Глава VI.
НЕЗАВИСИМЫЕ
МИРОТВОРЧЕСКИЕ ИДЕИ И ГРУППЫ
В
ПЕРИОД "ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ"
ПАЦИФИЗМ
ШЕСТИДЕСЯТНИКОВ1
[Алесь Адамович]
Поскольку я себя тоже отношу к числу шестидесятников, в моих
рассуждениях будет присутствовать момент воспоминаний.
Кто они (мы) такие, шестидесятники, и какова их роль в
общественной жизни, мысли? Разное сегодня об этом говорят, пишут, иногда
справедливо, часто несправедливо. Тем более, что шестидесятники — это не одно
поколение и совершенно различные типы поведения. Как в 60-70 годы, так и в наше
время. Притом случалось так, что в 60-е они были вместе (например,
"военные" писатели Бондарев и Бакланов), а сегодня — полные антиподы.
Или же до августовского путча и во время его — с нами (как Юрий Власов),
сегодня из стана агрессивных государственников нам же открыто грозят грядущей расправой
за подрыв мощи (в том числе и военной) державы.
Ну а что мы сами о себе думаем, как читаем жизнь свою? Есть
поколения (это как раз шестидесятники), которых не "обошли", которые
испытаны самыми главными "роковыми" минутами истории. В этом смысле нам
повезло. Век XX
— эпоха испытания человека и человечества тоталитаризмом.
Век крушения его, некоторые считают, окончательно. Не случайно во времена
перестройки на Западе родилась и бурно обсуждалась идея о "конце
истории", об окончательной победе либеральных идей и путей развития
человечества.
Счастлив тот, кто может сказать, что принимал участие в
разгроме не только коричневой, но и красной чумы XX столетия.
Как бы дорого ни обошлось такое участие. Шестидесятников не обошла эта удача.
Они воевали с Гитлером. Именно их выношенное детище — перестройка, а результат
ее — полное крушение кровавой коммунистической утопии. Сегодня спорят,
насколько сознательно они добивались именно такого результата, хотя совершенно
ясно, что были и те, кто именно
1 Статья написана специально для
данного коллективного труда в сентябре 1992 г.
321
этого и хотели (активные диссиденты), другие же долго не
расставались с иллюзиями об "истинном социализме", но и те и другие
действовали в одном направлении. Да, Горбачев — это не Солженицын, но вряд ли
результат своей деятельности Солженицын увидел бы уже сегодня, не выполни свою
историческую миссию далеко не диссидент Горбачев.
Своя собственная роль шестидесятников в развитии и
утверждении пацифизма в нашей стране. По понятным причинам беру тех, пишу о
тех, с кем так или иначе имел прямой (или не совсем прямой) контакт, о
явлениях, мне особенно знакомых и близких. Несколько замечаний об удивительном
феномене нашей духовной жизни, так называемой "военной" литературе
шестидесятников (Константин Воробьев, Брыль, Окуджава, Быков, Бакланов и
другие). Она не была в классическом понимании пацифистской, эта щемяще
правдивая, честная, лейтенантская и солдатская проза. Но по духу, по пафосу и
особенно в наших условиях такая "ремаркистская" военная литература
была мощным, через сознание миллионов читателей, прорывом в сторону именно
пацифизма. Когда литература эта начала исчерпывать свой пацифистский заряд, на
страницы печати выплеснулась прямая документальная память о войне, как она жила
в народе. Хатынская, блокадная, женская и детская память о пережитом, где
отрицание войны еще более категорично и безоговорочно. Потому что, как показал
еще Ремарк, у солдата со временем (у писателей-лейтенантов тоже) кровавое в
воспоминаниях выцветает до розового, и война им уже начинает видеться в
романтических красках, тогда как женщины, дети, пережившие ад Хатыней и
ленинградского голода, такой трансформации почти не подвержены. В этом я сам
убеждался не единожды, когда записывал на магнитофон воспоминания белорусских
крестьян и ленинградцев для "Блокадной Книги" и книги про Хатыни
"Я из Огненной Деревни".
Второй мощнейший толчок наше общественное сознание испытало
со стороны... физиков-ядерщиков.
Так уж у нас получилось: "военная профессия" как в
литературе, так и в науке развивались в сторону самоотрицания.
"Военная" литература сделалась фактически антивоенной, а ученые, так
или иначе близкие или причастные к Бомбе (не многие, но очень авторитетные)
стали мощным катализатором антимилитаристских настроений в стране. Капица —
своим отказом участвовать в разработке ядерной программы, Ландау — яростным
неприятием самой системы, грозящей ввергнуть мир в глобальный конфликт, Сахаров
— открытым бун-
322
том против неподконтрольных властей, которым он вручил свое
роковое открытие.
Особенность нашего пацифизма — стремление через этот канал
решать и достигать цель более широкую: политическое преобразование
тоталитарного общества. Власти это понимали и яростно обрушивались с
репрессиями на инициаторов создания любых пацифистских групп, организаций.
Пацифизм напрямую смыкался с "политикой". Хотя не всем казалось это
очевидным. Дело в том, что у нас действовала своего рода "глушилка" в
виде Комитета Защиты Мира, долгие годы его возглавлял такой ястреб, как Юрий
Жуков. Интеллигенция знала цену этим "борцам за мир", для многих уже
любая деятельность в направлении пацифизма представлялась не чем иным, как
"жуковщиной" (а позже "боровиковщиной"). Казенная
"глушилка" отторгала очень многих от пацифистской фразеологии вообще.
Как-то получил я письмо от замечательного писателя-мариниста Виктора Конецкого,
исполненное иронии и дружеских попреков: чем ты там занимаешься? Оставь в покое
Бомбу, оглянись, посмотри, что в стране делается и т. д. Помню, что я ему писал
и говорил в ответ. Изменить что-либо в стране можно лишь на мощной волне,
сродни той, которую подняло разоблачение культа Сталина. Но тогда, в 60-е годы,
не получилось, они эту волну погасили. Сейчас есть лишь одна тема, проблема, способная
объединить чувства, эмоции миллионов наших сограждан: если они поймут, увидят,
какая угроза над ними, над будущими поколениями, и создана эта угроза прежде всего
нашими претензиями все страны и народы повернуть на коммунистический путь. Из
страха перед всеобщей гибелью, из протеста против этого и может возникнуть
эмоциональная волна, которая преобразуется в политическую активность. Вот
логика некоторых из нас, моя была во всяком случае такова — в споре с Конецким.
По-разному "пацифисты" (нас так называли обычно
власть предержащие) пробовали ускорять этот процесс. Один из приемов — через
шокирующие общественное сознание заявления. Чтобы как-то пробить глухую стенку,
кору непонимания того, что нам всем грозит. Именно такой эффект, в частности,
получило мое выступление на Московском форуме "За выживание
человечества" в 1967 г. (а затем публикация в "Московских
Новостях"), когда я сказал, что не только на первый ядерный удар, но и на
ответный (который добьет человечество) никто не имеет права. ("Я не нажал
бы!"). Не только официальные лица (включая генерала Д. Волкогонова, тогда
заместителя начальника политуправления армии), но и многие собратья-писатели
отреагировали, как и можно было
323
ожидать: так может говорить только предатель своего народа!
