Мир / Peace:

 

Альтернатива войне

от античности до конца второй мировой войны

 

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

Список документов............................................................................................. 7

 

К читателю........................................................................................................... 12

 

Предисловие........................................................................................................ 15

 

Введение.............................................................................................................. 22

 

 

Глава первая

У истоков идеи мира: с древнейших времен до новой истории............... 28

 

Часть I. От античности....................................................................................... 29

Гармония в естественном миропорядке........................................... 29

Политический конфликт и мирный правопорядок......................... 33

Мир и справедливость в системе нравственных ценностей......... 43

 

Часть II. К новому времени................................................................................ 51

Душевный мир и покой...................................................................... 52

Духовный миропорядок христианской империи............................ 59

Традиция справедливой войны........................................................ 65

Защита мира и проекты прекращения войн..................................... 76

 

 

Глава вторая

Гражданские инициативы и официальные соглашения

1815-1914 годов.................................................................................................. 93

 

Часть I. Инициативы и организации................................................................. 98

 

Часть II. Программы международного мира..................................................... 108

Либеральный интернационализм..................................................... 108

Критика войны и милитаризма с экономических позиций........... 121

Социальная справедливость, социализм и мир.............................. 127

Протест против колониальной эксплуатации.................................. 136

Отказ от подчинения неправедной власти...................................... 141

 

Часть III. Официальные международные соглашения..................................... 147

 

 

Глава третья

Первая мировая война и мир: 1914-1919 годы............................................ 158

 

Часть I. Призывы к примирению....................................................................... 160

 

Часть II. Неприятие войны................................................................................. 168

Отказ от воинской службы по мотивам совести............................. 168

Политический протест против войны.............................................. 171

 

Часть III. Революционный социализм и проблемы мира.............177

 

Часть IV. Мир через социальные реформы....................................................... 184

 

Часть V. Мир как международный правопорядок............................................ 194

 

 

Глава четвертая

Альтернативы войне и насилию в 1919-1939 годах.................................... 206

 

Часть I. Международное сотрудничество......................................................... 208

 

Часть II. Разоружение и ограничение вооружений.......................................... 218

 

5

 

Часть III. Моральное разоружение..................................................................... 226

 

Часть IV. Формы ненасилия............................................................................... 238

Ненасильственное сопротивление................................................... 238

Сопротивление войне........................................................................ 245

 

Часть V. Социалистические альтернативы...................................................... 248

 

Часть VI. Международный мир и безопасность............................................... 257

 

 

Глава пятая

Вторая мировая война и проблема мира в 1939-1945 годах:

в поисках прочного мира................................................................................. 275

 

Часть I. Ненасильственное сопротивление...................................................... 278

 

Часть II. Отношение к оружию массового уничтожения................................ 290

 

Часть III. Мир через социально-экономические гарантии.............................. 301

 

Часть IV. Политические аспекты обеспечения международной

безопасности....................................................................................... 309

Цели войны......................................................................................... 309

Проекты региональных объединений............................................... 313

Планы создания всемирной системы безопасности....................... 322

 

Примечания......................................................................................................... 339

 

СПИСОК ДОКУМЕНТОВ

(Первая цифра указывает номер главы)

 

1.1. Из комедии Аристофана «Мир» (421 г. до н.э.)

1.2. Из элегии Альбия Тибулла «Против войны»

1.3. Из «Георгик» Публия Вергилия Марона

1.4. Из трагедии Эсхила «Семеро против Фив»

1.5. Из сочинения Ксенофонта «О доходах»

1.6. Из «Истории» Фукидида

1.7. Из сочинения Аристотеля «Никомахова этика»

1.8. Из сочинения Платона «Государство»

1.9. Из сочинения Исократа «О мире»

1.10. Из сочинения Луция Аннея Флора «Мир с Парфией и обожествление Августа»

1.11. Из «Истории» Полибия (II в. до н.э.)

1.12. Из оды Квинта Горация «Августу»

1.13. Из «Римской истории» Диона Кассия (I в.)

1.14. Из поэмы Гесиода «Труды и дни»

1.15. Ветхий завет: из «Книги пророка Амоса» и из «Книги пророка Исайи»

1.16. Новый завет: «От Матфея святое благовествование», «От Луки святое благовествование»

1.17. Новый завет: из книги «Послание к римлянам»

1.18. Из сочинений Климента Александрийского (II в.)

1.19. Из сочинения Лактанция «Божественный институт» (IV в.)

1.20. Из проповеди «О причинах войны и мира» по Русской летописи

1.21. Из заповеди Святого Франциска Ассизского (1221 г.)

1.22. Из «Основ христианского учения» Менно Симонса (1539-1540) и из «Информации о нидерландских меннонитах» Симона Фредерика Руса (1743 г.)

1.23. Из «Декларации безвинного и чистого народа божьего, называемого квакерами» Джорджа Фокса (1661 г.)

1.24. Из «Истории Екклезиаста» Евсевия Памфилия (IV в.)

1.25. Из поучения Владимира Мономаха

1.26. Из письма Карла Великого папе римскому Льву XIII (796 г.) и из письма Алкуина из Йорка Карлу Великому (799 г.)

1.27. Из произведений Данте Алигьери «Пир» и «Монархия» (XIV в.)

1.28. Из книги Фомы Аквинского «Основы теологии» (XIII в.)

1.29. Из книги Оноре Бонне «Древо битв»

1.30. Из решения синода епископов в г. Шарру (989 г.) «О божием мире»

1.31. Из обращения архиепископа Арльского «Божье перемирие»

1.32. Из заявления Генриха IV «Дарованный мир»

1.33. Формула мирной программы князей на Любечском съезде (1097 г.)

1.34. Из декларации прав индейцев Бартоломео де Лас Касаса (1546 г.)

1.35. Из сочинения Гуго Гроция «Закон войны и мира» (1625 г.)

1.36. Из книги Эразма Роттердамского «Пословицы»

1.37. Из книги Эмерика Крюсе «Новый Киней» (1623 г.)

1.38. Из трактата Уильяма Пенна «Опыт о настоящем и будущем мире в Европе» (1693 г.)

1.39. Из произведения Жан-Жака Руссо «Проект вечного мира» (1761г.)

1.40. Из трактата Иммануила Канта «К вечному миру» (1795 г.)

1.41. Из памфлета Анахарсиса Клоотса «Всемирная республика» (1793 г.)

 

7

 

 

2.1. Из статьи Н. Уорчестера «Обычай войны» (1815 г.)

2.2. Из лекции А. Умильты «К друзьям мира» (1891 г.)

2.3. Из предисловия к книге М.Л.Селенки «Международная демонстрация женщин в связи с мирной конференцией» (1899 г.)

2.4. Из книги Л.Э.Мид «Патриотизм и мир: как преподавать их в школах» (1910 г.)

2.5. Из Устава Общества мира в Москве (1909 г.)

2.6. Из книги П.Н.Милюкова «Вооруженный мир и ограничение вооружений» (1911 г.)

2.7. Из книги В.Ф.Малиновского «Рассуждения о мире и войне» (1903 г.)

2.8. Из выступления Э.Барритта на Международном конгрессе мира в Брюсселе (1848 г.)

2.9. Из вступительного слова В.Гюго на Международном конгрессе мира в Париже (22 августа 1849 г.)

2.10. Из воспоминаний И.Новикова о Всеобщем конгрессе мира (1901 г.)

2.11. Из Нобелевской лекции Б. фон Зутнер «Эволюция движения мира» (18 апреля 1906 г.)

2.12. Из книги А.Фрида «Основы пацифизма» (1909 г.)

2.13. Из статьи У.Джеймса «Моральный эквивалент войны» (1910 г.)

2.14. Из речи Р.Кобдена на Международном Парижском конгрессе мира (1849 г.)

2.15. Из книги И.Блоха «Будущее войны в техническом, экономическом и политическом отношениях»

2.16. Из обращения Дж.Х.Перриса «Ко Всеобщему конгрессу мира» (1913 г.)

2.17. Из книги В.Консидерана «Последняя война и постоянный мир» (1850 г.)

2.18. Из «Манифеста Коммунистической партии» К.Маркса и Ф.Энгельса

2.19. Из протокола Цюрихского конгресса II Интернационала (август 1893 г.)

2.20. Из статьи Г.В.Плеханова «Сила и насилие» (1893 г.)

2.21. Из книги Ж.Жореса «Демократия и воинская служба» (1911 г.)

2.22. Из резолюции VII Международного социалистического конгресса в Штутгарте по вопросу о милитаризме и международных конфликтах (август 1907 г.)

2.23. Из автобиографии А.М.Коллонтай

2.24. Из «Письма о войне» Ж.-Ж. графа де Селлона (1830 г.)

2.25. Из речи Ф.Пасси в парламенте (1885 г.)

2.26. Из статьи Д.С.Джордана «Проблема Филиппин» (1899 г.)

2.27. Из проекта резолюции У.Стида «Об отказе Великобритании от обращения в арбитраж по вопросу о Южной Африке» на X Всеобщем конгрессе мира (1901 г.)

2.28. Из эссе Г.Д.Торо «Гражданское неповиновение» (1849 г.)

2.29. Из статьи Л.Н.Толстого «Патриотизм или мир?» (1896 г.) и из его письма «По поводу конгресса о мире» (1899 г.)

2.30. Из эссе В.Т.Хомена «Пассивное сопротивление» (1900 г.)

2.31. Из Конвенции об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях (Женева, 22 августа 1864 г.)

2.32. Из Петербургской декларации об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль (Санкт-Петербург, 29 ноября (11 декабря) 1868 г.)

 

8

 

2.33. Из предложений России о созыве Международной конференции мира

2.34. Из деклараций, резолюции и Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны I Гаагской конференции мира 1899 года

2.35. Из Конвенции о мирном решении международных столкновений I Гаагской конференции мира (1899 г.)

2.36. Из Заключительного акта II Гаагской конференции мира (18 октября 1907 г.)

 

3.1. Из воззвания А.Лафонтена «О чем должны сказать пацифисты» (ноябрь 1914 г.)

3.2. Из «Воззвания к интеллигенции Европы» Б.Рассела (апрель 1915 г.)

3.3. Из резолюции конференции социалистов нейтральных стран «Воззвание к трудящимся-демократам» (Копенгаген, 17-18 января 1915 г.)

3.4. Из резолюций Международного женского конгресса мира (Гаага 28-30 апреля 1915 г.)

3.5. Из воззвания папы Бенедикта XV «К народам и правителям воюющих стран» (28 июля 1915 г.)

3.6. Из устава британского Братства примирения (1914 г.)

3.7. Из письма Э.Томаса к Н.Томасу (12 апреля 1917 г.)

3.8. Из декларации о войне большевистской и меньшевистской социал-демократических фракций Государственной думы (Петербург, 26 июля (8 августа) 1914 г.)

3.9. Из заявления К.Либкнехта в рейхстаге (Берлин, 2 декабря 1914 г.)

3.10. Из заявления Э.Брион на судебном процессе 29 марта 1918 г.

3.11. Из резолюции большинства съезда Социалистической партии Америки (Сент-Луис, апрель 1917 г.)

3.12. Из проекта тезисов Р.Люксембург к брошюре «Кризис социал-демократии» (Берлин, декабрь 1915 г.)

3.13. Из манифеста Международной социалистической конференции в Циммервальде (сентябрь 1915 г.)

3.14. Из брошюры В.И.Ленина «Социализм и война (Отношение РСДРП к войне)» (1915 г.) и его воззвания «К солдатам всех воюющих стран» (1917 г.)

3.15. Из статьи К.Каутского «Интернационализм и война» (1915 г.)

3.16. Из речи Д.Аддамс «Патриотизм и пацифизм в военное время» (16 июня 1917 г.)

3.17. Из статьи М.Ройден «Война и женское движение»

3.18. Из книги Р.Берна «Государство» (1919 г.)

3.19. Из резолюций Международного женского конгресса мира (Гаага, 28-30 апреля 1915 г.)

3.20. Из резолюции Лиги по укреплению мира

3.21. Из речи В.Вильсона в конгрессе США (Вашингтон, 8 января 1918 г.)

3.22. Из проекта Яна Х.Сметса «Лига наций: практическое предложение» (16 декабря 1918 г.)

3.23. Из статута Лиги наций. Часть I Мирного договора между союзными и объединенными державами и Германией (Париж, 28 июня 1919 г.)

 

4.1. Из статьи С. де Мадариаги «Разоружение и международная организация» (1929 г.)

 

9

 

4.2. Из протокола подписания и установления статута Постоянной палаты международного правосудия (1920 г.)

4.3. Из статута Международной организации труда (1919 г.)

4.4. Из разъяснения Секретариата Лиги наций по вопросу договоров о правах меньшинств

4.5. Из мандата Лига наций на Палестину (1922 г.)

4.6. Из речи А.Бриана о Европейском Союзе 11 сентября 1930 г. в Лиге наций

4.7. Из протокола о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств (17 июня 1925 г.)

