоянные и острые дис­куссии между сторонниками мира и сторонниками твердой позиции. На конгрессе в Руане «революционная левая»

278

группировка была исключена из СФИО, а партийные кад­ры оставались пацифистами. Они были убеждены, что ни­что не оправдает принесение в жертву тысяч молодых лю­дей. Во время мюнхенских соглашений сам Леон Блюм страшно терзался. Его твердость уступала место духу ком­промисса. Он разрывался между трусливым утешением и стыдом. Но вместе с тем он констатировал, что «если война будет нам навязана извне, придется сражаться». В последу­ющие недели он вновь обрел твердость. Поль Фор, прони­занный пацифистскими настроениями, («Ле Попюлер» от 2 октября 1938 г.) был готов к любым испытаниям: «Вы­гадать время, вести переговоры, призывать все моральные и духовные силы мира, чтобы предотвратить применение ору­жия...»

В известном смысле приверженность к пацифизму усили­лась даже в левых профсоюзных кругах. В мае 1938 г. по инициативе двух интеллектуалов Александра и Эмери и синдикалистов Мориса Шамбеллана, Жоржа Мопиу и Жи­ру был основан Профсоюзный центр действий против войны (ПЦДПВ). В разгар мюнхенского кризиса он был расширен и преобразован в Центр связи против войны, в который во­шли также Комитет бдительности интеллектуалов-анти­фашистов, группы Марселя Пивера, Союз анархистов и не­сколько мелких групп. Руководители этого центра, секре­тарь НПУ Дельмас и секретарь профсоюза работников свя­зи Жиру, совместно подписали петицию за мир «Мы не хо­тим войны» (26 сентября 1938 г.). За три дня эта петиция собрала 150 тыс. подписей. Среди подписавших петицию наряду с известными деятелями левого направления были и представители католических кругов.

Параллельно с левым пацифизмом формировался и нео­пацифизм — от правого крыла до левого центра. Эти па­цифистские взгляды имели своим источником страх, вы­званный деятельностью народного фронта и гражданской войной в Испании. Все это взрывало французское общественное мнение, углубляло или порождало расколы справа и слева¹⁹. Речь здесь шла о том, чтобы содействовать падению Народного фронта, изолировать коммунистов, не оказывать поддержку СССР, который стремился к распространению идей революции.

Во время мюнхенского кризиса можно наблюдать бурный подъем пацифистских идей в крестьянстве. В межвоенный период широкое распространение получила идея, что фран­цузское крестьянство, сильно пострадавшее во время первой мировой войны, в случае новой будет вынуждено принести

279

большие жертвы, чем другие категории граждан. Крестьяне неожиданно потребовали равенства в отношении к налогу кровью, ни за что не хотели войны и осудили воинствен­ность лиц, занятых в промышленности. Это и послужило причиной широкого потока идущего из глубины пацифиз­ма. Журнал «Ле ревю дез агрикюльтер де Франс» писал: «Победоносная война была бы столь же пагубной, что и проигранная война». Журнал «Синдика пейзан» 28 сентяб­ря 1938 г. озаглавил одну из статей «Против изничтожающей крестьян войны, спасите мир». Крестьяне готовы были выступить в защиту своей земли, но они не хотели воевать ради удовлетворения каких-либо идеологических пристрас­тий.

Но парадоксальным стал факт, что после ремилитариза­ции Рейнской области в пацифизме под лозунгом «Мир лю­бой ценой» была пробита брешь. Сторонники твердой линии появились и в организациях, наиболее пронизанных паци­фистской идеологией: в Демократическом альянсе, в кругах радикалов, в СФИО, в ВКТ и даже в НПУ.

Спад пацифизма, ставшего заметным в 1936-1938 гг., значительно усилился после Мюнхена. Между октябрем 1938 г. и сентябрем 1939 г. можно было наблюдать некото­рое моральное возрождение французского общественного мнения в его патриотическом рвении, о чем префекты сообщали в докладах в связи с 14 июля 1939 г.