Как так — не ответить ударом на удар? Всегда ведь отвечали. Ну, а что добьешь
этим самым последнюю жизнь на планете — об этом не задумывались. Впрочем, и
полгода не минуло, как о таких вещах стали судить-рядить спокойнее, обрели
способность хотя бы выслушать "пацифистов-писателей". Дальше такое
высказывание у нас стало мыслимо, возможно: "Не пацифистом в наше время
может быть только идиот" (из статьи Андрея Нуйкина в журнале "Век XX и
мир"). Ну, а кем еще вы назовете, назвали бы, например, человека (вполне
реального, существующего, сегодня он процветающий коммерсант в каком-то
московском СП, отмывающий деньги КПСС, а тогда был важным партчином в
Белоруссии), который свой "социалистический выбор" (и, конечно, свое
высокое кресло) оценивал в жизнь целого народа, даже человечества: "Если
от всего нашего народа останется десять человек, важно одно, чтобы они
оставались советскими людьми". Своими ушами слышал: "зав. отделом
культуры ЦК" строго отчитывал и поучал в моем лице белорусских пацифистов.
Конечно, в 70-80-е годы на многие вещи мы смотрели не так,
как сегодня. Это сейчас мы можем благословлять рейгановское упрямство и
программу СОИ, которые в сочетании с инициативами и деятельностью Горбачева
дали в конечном счете спасительный результат. Империя коммунистического
милитаризма, надорвавшись экономически, рухнула и идеологически. Но это мы
теперь можем спокойно обо всем рассуждать, зная, что наихудшее не случилось.
Что на упрямца-Рейгана не нашлось такого же упрямца с нашей стороны. И тогда,
как в то время предупреждал Корнелий Саган, кто отличил бы ядерный пепел
социализма от пепла капитализма? И кто хотя бы прокомментировал последнюю драму
жизни на Земле, отделив правых от виноватых?
В "Комсомольской Правде" от 8 августа 1992 г.
опубликован материал об академике Ландау. Кагебистские записи его бесед, его мыслей
и рассуждений, подслушанные "доброжелателями" (так Лубянка именовала
своих стукачей).
"Я считаю так: если наша система ликвидируется без
войны, — неважно — революцией или эволюцией, это безразлично, — то войны вообще
не будет. Без фашизма нет войны".
И еще: "Если наша система мирным способом не может
рухнуть, то третья мировая война неизбежна со всеми ужасами, которые при этом
предстоят. Так что вопрос о мирной ликвидации нашей системы есть вопрос о
судьбе человечества по существу".
324
Это говорилось, так думали самые прозорливые шестидесятники
уже в 1956 году. В 80-е годы они начали перестройку, в 1991 году стояли вместе
с молодежью на баррикадах — при грозных судорогах системы, не желающей уходить
мирно. И то, что это состоялось, что это случилось — система рухнула без
ядерной войны — возможно, и есть самая главная заслуга, деяние и наших
шестидесятников. (Конечно, не их одних, но их тоже — несомненно). Это
величайшая, думаю, в истории (после мирной революции Ганди) победа пацифизма.
325
Т. И.
Телюкова
В 1982 г. в СССР зародилось независимое миротворческое
движение, представленное, в частности, группами "Доверие" в Москве и
других советских городах. Мы вынуждены ограничиться рассказом о московской
группе, поскольку информация о деятельности движения в провинции, за
исключением отдельных документов, почти не достигала Запада и поэтому не была
опубликована.
4 июня 1982 года 11 человек из Москвы и Долгопрудного, среди
которых были ученые, инженеры, учителя и врачи, объявили на пресс-конференции о
создании Группы за установление доверия между СССР и США (с 1985 г. — между
Востоком и Западом)1. Проблемы, поставленные группой, обсуждались ее
будущими членами еще с 1982 г.2 Московская группа
"Доверие" (как сокращенно стали называть ее) просуществовала по
крайней мере до середины 1989 г., пережив смену четырех Генеральных секретарей
ЦК КПСС. За это время неоднократно сменялся ее состав и значительно расширилось
поле деятельности.
Движение зародилось в период значительного ухудшения
международных отношений, наступившего после советского вторжения в Афганистан в
1979 г. и введения в 1980 г. чрезвычайного положения в Польше. Ввод советских
войск в нейтральное неприсоединившееся государство вызвал резкое осуждение
мирового сообщества и применение против СССР международных санкций (в
частности, эмбарго США на поставки зерна и высокотехнологичные товары)3.
Еще ранее НАТО в ответ на наращивание советской военной мощи и появление ракет SS-20, нацеленных на Западную
Европу, приняло решение о размещении в ряде европейских стран НАТО нового
поколения американского ядерного оружия среднего радиуса действия. Угроза новой
мировой войны стала реально ощутимой. События 1983 г. (сбитый в СССР 1 сентября
корейский авиалайнер, высадка в октябре американских войск на Гренаде и
прекращение советско-американских переговоров в Женеве об ограничении ядерных
вооружений) вызвали дальнейшее нагнетание международной обстановки4.
326
Внутри СССР период с конца 1979 г. характеризовался более
жестоким подавлением инакомыслия. Смена кремлевского руководства в 1982 г.
(приход к власти Ю.В. Андропова) привела лишь к упрочению железного занавеса
(ликвидации автоматической международной связи, например) и к усилению травли
диссидентов5. Международная правозащитная организация Amnesty International сообщала
в 1981 г. о 200 человек, арестованных в СССР лишь за выражение отличных от
официальных политических, религиозных или национальных взглядов. В первой
половине 1980 г. в СССР число "узников совести", о которых было известно
Amnesty
International,
достигало 580 человек6. В результате беспрецедентных преследований
многие диссидентские организации попросту прекратили свое существование.
Эти обстоятельства и вызвали, с одной стороны, необходимость
миротворческой инициативы снизу (вдохновленной, несомненно, и растущим
движением за мир в Западной Европе и США), а с другой стороны, определили ее
содержание.
В своих первых основополагающих документах 1982 г. — в
"Воззвании к правительствам и народам СССР и США", Декларации принципов
и др. группа "Доверие" отметила, что в условиях беспрецедентного
ухудшения международных отношений и полного разрушения всякого доверия между
двумя великими народами проблема выживания человечества становится как никогда
более острой и требует незамедлительных действий. "Ядерное оружие
поставило Запад и Восток перед выбором между взаимным доверием и взаимным
уничтожением, и этот вопрос не оставляет времени для размышлений"7.
Как и западные миротворческие организации, группа
"Доверие" пришла к выводу, что "равновесие устрашения" не
может быть надежной гарантией безопасности в мире и что "политические деятели
обеих сторон неспособны прийти к какому-либо соглашению о значительном
ограничении вооружений, не говоря уже о действительном разоружении"8.
Во многих документах и заявлениях члены "Доверия" подчеркивали, что
они не сомневаются в искренности стремления обоих правительств к миру и
уменьшению ядерной угрозы9. В то же время в комментариях к своей
программе они писали о том, что экономический кризис 1979-1980 гг. вынудил
правительства прибегнуть к старому и "эффективному" средству решения
экономических проблем — вложению капиталов в долгосрочные военные программы.