4.8. Из заявления М.М.Литвинова в Подготовительной комиссии Конференции по разоружению (30 ноября 1927 г.)

4.9. Из послания Г.Гувера Всеобщей Конференции по сокращению и ограничению вооружений (22 июня 1932 г.)

4.10. Из резолюции Исполнительного комитета Международной лиги женщин за мир и свободу по вопросам разоружения (апрель 1931 г.)

4.11. Из заявления Ч.Э.Хьюза о разоружении и ограничении вооружений (Вашингтон, 13 декабря 1921 г.)

4.12. Из договора по ограничению военно-морских вооружений (Вашингтон, 6 февраля 1922 г.)

4.13. Из проекта конвенции о моральном разоружении от 17 ноября 1933 г.

4.14. Из статьи К.Пейджа «Война — грех» (1935 г.)

4.15. Из книги М.Монтессори «Обучение и мир» (1937 г.)

4.16. Из книги М.Бубера «Национальный очаг и национальная политика в Палестине» (1929 г.)

4.17. Из книги К.Плейн «Неврозы народов» (1925 г.)

4.18. Из письма З.Фрейда А.Эйнштейну (1932 г.)

4.19. Из статей М. Ганди «Доктрина меча» (1920 г.) и «Война или мир» (1926 г.)

4.20. Из книги Р.Грегга «Власть ненасилия» (1934 г.)

4.21. Из обращения Я.Драгуновского к Советскому правительству 25 мая 1936 г.

4.22. Из статьи С.Вейль «Размышления о войне» (Париж, 1933 г.)

4.23. Из «Изложения принципов» Интернационала противников войны (1925 г.)

4.24. Из книги Г.Ласки «Экономическое основание мира» (1934 г.)

4.25. Из доклада Р.Гильфердинга «Борьба рабочего класса против военной опасности» на II конгрессе Социалистического рабочего интернационала (1925 г.)

4.26. Из манифеста III конгресса Социалистического рабочего интернационала «Международная политическая ситуация и рабочее движение» (1928 г.)

4.27. Из тезисов VI конгресса Коммунистического Интернационала «О мерах борьбы с опасностью империалистических войн» (1928 г.)

4.28. Из резолюции VII конгресса Коммунистического Интернационала по докладу П. Тольятти о задачах Коммунистического Интернационала в связи с подготовкой империалистами новой мировой войны (Москва, 20 августа 1935 г.)

4.29. Из книги Дж.Ф.Даллеса «Война, мир и перемены» (1939 г.)

4.30. Из Протокола о мирном урегулировании международных споров, принятого V Ассамблеей Лиги наций (Женева, 2 октября 1924 г.)

 

10

 

4.31. Из Всеобщего договора об отказе от войны (Пакт Бриана—Келлога) (27 августа 1928 г.)

4.32. Из Конвенции об определении агрессии от 4 июля 1933 г.

4.33. Из воззвания Всемирного объединения за мир «Мир в опасности» (1936 г.)

4.34. Из речи М.М.Литвинова на XVI сессии Ассамблеи Лиги наций (1 июля 1936 г.)

4.35. Из заявления шведского правительства по предложенной системе взаимных гарантии в Лиге наций (1923 г.); Из выступления шведского дипломата Э.Ундена в Лиге наций (1930 г.)

4.36. Из речи Л.Блюма, обращенной к единомышленникам (6 сентября 1936 г.)

4.37. Из речи Н.Чемберлена в клубе «1900» (10 июня 1936 г.), из выступлений 21 апреля 1938 г. в палате общин и по радио 27 сентября 1938 г.

4.38. Из резолюции XIX Ассамблеи Лиги наций «Положение в Европе» (1938 г.)

 

5.1. Из эссе В.Вульф «Раздумья о мире во время воздушного налета» (1940 г.)

5.2. Из книги Э.Дж.Маста «Мировая миссия пацифизма» (1941 г.)

5.3. Из записки А.Трокме «О моей позиции в отношении войны» (5 сентября 1939 г.)

5.4. Из листовок «Белой Розы» (Германия, 1942-1943 гг.)

5.5. Из брошюры Д.Лунда «Сопротивление в Норвегии»

5.6. Из книги В.Бриттен «Семя хаоса: что означают массированные бомбардировки» (1944 г.)

5.7. Из доклада американских ученых-атомщиков министру обороны США (1945 г.)

5.8. Из петиции Л.Сцилларда президенту США об атомной бомбе

5.9. Из статьи Н.Казинса «Что-то устарело в нас» (1945 г.)

5.10. Из речи Г.А.Уоллеса «Цена победы свободного мира: век простого человека» (8 мая 1942 г.)

5.11. Из сборника У.Дюбуа «Демократия и мир» (1944 г.)

5.12. Из заключительного акта Конференции ООН по продовольствию и сельскому хозяйству (1943 г.)

5.13. Из речи Г.Лемана по поводу создания ЮНРРА (17 июня 1943 г.)

5.14. Из Устава ЮНЕСКО (1945 г.)

5.15. Англо-Американская декларация (Атлантическая хартия) (1941 г.)

5.16. Из Декларации Правительства Советского Союза и Правительства Польской Республики о дружбе и взаимной помощи (1941 г.)

5.17. Декларация Объединенных Наций

5.18. Манифест Вентотене (1941 г.)

5.19. Из книги Г.Н.Брейлсфорда «Как нам решить германский вопрос» (1944 г.)

5.20. Из книги Л.Вулфа «Война за мир» (1940 г.)

5.21. Из книги Л.Блюма «Для всего человечества» (1943 г.)

5.22. Из книги Э.Ревеша «Анатомия мира» (1945 г.)

5.23. Из Устава Международного Военного Трибунала

5.24. Декларация четырех государств по вопросу о всеобщей безопасности (1943 г.)

5.25. Из Устава Организации Объединенных Наций

 

 

№ 1.20

Из проповеди «О причинах войны и мира»

по Русской летописи³⁴

 

Наводит ведь Бог, в гневе своем, иноплеменников на землю, и, только пережив это горе, жители ее вспоминают о Боге; на междоусобную же войну соблазняет людей дьявол. Бог ведь не желает зла людям, но добра; а дьявол радуется злому убийству и кровопролитию, возбуждая ссоры и зависть, братоненавистничество, клевету. Когда же впадает в грех какая-либо сторона, карает Бог ее смертью, или голодом, или нашествием поганых, или засухой, или гусеницей, или иными казнями, чтобы мы обратились к покаянию, в котором Бог велит нам жить; ибо он говорит нам через пророка: «обратитесь ко мне всем сердцем вашим, в посте и плаче»... Если мы будем так поступать, простятся нам все грехи; но мы упорствуем во зле, как свинья, вечно грязнящаяся в греховных нечистотах, и так пребываем. Через тех же пророков нам говорит Бог: «Знаю говорит, что ты жесток и шея твоя, что железо», поэтому «не допустил к вам дождя, одно место оросил дождем, а другого не оросил, и оно иссохло»; «и я поразил вас зноем и различными казнями, и то вы не обратились ко мне». Потому сады ваши, смоковники ваши, нивы и дубравы ваши истребил я, говори! Господь, а злоб ваших не мог из вас вытравить. «Послал на вас различные болезни тяжкие и смерти», и на скотину казнь свою послал, «но и тут вы не обратились», а сказали: не сдадимся. Доколе не насытитесь вы злобами вашими? Ведь вы уклонились от пути моего, говорит Господь, и соблазнили многих; поэтому: «Буду обвинителем скорым врагов, и прелюбодеев, и клянущихся именем моим ложно, не платящих за труд наемникам, обижающих сирот и вдов и направляющих суд на несправедливость. Почему не воздерживаетесь от грехов ваших? Но перетолковываете законы мои и не соблюдаете их? Обратитесь ко мне — и я обращусь к вам, говорит Господь, и разверзну вам хляби небесные и отвращу от вас гнев мой, пока не будет у вас всего в изобилии, и никогда не истощатся ни сады ваши, ни нивы. Но вы обрушились на меня словами вашими, говоря: "Напрасный труд — служить Богу!" Поэтому: «На словах чтут меня, а сердце их далеко отстоит от меня». Оттого, чего просим, не получаем; «Будь же так, говорит, что призовете меня, я же не стану вас слушать». Будете искать меня в беде — и не найдете, ибо не пожелали ходить путем моим, отчего и закрывается или жестоко разверзается небо, град вместо дождя испуская, или морозом плоды побивая и землю зноем томя, за ваши злодеяния. Если же раскаемся в злодеяниях наших, то «как родным детям своим, даст он нам все просимое, и пошлет нам дождь в любое время. И наполнятся гумна ваши пшеницею. Заработают давила винные и масляные. И воздам вам за годы,

 

56

 

которые отняли у вас саранча и хруст (хрущ), и гусеницы; сила моя велика, которую я обратил против вас», говорит Господь Вседержитель. Слыша все это, устремимся к добру; потребуйте праведного суда, заступайтесь за обижаемого; покаемся, не будем воздавать злом на зло, клеветой за клевету, но возлюбим Господа Бога нашего, постом и слезным рыданием смывая все прегрешения наши, не так, что словом называемся христианами, а на деле живем, точно поганые. Вот, разве не поганые мы, если во встречу верим? Ведь, если кто встретит черноризца, то возвращается домой, также встретив отшельника или свинью, — разве это не по-поганому? Это, ведь, по наущению дьявола держатся этой приметы; а другие в них веруют, который бывает на здравие голове. Но этими и иными способами вводит в обман дьявол, всякими хитростями отвращая нас от Бога, трубами и скоморохами, гуслями и русалиями. Видим ведь игрища утоптанные с такими толпами людей на них, что они давят друг друга, являя зрелище бесом задуманного действа, — а церкви стоят пусты; когда же приходит время молитвы, мало людей оказывается в церкви. Потому и казни всяческие принимаем от бога и набеги врагов, по божьему повелению принимаем наказание за грехи наши.

 

Повесть временных лет. М.; Л., 1950. Ч. 1.

С. 112—114, 312—313.

 

 

№ 1.21

Из заповеди Святого Франциска Ассизского (1221 г.)

 

Примирись с соседом своим и верни ему то, что ему принадлежало. Не бери в руки оружия, несущего смерть, не имей его с собой, а паче не употреби его во зло другому. Не клянись кроме как во имя мира, торжества веры в суде и когда тебя оклеветали. Только в этих случаях Папой дозволено нам клясться³⁵.

 

 

Молитва мира

 

Господи,

Сделай меня орудием твоего мира;

Где была ненависть, дай мне там сеять любовь;

Где было разногласие — гармонию;

Где грех — прощение;

Где были ошибки — правду;

Где сомнения — там веру;

Где было отчаяние — надежду;

Где темнота — там свет;

Там, где была печаль — там радость;

 

57

 

О Всевышний!

Дай мне силы не столько желать

быть утешанным, сколько утешать,

не столько быть понятым, сколько понимать,

не столько быть любимым, сколько любить самому.

Ибо, только отдавая, мы получаем,

Только забывая себя, мы себя обретем,

только прощая, мы будем прощены и

только умирая, мы рождаемся к вечной жизни.

 

Marion A. Habig, ed. St. Francis of Assissi:

Writings and Early Biographies, Chicago, 1975.

P. 168—175.

 

 

№ 1.22

Из «Основ христианского учения»

Менно Симонса (1539—1540)

и из «Информации о нидерландских меннонитах»

Симона Фредерика Руса (1743 г.)

 

...Наше оружие не разрушает города и страны, не сокрушает стены, не проливает кровь. Ибо это оружие разрушает царство зла и изгоняет дьявола из души человеческой... Христос — наша крепость; терпимость — щит наш; Слово Божье — наш меч; а наградой нам служит истинная непоколебимая твердая вера в Иисуса Христа. Мы оставляем железные мечи и копья тем, кто, увы, убивает человека, с той же легкостью, что забивает скот.

 

* * *

 

...они (меннониты) верят в то, что правительство дано от Бога, что предопределяет бесприкословное послушание его законам и приказам. Они учат платить налоги и подати без ропота, не задаваясь вопросом, на что они будут использованы. Они благодарны Богу за счастливый дар жить спокойной и мирной жизнью под защитой государства. Они верят, однако, что в Христовой церкви нет места государству, как таковому, и если бы все люди были истинными христианами ...не было бы необходимости в его жестокостях. Но так как такого никогда не было и нельзя надеяться, что когда-либо свершится, Бог дал нам государство... Они говорят... что истинный христианин не может стоять у власти, ибо мирской правитель не может существовать без насилия и возмездия, что верующему воспрещается Новым заветом.

 

Brock P. Pacifism in Europe to 1914. Princeton 1972,

P. 107—108, 199—200.

 

 

№ 1.23

Из «Декларации безвинного и чистого народа божьего,

называемого квакерами» Джорджа Фокса (1661 г.)³⁶

 

...Друзья, живущие во Христе, изгоняющие дьявола, являющегося источником войн и раздоров... Кто пришел с мечом, от меча и погибнет. Было время, когда иудеям пришлось взять в руки оружие настоящее, мечи и копья, теперь настал час, когда народы должны бороться с причинами, вызывающими войну, а не с самой войной. Друзья, остерегайтесь искушения мирской власти...