Сильно изменились взгляды в крупных секторах общест­венного мнения: социалисты, находящиеся под влиянием Блюма, часть учителей, крестьянские организации и движе­ния бывших фронтовиков, французская социалистическая партия, «Комите де Форж» (синдикат металлургической промышленности) и предприниматели (газеты «Ле Тан», «Ле Деба»), Обе главные организации бывших фронтовиков «Федеральный союз», руководимый Рене Кассеном, и «На­циональный союз», где президентом был Жан Гуан, высту­пили за то, чтобы перекрыть дорогу гитлеризму. «Военные прогулки и завоевания без риска теперь кончились; Фран­ция кричит: Остановись!»

Почти все крестьянские организации поддержали поли­тику Даладье. «В сентябре 1939 г. ... крестьянского паци­физма уже не было». Журнал «Синдика пейзан» вышел под заголовком: «Миролюбивая Франция готова к войне, она ожидает с оружием в руках». Передовая статья от 10 сентя­бря была озаглавлена: «Крестьянство, как и в 1914 г., вы­полнит свой долг во время войны. Оно просто желает, что­бы к нему относились справедливо».

280

В социалистической партии пацифистская фракция объе­динилась вокруг Поля Фора и Северака и еженедельника «Синдика». На конгрессе в Нанте в марте 1939 г. многие убежденно говорили о поражении Франции при столкнове­нии с Германией: почему бы не признать зависимость путем переговоров? Придем к тем же результатам, что и в случае войны, но с меньшими издержками. Конгресс в Нанте за­вершился двусмысленной резолюцией, в которой позиция пацифистов соседствовала с позицией сторонников Блюма, поддерживавших внешнюю политику Даладье, Рейно и Манделя. После этого их партия вплоть до самого пораже­ния Франции была парализована расколом и отягощена попытками сохранения (даже формально) своего единства. На конгрессе ВКТ (ноябрь 1938 г.) резолюция против вой­ны, которую предложил Дельмас, собрала лишь 28% голо­сов. В отличие от этого в НПУ Дельмас сохранял паци­фистскую линию, несмотря на рост влияния еженедельника «Ля Люмьер».

Почему же были пересмотрены пацифистские взгляды? Одни отвергли их из-за немецкой угрозы, другие потому, что политика национального сплочения перед лицом внеш­ней опасности представлялась им наилучшим противоядием против Народного фронта. Не вызывает сомнения и то, что в период между мартом и сентябрем 1939 г. некоторые па­цифисты еще сохраняли иллюзию о возможности сохране­ния мира. Это относилось к Ж.Бонне, большому числу со­циалистов, к «Аксьон франсэз» и многим средствам инфор­мации. Однако германо-советский пакт и немецкое нападение на Польшу показали тщетность их надежд. Резкий по­ворот британской политики сыграл большую роль в перехо­де этих пацифистов 1938 г. к войне в 1939 г.

Захват Праги и германо-советский пакт еще больше уси­лили национальную сплоченность, вызвав крушение фран­цузского коммунизма, который вновь стал пацифистским. Парадоксально, но германо-советский пакт способствовал тому, что антикоммунисты отказались от восприятия нацистской Германии как бастиона против большевизма, а сторонники твердой линии в отношении Германии перестали исполнять приказы из Москвы. Правый пацифизм потерял основу для своего существования.

Аналогичное явление наблюдалось и среди левых сил. Германо-советский пакт заставил некоторых профессио­нальных пацифистов, социалистов и синдикалистов, как Ре­не Белен, не предпринимать больше пацифистских акций, чтобы отмежеваться от коммунистов. Никто больше не хо-

281

тел объединяться с коммунистами. Если коммунисты вопре­ки своим собственным взглядам и играли определенную роль в поддержке национальной обороны, то этим они под­резали крылья всем другим пацифистам.