Принятие подобных программ сопровождалось пропагандистской кампанией устрашения
собственных граждан происками противника ради "консолидации своих народов
под знаменем патриотизма"10.
327
Любое правительство озабочено проблемой самосохранения и
самоукрепления, отмечал член группы "Доверие" А. Фельдман. Для
достижения этой цели правительству необходима поддержка мощного
военно-промышленного комплекса, который не заинтересован в сокращении своей
роли и ограничении вооружений. Правительства уступают давлению военной
промышленности и военной политики11.
Воззвание к правительствам СССР и США подчеркивало равную
ответственность всех людей за будущее человечества, за уменьшение военной
опасности, необходимость привлечения общественности к процессу принятия
внешнеполитических решений и установления четырехстороннего диалога, т. е.
включения представителей общественности наряду с политиками в переговорный
процесс.
Исходя из этих общих для всех миротворческих движений
тезисов, группа "Доверие" предложила свою собственную программу
действий, нацеленную на преодоление недоверия между народами, как одной из главных
причин существующей международной напряженности. "Людей убивают люди, а не
оружие"12.
Конечно, как и западноевропейские движения, москвичи
выдвинули определенные требования по сокращению вооружений: "Мы выступаем
за последовательное и по возможности полное уничтожение запасов ядерного оружия
и других видов оружия массового уничтожения и за ограничение обычных
вооружений" . Группа поддержала лозунг американского движения мира,
наполнив его содержанием: "Замораживание вооружений и сбалансированное
разоружение, сопровождающееся дальнейшими мерами доверия, устраняющими все
помехи для свободного общения граждан противостоящих наций"14.
Летом 1983 г. москвичи выступили с призывом к правительствам
двух сверхдержав прекратить все испытания ядерного оружия, так как они ведут к
раскручиванию гонки вооружений и оказывают опасное воздействие на окружающую
среду15. В своих интервью члены группы шли дальше и сообщали, что
выступают за сокращение военных бюджетов, за роспуск обоих блоков, создание
безъядерных зон и против размещения новых ракет на Западе и Востоке16.
И все же в целом московская группа "Доверие"
(далее МГД) не разрабатывала по нескольким причинам собственной программы в
отношении сокращения вооружений. Прежде всего, члены группы с первого дня ее
создания подчеркивали, что они "никоим образом не находятся в оппозиции
официальной правительственной политике", что они "полностью согласны
с советской программой мира" и стремятся конст-
328
руктивно сотрудничать с любыми советскими миротворческими
организациями, чтобы внести свой вклад в решение важнейшей проблемы
современности17. Таким образом, они сознательно отказались от
критики внешней политики правительства, надеясь получить полную свободу
действий.
Кроме того, члены группы неоднократно подчеркивали, что не
обладают достаточными знаниями и данными, чтобы обратиться к этой очень сложной
и комплексной проблеме18. Действительно, ведущие западные
миротворческие организации, такие как Межцерковный совет мира в Нидерландах,
например, при разработке своей программы действий могли опереться на
исследования науки о мире, бурно развивавшейся в 50-70-е годы в США и Западной
Европе, на опубликованные данные о количестве и качестве вооружений в мире, на
опыт миротворческой деятельности, накопленный ими в предыдущие десятилетия, и на
существующие организационные структуры. Ничего этого не было у МГД. Более того,
в СССР не существовало ни одного из необходимых средств для реализации
требований сокращения вооружений: ни возможностей для оказания влияния на
общественное мнение (отсутствовали независимые средства массовой информации), ни
каналов влияния на политический процесс в виде свободных профсоюзов, церквей,
партий и независимого парламента.
Поэтому программа группы была нацелена на создание доверия
между государствами и народами. "Без взаимного доверия поиск средств
достижения мира и разоружения не может быть эффективным"19. МГД
предложила: всем гражданам — направлять свои предложения по сокращению
вооружений и установлению доверия правительствам и международным общественным
организациям, которые надо было специально создать: ученым — заняться научными
проблемами сохранения мира; правительствам — воздерживаться от взаимных
обвинений и создавать условия для открытого обмена мнениями и информацией по
проблемам разоружения между общественностью двух стран20.
МГД выдвинула около 80 конкретных предложений по развитию
контактов между гражданами разных стран, многие из которых осуществились в
эпоху "перестройки": развитие обменов между детьми, студентами,
деятелями науки и культуры; проведение советско-американских теледебатов,
создание культурных центров с участием обеих сторон, комиссии по изучению
общественного мнения; расширение возможностей для свободной переписки;
проведение совместных космических исследований и совместной помощи
развивающимся странам; упрощение процедуры и снижение стоимости туристических
поездок и т. д.
329
Кроме того, МГД призвала миротворческие организации других
стран к сотрудничеству, в том числе и к созданию международного
координационного комитета независимых групп Запада и Востока, проведению их
международных конференций, международных маршей мира и других акций, к обмену
материалами и литературой, к совместной научной работе в этой области и т. п.21
Осуществление подобных предложений привело бы к разрушению
"железного занавеса" и возникновению угрозы для идеологической
монополии партии. Неудивительно поэтому, что власти попытались в самом начале
задушить новое движение. Любой шаг всех членов МГД находился под постоянным
контролем КГБ до самых последних лет существования группы, и любые, самые
невинные и даже, казалось бы, играющие на руку советскому правительству акции
безжалостно подавлялись. К самым нелепым фактам истории преследования МГД
относятся, пожалуй, разгром выставки фотоматериалов о жертвах Хиросимы,
пресечение попытки трех членов группы (В. Бродского, С. Розенура и М. Рейтмана)
выразить свой протест перед посольством Великобритании против преследований
сторонников английского движения мира в 1983 г., арест активистов группы в мае
1984 г. во время сбора подписей под призывом провести советско-американскую
встречу на высшем уровне в целях уменьшения международной напряженности;
конфискация призыва МГД к Р. Рейгану и М. С. Горбачеву накануне их встречи в
Женеве с просьбой добиваться разоружения и способствовать развитию
советско-американских контактов и т. д.
Члены группы пытались предпринимать самые умеренные
действия: проводить научные семинары по проблемам мира и гонки вооружений,
выставки антивоенных картин, материалов, плакатов (выпущенных к тому же
официальными советскими миротворческими организациями), рассказывать об истории
движения мира в других странах, читать антивоенную литературу, собирать подписи
под различными петициями, проводить демонстрации, высаживать цветы в виде
символов международного движения против ядерного оружия24; но все
было напрасно — любые их действия рассматривались как подрывные. Чаще всего
милиция и КГБ пресекали эти попытки заранее, либо задерживая членов группы дома
или в отделении милиции, либо путем заключения их на 15 суток под вымышленным
предлогом злостного хулиганства. Многие из членов МГД познали принудительное
"лечение" сильными препаратами в психиатрических лечебницах даже
несмотря на медицинские противопоказания. Многих зверски избива-
330
ли. В. Блока едва не сбили грузовиком, когда он ехал на
велосипеде с пятилетним сыном25.