...Дух Христа постоянно ведет нас за собой, отвращая от зла, и мы знаем и свидетельствуем перед миром, что дух Христа, который ведет нас к истине, никогда не поведет нас в бой с оружием в руках против человека, ни во имя царства Божьего, ни в защиту земных царств.

 

The Journal of George Fox / Ed. L. Nic Kalls.

Cambridge, 1952. P. 398—404.

 

 

59

 

 

№ 1.25

Из поучения Владимира Мономаха³⁹

 

Кроткие же унаследуют землю и насладятся миром. Злоумышляет грешный против праведного и скрежещет на него зубами своими; господь же посмеется над ним, ибо видит, что настанет день его. Оружие извлекли грешники, натягивают лук свой, чтобы пронзить нищего и убогого, заклать правых сердцем. Оружие их пронзит сердца их, и луки их сокрушатся. Лучше праведнику малое, нежели многие богатства грешных. Ибо сила грешных сокрушится, праведных же укрепляет господь. Ибо грешники погибнут, праведных же милует и одаривает. Ибо благословляющие его наследуют землю, клянущие же его истребятся. Господом стопы человека направляются. Когда он упадет, то не разобьется, ибо господь поддерживает руку его. Молод был и состарился, и не видел праведника покинутым, ни потомков его просящими хлеба. Всякий день милостыню творит праведник и взаймы дает, и племя его благословенно будет. Уклонись от зла, сотвори добро, найди мир, и отгони зло, и живи во веки веков...

Научись, верующий человек, быть благочестию свершителем, научись, по евангельскому слову, «очам управлению, языка воздержанию, ума смирению, тела подчинению, гнева подавлению, иметь помыслы чистые, побуждая себя на добрые дела, господа ради; лишаемый — не мсти, ненавидимый — люби, гонимый — терпи, хулимый — моли, умертви грех». «Избавляйте обижаемого, давайте суд сироте, оправдывайте вдовицу. Приходите, да соединимся, говорит господь. Если будут грехи ваши как обагренные, — как снег обелю их», и прочее. «Воссияет весна поста и цветок покаяния; очистим себя, братья, от всякой крови телесной и душевной. Взывая к светодавцу, скажем: «Слава тебе, человеколюбец»!»

Поистине, дети мои, разумейте, что человеколюбец бог милостив и премилостив. Мы, люди, грешны и смертны, и если кто нам сотворит зло, то мы хотим его поглотить, кровь его пролить вскоре. А господь наш, владея и жизнью и смертью, согрешения ваши превыше разумения нашего терпит, так и во всю жизнь нашу. Как отец, чадо свое любя, бьет его и опять привлекает к себе, так же и господь наш показал нам победу над врагами, как тремя делами добрыми избавляться от них и побеждать их: покаянием, слезами и милостынею. И это вам,

 

62

 

дети мои, не тяжкая заповедь божия, как теми делами тремя избавиться от грехов своих и царствия небесного не лишиться... Всего же более убогих не забывайте, но, насколько можете, по силам кормите и подавайте сироте и вдовицу оправдывайте сами, а не давайте сильным губить человека. Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его. Если и будет повинен смерти, то не губите никакой христианской души...

 

«Изборник» (сборник литературных произведений

Древней Руси). М., 1969. С. 149, 151, 153.

 

 

№ 1.26

Из письма Карла Великого папе римскому Льву XIII (796 г.)

и из письма Алкуина из Йорка⁴⁰ Карлу Великому (799 г.)

 

...Ибо в том наша цель, чтобы с Божьей помощью защитить святую церковь Христову от язычников извне, а изнутри укрепить ее нашей католической верой. О святой отец, не оставь воинов своих, вознеси руки свои подобно Моисею к Богу. Да поможет христианам заступничество твое перед Всевышним благодетелем и покровителем нашим одолеть врагов святой веры на все времена. Да будет славно имя твое, Иисусе, на всей Земле!

 

* * *

 

Блаженна власть, живущая по законам церкви, следующая заветам святых отцов... да воссияет свет твой, Господи, для всех людей, и увидят они дела твои и вознесут хвалу отцу небесному...

...Ибо на земле есть три владыки, могущественнее коих нет никого. Его святейшество (папа Римский), его императорское величество (Карл Великий). Вы — наместник Бога на земле, господин над христианским миром, чья власть блаженней власти первых, мудрее, выше. Вы — пастырь всех заблудших, утешитель униженных.

Вы — воплощение Добра...

 

Christianity through the Thirteenth Centhury / Ed.

Marshall W. Baldwin. N.Y., 1970. P. 119—120.

 

 

№ 1.27

Из произведений Данте Алигьери «Пир» и «Монархия» (XIV в.)

 

Поэтому для устранения этих войн и их причин, необходимо чтобы вся земля и чтобы все, чем дано владеть человеческому роду, было Монархией⁴¹, то есть единым государством, и имело одного государя, который, владея всем и не будучи в состоянии

 

63

 

желать большего, удерживал бы отдельные государства в пределах их владений, чтобы между ними царил мир, которым наслаждались бы города, где любили бы друг друга соседи... каждый человек жил счастливо, ибо он рожден для счастья...

 

* * *

 

Между любыми двумя правителями, из которых один вовсе не подчинен другому, может вспыхнуть раздор, и они или их подчиненные могут быть виновными, что само собой очевидно. Следовательно, их должен рассудить суд... должен быть кто-то третий, с более широкими полномочиями, главенствующий над обоими в пределах своего права... следовательно, нужно дойти до первого и высшего судьи, чье суждение прекращает все раздоры либо косвенно, либо непосредственно, и это будет монарх; или император...

Но монарх не имеет ничего, что он мог бы желать, ведь его юрисдикция ограничена лишь Океаном, и этого не бывает с другими правителями, чья власть ограничена властью других... Отсюда следует, что монарх может быть чистейшим носителем справедливости среди смертных... А поскольку среди человеческих благ самое важное — жить в мире... и его создает в наибольшей и в наивысшей степени справедливость, постольку благоволение в наивысшей степени укрепит справедливость, и тем больше, чем само оно больше. И что монарху более, чем всем остальным людям, должна быть присуща подлинная благожелательность...

...следует заметить: хотя и говорится, что человеческий род может управляться единым верховным владыкой, не следует это понимать так, будто ничтожнейшие суждения любого муниципия могут проистекать от него одного непосредственно, пусть муниципальные законы порою и оказываются недостаточными, нуждаясь в руководящем начале... Но следует понимать это так, что человеческий род, в соответствии со своими общими чертами, присущими всем, должен управляться монархом и общим для всех правилом приводиться к миру... для благополучия мира необходимо должна существовать монархия.

...нужно было для человека двоякое руководство в соответствии с двоякой целью, а именно, со стороны верховного первосвященника, который, в соответствии с откровением, вел бы род человеческий к жизни вечной, и со стороны императора, который, в соответствии с наставлениями философскими, направлял бы род человеческий к земному счастью. И так как этой гавани не может достигнуть никто или могут достигнуть немногие, да и те с величайшим трудом и лишь тогда, когда улягутся волны соблазнительной алчности, и свободный род человеческий насладится миром и спокойствием. К этой цели более всего должен стремиться попечитель мира, именуемый

 

64

 

римским императором, дабы на этом малом участке смертным можно было жить свободно и в мире друг с другом...

Таким образом, становится очевидным, что светская власть монарха без всякого посредства нисходит в него из источника власти вселенской.

 

Данте Алигьери. Малые произведения. М.,

1968. С. 209; 312—314, 318—319, 362—362.

 

 

ТРАДИЦИЯ СПРАВЕДЛИВОЙ ВОЙНЫ

 

Из всех подходов к проблеме мира традиция справедливой войны получила наибольшее распространение в западной цивилизации. В этом смысле понятие «традиция» скорее предполагает образ мышления в отношении к проблеме войны и мира, а не свод законов или определенную доктрину (хотя международное право и теория и являются частью традиции). Оно отражает общее понимание проблемы, сложившееся в средние века и получившее развитие в институтах власти в нашу эпоху.

Слово «справедливый» в сочетании «справедливая война» может ввести в заблуждение. Традиция говорит о справедливой войне не в том смысле, что эта война абсолютно нравственна или всеобщее благо, даже если ей можно найти оправдание, а в том, что при определенных условиях военные действия могут рассматриваться как справедливые. Традиция как бы устанавливала критерии, при соблюдении которых военные действия могут служить инструментом достижения мира, восстановления общественного порядка.

В современной формулировке существует де группы критериев для оценки справедливости войны: 1) обстоятельства, при которых объявление войны оправданно; 2) этические нормы ведения войны. В соответствии с критериями первой группы предполагается, что только законная власть может объявить войну, и только имея на это веские причины и благородную цель. Вторая же группа предполагает иммунитет в отношении тех, кто не участвует в военных действиях, и особые ограничения на применение силы (пропорциональность).

Итак, в традиции справедливой войны мир соотносится с критерием, ограничивающим возможность возникновения войны и способы ведения военных действий.

Корни этой традиции уходят в философию Древнего Рима. Ее идеи мы находим у Цицерона, в трудах Августина — епископа Гиппона, привнесшего идеи классической философии в христианское богословие. Августин писал, что власть церкви зависит от мощи империи (в то время Римская империя подверглась нападениям вандалов, и Августин умер в осажденном ими Гиппоне). В своем труде «О граде Божьем» он разграничил земной

 

65

 

Эразму, Крюсе взывал к чувству долга монархов, убеждая их принять его план.

В отличие от него, Максимильен де Бетюн герцог Сюлли (1560—1641) предлагал силой осуществить свой "Великий план" установления мира в Европе. Идею данного проекта Сюлли приписывал французскому королю Генриху IV, у которого он был министром финансов вплоть до 1610 г., когда этот монарх был убит. Генрих IV пытался создать ряд союзов европейских государств, чтобы ограничить власть Габсбургов. Но Сюлли пошел еще дальше, выдвинув план европейской федерации. С его идеями был знаком квакер-филантроп Уильям Пенн (1644—1718). Ссылаясь на экономические выгоды и религиозный идеал социальной гармонии, Пенн объяснял, что мир является практическим средством обеспечения нормальной жизни общества. Он считал, что конфедерация европейских государств должна быть сформирована скорее путем договора, чем силы (док. 1.38), и предполагает существование международного суда и процесс разоружения.

Концепцию конфедерации в начале XVIII в. использовал Шарль Франсуа Ирене Кастель де Сен-Пьер (1658—1743), аббат и член французского суда, разработавший множество планов социального усовершенствования. В нескольких вариантах своего "Проекта вечного мира" (1713) он развил идеи "Великого плана" Сюлли, пытаясь убедить монархов, что принятие такой системы диктуется их собственными интересами. В середине века французский философ Жан-Жак Руссо опубликовал проект аббата в своем кратком изложении. Здесь он в классической форме выразил идею европейской конфедерации (док. 1.39). Хотя Руссо и восхищался трудом Сен-Пьера, однако расценивал его проект всего лишь как прекрасную мечту (другие же философы, как, например, Лейбниц и Вольтер, отказывали ему даже в этом). Главное препятствие для осуществления данного проекта Руссо видел в том, что аббат, как и создатели других аналогичных систем, упустил из виду главные источники войн: экономические и политические интересы, а также неограниченную власть монархов. Сам по себе "Проект вечного мира" разумен, писал Руссо, но этого нельзя сказать о существующем политическом устройстве: "Федеративные лиги, как видно, создаются только революционным путем; так кто же из нас решится сказать, желать ли создания Европейской лиги или страшиться его?"⁵⁰

Идея сохранения мира стала восприниматься как реальная возможность только тогда, когда ее стали систематически увязывать с вопросом о форме организации политической власти. Именно это делал Иммануил Кант (1724—1804). Согласно немецкому философу, мир является обусловленным историей идеалом. Это — вершина развития общества от простейших форм к самым сложным, а одновременно — условие его выжи-

 

78

 

вания. Мир — это гарантия свободы и порядка в обществе, он должен быть достоянием всех народов. Канта интересовал не столько вопрос о том, нужна ли для обеспечения мира федерация народов, ибо он считал, что, конечно, нужна, сколько вопрос о необходимых для этого условиях.