В сентябре 1939 г. пацифизм был представлен лишь не­значительным меньшинством; в частности, на крайнем пра­вом крыле находилось фашиствующее течение вроде группы «Я повсюду», которая в номере своей газеты от 1 сентября 1939 г. дала заголовок «Долой войну, да здравствует Франция!»; на левом крыле оставались последовательные пацифисты из СФИО и крайне левые революционные пора­женцы. Если в сентябре 1938 г. пацифизм был в большой мере правительственным, признанным, антикоммунистичес­ким и располагал большинством, то через год он стал анти­правительственным, представлял меньшинство и был иска­жен приобщением коммунистов²⁰.

Перед войной народ вновь обрел единство. Первые же проведенные во Франции опросы общественного мнения вы­явили духовную мобилизацию, возросшую твердость и осо­знание неизбежности войны. Более трех четвертей из опро­шенных французов заявили, что «готовы умереть за Данциг»²¹.

Мобилизация в армию проходила в основном без протес­тов и столкновений. Исключением стали демонстрации не­скольких выступивших с инициативой интеллектуалов: Лекуен выпустил листовку под заглавием «Немедленный мир», которую подписали Алэн, Маргерит, Деа, Шалай, Оньое, Пивер, Зоретти, Эмери, Жонсон, Джионо. Последний срывал плакаты о мобилизации в Марселе. Но основная масса населения не следовала такого рода призывам. По­лицейские доклады и регистрационные журналы судов со­держали лишь редкие случаи акций пораженцев в конце ав­густа и в начале сентября 1939 г. Это свидетельствовало о бессилии пацифистов.

По словам Андре Дельмаса, НПУ, столь активный во время мюнхенских событий, приглушил свою пацифистскую деятельность в силу двух причин: мобилизации некоторых его членов и возрастания национального единства. Марсо Пивер отказался вернуться во Францию. Ромен Роллан на­правил Даладье послание солидарности. По докладам жан­дармерии и префектов, возобладала спокойная решитель­ность. Самым распространенным аргументом стал тезис: «Нужно все же покончить с этим народом, который объявил нам уже третью войну».

В первые месяцы войны пацифизм оказался в ничтожном меньшинстве, потеряв свою аудиторию. Лишь в начале 1940 г. проявились элементы некоторой деморализации, ко­торые, усиливаясь, создавали климат для восприятия паци­фистской пропаганды, пытающейся вывести Францию из войны.

В 30-е годы пацифизм претерпел значительную эволю­цию. В 1939 г. он уже не представлял непреодолимого пре­пятствия для твердой политики по отношению к Германии. Мысли о побежденном пацифизме отчетливо видны в словах Анри Монтерлана, который 24 сентября 1939 г. сел в поезд на Восточном вокзале Парижа. Он видел «тысячи мужчин в кепках», которые совершенно спокойно, «с миром уезжали на войну». Эта картина побудила его дать следующий ком­ментарий: «Двадцать лет пацифистской пропаганды были выпиты и без какого бы то ни было результата переварены французским народом». Он уточнил: «Пусть покажут мне хотя бы одного из нас, кто не любит мир и кто в этот час не пожертвовал бы значительной частью того, что составля­ет достояние его личной жизни, если бы это могло помочь достойно ее поддержать. Недостаточно заявлять о своей любви к миру. Необходимо быть достаточно сильным, что­бы навязать мир тем, кто хочет войны»²².

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

¹ Вагbiег J.-B. Le pacifisme dans Phistoire de France. В., 1966; Defranse J. Le pacifisme, PUF, 1983 (Que sais-je, № 2092); Merle M. Pacifisme et internationalisme, 1966; Aron R. Paix et Guerre entre les na­tions. 1962 et entin; Brock P. A history of pacifism, voi. 3, Twentieth-Century pacifism, N.Y., 1970.

² Bournazel R. Rapallo, naissance d'un mythe, A.Colin, 1974.

³ См.: Gombin R. Les socialistes et la guerre // La SFIO et la politique etrangere franc.ai.se entre les deux guerres mondiales, Mouton, 1970; Bernstein S.Le parti radical-socialiste de 1919 И 1939, Presses de la FNSP, 2 tomes, 1982-1983; Remond R. Les catholiques le communisme et les crises, A.Colin, 1960; Delbreil J.C. Les catholiques frangais et les tentatives de rapprochement franco-allemand, 1920-1933. Metz, 1972; Vaisse M. Le Bulletin catholique international, 1925-1933; Gadille J. Conscience internationale et conscience sociale dans les milieux catholiques d'expression franchise dans l'entre-deux-guerres// Relations

283

Internationales, № 27. 1981, aut. P. 343-360 et 361-374; Prost A.Les anciens combattants dans la societe franchise, 1914-1940. 1977.