Шесть членов группы были арестованы и осуждены на разный
срок: в 1982 г. О. Радзинский на 1 год заключения и 5 лет ссылки; в 1983 г. —
А. Шатравка, в 1984 г. — О. Медведкова, в 1985 г. — В. Бродский на 3 года; в
1986 г. — Л. Чукаева; в 1987 г. — С. Светушкин . Лишь рабочий А. Шатравка был
осужден судом в Сибири за участие в миротворческом движении и сбор подписей под
документами МГД. Все остальные были приговорены к лагерным срокам по
сфабрикованным обвинениям. Все эти осужденные были освобождены в 1986-1987 гг. (О.
Медведкова — в 1985 г.), многим предложено эмигрировать26.
Один из самых стойких и преданных членов группы Н. Храмов
был насильно отправлен в армию в октябре 1984 г., несмотря на то, что ранее был
признан негодным к службе, и был отпущен лишь в марте 1985 г.2
Участников движения задерживали на время различных официальных мероприятий —
Международного фестиваля молодежи и студентов в июле 1985 г., XXVII съезда КПСС в феврале 1986 г. и т.
д. Их увольняли с работы, исключали из ВУЗов, отключали телефоны.
Поэтому число членов группы не превышало 40 человек, а
всего, по их данным, в СССР около 2000 человек поддерживали движение.
После прихода к власти М. С. Горбачева отношение к
инакомыслящим постепенно менялось. С 1986 и особенно 1987 г. началось
освобождение политзаключенных и сокращение числа арестов по политическим
мотивам (хотя, как говорилось, член МГД С. Светушкин был осужден за
миротворческую деятельность в январе 1987 г.). К 1991 г. число узников совести
сократилось примерно до 30 человек. Но кратковременные задержания и другие меры
подавления широко применялись против граждан лишь за их попытки свободного
осуществления своих гражданских прав29.
Преследование инакомыслия продолжалось, но все же
наступление гласности и перестройки позволило МГД значительно активизировать
свою деятельность и расширить свои интересы. С января 1987 г. стал выходить
самиздатский журнал группы "День за днем". В начале 1987 г. была
принята новая Декларация принципов. В этом документе МГД смогла открыто
выступить против присутствия иностранных войск на чужих территориях, прежде
всего против нахождения советских войск в Афганистане, за соблюдение прав
человека в СССР, в том числе за амнистию всех узников совести, реформу
законодательства и системы судопроизводства, за отказ от
331
смертной казни и введение альтернативной службы для
молодежи, отказывающейся служить в Вооруженных Силах СССР по мотивам совести
или политическим мотивам, за свободу перемещения граждан как внутри, так и
вовне СССР30. Кроме того, после Чернобыльской катастрофы в 1986 г.
важной стороной деятельности группы стало просвещение общественного мнения в
вопросе об использования ядерной энергии в экономике страны. Декларация содержала
призыв пересмотреть существующие программы атомной энергетики в целях повышения
их безопасности31.
Этот документ свидетельствовал и о верности МГД своей
основной стратегической линии: "Мы считаем, что только усилия независимой
общественности, обычных людей с Запада и Востока могут гарантировать
установление климата доверия и прочного мира. Настоящая разрядка возможна лишь
снизу, через разрастание мировой революции миротворческих инициатив рядовых
граждан" . Группа вновь подтвердила свою приверженность идее установления
контактов между людьми, но по-новому, более зрело и свободно сформулировала
цели своей деятельности, которые в какой-то степени остаются актуальными и по
сей день: "преодоление антизападных настроений, борьба с выражением
ксенофобии и шовинизма в нашей стране... борьба с растущим милитаризмом
общественного сознания; добиваться антимилитаристского воспитания
детей..."
Однако ситуация в стране менялась столь стремительно, что
вскоре оказалось, что и Декларация 1987 г. не вполне адекватно отражает
направленность действий МГД. В своей статье "Новые аспекты деятельности
группы "Доверие"" одна из самых активных ее членов этого периода
Евгения Дебрянская острее и четче сформулировала задачи движения: "Для
граждан СССР проблема "мир или война" сводится к проблеме "Мир
или насилие". Главная задача "Становление демократии в СССР"...
"Наша страна виновна в непреходящей агрессии и насилии над духом и разумом
человека. Политическая инфраструктура свободного от насилия общества
значительно шире самого государства. Оппозиционные партии, независимая пресса
позволят [гражданам]... полноценно участвовать в управлении государством...
[Необходимо] создание определенных институтов, которые смогли бы гарантировать,
в частности, право на инакомыслие, на выработку таких законов, которые могли бы
регулировать жизнь в обществе, свободном от насилия" .
Соответственно, изменились и лозунги, с которыми москвичи
выходили на демонстрации. 20 мая 1986 г. активисты МГД провели впервые в
истории СССР демонстрацию против
332
атомных электростанций. Правда, к месту проведения этой
манифестации добрались лишь трое их них. 12 членов группы в соответствии с
традициями были превентивно задержаны КГБ. Аналогичные акции протеста были
организованы группой 31 мая 1986 г., 3 августа 1986 г., 26 апреля 1987 г.35
С 1987 г. представители группы стали получать возможность открыто
высказывать свои взгляды (хотя и не без сопротивления СКЗМ), в том числе и на
встрече представителей движений мира из СССР, США, Канады и Великобритании,
организованном СКЗМ, и на встрече участников советско-американского марша мира
в июле 1987 г.
Группа "Доверие" последовательно и активно
выступала против вооруженного насилия: за предоставление свободы прибалтийским
республикам, за прекращение советской интервенции в Афганистане, против
"кровавого побоища, учиненного войсками по приказу правительства" в
Тбилиси и других местах СССР .
Огромную работу проделала группа в деле защиты отказников от
военной службы и информировании общественности о реальном положении дел в
Советской Армии. В декабре 1987 г. группа создала консультативную службу по
оказанию помощи "узникам мира" в СССР для сбора сведений об участии
отказников и оказания им помощи. "День за Днем" публиковал заявления
молодых людей, отказавшихся по политическим и религиозным мотивам от военной
службы, и старался помочь им. Здесь же можно было прочитать воспоминания бывших
солдат об издевательствах над ними в армии38.
В мае 1988 г. некоторые из членов группы "Доверие"
участвовали в создании Демократического Союза. Вероятно, столь необходимый
процесс создания оппозиционных партий увлек членов группы, и она перестала
существовать, влившись в более широкий демократический поток.
Менее 10 лет просуществовала группа, численно очень
маленькая, но получившая большую известность благодаря своему статусу
независимой миротворческой организации, благодаря помощи и поддержке мощного
международного движения мира.
На наш взгляд, группа "Доверие" внесла свой вклад
в изменение общественных представлений в нашей стране. Прежде чем получить
распространение, новые идеи и общественные потребности должны быть кем-то
сформулированы. "Доверие" было одним из ручейков, подготовивших
бурный поток обновления общественного сознания. Кроме того, есть все основания
предположить, что "Доверие" наряду с другими независимыми
общественными организациями стран Восточной Европы оказало определенное влияние
на философию миротвор-
333
ческого движения в Западной Европе, на осознание им
неразрывной связи борьбы за ограничение гонки вооружений с борьбой за уважение
прав человека, за демократические преобразования и создание гражданского
общества в странах бывшего социалистического лагеря. И последнее. Неформальные
группы оказались теми первичными организационными структурами, благодаря
которым процесс демократизации советского общества пошел намного быстрее и
радикальнее, чем того бы хотелось инициаторам перестройки.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Documents of the Soviet Groups to
Establish Trust between the US and the USSR (далее — Documents of the Soviet Groups...).