Свою работу "К вечному миру" Кант написал в форме проекта договора (док. 1.40), в котором соединил два подхода к данной проблеме. Первый отражал негативные условия обеспечения мира ("Прелиминарные статьи"), которые соответствовали правовой традиции антивоенной мысли и были направлены на ограничение использования силы. Однако наибольшую новизну содержал второй подход, проявившийся в позитивных условиях («Дефинитивные статьи»). Там говорилось о заинтересованности всех наций в свободных экономических связях и высказывалось предположение, что войны можно избежать, если у власти будут находиться конституционные представительные правительства при разделении исполнительной и законодательной властей. Осмыслив опыт Американской и Французской революций, Кант пришел к выводу, что проблема обеспечения мира во многом зависит от характера экономической и политической структур общества. Он считал, что мир может быть сохранен только федерацией свободных государств. Связав вопрос о мире на международной арене с внутриполитическими преобразованиями, Кант предвосхитил развитие миротворческой мысли в XIX в.

К тому времени, когда Кант написал это произведение, Французская революция положила начало еще одному подходу к данной проблеме, заключавшемуся в идее достижения мира через социальную революцию. Утверждая, что источником войн является неограниченная власть монархов и интересы имущих классов, революционеры заявляли, что своими действиями, сколь бы насильственными те не были, они служат делу мира. А поскольку революционная Франция оказалась в кольце воюющих с ней государств, из этого делали вывод, что для урегулирования международных споров требуется «освобождение» Европы (док. 1.41). Тезис о том, что путь к миру лежит через революцию, вновь возродится в XX столетии.

 

 

№ 1.36

Из книги Эразма Роттердамского «Пословицы»

 

"Dulce Bellum Inexpertis". Среди самых известных пословиц, используемых в литературе, есть следующая: "Война сладка для тех, кто ее не испытал". И если есть что-то в жизни, чего надо избегать любой ценой, беречься и остерегаться, так это война. Нет ничего более безнравственного, более гибельного, всеразрушающего и всепроникающего, более отвратительного, более

 

79

 

недостойного звания человека, не говоря уж о христианине. Тем не менее, в настоящее время войну начинают с такой легкостью по любому поводу, а ведут с такой жестокостью и варварством! И не только язычники, но и христиане, не только миряне, но и духовенство, не только молодые и неопытные, но и умудренные опытом старики. И не столько переменчивая толпа, сколько монархи. А результат таков: война стала общепринятым явлением, и люди удивляются, когда встречают кого-либо, кому она не нравится. И таким образом она стала пользоваться уважением, стало безнравственно (я чуть не сказал "ересью") осуждать самую преступную и ничтожнейшую из всех вещей. Куда как естественнее было бы удивляться, что мирное создание, которому природой назначено жить в мире и любви (того единственного, кого она создала для безопасности всех), вдруг в диком безумии, как будто бы оно сошло с ума, стремится убивать другого.

Прежде всего, стоит лишь кинуть взгляд на тело человеческое, коим его создала Природа, или скорее Бог, разве не станет сразу ясно, что создано оно не для войны, а для дружбы? Ибо Природа одарила каждое свое создание оружием, кроме человека. Только он рождается на свет нагим, слабым, хрупким, безоружным, с нежной плотью и гладкой кожей. Ничто в его блике не наводит на мысль о сражениях и насилии... Да и сам облик, кроткий и нежный, несет свидетельство любви и доброты. Природа дала ему дружелюбные глаза, в которых сияет душа. Она дала ему руки, чтобы он мог обнимать. Она открыла ему знание поцелуя, союза, в котором душа с душою говорит. Ему единственному она подарила смех, знак веселья. Ему единственному — слезы, знак жалости и сострадания. И голос. Ласкающий и нежный. Неудовлетворенная этим, Природа ему одному дала дар речи и разум, которые больше, чем что-либо другое, должны были бы служить ему, чтобы творить и охранять добро, чтобы ничто среди людей не делалось бы под страхом силы.

Мы вкратце дали портрет человека. А теперь, если хотите, с другой стороны для сравнения мы нарисуем картину войны. Представьте, что перед вашими глазами войско варваров, чьи лица и крики вселяют страх в самое сердце. Закованные в латы войска в боевых порядках, ужасающий лязг и мелькание мечей, крики ненависти и полная неразбериха, угрожающие взгляды, резкие сигналы горна, пугающие звуки труб, гром пушек; безумный шум, злость битвы, а затем — резня, жестокая судьба убитых и убийц. Убитых свалили в груду, поля и реки залиты кровью человека. Иногда так случается, что брат убивает брата, свой — своего, друг — друга, когда царит всеобщее безумие. И ты вонзаешь меч в того, кто не причинил тебе зла, не обидел тебя даже словом. Не говоря уже об остальном зле, ставшем привычным и обыденным по сравнению с этим: растоптанные

 

80

 

посевы, сожженные деревни, пожарища, краденый скот, обесчещенные девы и уведенные в плен старики, оскверненные церкви, везде грабеж, насилие, мародерство, беспорядок. И я не говорю уже о последствиях войны, какой бы успешной и правой она не была: тяжелый труд крестьян, завышенные подати землевладельцев... столько вдов, сирот, в стольких домах траур... Что же касаемо вреда, наносимого морали, так... война питает презрение к долгу, неуважение к закону, готовность на любое преступление. И самое страшное то, что эту чуму нельзя удержать в границах: если она началась в одном конце, то подобно заразной болезни, охватывает все новые и новые земли, доходя до самых отдаленных, сея всеобщий беспорядок. И все из-за торговых разногласий, или союза, или договора. Война порождает войну. Замысел воплощается в реальность, а конфликт разрастается до всеобщей бойни.

Мне даже не кажется разумным, нам сейчас готовиться к войне с турками⁵¹. Христианская религия на ложном пути, если ее безопасность зависит от такого способа защиты. Так нельзя обратить в истинную веру. Что завоевано мечом, от меча и погибнет. Вы хотите победить турок во имя Господа нашего? Давайте не будем выставлять напоказ наше богатство, наши армии и нашу силу. Пусть увидят они, что мы не просто зовемся христианами, но и живем по-христиански: безупречная жизнь, желание творить добро даже своему врагу, терпимость, которая поможет преодолеть все напасти, презрение к деньгам, безразличие к славе... Теперь мы слишком часто призываем зло, чтобы со злом бороться. Я более скажу! Хотел бы я, чтобы, это было бы скорее предположение, чем правда: если отнять у нас наше имя и крест — мы в точности похожи на турок, сражающихся с турками.

"Spartam nactus es, hanc orna"... Это изречение должно быть выбито в камне в каждом дворце: "Вы получили Спарту, так лелейте ее"... Долг монарха в том, чтобы печься о нуждах государства, стоять на страже мира и свободы общества, бороться с преступлениями... И, когда он забывает о своем предназначении и стремится завоевать чужеземные земли, когда он подвергает своих людей смертельной опасности, истощает страну, рискует собой и благополучием страны в пьяном угаре войны... тогда пришло время ему напомнить: "Вы получили Спарту..."

 

The «Adages» of Erasmus: A Study with

Translations / Ed. by Phillips M.Mann. N.Y.,

1972. P. 300—301, 308—348.

 

81

 

 

Часть I

инициативы и организации

 

В 1815 г., когда европейские дипломаты собрались в Риме с целью ликвидировать последствия Французской революции и правления Наполеона, в Соединенных Штатах и Великобритании небольшие группы частных лиц провели свои собрания для организации обществ, противостоящих войне. Так начался век гражданских движений против войны, за установление законности, с помощью которой можно было бы разрешать конфликты между цивилизованными государствами.

К 1914 г., когда разразилась первая мировая война, активисты мира уже действовали от Урала до Скалистых гор, в Японии и Австралии. Какие аргументы они выдвигали и что представляли собой организации, которые они создавали? Сначала это были верующие. Возмущенные пролитой кровью и грабежами на протяжении 25 лет войн и революций в Европе и, в меньшей степени, в Соединенных Штатах, простые граждане и религиозные лидеры создали общества мира в Нью-Йорке в 1815 г., и в Лондоне и в Бостоне (Массачусетс) в 1816 г. Их целью было убедить лидеров общественности и правительства, что в христианских государствах война аморальна и неприемлема.

Примером такого подхода может служить широко распространенное в то время эссе об обычаях войны (док. 2.1), в которой основатель Массачусетского общества, священник Н.Уорчестер (1758-1837) объединяет как религиозные, так и идущие от житейского опыта каждого человека аргументы против войны.

По мере распространения миротворческих обществ по всему Европейскому континенту религиозная риторика ранних активистов движения мира изменялась в пользу гражданских и практических аргументов за установление закона в отношениях между цивилизованными народами.

Этот переход от призывов, основанных на учении Иисуса Христа, к рационалистическим, прагматическим и юридическим аргументам, отражен в памфлете Анджело Умильты, освещавшем деятельность Международной лиги мира и свободы (1867-1936) (док. 2.2) Созданная на бурном Всемирном конгрессе в Женеве, который проходил под председательством итальянского революционера и патриота Джузеппе Гарибальди, Лига представляла демократическое, или радикальное, крыло европейского движения мира. Она связала международный мир с гражданскими и политическими правами.

В 1864-1869 гг. были предприняты усилия, направленные на расширение и развитие сотрудничества с I Интернационалом. Однако они не увенчались успехом, потому что радикальные демократы и социалисты разошлись во взглядах на сущность демократии.

Массовый характер стало приобретать привлечение в движения мира женщин в течение XIX в. В Германии, где позже политическая культура станет враждебной феминизму и миру, труды Маргарет Леонор Селенки (1860-1923) привели к небывалой поддержке Гаагской конференции мира (1899 г.) со стороны женских ассоциаций. Селенка провела широкую кампанию среди женщин по сбору подписей под петициями и за проведение демонстраций в поддержку конференции в Европе, Северной Америке и Японии (док. 2.3). Ее высказывание «пацифизм есть естественное состояние женщины» широко распространилось в эпоху до первой мировой войны среди активистов мира.

В XIX в., в эпоху народного просвещения, идея о том, что мира можно достичь путем распространения образования среди народа, также получила широкое распространение. В начале XX в. в Соединенных Штатах Люсия Эмс Мид (1856-1936) в свою программу борьбы за социальные преобразования и права женщин добавила вопрос о мире. Веря в постепенное изменение общественных отношений, она утверждала, что необходимо ввести в этих целях новую систему обучения, которая бы готовила учителей (а соответственно и учеников) к осознанию возможности установления власти закона.

Л.Э.Мид ввела новое определение патриотизма и высказала новый взгляд на историю, которые имели в своей основе не военные и политические события, а общечеловеческий прогресс (док. 2.4). Деятели просвещения из Великобритании, Франции, Италии, Бельгии и, в меньшей степени, Германии так же, как и Л.Э.Мид, активно выступали за мир.

В царской России, где политическая деятельность удерживалась в строгих рамках, в начале XX в., за десятилетие до начала мировой войны, общества мира были созданы в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве, Одессе, Риге и Таллинне. Московское общество мира было основано в 1909 г. (док. 2.5) членами Государственной думы, профессорами международного права и членами партии «Народная свобода». Одним из ярких сторонников международного мира в царской России был Павел Николаевич Милюков (1859-1943), профессор истории, лидер кадетской партии, а позже в марте — мае 1917 г. министр иностранных дел Временного правительства (док. 2.6).

 

 

№ 2.1

Из статьи Н.Уорчестера «Обычай войны» (1815 г.)

 

Война столь долго пользовалась у всех народов успехом, что об ее чудовищных преступлениях хоть и говорилось, но мало;... К ней обычно относились как к необходимому и неизбежному злу. Может это действительно и так в том состоянии, в котором

 

99

 

находится общество и мышление человечества. Но... можно ли это состояние общества и взгляды цивилизованных людей заменить настолько, чтобы упразднить этот варварский обычай?..

Некоторые могут утверждать, что никто, кроме Всевышнего, не может сделать так, чтобы война прекратилась, а мы должны ждать тысячу лет... но Бог исполняет свою волю через людей и их намерения... И если лишь через тысячелетия карающий меч прекратит свою разрушительную работу, это, возможно, и будет благословением Бога за благодеяния просвещенных людей...

Война между двумя народами в основном является результатом влияния небольшой группы честолюбивых и беспринципных людей. До тех пор, пока основная часть народа будет находиться не у дел, до тех пор будут объявляться войны.

Большая часть цивилизованных народов испытывает такое отвращение к войне, ... что требуются большие усилия и старания, чтобы разжечь страсти... [Когда народы цивилизованы и принадлежат к христианскому миру], необходимо большое напряжение, чтобы возбудить то, что называется военным духом... И тогда, если надо приложить огромные усилия, чтобы преодолеть отвращение к войне... мы можем быть вполне уверены в том, что правители не найдут достаточной поддержки, чтобы начать войну, если она будет строго оборонительной. Как только прекратятся захватнические войны, забудутся и оборонительные.

...Каждый солдат должен помнить, что захватническая война — это преступление и что никакое правительство на земле не имеет права принудить его проливать кровь в бессмысленной и агрессивной войне...

Жертвовать человеческими жизнями во имя ложной национальной гордости или ради честолюбия или скупости правителей ничем не лучше, чем приносить человеческие жертвы молоху... Тот же языческий обычай....