⁴ Remond R. L'image de l'Allemagne dans l'opinion publique franchise de mars 1936 a septembre 1939 // Deutschland und Frankreich, 1936-1939. Artemis Verlag, 1981.

⁵ Weisse M. Securite d'abord: la politique franchise en matiere de des armement, 1930-1934. P., 1981. P. 149-166.

⁶ Jouverel A. de. La paix franchise. P. 26-31.

⁷ Weiss L. Memoires d'une Europeenne. T. 2. P. 318. Jocclync Prezeau Cf. Le mouvement Amsterdam-Pleyel;

⁸ Dudiatelet B. Romain Holland et la preparation du congres d'Amsterdam // La querre et la paix... dans les lettres franchises de 1925 a 1938; Reims, 1983. P. 106-123.

⁹ См.: Racine N. Le CVIA // Le Mouvement social. 1977. № 101. P. 89-113.

¹⁰ Siegeried A.Tableau des partis en France. Grasset, 1930. P. 130 sqq.: Kimmel A. Der Aufstieg des Nationalsozialismus im Spiegel der franzo-sischen Presse, 1930-1933. Bonn, 1969. P. 119 sqq.

¹¹ См.: Мауeur J.M. Les catholiques francais et la paix, 1900-1939 // Les Internationales, et le probleme de la guerre au XX siecle. Rome, 1977. P. 151-164.

¹² Deroo A. L'episcopat franc,ais dans la melee de son temps. Roubaix, 1955; Sur Mgr Julien, cf. Ghislaine Bellart Monseigneur Julien, 1856-1930, eveque d'Arras, Travaux et Recherches de Lille III, 1980.

¹³ Duroselle J.B. La Decadence, 1932-1939, Imprimerie Nationale. P., 1979; Jacques Bariety-Raymond Poidevin. Les relations franco-alle-mandes de 1815 a 1975. A.Colin, 1977.

¹⁴ См.: Les relations franco-allemandes, 1933-1939, 1976; La France et l'Allemagne, 1932-1936, 1980; Driz J. Le parti socialiste francais devant la montee du nazisme; Bruhat J. Le PCF face a I'hitlerismc.

¹⁵ См.: Prost A. Op. cit.; et Les anciens combattants, collection Archives, 1977. P. 177.

¹⁶ Bianconi A. L'ideologie du SNI de 1920 a 1939. Toulouse. P. 69-142.

¹⁷ См.: Rabaut J. L'antimilitarisme en France (1810-1975). Hachette, 1975; Reberioux M. Les jeunesses communistes et l'antimilitarisme // Politique aujourd'hui, janvier-fevrier 1976; Faucier N. Pacifisme et antimilitarisme dans l'entredeux-querre. P., 1983.

¹⁸ Bilis M. Socialistes et pacifistes ou ('impossible dilemme des socialistes franc. ais. Syros, 1979.

¹⁹ Piкe D. Les Francais et la guerre d'Espagne, 1975.

²⁰ Brunei J.P. La presse franchise et le pacte germano-sovietique // Rela­tions internationales. 1974. № 2. P. 187-212: Rossi-Landi G. Le paci­fisme en France 1939-1940 // Frangais et Britanniques dans la drole de guerre.

²¹ См.: Eduard Daladier chef du gouvernement // Presses de la FNSP, 1977. Montherlant H. de L'equinoxe de septembre.