Commission on Security and Cooperation in Europe. — Washington, 1984. P. 2.
2. Concerning the Trust Group /
Documents of the Soviet Groups... p. 28; Kuznetsov Ed. The Independent Peace
Movement in the USSR/ In Search of Civil Society. Independent Peace Movements
in the Soviet Bloc. VI. Tismaneanu (Ed.). NY, 1990. P. 56.
3. Die Internationale politik 1979-1980.
Jahrbuecher des Forschungsinstituts der Deutschen Gesellschaft fuer auswartige Politik.
Muenchen — Wien, 1983, S. 3-5.
4. Die Internationale politik 1983-1984.
Muenchen, 1986, S. 80-83.
5. Radio Liberty, No. 88/83,
February 22, 1983; No. 92/83, February 21, 1983. Muenchen. Microfiche/ Leiden. IDC,
1984 (далее — Radio Liberty Research No...).
6. Amnesty International Report:
1982. L., 1982. P. 297; 1983 — L., 1983. P. 283; 1984 — L., 1984. P. 311; 1985
— L., 1985. P. 291; 1986 — L., 1986. P. 310.
7. Documents of the Soviet Groups...
P. 52.
8. Appeal to the Governments and
Peoples of the USSR and the USA / Documents of the Soviet Groups... P. 1.
9. Например: Documents of the Soviet Groups... P. 1, 23, 53, 110.
10. Concerning the Trust Group /
Documents of the Soviet Groups... P. 28.
11. Feldman A. Ontwapening en
vertrouwen. Bij het vijfjarig bestaan van de onafhankelijke vredes beweging in
Moskou. Этот самиздатовский материал был издан в Нидерландах и
имеется в архиве Межцерковного совета мира в Гааге.
12. Declaration of principles /
Documents of the Soviet Groups... P. 23.
13. Appeal to the Governments and
Peoples of the USSR and the USA. P. 1.
14. Appeal to the Madrid Meeting of the
Representatives of the Signatory States of the All-European Conference on
Security and Cooperation. — In: Documents of the Soviet Groups... P. 37.
15.Appeal to the Governments... P. 53.
334
16. Interview with S. Batovrin, spokesperson
of the independent Moscow Peace Group / The Independent Peace Movement in the
Soviet Union. Information Booklet on the Moscow Group to Establish Trust
between the USA and the USSR. Helsinki Watch Committee. Washington, 1984.
17. Open Letter to Academician E. P.
Velikhov / Documents of the Soviet Groups... P. 109.
18. Ibidem; Open Letter from the
Soviet Trust Groups to the Independent Pacifist Organizations of Europe and the
USA/ Documents of the Soviet Groups... P. 25-26.
19. Declaration of Principles/
Documents of the Soviet Peace Groups... P. 23.
20. Appeal to the Governments and
Peoples of the USSR and the USA / Documents of the Soviet Groups... P. 2-3.
21. To Establish Trust Between the
USSR and the USA; Proposals to MTG from E. Sannikova. In: Documents of the
Soviet Groups... P. 8-10; 44-45.
22. Appeal to Supporters of Peace
and Participants in the Antinuclear Movement. In: Documents of the Soviet
Groups... P. 54-58.
23. Radio Liberty Research, No. 366/83,
3.10.1983; No. 385/85, 15.1.1985 — Leiden: IDC, 1984, 1986; USSR News Brief
(Muenchen), No. 10 (1984)-22.
24. Statements from the Moscow Independent
Peace Group / The Independent Peace Movement in the Soviet Union.
25. Documents of the Soviet
Groups... P. 60.
26. USSR News Brief (Muenchen), No.
6 (1984)-3; 15/16 (1985)-3; Radio Liberty 145/85, May 3, 1985; 218/86, May 30,
1986; 19/87, January, 9, 1987; From Below: Independent Peace and Environmental
Movements in Eastern Europe and the USSR. October, 1987. A Helsinki Watch
Report. NY, Helsinki Watch Committee, 1987. P.112-116.
27. From Below... P. 115-116. 22 члена группы
покинули СССР добровольно или принудительно за весь период / Ibid. P. 123.
28. USSR News Brief (Muenchen), No.
19/20 (1984)-10; 6 (1985)-24.
29. Amnesty International Report.
L., 1991. P. 234; 1992. P. 233.
30. Kuznetsоv Ed. Op. cit. P. 58-59.
31. Ibid. P. 59.
32. From Below... P. 127.
33. Кuznetsоv Ed. Op. cit. P. 58.
34. День за днем, 1987, № 11. С. 13-17.
35. From Below... P. 121-123.
36. Ibid. P. 130, 133-134.
37. День за днем, 1987, № 11. С. 35-36, 42; 1989, № 4. С. 3.
38. День за днем, 1988, № 1. С. 11, 17-29; № 6. С. 8-14; №
9. С. 22-31; 1989, № 5. С. 9-11.
335
ТОТАЛИТАРИЗМ
И СВОБОДНАЯ МЫСЛЬ:
РОЛЬ
НЕЗАВИСИМЫХ МИРОТВОРЧЕСКИХ
И
ПАЦИФИСТСКИХ ИДЕЙ В СССР В
ОКОНЧАНИИ
"ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ"
P.
M.
Илюхина, Т. А. Павлова
Для понимания характера и роли независимого миротворчества
на территории бывшего СССР важно понять особенности политической культуры
тоталитарного общества, а также то, что окончание "холодной войны" во
всем мире было бы невозможным без крушения тоталитарной системы в Восточной
Европе, и прежде всего в Советском Союзе. Исторической предпосылкой окончания
"холодной войны" стал развал коммунистического режима, обрекавшего
человечество на глобальную конфронтацию.
Эта историческая особенность определяет характер и роль
независимых миротворческих движений, участники которых осознавали, что для
окончания "холодной войны" необходимо покончить с тоталитарной
системой и ее базой — военно-промышленным комплексом.
Чтобы понять специфические черты независимого миротворчества
на территории бывшего СССР, необходимо учитывать и менталитет советского
общества, представлявший собой причудливое сочетание слепой веры в
"торжество коммунизма", страха перед карательной системой власти,
воспитанных всей мощью пропагандистско-образовательной машины недоверия и
враждебности к странам Запада, их образу жизни и вообще к
"иностранцам", а также подспудно существовавшего в сознании народа,
особенно в кругах творческой интеллигенции, пассивного противления официальной
идеологии и репрессивной сущности советского государства.
Другая особенность состояла в том, что в структуре общества
существовало с одной стороны государственное, официально разрешенное и
финансируемое движение "борцов за мир" (Советский Комитет защиты
мира), а с другой — подпольное независимое движение мира. Ведь Советский Союз
был страной не только Ленина, Сталина и партийной номенк-
336
латуры, но и родиной Толстого, Сахарова, Солженицына и
других, давших импульс альтернативной традиции.