Если бы глаза народа были открыты на зло и иллюзии войны, не проще ли было бы образовать конференцию наций и организовать высший справедливый суд для разрешения национальных противоречий? Почему бы такой суд не мог состоять из самых выдающихся представителей каждого народа, а согласие с решениями этого суда не стало бы делом национальной чести...

Пусть каждый христианин серьезно задумается о пагубной природе духа, который воители явно стремятся разжечь, и сравнит его с душой Иисуса, ибо где тот христианин, который не содрогнется от мысли о смерти ради этого духа войны... Можно ли создать сильное общество мира в каждом христианском государстве, целью которых была бы поддержка правительства и удержание народа от войны?.. Создадим издательство... чтобы наполнить каждую страну газетами, трактатами, периодическими изданиями... [Пусть воспитание в духе мира займет место в] семье, школе, академиях и университетах... Дадим возможность

 

100

 

политическим и церковным деятелям, а также всем людям всех слоев общества, умеющим писать или говорить, посвятить свои таланты делу распространения света мира и любви... и пусть «никогда больше не поднимается меч».

 

The First American Peace Movement. N.Y., 1972.

P. 4-6, 8, 14, 17, 20.

 

101

 

 

№ 2.11

Из Нобелевской лекции Б.фон Зутнер

«Эволюция движения мира» (18 апреля 1906 г.)

 

Давайте оглянемся в сегодняшнем мире и решим, правы ли мы, утверждая, что пацифизм принесет прогрессивное развитие и положительные результаты. Ужасная война, беспрецедентная в мировой истории, недавно разразилась на Дальнем Востоке [Русско-японская война, 1904-1905 гг.]. За войной последовала революция.., пошатнувшая колосс Российской империи... Повсюду в Центральной и Западной Европе... недоверие, угрозы, бряцанье оружием, травля, лихорадочное сосредоточение военно-морских сил и перевооружение. Воздвигнуты укрепления, построены подводные лодки, заминированы целые регионы, и все это с таким энтузиазмом, как если бы нападение на соседа являлось неизбежнейшей и наиважнейшей функцией государств. Даже опубликованная программа второй Гаагской конференции... фактически провозгласила ее военным советом. Может ли народ перед лицом всего этого продолжать считать, что движение за мир несет прогресс?

...Мы должны понимать, что столкнулись две философии, две эры цивилизации и что новый решительный дух побеждает шумный и агрессивный старый. Обещание новой жизни еще слабо и бесформенно, но уже широко распространилось и готово выжить. В стороне от движения мира проложил себе дорогу процесс интернационализации и унификации. Развитию этого процесса способствуют технический прогресс, развитие коммуникаций, экономическая взаимозависимость и тесные междуна-

 

116

 

родные связи. Инстинкт самосохранения человеческого общества подсознательно руководит человеческим разумом. Он восстает против постоянно совершенствующихся методов уничтожения и разрушения человеческой цивилизации.

...Наследники старого порядка всегда находили могущественного союзника в лице естественного права и свойственной человеку инертности в отношении к переменам. Итак, пацифизм стоит перед лицом трудной борьбы. Вопрос о том, восторжествует ли насилие или закон в межгосударственных отношениях, — самый насущный из всех проблем нашего богатого событиями времени...

Защитники мира прекрасно осознают, сколь незначительны источники личного влияния и силы... От решения этой проблемы [зависит], будет ли Европа лежать в руинах [или] станет процветающей цивилизацией.

 

Nobel Lectures: Peace, 3 vols. / Ed.

F.W.Haberman. Amsterdam, 1972. Vol. 1. P. 84-90.

 

 

№ 2.12.

Из книги А. Фрида «Основы пацифизма»

(1909 г.)

 

...Существует реформистский и революционный пацифизм... Реформистский пацифизм направлен против внешних проявлений войны... и не изучает ее причин. Истоки войны кроются в анархии международных отношений, где используется агрессия для разрешения противоречий. Реформистский пацифизм не борется против международной анархии... Современная политика в большей степени направлена на сохранение мира, чем реформистский пацифизм. Эта деятельность осуществляется главами государств, министрами, парламентариями и дипломатами, [руководствующимися] идеей «поддержания» мира... Они стремятся продлить перемирие... Такова и пропорция реформистского пацифизма, [который призывает] исключить войны путем простого сокращения вооружений и создания международной юрисдикции.

Революционный же пацифизм направляет свои усилия против причин войны. Искоренив источники войн и постепенно установив порядок вместо анархии в международных отношениях, революционный пацифизм [дает новое определение] понятию «мир» в современной мировой системе.

...Глобальная организация намного прогрессивнее, чем полагают многие современники... Однако еще нет осознанного понимания человечеством этого положения... Пацифизм в своей

 

117

 

основе является не более чем проблемой интеллектуального пробуждения/

Тем не менее, мы, пацифисты, не становимся просто средством... усовершенствования внутреннего мира наших современников... Мы живые свидетели этого процесса...

...Война — это государственная акция, которая изначально представляла собой волю одного индивида или поддерживавшей его группы... Небольшая группа стремится подчинить себе... массы. Все слова о патриотизме, национальной чести, героизме и т.п. являются частью этой подготовки, где скрывается истинная природа взаимоотношений... преувеличиваются факты, разжигается угроза... делается все, чтобы взбудоражить народные массы... Утверждение о том, что вопрос о войне... решается... самими народами — это грубейшая пародия... Мы рассуждаем об Англии, которая, очевидно, борется за военное превосходство с Германией; о Франции, которая стремится к реваншу; об Италии, которая домогается контроля над Адриатикой; о России, которая стремится господствовать над Константинополем, и т.д., тогда как все это — лишь небольшая кучка людей, культивирующих эти домогательства... Мы должны создать структуры, которые станут сдерживать этот разгул народной ненависти.

Итак, поняв источники войн, существующих внутри государств... [мы должны работать над иммунитетом масс]. Однако мы можем рассчитывать только на расширение круга людей отказывающихся от аргументов сторонников войн. [В этом состоит] фундаментальное различие между реформистским и революционным пацифизмом.

Силы анархии слишком могущественны, а ментальность народных масс столь устойчива, что не следует ожидать быстрого процесса «иммунизации»... поэтому следует создавать вторую линию обороны... чтобы сдерживать народные страсти...

Мы находим такого рода институты в особых международных соглашениях, целью которых является уберечь массы от излишней эмоциональности... Первая конференция в Гааге привела к созданию... международных комиссий по расследованию... которые созываются в случае внезапно вспыхнувших кризисов...

...Целью второй части нашей программы является содействие естественным процессам роста организаций, [связанных] с развитием техники... Техника расширяет связи, которые являются действующей силой для формирования организаций.

...Международное сотрудничество и осознанное объединение различных интересов становятся признаками развития процесса всеобщей организации... обществ, союзов, синдикатов, трестов, бюро, секретариатов и международных съездов... Эти международные союзы начнут осознавать свою миротворческую силу... Закон последует за этими взаимоотношениями... В тот момент, когда среди людей устанавливаются определенные отношения, для контроля над ними зарождаются и соответствующие нормы.

 

118

 

Деятельность пацифистских движений [должна ускорить] внедрение идей справедливости в законотворчестве.

 

Fried A. Les bases du pacifismes: le pacifisme

reformiste et le pacifisme revolutionaire. P., 1909.

 

 

№ 2.13

Из статьи У. Джеймса «Моральный эквивалент войны»

(1910 г.)

 

Война против войны становится уже не просто воскресной экскурсией или загородной прогулкой. Военные чувства слишком глубоки, чтобы исчезнуть из наших идеалов, так как ничего лучшего, чем слава и позор народов и отдельных лиц, пока не придумано...

Современная война так дорогостояща, что мы считаем торговлю по сравнению с грабежом лучшим средством. Однако современный человек унаследовал врожденную драчливость и любовь своих предков к славе. Демонстрация иррациональности и ужасов войны пока не влияют на него, а ужасы в его глазах превращаются в достоинства. Война — это жизнь сильных.

Сегодняшние взгляды цивилизованного человека странным образом запутаны. Военные инстинкты и идеалы мощные, как никогда, соперничают с... критическим подходом, который отчаянно сдерживает их первобытную свободу. Многие писатели показывают звериную сущность военной службы. Чистый грабеж и господство более не считаются моральными мотивами, и поэтому теперь отыскиваются предлоги, чтобы приписать их своим врагам...

Сегодняшние апологеты войны рассматривают ее с религиозных позиций. Война для них — нечто таинственное... постоянное обязательство человечества...

Пацифисты должны [знать] эстетические и этические взгляды своих оппонентов... Пока антимилитаристы не предложат ... морального эквивалента войны, аналогов, если можно так сказать, материального эквивалента гневу горячности, до тех пор им не удастся изменить своего положения. И, как правило, они будут терпеть поражение. Долги, штрафы и санкции, о которых они пишут в утопиях, слишком слабы и скучны, чтобы затронуть человека с милитаристским мышлением.

Единственным исключением из этого правила является пацифизм Л. Н. Толстого, который благодаря глубокому пессимизму в отношении земных ценностей и страха перед Богом, создает моральную основу там, где нет страха перед врагом...

...Все человеческие качества приобретают достоинство, когда известно, что ты служишь обществу, которое нуждается в тебе. Если общество гордится тобой, то и твоя гордость возрастает в

 

119

 

соответствующей пропорции. Нет такого коллектива, который бы более, чем армия, мог бы питать подобную гордость. Однако нужно признать, что только чувства, которые отражают мирную космополитическую индустрию, способны пробудить достоинство и стыд от мысли о твоей принадлежности к этому коллективу... Где жестокие «да» и «нет» в безоговорочном долге?

Теперь, сказав так много для вашей подготовки, я предлагаю свою собственную утопию. Я глубоко верю в царство мира и грядущий приход своего рода социалистического равновесия. Для меня фатальный взгляд на войны не имеет смысла... Когда целые народы становятся армиями... война из-за своей чудовищности становится абсурдной и невозможной...

...Но я не верю в то, что мир должен быть или будет вечным на этой планете, пока даже миролюбивые государства сохраняют старые элементы армейской дисциплины. Мирная процветающая экономика не может быть экономикой ради удовольствия. В более или менее социалистическом будущем, к которому движется человечество, мы должны коллективно подчинить себя [дисциплине] с тем, чтобы освоить эту еще не полностью гостеприимную для нас планету... Воинские добродетели должны быть крепко сцементированы: бесстрашие, презрение к мягкотелости, отказ от собственнических интересов, повиновение приказу должны еще оставаться той скалой, на которой воздвигнуто государство...

Разрешите мне более конкретно пояснить мою мысль... Если бы сейчас, и в этом состоит моя мысль, действительно существовала вместо воинской повинности, служба на несколько лет для всего молодого поколения, чтобы подготовить часть армии, созданной для борьбы против природы ... несправедливость имела бы тенденцию к выравниванию... Воинские идеалы мужества и дисциплины были бы вплетены в нити роста людей. Никто не остался бы слеп, как слепы сейчас высшие классы в отношении человека к земле, где он живет, и постоянного недовольства его жизнью в высшем обществе. Угольные и железорудные шахты, грузовые поезда, рыболовные флотилии в декабре, мойка посуды, окон, чистка одежды, строительство дорог и туннелей, работа в литейных цехах и кочегарках, строительство небоскребов — вот к чему можно призвать в соответствии со своим выбором нашу золотую молодежь, с тем, чтобы расстаться с ребячливостью и вступить в общество со здоровыми интересами и трезвыми идеалами. Они отдали бы свою пинту крови, внесли бы свой вклад в бессмертную войну человека против природы, могли бы гордо шагать по земле ... и стали бы прекрасными отцами и учителями будущего поколения.

...Я говорил о «моральном эквиваленте» войны. Когда-то война была единственной силой, которая могла держать в узде целое общество и, пока эквивалент такого порядка только формируется, я верю, что война должна идти своей дорогой. Но у

 

120

 

меня нет никаких сомнений, что [такой моральный эквивалент может быть найден]... Военный склад характера может быть воспитан и без войны... Единственное, в чем мы теперь нуждаемся, — это в формировании мирного склада характера, как в прошлые века формировался военный склад характера.

 

Memories and Studies N.Y., 1912. P. 167-196.

 

 

КРИТИКА ВОЙНЫ И МИЛИТАРИЗМА

С ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПОЗИЦИЙ

 

В течение XIX в. либеральные политические экономисты утверждали, что процветание общества требует мира, что экономическое развитие зависит от состояния внутренней торговли и финансов, подрываемых войной и гонкой вооружений. В Великобритании манчестерская экономическая школа, выступившая первой с позиций «свободной торговли и мира», ассоциировалась с именем Ричарда Кобдена, члена палаты общин, чьи взгляды обрели многих сторонников. В 1849 г. на Международном конгрессе мира в Париже Р.Кобден призвал активистов мира выступить против военных займов у банков или частных лиц (док. 2.14). Сокращение денежных и кредитных ресурсов в пользу «денег для войны» было бы основным, по его мнению, шагом в борьбе против организованного убийства. Сохраненные денежные средства могли бы быть вложены в многочисленные полезные проекты.