 

284

 

SUMMARY

 

This book is a result of research made by an international collective of authors, who studied history of pacifism and peace-making. It is a third book on history of pacifism published by Institute of World History in recent years, after «Peace/Mir. An Anthology of historic alternatives to war» (1993) and «Long Way of Russian Pacifism. Ideal of international and inner peace in Russian religio-philosophical and socio-political thought» (1997). «Pacifism in History» contains chapters on history of World pacifism in Europe, Asia and America since ancient times until the World War II. The first chapter deals with the sources of peace ideas in ancient Greek and Roman culture and in early Christianity. Then chapters on early Quakers and on ideas of peace during the European Enlightenment follow, and after them — chapters on creating peace societies and peace doctrine in Europe in 19^th Century. Special chapters deal with such significant figures of peace ideas and practice as Leo Tolstoy, M. Gandhi, Kan U Vay. Some detailed analysis is given concerning Scandinavian, British, German, French, American, Japanese Pacifism of 19^th and 20^th Centuries. Scholars from Germany, France, Great Britain, Switzerland, USA, Russia and Japan made their contributions to this volume.

 

285

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

ВВЕДЕНИЕ

А.О.Чубарьян (Россия) 5

 

У ИСТОКОВ ПАЦИФИЗМА.

В.И.Уколова (Россия) 9

 

ДЖОРДЖ ФОКС, РАННИЕ КВАКЕРЫ И ПРОБЛЕМЫ ПАЦИФИЗМА.

Т.А. Павлова (Россия) 28

 

АНТИВОЕННЫЕ ИДЕИ ЕВРОПЕЙСКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ

XVIII — НАЧАЛА XIX ВЕКА.

А.В.Чудинов, К.М.Андерсон (Россия) 49

 

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЕВРОПЕЙСКИХ ОБЩЕСТВ МИРА (1815-1871).

С.Купер (США) 68

 

ПАЦИФИЗМ: ДОЛГИЙ ПУТЬ К СОЗДАНИЮ ДОКТРИНЫ (1867-1902).

В.Гросси (Швейцария) 94

 

ЛЕВ ТОЛСТОЙ И ПАЦИФИЗМ: СО СРАВНИТЕЛЬНОЙ И

«ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОЙ» ТОЧКИ ЗРЕНИЯ.

Т.Ёкота-Myраками (Япония) 114

 

НЕНАСИЛЬСТВЕННАЯ БОРЬБА ЗА МИР БЕЗ НАСИЛИЯ

(Ахимса в индийской традиции и в учении М.К. Ганди).

Р.В.Рыбаков (Россия) 122

 

УНИВЕРСАЛИСТСКИЙ ПАЦИФИЗМ КАН ЮВЭЯ.

К.В.Плешаков (Россия) 149

 

МНОГОЛИКИЙ ПАЦИФИЗМ.

Р.М.Илюхина (Россия) 162

 

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ СКАНДИНАВСКОГО ПАЦИФИЗМА

ВРЕМЕН ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (датская модель)

Ю.В.Кудрина (Россия) 194

 

ПАЦИФИЗМ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

К.Холь (Германия) 209

 

ПРОБЛЕМЫ МИРА И ВОЙНЫ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ (1919-1939 гг.).

К.Роббинс (Великобритания) 237

 

286

 

АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ АНТИВОЕННЫЕ СТРАТЕГИИ 30-х ГОДОВ В США.

Ч.Чэтфилд (США) 255

 

ФРАНЦУЗСКИЙ ПАЦИФИЗМ в 30-е годы.

М.Вайсс (Франция) 270

 

РЕЗЮМЕ 285

 

287

 

Ответственный редактор:

д.и.н., член-корреспондент РАН А.О.Чубарьян Редколлегия:

Р.М.Илюхина, Т.А.Павлова,

Г.П.Добросельская (ответственный секретарь)

 

The Chief Editor

Professor A.O. Chubaryan

EDITORIAL BOARD:

R.M. Ilukhina, T.A. Pavlova,

G.P. Dobroselskaya (Academic Secretary)

 

Пацифизм в истории. Идеи и движения мира. —

М., ИВИ РАН, 1998. — 290 с.

Тир. 600 экз.

 

 

Изд: «Пацифизм в истории. Идеи и движения мира», М., ИВИ РАН, 1998.

(290 с. Тир. 600 экз.)