Независимое миротворческое течение в послевоенный период
советской истории выдвигало не просто идею борьбы против "холодной
войны", но и требование уничтожения системы политического насилия, ибо эта
система была тесно сращена с милитаризмом и угрозой всему миру. Наиболее ярко
это требование было сформулировано Александром Солженицыным, который в 1973 г.
подчеркивал, что противопоставление "мир — война" содержит ошибку,
что человечества страдает не только от войн, но и от постоянного процесса насилия,
масштабы которого для России были катастрофичны. Советский опыт уничтожения
людей оценивался им в 66 миллионов смертей, что превышало потери в войнах XX века1.
Традиция борьбы против "холодной войны" восходит к
сталинским тюрьмам и лагерям. Здесь следует упомянуть религиозного писателя и
философа Даниила Андреева, который создавал свои произведения во Владимирской
тюрьме в глухие 50-е годы. Его книга "Роза мира", направленная против
войны и тирании, призывала к созданию "Всемирной федерации государств"2.
Есть основания полагать, что Д. Андреев был не одинок в своем противостоянии
режиму насилия и "холодной войны": еще не открыт доступ к архивам
КГБ; хранящим тайну погребенной миротворческой традиции. Между тем, уже с 50-х
годов действовал официальный Комитет защиты мира, который по существу втягивал
народ в "холодную войну", разделяя мир на "своих" и
"чужих", раздувая идеологическую конфронтацию. Принцип "у нас
все за мир" долгое время помогал его членам, проверенным коммунистам и
сотрудникам КГБ, камуфлировать милитаризацию общества, наращивание вооружений,
авантюристические акции советской внешней политики, нарушения прав человека и
расправы над пацифистами.
Вместе с тем было бы ошибкой не отметить роль известных
интеллектуалов, таких, как писатель Илья Эренбург, которые пытались связаться с
западными активистами мира и отойти от апологетики политики "холодной
войны". В целом антиатомные кампании хотя бы частично, но способствовали
некоторой нейтрализации "железного занавеса". Однако потребовались
годы поисков и страданий, прежде чем альтернативное антивоенное движение
открыто заявило о себе.
В развитии этого процесса мы можем наметить три этапа.
I. 60-70-е годы —
индивидуальный протест против "холодной войны" и разработка
концептуальной стратегии.
337
II. Первая
половина 80-х годов — формирование независимых антимилитаристских групп и их
протест против государственного насилия и "холодной войны".
III. Вторая
половина 80-х — 90-е годы — развитие независимого миротворчества и борьба
против "холодной войны" во время горбачевской перестройки и в
постперестроечный период.
Важность первого этапа определяется тем, что была создана
интеллектуальная формула протеста против "холодной войны",
определившая специфику российского независимого миротворчества. Антимилитаристские
настроения появились прежде всего в кругах ученых-физиков, причастных к
разработке ядерного оружия. Андрей Сахаров, Петр Капица и ряд других пытались с
конца 50-х годов воспрепятствовать испытаниям ядерного оружия, за что
подвергались нападкам и обвинениям в пацифизме со стороны властей, требовавших
усиления ядерного потенциала и начавших непосильную для страны гонку ядерных
вооружений. Уже в 1962 г. А. Сахаров писал о "чувстве бессилия и
ужаса" и считал это время рубежом изменения его взглядов3,
которые к концу 60-х годов оформились в концепцию ненасильственной альтернативы
для России и всего мира4. Эта концепция была чисто российским
феноменом, так как была тесно связана с традицией русского дореволюционного
пацифизма и системой советского тоталитаризма, с ядерными реалиями и ростками
нового независимого мышления. Суть концепции Сахарова состояла в том, что он
связал проблему предотвращения ядерной войны с социально-экономическими
реформами в СССР, с правами человека, и на этой основе выдвинул идею сближения
социалистической и капиталистической систем.
Проблемы ядерного разоружения и демилитаризации советского
общества стали для него приоритетными. В его книге "О стране и мире"
(1975 г.). Сахаров жертвенно выступил в защиту узников совести. Его гуманистические
идеи опередили свое время; они глубоко возмущали деятелей коммунистического
истэблишмента. Результатом явилась высылка Сахарова за присуждение ему
Нобелевской премии мира и за его правозащитную деятельность.
Важной вехой борьбы против "холодной войны" стал
протест горстки инакомыслящих в 1968 г. против ввода советских войск в
Чехословакию. Этот мужественный поступок нескольких человек, вышедших на
Красную площадь 25 августа, положил начало формированию независимого
миротворчества. Необходимо упомянуть также и феномен так называемой
"внутренней эмиграции", сводившийся в то время к пассивному, не
выражавшемуся в политических акциях, но
338
тем не менее реально существовавшему в широких кругах
интеллигенции протесту против советского насилия в Чехословакии, в котором
переплетались неприятие тоталитарного режима, осознание прав человека как
непреложной нравственной ценности и антимилитаризм. Провести сколько-нибудь
достоверный статистический анализ этого внутреннего протеста не представляется
возможным из-за его подпольного характера; но все мы знаем, в чем он выражался:
в нескончаемых беседах и спорах за чайным столом в частных домах; в анекдотах,
критикующих правительство и административно-командную Систему в целом, которые
передавались из уст в уста; в распространении литературы Самиздата; в
полуподпольном увлечении духовными учениями, религией и церковью. Именно в этих
кругах интеллигенции началось развенчание коммунистического мифа о враждебной
агрессивности западных стран по отношению к Советскому Союзу и тем самым
расшатывание концепции "холодной войны".
Таким образом, в этот первый период сложилось осознанное
отрицание тоталитаризма и "холодной войны" и выявились люди, готовые
им противостоять.
Рубеж 70-80-х годов, когда мир оказался на грани ядерной
катастрофы, открыл новый этап борьбы советских антимилитаристских сил против
"холодной войны", и прежде всего против советского милитаризма и
войны в Афганистане. Этот период характеризовался расширением социальной
основы, приобщением к антимилитаризму новых лиц и слоев общества и молчаливой
поддержкой их жертвенной борьбы.
Антимилитаристские настроения сказывались и в том, что даже
в официальном движении за мир наметился некоторый поворот, когда в антиракетных
кампаниях на Западе стали участвовать и представители официального
"Комитета защиты мира". Конечно, участие советских сторонников мира в
антиядерной кампании не следует преувеличивать. С одной стороны,
"Советский комитет защиты мира" обрушивался на западные пацифистские организации,
такие, как END,
обвиняя их в "крестовом походе против социализма". С другой стороны,
антиядерные марши протеста стали определенной формой приобщения советских людей
к многомиллионному антиядерному движению. Вместе с тем, начавшаяся в 1979 г.
война в Афганистане стала мощным импульсом формирования антимилитаристского
протеста, участники которого постепенно осознавали, что только крушение
коммунистического режима может привести к окончанию "холодной войны".
Хотя большинство советских людей и осуждали Афганскую войну,
лишь немногие решались открыто выступить
339
против нее. Кульминацией стало открытое письмо Андрея
Сахарова 27 июня 1980 г. Генеральному Секретарю КПСС Л. И. Брежневу в связи с
вторжением советских войск в Афганистан. Копии писем были направлены главам государств
и Генеральному Секретарю ООН. Мужественные выступления Сахарова и его
единомышленников послужили основой для формирования в СССР антимилитаризма,
который рассматривался властями как антисоветская деятельность и карался
законом.