Положения, разработанные Р.Кобденом, были использованы польским банкиром и предпринимателем Иваном Блохом (1836-1902), опубликовавшим шеститомный труд о технических, экономических и политических последствиях современной войны (док. 2.15). Будучи приглашен к царю Николаю II для изложения своих взглядов, И. Блох, по-видимому, оказал влияние на принятие решения о созыве в 1899 г. первой Гаагской конференции мира⁶. Изучая влияние войны на современную экономику Европы, И. Блох пришел к выводу, что социальный миропорядок и сама цивилизация будут разрушены, если великие державы пошлют свои армии на поле брани. В добавление к злоупотреблению капиталами и подрыву экономики европейских государств гонка вооружений также подверглась критике за лицемерие, скрывавшее алчность.

Этот вопрос был впервые поднят английским журналистом и активным сторонником мира Джорджем Хербертом Перрисом (1866-1920) в 1913 г. на Всеобщем конгрессе мира в Гааге, последнем перед первой мировой войной (док. 2.16).

 

121

 

№ 2.20

Из статьи Г. В. Плеханова «Сила и насилие»

(1893 г.)

 

Социалисты-утописты в принципе отвергали насильственные средства, впадая таким образом в доктринерство. Социал-демократы не отвергают насильственных средств, точно так же, как они не отказываются от мирной агитации, зная, что при известных обстоятельствах насильственные средства неизбежны. Но они, кроме того, знают... что между силой и насилием лежит глубокая пропасть. И только к тому, чтобы приобрести силу — одну силу, — стремятся социал-демократы. Что касается насилия, то оно может употребляться лишь при известных обстоятельствах. При современном положении цивилизованных стран в интересах самого пролетариата не увлекаться насильственными действиями. Таковы доводы, заставляющие нас проповедовать спокойствие и законную агитацию. Но даже, когда мы отвергаем насильственный образ действий, мы не перестаем развивать революционную силу пролетариата....

Борьбу классов охотно сравнивают с войной. Эта последняя сопровождается, конечно, множеством насильственных действий. Но не найдется ни одного неглупого унтер-офицера, не знающего той огромной разницы, которая отделяет силу войска от всяких насилий, употребляемых этим войском, и не знающего также, что насильственные действия, пускаемые в ход не вовремя, вредят лишь той силе, которая к ним прибегает.

...Но находятся люди — и вполне разумные люди, — которые смешивают силу с насилием и наивно удивляются тому, что социалисты считаются с местными условиями и отказываются иг-

 

132

 

рать будущим своей партии ради дешевого удовольствия нарушить пару полицейских запрещений.

 

Борьба за мир: Материалы трех

Интернационалов. М., 1967. С. 56—57.

 

 

№ 2.21

Из книги Ж. Жореса

«Демократия и воинская служба»

(1911 г.)

 

Как для социалистического движения, так и для народа необходимо определить, каковы будут военные институты и внешняя политика республиканской Франции... В новом государственном устройстве, где все будет определять ... труд, Франция нуждается ... в мире и безопасности, [чтобы избежать] пагубного влияния иностранных авантюристов... Высшие цели социалистической партии состоят в обеспечении мира путем проведения мудрой политики... решительного отречения от любых агрессивных предприятий ...законодательного признания и введения в практику новых норм международного права... путем создания таких внушительных оборонительных сил, что самые наглые и жадные ... вынуждены будут оставить саму мысль об агрессии.

Как Социалистическая партия может убедительно высказываться за создание системы национальной безопасности, которая кажется наиболее действенной, если есть сомнение ... в том, действительно ли нам нужна национальная безопасность?

Социализм ... не должен довольствоваться общими фразами, [но должен отстаивать] военное воспитание, гимнастические общества, клубы стрелков, полевые учения... [Социалисты] требуют, если они уполномочены и обязаны требовать, чтобы страна построила свои вооруженные силы, невзирая на принадлежность к классам и кастам и с единственной целью самозащиты.

...Организация национальной защиты и установление международного мира — два различных аспекта одной и той же великой задачи. Все, что помогает оборонной силе Франции, увеличивает надежду на мир, и любой успех Франции в установлении мира, основанного на законе и праве, будет помогать укреплять ее оборонную мощь.

...Коренной ошибкой нашей военной системы является... то, что она в действительности не представляет вооруженный народ. [Эта] система основана на предполагаемом превосходстве действующей армии по сравнению с резервистами... Я убежден, что долгая служба в бараках является результатом ошибочных положений [и] серьезно подрывает оборонительную силу Франции...

 

133

 

Анализ швейцарской системы показывает, что двухлетняя служба в армии вызвана соображениями ... не технического характера ... Период военной службы в Швейцарии основан на условиях, необходимых для формирования настоящих солдат, и если три или четыре месяца достаточны, чтобы дать швейцарскому солдату военную подготовку, ясно, что совсем необязательно тратить два года для подготовки французского солдата.

... Успех швейцарской системы в большой степени обязан основательной подготовительной тренировке молодежи, [и] все офицеры выходят из рядовых, шаг за шагом продвигаясь по службе от низших чинов... Что особенно поражает француза — это свобода мысли и действия, которой пользуются швейцарские офицеры: они создали свои общества, где могут свободно и открыто встречаться... обращаться к общественности с воззваниями. Они призывают власти рассмотреть... определенные вопросы и провести реформы, и, когда вносится законопроект, они обсуждают его в духе, свободном как от возмущения, так и от раболепия.

... Народ знает, что война должна быть только последним средством. Дайте народу возможность быть на страже и потушить первую искру войны... Дайте ему возможность подготовить кодекс международного права против ... агрессивных поползновений капиталистического империализма... Дайте народу право увеличить возможности решения вопросов с помощи арбитража. Дайте ему возможность не насмехаться ... над Гаагским судом, а стараться укрепить его ... Европейская демократия постепенно приучает себя к величию международной мысли.

 

Jaures J. Democracy and Military Service.

N.Y. 1972. P. 1-5.

 

 

№ 2.22

Из резолюции

VII Международного социалистического конгресса в Штутгарте

по вопросу о милитаризме и международных конфликтах

(август 1907 г.)

 

Конгресс... напоминает, что деятельность против милитаризма не может быть отделима от деятельности против капитала...

Поэтому конгресс считает обязанностью рабочих и их представителей в парламентах всемерно бороться с вооружениями на суше и на море... а также отказывать во всякой денежной поддержке такой политике и стараться, чтобы пролетарская молодежь воспитывалась в духе социалистических идей братства народов...

Конгресс смотрит на демократическую организацию милиции, долженствующую заменить собой постоянные армии, как на

 

134

 

реальную гарантию, которая сделает невозможными агрессивные войны...

Интернационал не может с точностью определить заранее деятельность отдельных национальных партий, каковая по необходимости будет различной в зависимости от условий, места и времени, но он считает своим долгом указать, что, поскольку возможно, необходимо координировать усилия рабочего класса, направленные против милитаризма и войны.

Конгресс... убежден, что под давлением пролетариата международный арбитраж заменит собой в спорных делах жалкие попытки буржуазных правительств, и таким образом будет обеспечено благодетельное всеобщее разоружение, что позволит обратить на дело цивилизации неисчислимые запасы энергии и богатств, поглощаемых войнами и вооружениями. Конгресс заявляет: если готовится война, то обязанность рабочего класса всех заинтересованных стран и долг народных их представителей направить с помощью Международного бюро, путем энергичных и координированных действий, все усилия к тому, чтобы помешать войне всеми мерами...

Если же война, несмотря на все это, все же начнется, тогда они обязаны приложить все усилия для возможно скорейшего ее прекращения и всемерного использования вызванного войной экономического и политического кризиса для того, чтобы всколыхнуть наиболее глубокие общественные слои и ускорить падение власти капитала.

 

Борьба за мир: Материалы трех

Интернационалов. М., 1967. С. 67—69.

 

 

№ 2.23

Из автобиографии А. М. Коллонтай

 

Начало мировой войны застало меня в Германии... Я ... не была врагом Германии и вовсе не была патриоткой России. Для меня война была мерзостью, безумием, преступлением, и с первой минуты больше интуитивно, чем осмысленно, я внутренне отвергала ее и вплоть до этого момента никак не могла смириться с ней. Опьянение патриотическими чувствами всегда было чуждо мне... Я чувствовала отвращение ко всему, что пахло сверхпатриотизмом... Стыдно сказать, 4 августа, в день, когда прошло голосование за военный бюджет, я была в рейхстаге. Крах немецкой Социалистической партии поразил меня как ни с чем не сравнимое горе. Я чувствовала себя совершенно одинокой...¹⁰

 

Kollontai A. The Autobiography of a Sexually

Emancipated Woman. N.Y., 1971. P. 22—23.

 

135

 

№ 2.25

Из речи Ф. Пасси в парламенте

(1885 г.)

 

...Как могло случиться, что народы, которых еще недавно вы... не считали низшей расой... рассматриваете теперь как «поздних пришельцев» в цивилизацию [которые нуждаются в опеке] ... [Ваши] подарки — работу и мир — вы раздаете с помощью железного кулака, вы навязываете их! Вы демонстрируете ваше превосходство огнем и кровью! И одновременно вы как преданные французы и эльзасцы высокомерно осуждаете преступления и произвол в европейских завоеваниях, отказываясь признать право любого европейского государства на захват куска территории другого государства... Вы претендуете не только на право, но и на долг захватить, обратить в рабство и эксплуатировать другие народы, которые, возможно, менее развиты, чем мы, в смысле материальной культуры, но которые обладают тем не менее своей индивидуальностью, национальными чертами и не менее, чем мы, привержены своей независимости и родной земле. «Они бедные, они слабые, — говорите вы. — Это дикие, жалкие, невежественные земли, где люди прячутся в берлогах, как полузвери (или как крестьяне, наши предки, в добрые старые времена...)». Однако, какими бы варварскими или дикими они не были, они так же, как и мы, любят свою страну, и так же, как и мы, а может, больше, чем мы ... стремятся к свободе.

Господа, в ваших глазах это правители и куски земли, ничего из себя не представляющие, потому что не имеют материальной ценности на ваших рынках... Эти земли — сама жизнь, кровь и тело для этих бедных людей. Для них это их Эльзас, их Лотарингия ...

 

138

 

...Вы помните, как испанцы ... потерпели крах из-за Америки, как они были разгромлены своими колониями... как они обеднели из-за золота, найденного в рудниках Нового Света и остановившего развитие страны, как оставили они работу в мастерских и на полях Испании ради дальних походов за пропитанными кровью сокровищами, которые затем утекли у них сквозь их пальцы... как уже через десяток лет после Колумба индейское население сократилось на 6/7 (а за 25 лет с 1 млн до 12—15 тыс. человек). Я осмелюсь представить себе другой идеал для Франции.

 

Chamber of Deputies (France) 1855 // Journal

Officiel. P., 1885. 23 Dec.

 

 

№ 2.26

Из статьи Д. С. Джордана «Проблема Филиппин»

(1899 г.)

 

Я хочу поддержать одно предложение. Мы должны оставить Филиппинские острова... как можно скорее. Превращать этот чуждый нам народ в своих партнеров — плохая государственная политика, делать его нашими рабами — преступление... Почему нам так хочется иметь Филиппины? Что мы будем с ними делать? Чем они будут для нас?

Благодаря военным удачам столица Филиппинских островов была захвачена нашим флотом... По нашему договору о мире к нам отошло 400 или 1400 островов... У нас нет на это морального права. ...За право покончить с [испанским] завоеванием Филиппин и подавить восстание, которое длится уже почти столетие, мы договорились заплатить 20 млн долларов наличными за людей ... и землю, которую они возделывают¹¹... Цена слишком высока... если учесть, что поражение Испании передало острова не в наши руки, а в руки народа, т. е. третьей стороне, тем, чьи интересы нам не удается учесть. Эмилио Агинальдо, освободитель филиппинцев, этот Вашингтон Востока, — это действительный правитель большинства территорий. В наших руках находится только город Манила, и мы не можем распространить свою власть, кроме как с помощью взяток или силы. «Кто они, эти американцы? — по слухам, спросил Э.Агинальдо, — это те люди, которые, так много говорят о свободе, справедливости и правах человека ... и которые, как и испанцы до них, стоят между нами и нашей свободой!»

Мы не представляем того, что творится на Филиппинах из-за правительственной цензуры... Филиппинцы восстали не против закона, а против контроля чужестранцев. Мы с легкостью можем разбить армию филиппинцев, но это не принесет мира. В течение столетия, прячась в скалах и джунглях, они будут побеждать, как победили испанцев...

 

139

 

Я не вижу никакой серьезной причины, зачем они могли бы быть нужны нам или мы — им... Наша филантропия менее чем поверхностна... Я уверен в том, что их земли никоим образом не помогут нам ни с финансовой, ни с коммерческой точек зрения...

Мысль о том, что любой малый народ должен подчиниться большому, — один из наиболее уязвимых итогов, порожденных военными и торговыми интересами. Своим достойным поведением по отношению к народу, которому мы дали свободу, мы введем обычай, который не посмеют нарушить другие страны.

 

Jordan D.S. The Question of Philippines. Adress

before the Graduate Club of Leland Stanford

Junior University. 14 Febr. 1899. Palo Alto, 1899.

P. 1—11.

 

 

№ 2.27

Из проекта резолюции У.Стида

«Об отказе Великобритании от обращения в арбитраж

по вопросу о Южной Африке» на X Всеобщем конгрессе мира

(1901 г.)

 

Я призываю этот конгресс [обратиться] к практическим вопросам текущего момента. Я подготовил резолюцию, которую хочу вам представить ...Гаагская конференция дала народам возможность арбитражного решения споров. Теперь от нас зависит, как пользоваться ею. Все резолюции, взывающие к правительствам, практически не оказывают никакого влияния. То, что нам надо сделать, это обратиться к народам... Если какие-либо страны действуют вопреки мнению цивилизованного общества, необходимо, чтобы это вызывало взрыв миротворческих настроений. Я вижу небольшую сокровенную вспышку таких чувств здесь. И если конгресс мира не взорвется бурей таких эмоций, то как, по-вашему, сможет взорваться общественность? Я предлагаю добавить немного взрывчатки в резолюцию, приняв следующее обращение: на конференции в Гааге было предложено четыре способа предотвращения войны; посредничество, международные комиссии по расследованию... особые комиссии и... арбитраж. Участники конгресса заявляют, что любое государство, отказывающееся от использования любого из этих способов, предлагаемых его противником, теряет свое право считаться цивилизованной державой. В таком государстве, исключенном из рядов человеческого сообщества, по мнению участников конгресса, любая церковная служба... во время войны должна начинаться покаянием в вине страны за кровопролитие и заканчиваться торжественным призывом со стороны религиозной общины к правительству прекратить войну

 

140

 

путем использования принципов Гаагской конференции. (Апплодисменты)

...Эта поправка основана на очень простом и основополагающем тезисе, заключающемся в том, что обагривший руки кровью своего соседа не может предстать перед Богом и просить благословения. (Апплодисменты)... Совершенно ясно... что наша война... прямое следствие того факта, что мы высокомерно отреклись и продолжали отвергать любую возможность передачи спорных вопросов в Международный суд... Бели бы мы даже были абсолютно правы, а президент Крюгер совершенно не прав, когда умолял поставить этот вопрос в суде, наш отказ несправедлив... Я говорю: на нас лежит ответственность за цивилизацию и человечество... за кровь тех... кто погиб в Южной Африке. Возможно, завтра мы прочтем в телеграмме от лорда Китченера о других «крупных потерях противника»... И мы еще называем себя христианской нацией! [Южноафриканцы] защищают принципы, которые мы должны были бы отстаивать... Так чем же хороши наши резолюции, направленные Международному суду в Гааге, если ни у кого из нас не хватило смелости сказать тем, кто продолжает войну: «Будьте вы трижды прокляты!». Англия в настоящий момент ввязалась в войну, которая исключает нас из рядов человеческого сообщества.

 

Proceedings of the Tenth Universal Peace

Congress, Glasgow, Sept. 10—13, 1901. L.; Berne,

1902. P. 527—531.

 

141

 

 

Часть I

ПРИЗЫВЫ К ПРИМИРЕНИЮ

 

В 1914-1915 гг. большинство довоенных лидеров движений мира пришли к заключению, что враждующие страны угрожают тому гуманистическому и космополитическому миропорядку, которым они так дорожили. Некоторые противники войны провозгласили, что сама война является преградой на пути установления правовых и разумных международных отношений. В самом начале войны эту точку зрения высказал Анри Лафонтен (1854-1943). Бельгийский адвокат, профессор права, видный социал-демократ А.Лафонтен принимал активное участие в деятельности Международной ассоциации арбитража и мира и Межпарламентского союза. В 1914 г. он возглавил Международное бюро мира. Бюро зашло в тупик по вопросу об ответственности за войну и в конце концов заняло позицию нейтралитета. Сам А. Лафонтен считал, что поражение держав Центральной Европы в войне необходимо для установления прочного мира, и в 1917 г. приветствовал вступление Соединенных Штатов в войну. Однако он продолжал отстаивать взгляды, отражавшие идеи миротворчества XIX в. и изложенные им в 1914 г. (док. 3.1). Эти предложения и идеи трансформировались в годы войны в широкую программу послевоенного пацифистского интернационализма.

Спустя несколько месяцев после своего знаменитого воззвания А. Лафонтен примкнул к генеральному секретарю Международного бюро мира швейцарцу Анри Голе (1867-1950), призвавшему интеллигенцию всех стран сквозь «ненависть и горечь войны» увидеть «взаимозависимость наций»¹. Бертран Рассел (1872-1970), выдающийся английский математик и философ, бросив вызов войне, настаивал на том, что самообман и некритически воспринимаемый национализм — это как раз те качества, с помощью которых широкие массы были подняты на войну (док. 3.2). Интеллигенция должна противостоять этим иррациональным порывам. Б.Рассел утверждал, что служение миру требует смелости разума, вдохновленного «великой целью человечества» — установлением справедливости и проходящего особое испытание в годы войны. Это было время, когда интеллигенция, за небольшим исключением, понимала мир как победу.

Подавляющее большинство социалистических и рабочих партий воюющих государств также придерживалось националистических позиций. В начале 1915 г. социалисты нейтральной Скандинавии напомнили своим товарищам из воюющих стране принципах мира, выдвинутых II Интернационалом (док. 3.3). Они призвали к окончанию войны, развязанной во имя международных капиталистических интересов.

 

160

 

Наиболее впечатляющим был призыв за скорейшее установление мира 1200 женщин, собравшихся 28 апреля 1915 г. в Гааге. Прибыв из 12, в том числе и воюющих, стран, женщины создали основу организации, впоследствии ставшей Международной лигой женщин за мир и свободу (док. 3.4) Женский конгресс направил свои делегации в столицы нейтральных и воюющих государств в целях обеспечения посредничества со стороны нейтральных стран в деле заключения мира. Несмотря на то, что их усилия были тщетными, значение самого конгресса 1915 г., возвестившего о рождении нового транснационального и деятельного миротворческого движения, было велико. Хотя эти женщины и были сторонниками идеи национального развития, они считали неприемлемым крайний и агрессивный национализм. Они настаивали на том, что мир должен отражать общечеловеческие ценности и что истинной основой международного примирения должны быть «общие идеалы», даже для воевавших в целях самозащиты. В резолюциях своего конгресса женщины благодарили папу Бенедикта XV, обратившегося к народам за полгода до конгресса (док. 3.5). Вместе они противопоставили свое видение мира, как представление об общечеловеческих ценностях, войне, в которой «все полагают свои личные интересы в качестве высшего закона».

 

 

№ 3.1

Из воззвания А.Лафонтена

«О чем должны сказать пацифисты»

(ноябрь 1914 г.)

 

Прошло три месяца, как разразилась эта дьявольская кровавая война... Это ужасающее столкновение более 18 млн солдат... полностью парализовало экономическую и интеллектуальную жизнь на Земле, подвергая опасности само существование цивилизации, готовя для будущего поколения физически и морально слабых людей, ежедневно поглощая 8 млн из ресурсов, которые могли бы обеспечить едва ли не безграничные возможности развития наций. Вместо радости и счастья, которых ждали от чудесного лета и славной осени, земля наполнилась ненавистью, болью и слезами, и море крови обагрило покинутые поля. Женщины, дети и старики взирали на то, как их родные дома сгорали дотла, а сами они подвергались ужасающему насилию и даже смерти, не имея возможности защитить себя. Никогда за 20 столетий христианства война не сопровождалась такими ужасами, таким попранием любого закона, и человеческого, и Божьего.

Мы предсказывали неизбежные последствия политики альянсов, безрассудной гонки вооружений, недальновидности дипломатов и поддержания взаимной подозрительности между на-

 

161

 

циями. Нас не слушали, над нашими пророчествами издевались, над нашими советами презрительно смеялись, хотя было еще время для примирения, объяснений и переговоров... И вот пришла беда, большая, ужасная, сокрушительная и жестокая, и со всех сторон поднимаются голоса, объединяющиеся в одном желании: эта война должна быть последней. Они взывают к нам, пацифистам и страстно вопрошают, неужели действительно час примирения вот-вот пробьет и как установить прочный длительный мир на Земле?..

1. Мы постоянно утверждали.., что юридический статус такой, каким он существует в отношениях между гражданами государства, должен заменить ту анархию, которая испокон веков господствует в отношениях между государствами. Такой юридический статус должен быть принят всеми государствами, как он уже давно был принят гражданами внутри государств Большинство государств должны также быть в состоянии обеспечить соблюдение этого правила со стороны нарушающего международный порядок государства. Длительный мир не будет установлен, если хоть одно государство может уклониться от международной ответственности, добровольно установленной всеми государствами, в любом конфликте. Если для удовлетворения своего притязания это государство решится прибегнуть к оружию, все государства поднимут оружие против него, и мир вновь окажется перед той же ужасной дилеммой, которая вызвала эту войну.

2. Мы считаем, что все государства должны принять участие в заключении будущего мира и подготовке способа его утверждения. Такое участие всех государств подтверждено величиной конфликта, разворачивающегося на наших глазах. На карту поставлены интересы не только воюющих сторон. Все страна мира прямо или косвенно страдают от страшной войны в Европе!.. Поэтому их участие в переговорах необходимо исходя из всеобщего характера принципов будущего договора о мире. Государства-посредники должны непременно и во всех аспектах участвовать в переговорах. Их миссия будет заключаться в примирении и рекомендациях по вопросу об условиях мирного договора, которые победители будут иметь право предложить побежденным...

3. Проблема, которая неизбежно встанет перед представителями государств после того, как они договорятся об установлении системы международных законов, будет заключаться в соответствующем разоружении... Разоружение материальное должно сопровождаться разоружением моральным. С этой целью необходимо ввести систему наказания и штрафные санкции против тех стран, где... раздувается взаимная ненависть между народами ...

4. Право нации на самоопределение должно быть священным. Уважение нации должно приниматься как принцип и, со-

 

162

 

ответственно, независимо от их численности всем народам должно предоставиться право выражать свое желание примкнуть к какому-либо существующему государству или самим стать независимым государством. Это право свободного выбора должно гарантироваться большинством государств...

5. Дипломатические переговоры между государствами не должны в будущем вестись в тайне и без представителей народа.

6. Государства должны отказаться от заключения военных союзов, будь то союзы наступательные или оборонительные. Не принимать никаких соглашений, включая соглашения о заключении мира в этой войне, касающиеся воюющих государств без одобрения парламентов этих стран.

7. В целях прекращения экономического соперничества, являющегося основной причиной международных конфликтов, государства должны договориться о введении принципа свободной торговли в коммерческих отношениях стран-метрополий и их колоний...

8. Наименее развитые народы должны быть поставлены под коллективную защиту государств ...

9. Разработка мер, направленных на... обеспечение скорейшего применения принципов, которые составят основу договора о прекращении войны, возлагается на третью [Гаагскую] мирную конференцию, которая будет созвана сразу после окончательного заключения мира. В добавление к вышесказанному, конференция займется вопросом о назначении себя постоянным органом с регулярным созывом сессии... Такова, по нашему мнению, в основных чертах политика международного миротворческого движения. Ее цель — заменить применение силы законом, взаимного недоверия — доверием и честностью, жестокого и смертельного соперничества — широким сотрудничеством, борьбы за право жить — гарантией на право жить.

 

La Fontaine H.M. What Pacifists Ought to Say //

Papers of H. La Fontaine, Mundanum (Brussels),

box 40.

 

 

№ 3.2

Из «Воззвания к интеллигенции Европы» Б. Рассела

(апрель 1915 г.)

 

Я не могу не думать о том, что люди образованные упустили случай оказать человечеству услугу, к которой они, казалось бы, специально призваны в силу своей подготовки. Истина, каковой бы она не была, — одна в Англии, Франции, Германии, России и Австрии. Она не станет приспосабливаться к национальным нуждам, и, в сущности, она нейтральна. Истина

 

163

 

стоит в стороне от бурных страстей и ненависти, открывая для тех, кто ее ищет, трагическую иронию столкновения с миром иллюзий, сопутствующим ей. Образованные люди, которые должны бы привыкнуть искать истину в своей повседневной работе, обязаны в наше время пытаться стать глашатаями истины, чтобы увидеть фальшь... в своей позиции и ценное в позиции противника. Они должны были бы использовать свою репутацию и свободу от политических интриг для того, чтобы смягчить то отвращение, с которым нации относятся друг к другу, чтобы помочь во взаимопонимании, чтобы сделать мир, когда он наступит, не просто прекращением войны, вызванным усталостью, а братским примирением, порожденным осознанием того, что борьба была проявлением слепого безумия. Но интеллигенты не сделали ничего из этого. Преданность своей стране вытеснила преданность истине. Мысль стала рабой инстинктов, а не их повелителем. Стражи храма Истины предали ее идолопоклонникам и были первыми, кто способствовал этому идолопоклонству...