Так, антимилитаристская и правозащитная группа
"Доверие", ставшая объектом пристального внимания КГБ, выступала за
уничтожение ядерного оружия, вывод войск из Афганистана, за альтернативную
службу в армии, за контроль над советской внешней политикой, ставшей опасной
для мирового сообщества. На группу обрушились репрессии. В 1982 г. суд признал
деятельность группы буржуазной, пацифистской, враждебной, подрывающей
морально-политическое единство народа.
Антимилитаристские настроения в обществе отразились и в
творчестве гуманистически ориентированных писателей, принадлежавших к
опаленному войной поколению "шестидесятников", восходивших к хрущевской
"оттепели". Они раньше других поняли ложь официальной "борьбы за
мир" и бескомпромиссно встали на борьбу с милитаризмом.
В 70-е годы в России, в основном в больших городах,
появляется молодежное антимилитаристское движение советских "хиппи" —
молодых нонконформистов, пытавшихся своим поведением противостоять официальным
властям, государственному насилию и военщине. Именно тогда в Москве на Старом
Арбате и Гоголевском бульваре, а в Ленинграде — на Невском проспекте возникают
молодежные "тусовки", где юноши и девушки демонстрировали своей
одеждой и поведением аполитичность, миролюбие, уважение к мировым религиям,
которые отрицала официальная коммунистическая идеология. Именно на таких
"тусовках" они совместно вырабатывали способы и приемы избежать
военной службы. В отличие от западных, советские "хиппи"
преследовались властями; их встречи разгонялись, зачинщиков сажали в тюрьмы или
психиатрические больницы. Тоталитарный режим отлично осознавал, что
миротворческое движение молодежи несет в себе угрозу всей системе насилия.
Эти движения подготовили третий период миротворчества в
России. В середине 80-х годов лидер реформаторского и либерального крыла
коммунистической партии, будущий президент СССР Михаил Горбачев призвал к
безъядерному и нена-
340
сильственному миру на основе приоритета общечеловеческих
ценностей над классовыми.
Однако в первые годы перестройки независимое и неформальное
миротворчество, советские peacemakers and pacifists все еще оставались
второстепенными фигурами в демократическом процессе. Лишенная
религиозно-философской миротворческой основы, опутанная догмами и изнуренная
бесконечной борьбой с классовым противником, душа советского человека жадно
впитывала прежде всего идеи необходимости краха тоталитарного режима.
С другой стороны, в первые бурные годы перестройки, по
словам бывшего министра иностранных дел Э. Шеварднадзе, шла острая идейная
борьба по разработке философии новой внешней политики и ее практической
переориентации. Однако все три элемента старой государственной системы —
представители централизованной военной экономики, партийно-государственного
аппарата и унитаризма — выступили против окончания "холодной войны" и
идеи приоритета общечеловеческих ценностей над классовыми. Это выразилось, в
частности, в подходе к международным отношениям. Старые марксистские догмы,
такие как "мирное сосуществование — это форма классовой борьбы",
"противоборство двух систем — ведущая тенденция современной эпохи",
"новое мышление — угроза безопасности страны" — вступили в
противоречие с философией новой внешней политики6.
Идейная борьба по вопросам внешней политики шла прежде всего
в научных и публицистических кругах, создавая отряды сторонников и противников
курса Горбачева. Разоружение в СССР, права человека, окончание Афганской войны,
Единая Европа — эти внешнеполитические проблемы впервые обсуждались на уличных
митингах. В парламенте же, где господствовало "агрессивно-послушное большинство",
представлявшее собой партаппарат и военно-промышленный комплекс, не спешили
поддержать Горбачева. Поляризация и политизация общества шла очень быстро, хотя
и неровно. Антимилитаристский опыт накапливался по крупицам, шел процесс выделения
движений мира из общедемократического движения.
Наиболее важной и новой чертой движения мира была его
направленность не против "заклятого империализма", а против
советского военно-промышленного комплекса, генералитета и милитаризма в целом.
Этот тезис присутствовал практически во всех возникающих антивоенных
организациях. Здравомыслящая часть общества осознавала, что милитаризм и его
тяготы мешают нормальному развитию России. Так,
341
Афганская война, конфронтация с Китаем и "холодная
война", вкупе со стоимостью военных расходов, стоила нашему народу
огромных материальных ценностей7.
Поэтому первыми лозунгами возникших антимилитаристских групп
были: сокращение военного бюджета, сокращение армии и разоружение. Собственно
говоря, это и были главные идеи самого мощного по тому времени движения
"Демократическая Россия".
Другими заметными явлениями были движение за закрытие
ядерных полигонов "Невада — Семипалатинск" в Казахстане и
"Движение за безъядерный Север". Оба движения требовали запрета
производства и сокращения запасов ядерного оружия. Они стали влиятельными и
результативными, во главе их находились известные общественные деятели,
депутаты парламента. Лидер движения в Казахстане, писатель Олжас Сулейменов
заявил в 1989 г.: "Борьбу за мир мы начинаем в своем собственном доме,
потому что долго боролись за мир во всем мире"8. Как известно,
полигон в Семипалатинске был закрыт.
Драматическое движение солдатских матерей против
преступлений и внеуставных отношений в армии, так называемой
"дедовщины", охватило почти всю страну. В Советской армии процветали
и процветают по сей день истязания молодых солдат, часто приводящие к убийствам
и самоубийствам. Только за пять лет перестройки внутри нашей страны погибло до
20 тысяч молодых людей. Члены комитетов солдатских матерей, Совета родителей
военнослужащих, Движения против насилия митинговали у дверей военкоматов,
Министерства обороны, проводили голодовки на ступенях президентской резиденции,
прятали солдат-дезертиров, раскрывали преступления. Они первыми потребовали реформы
в армии, ликвидации военной прокуратуры, скрывавшей эти преступления, выплаты
компенсаций, введения альтернативной службы.
Близким к солдатским матерям стало неоформленное движение
отказников от службы в армии, дезертиров. Причины его были неоднозначны. В
республиках, где шел бурный рост национального самосознания, отказ от службы в
Советской армии рассматривался как отказ от службы в армии
"оккупантов". Другой причиной оставался страх перед разгулом
армейской преступности. Важную роль играло и возрождение
религиозно-пацифистских конфессий, таких, как духоборы, молокане, квакеры,
баптисты, меннониты и др., которые издавна боролись за право на отказ от службы
в армии по мотивам совести. Затяжной конфликт между родителями солдат и
отказниками с одной стороны и военным руководством с
342
другой, значительно ослаблял армию, лишал опоры те
военно-политические круги, которые ориентировались на "холодную
войну". Антимилитаристские принципы в это время легли в основу устава ряда
партий, таких, как Конфедерация анархо-синдикалистов, многочисленных зеленых
организаций, Транснациональной радикальной партии, федералистской Партии мира,
созданных в эти годы.
Определенное значение в консолидации раздробленного и
аморфного антимилитаристского движения сыграл X Конвент END в Москве в августе 1991 г.,
который был организован рядом антимилитаристских групп. Был дан мощный импульс
к сотрудничеству миротворческих организаций и западных движений мира. Наконец,
это был период, когда внутри широкого антимилитаристского движения заявили о
себе и пацифистские организации.
К началу 90-х годов значительно обострились противоречия в
обществе, нарастали конфликтность и разгул насилия, разгоралась политическая
борьба между народом и партийно-государственной номенклатурой, между обществом
и реакционным генералитетом армии, КГБ, военно-промышленным комплексом;
вспыхнули конфликты между центром и национальными республиками. Проблема
насилия становилась одной из наиболее опасных. Пролилась кровь в Тбилиси, Баку,
Вильнюсе, Риге. В конечном итоге стратегия советских "ястребов" была
направлена на срыв переговоров по разоружению, объединению Европы,
демилитаризации общества, для чего и понадобились вооруженные провокации. Им
надлежало свидетельствовать о неспособности президента М. С. Горбачева к
контролю над ситуацией, о срыве реализации договоренностей с Западом и
окончания "холодной войны". Сам же Горбачев, став заложником
генералов и "черных полковников", постепенно терял доверие
антимилитаристской части российского общества. Именно в это время мало знакомая
советским людям идея ненасилия стала проникать в сознание части общества. В
массовом сознании эта идея, всегда связанная с идеей мира, стала пониматься как
мир без насилия и обретать своих сторонников прежде всего среди небольших групп
интеллигенции и в религиозных кругах. Пацифистские группы, не имевшие широкой
социальной основы, возникли среди последователей Льва Толстого, духоборов, в
кругах философов и историков. К началу 90-х годов возникли толстовские
организации, пацифистские объединения, такие как Российское Общество мира,
"Мир без насилия", "Этика ненасилия", "Омега",
"Движение против насилия" и др. Эти группы связывали окончание
"холодной войны" с формированием новой, нена-
343
сильственной ментальности человека, "моральным разоружением",
просвещением в духе ненасилия. Оставаясь в меньшинстве, они выдвигали лозунги
"За безъядерную Россию", за окончание "холодной войны", за
гражданскую демократию, за альтернативную службу.
Трудно назвать точное число возникших ко времени окончания
"холодной войны" независимых миротворческих организаций. Но можно
говорить об их роли в окончании "холодной войны" и улучшении
отношений с Западом. Прежде всего была сформулирована демократическая
стратегическая концепция окончания "холодной войны", которая
предполагала разрушение коммунистического тоталитаризма и сближение с Западом
на основе доверия и ядерного разоружения. Во-вторых в течение первых лет
перестройки миротворческие силы создали нравственный климат антимилитаризма,
атмосферу отторжения коммунистической идеологии, политики насилия и ядерной
конфронтации. В-третьих, борьба за демилитаризацию советского общества
ослабляла авторитет военно-промышленного комплекса и вооруженных сил, как
основы политики "холодной войны" и насилия". Наконец, антимилитаристское
движение явилось важной социальной основой поддержки внешнеполитического курса
Горбачева — Шеварднадзе на окончание "холодной войны", на демонтаж
военно-коммунистической империи с ее угрозой ядерным оружием всему миру.
В то же время независимое миротворчество того времени, как и
в целом демократические движения, еще не имело широкой социальной основы в
средних слоях общества. Семена, посеянные идеологией "холодной войны"
в сознании людей, продолжали всходить и рождать такие реакционные явления, как
агрессивные партии Жириновского, Анпилова, националистические и фашистские
организации. По иронии судьбы эти милитаризованные силы имели солидную
материальную базу и большие денежные средства, позволявшие им вооружаться и
развивать пропагандистскую деятельность.
Антимилитаристские же группы, лишенные материальной
поддержки правительства и коммерческих структур, оставались очень небольшими,
часто раскалывались и возникали вновь. У них не было опыта профессиональной
миротворческой работы и какого-либо аппарата. И может быть, самое главное —
несмотря на наличие миротворческой традиции, хотя и подпольной и преследуемой,
требовались десятилетия, чтобы выросли профессиональные лидеры. Все эти факторы
препятствуют становлению в России влиятельного движения мира, какое уже давно
существует на Западе.
344
Поэтому нельзя пройти мимо тех лет, что последовали за
окончанием "холодной войны" и принесли России крупномасштабную войну
в Чечне, сопровождаемую мощными взрывами политического терроризма. Тысячи
убитых и раненых россиян, горе солдатских матерей разделили страну на
"патриотов" и "пацифистов".
Ряд политиков и демократов потребовали прекращения войны и
соблюдения прав человека в Чечне. Однако наиболее влиятельным миротворческим
движением оказалось движение Солдатских матерей, конгресс которых в феврале
1995 г. дал мощный импульс подъему антивоенных выступлений по всей России.
Приезды солдатских матерей в Чечню, их марши мира, пикеты, митинги с
требованием публикации списков убитых и раненых, гласного отчета о военных
расходах превратили небольшой Комитет солдатских матерей в широкое
миротворческое общероссийское движение, набиравшее опыт в борьбе с
милитаризмом.
К тому же в эти годы не прекращалась поддерживаемая
Антимилитаристской Радикальной Ассоциацией, другими группами и политиками-демократами
парламентская борьба за военную реформу, закон о гражданской альтернативной
службе, которые уже несколько лет блокировались той же "партией
войны", т. е. реакционной частью генералитета, верхушкой ВПК и политиками
национал-социалистического толка. Дилемма: в солдаты или в тюрьму — до сих пор
стоит перед молодым поколением россиян.
Этот период убедительно показывает, что наследие
"холодной войны" еще не преодолено, что существуют и действуют
влиятельные силы "милитаристов-патриотов". Но вместе с тем он
свидетельствует о росте миротворческого потенциала — нового поколения
политиков-демократов и общественных сил, ориентирующихся на ненасильственную
альтернативу исторического развития России.
И снова, как и в годы "холодной войны", становится
ясно: милитаризация общества, его внутренняя и внешняя агрессивность неразрывно
связаны со стремлением к тоталитарной власти и усилением карательных органов в
политике и демагогической ложью в идеологии. И наоборот: без демократии, открытости
и соблюдения прав человека миротворческое движение не сможет оказать влияния на
ход событий.
345
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Солженицын А. И. Мир и насилие // Публицистика. YMCA-Press. 1989. Ч. I. Статьи и речи.
2. Андреев Д. Л. Роза мира. М., 1991.
3. "Звезда". 1990. № 2. С. 13-14.
4. Сахаров А. Д. Размышления о прогрессе, мирном
сосуществовании и интеллектуальной свободе. 1969 // Мир, прогресс и права
человека (Нобелевская лекция). 1975 и др.
5. Краснорутский Ю. Группа "Доверие" // "Гражданский
мир", 1990, № 1; Kuznetsov E. The Independent Peace Movement in the USSR in Search of Civil Society. N.Y., 1990.
6. Шеварнадзе Э. Мой выбор — в защиту демократии и свободы.
М., 1991.
7. Там же. С. 238.
8. "Аргументы и факты", 1990, № 31.
346
Изд: «Долгий
путь российского пацифизма», М., ИВИ РАН, 1997.