Интеллектуалы, осознающие роль коллективного заблуждения в истории религии, должны быть на страже, охраняя свою доверчивость. Очевидная фальшь противостояния верований разных стран должна была привести к выводу, что толчок к мифотворчеству был необычно сильным и противостоять ему могла бы лишь необычайно мощная энергия интеллекта. Но я не нахожу, чтобы интеллектуалы были менее доверчивыми, чем толпа... Основной иррациональной верой, на которой покоятся все остальные мнения, является вера в то, что победа своей страны безусловно имеет значение и это значение столь велико, что перевешивает все зло, которое несет продолжение войны. Возможно, с точки зрения непредсказуемости всех людских деяний, победа той или другой стороны могла бы принести человечеству великое благо. Но даже если бы это было так, вера сражающихся не менее иррациональна, поскольку она не подкреплена фактами, способными убедить непредвзятого наблюдателя. Союзники убеждены, что их победа является благом для человечества, а сторонники Германии и Австрии не менее убеждены в обратном ... Тем временем зло, приносимое войной, день ото дня растет, и обе стороны по крайней мере должны признать это.

В кривом зеркале войны все сомнительные и микроскопические различия между европейскими народами разрастаются до огромных размеров и государственной изменой считается сомнение в их исключительном значении. Каждый образованный человек знал и признавал до того, как война началась, и каждый образованный человек и сейчас понимает, хотя и не признает, что между европейскими нациями неизмеримо больше сходства, чем различий. Конгрессы, конференции и международные организации различного характера свидетельствуют о

 

164

 

возрастании осознания общей цели, общей задачи в развитии цивилизации. Внезапно, в один прекрасный день, все это было забыто. Мгновенно вся деятельность по расширению сотрудничества, для которой создавались научные учреждения, была прекращена ради желания потворствовать обычной банальной ненависти.

Эта война, несмотря на размах, банальна. Ни одного великого принципа не поставлено на карту, ни одной крупной общечеловеческой цели не выдвинуто ни одной из сторон. Предполагаемые идеальные результаты, ради которых ведется война, являются лишь частью мифа... Каждая нация отдает должное миру, продолжая считать, что войну начал противник. Тот факт, что эти утверждения отражают одинаковые убеждения обеих сторон, свидетельствует, что они основаны не на разуме, а вдохновлены предрассудком... Эта война ведется не ради сколько-нибудь разумной цели. Она ведется потому, что нации хотели воевать и сейчас решительно настроены на победу. Все остальное — пустой разговор, искусственная попытка объяснить инстинктивные действия и страсти...

Знания, сопровождающиеся ростом сознания, являются главным инструментом человеческого прогресса. Знания без роста сознания легко становятся дьявольскими и увеличивают раны, которые один человек наносит другому...

 

The Ethics of War / Ed. Ch.Chatfield. N.Y., 1972.

P. 2-5, 11-13, 17-18.

 

 

№ 3.3

Из резолюции конференции социалистов нейтральных стран

«Воззвание к трудящимся-демократам»

(Копенгаген, 17-18 января 1915 г.)

 

В данный момент, когда мир шокирован ужасными опустошениями, вызванными войной, конференция хочет выразить твердую волю к миру, существующую в народах, представленных на ней.

Делегаты считают, что основной целью конференции является укрепление и объединение общественной воли, которая во всех странах, без сомнения, требует окончания войны таким образом, чтобы был гарантирован постоянный мир. Для реализации этой цели конференция обращается к демократическим трудящимся, особенно в воюющих странах, обращая в то же время внимание на те принципы международной солидарности и пролетарского понятия справедливости, которые были выдвинуты на всех наших международных конгрессах. Эти принципы были выражены на конгрессе в Копенгагене в 1910 г. следующим образом:

 

165

 

1. Обязательный международный арбитраж.

2. Ограничения подготовки к войне, ведущие к окончательному разоружению.

3. Отмена секретной дипломатии при полной ответственности парламента за внешнюю политику.

4. Признание права наций на самоопределение, сопротивление гнету и военным интригам.

Конференция считает обязанностью всех социалистических партий проявлять активность в деле достижения скорейшего заключения мира и интенсивно работать во имя таких условий мира, которые смогут послужить основой международного разоружения и демократизации внешней политики.

Конференция протестует против нарушения международного права в отношении Бельгии² и выражает надежду, что социал-демократия во всех воюющих странах самым серьезным образом будет противодействовать любой насильственной аннексии...

Таким образом... конференция призывает социалистов работать с наибольшей отдачей в целях завоевания политической власти, так, чтобы низвергнуть империализм и чтобы международная социал-демократия смогла выполнить свою великую миссию освобождения народов.

 

Bourne R.S. Toward an Enduring Peace: A

Symposium of Peace Proposals and Programs,

1914-1916; N.Y.; Garland, 1971. P. 261-63.

 

 

№ 3.4

Из резолюций

Международного женского конгресса мира

(Гаага, 28-30 апреля 1915 г.)

 

...Мы, женщины, собравшиеся на международный конгресс, протестуем против безумства и ужаса войны, влекущей за собой безрассудные человеческие жертвы и уничтожение всего, что было создано трудом человечества в течение столетий.

...Международный конгресс женщин не согласен с предположением, что в условиях современных боевых действий женщины могут находиться в безопасности. Он страстно протестует против ужасных несправедливостей войны, жертвами которых становятся женщины, а особенно против чудовищных насилий над женщинами, которые сопровождают каждую войну.

...Международный конгресс женщин различных наций, классов, верований и партий един в выражении сочувствия к страданиям всех, независимо от их национальности, кто борется за свою страну или трудится под бременем войны.

 

166

 

Поскольку массы людей в каждой из воюющих стран уверены в том, что они сражаются не как агрессоры, а с целью самозащиты и за свое национальное существование, между ними не может быть непримиримых различий и их общие идеалы представляют основу, на которой может быть установлен благородный и достойный мир. Поэтому конгресс обращается к правительствам мира с требованием прекратить кровопролитие и начать мирные переговоры. Он требует, чтобы мир, который наступит, был бы постоянным и в соответствии с этим основанным на принципах справедливости...

Международный конгресс женщин постановляет просить нейтральные страны предпринять немедленные шаги по созыву конференции нейтральных стран, которая без промедления предложила бы постоянное посредничество. Конгресс принимает предложения об урегулировании от каждой из воюющих сторон и в любом случае представит всем им одновременно приемлемые предложения в качестве основы для мира...

Для того чтобы заставить правительства всех стран прекратить кровопролитие и установить справедливый и длительный мир, Международный конгресс женщин делегирует посланников для передачи обращения, выраженного в резолюциях конгресса, правителям воюющих и нейтральных стран Европы и президенту Соединенных Штатов...

 

Bourne R.S. Toward an Enduring Peace: A

Symposium of Peace Proposals and Programs, 1914-

1916; N.Y.; Garland, 1971. P. 253-254; 258-259.

 

 

№ 3.5

Из воззвания папы Бенедикта XV

«К народам и правителям воюющих стран»

(28 июля 1915 г.)

 

Священным именем Бога, именем небесного Отца нашего и Господина, Священной Кровью Иисуса, пролитой во имя спасения человечества, Мы заклинаем вас, тех, кого Божественное провидение поставило над воюющими нациями, покончить наконец с кровопролитием, которое уже целый год позорит Европу. Кровью братьев наших обагрены земля и море. Красивейшие страны Европы, эти сады мира, усеяны телами мертвых и обращены в руины. Там, где еще недавно процветало промышленное производство и возделывались поля, теперь, сея страх, грохочут пушки, в неистовстве разрушения не щадя ни города, ни деревни. Смерть и опустошение царят повсюду. Перед Богом и людьми вы несете огромную ответственность за войну и мир. Обратите свой слух к нашей мольбе, к отеческому голосу наместника

 

167

 

Вечного и Высшего Судьи, перед которым вам нести ответ за ваши дела общественные и за ваши дела личные.

Изобилие богатств, которыми Господь, Создатель, наградил земли, которыми вы владеете, позволяет Вам продолжать эту борьбу, но какой ценой? Пусть ответят вам тысячи молодых жизней, ежедневно посылаемых на смерть на полях сражений, руины многочисленных городов и деревень, памятников, рожденных благочестием и гением ваших предков, горечь слез, тайно проливаемых дома или у подножия алтаря, откуда возносятся молитвы — не повторяют ли и они, что эта затянувшаяся война слишком, слишком дорого стоит?..

...Благословен будет тот, кто первым поднимет оливковую ветвь и протянет правую руку брату своему с разумными условиями мира. Равновесие на земле, ее процветание и гарантированное спокойствие народов покоятся на взаимной благожелательности и уважении прав и достоинств другого, а не на армиях вооруженных людей и кольце укреплений...

 

The Teachings of the Church / Ed. A.Fremantle.

N. Y., 1963. P. 74.

 

 

Часть II

 

НЕПРИЯТИЕ ВОЙНЫ

 

ОТКАЗ ОТ ВОИНСКОЙ СЛУЖБЫ ПО МОТИВАМ СОВЕСТИ

 

Во всех воюющих государствах война требовала всеобщей мобилизации и благонадежности. Люди, бросавшие вызов войне, отвергались и изгонялись из общества. В связи с тем, что мир отождествлялся с победой, слово «пацифист» употреблялось только по отношению к тем, кто отказывался от любой войны, даже этой Великой. Пацифисты, дорожившие человеческим сообществом и действовавшие зачастую во имя социальной справедливости, почувствовали себя особенно уязвимыми, оказавшись в изоляции от своих сограждан. Чтобы хоть как-то поддержать узы братства с гражданским обществом, они создали небольшие организации, в частности Братства примирения в Великобритании и Соединенных Штатах. Эти общества, хотя и христианские по своей сущности (док. 3.6), не ограничивались деятельностью в церковных общинах, унаследовавших принцип непротивления. Они отражали философию этического индивидуализма Льва Толстого и, как и сам Л.Н.Толстой, жили во Христе, следуя образцам раннего христианства.

Армии формировались, на основе воинской повинности, однако в воюющих государствах некоторые молодые люди, отка-

 

168

 

зывались от службы в армии по принципиальным или религиозным мотивам. Напомним, что идея о праве личности на собственный взгляд о справедливости той или иной войны сформировалась как в доктрине о «справедливой войне», так и в непротивленческих религиозных общинах. Во время первой мировой войны этот принцип был законодательно закреплен в двух формах и главным образом в Великобритании и Соединенных Штатах: противники войны по мотивам совести официально освобождались от участия в военных действиях, хотя зачастую они становились объектом издевательств, что вызвало к жизни организацию специальных обществ в их поддержку³.

По американскому закону освобождение от воинской службы получали только верующие официально признанных церквей, учение которых отвергало любую войну. Однако этого было недостаточно, потому что многие отказники от военной службы в XX в. представляли и традиции других религий или светских философских взглядов. Некоторые из них, как, например, Эван Томас (док. 3.7), выступили против воинской повинности как таковой, считая, что человек должен противостоять не только войне, но также милитаристской и авторитарной системе, в которой он живет.

 

 

№ 3.6

Из устава британского Братства примирения

(1914 г.)

 

...Любовь, как она проявляется и объясняется в жизни и смерти Иисуса Христа, подразумевает больше, чем мы думали... это единственная сила, с помощью которой можно покончить со злом, и единственная основа, достаточная для существования человеческого общества ...

Чтобы создать миропорядок, основанный на Любви, те, кто верует в этот принцип, должны принять его безусловно, как для самих себя, так и в своих отношениях с другими, и не убояться вести его в мир, который его еще не принял. ...Таким образом, будучи христианами, мы отказываемся участвовать в войне... и наша приверженность нашей стране, человечеству, Всеобщей Церкви и Иисусу Христу, Отцу нашему и Учителю призывает вас посвятить нашу жизнь воцарению Любви в частной, общественной, деловой и государственной жизни.

 

Vera Brittain, The Rebel Passion: A Short History

of Some Pioneer Peace-Makers. N.Y., 1964. P. 35.

 

169

 

 

№ 3.15

Из статьи К.Каутского «Интернационализм и война»

(1915 г.)

 

Война — это не классовая борьба, а в первую и основную очередь конфликт между правительствами, даже в демократических государствах и в тех государствах, где большинство народа с энтузиазмом поддерживает войну. Война объявляется правительствами против правительств и ведется правительствами. Естественно, правительства являются не чем иным, как законными представителями или инструментами определенных классов, но даже если государства с одинаковой экономической системой вступают в конфликт, один и тот же класс будет вести войну с обеих сторон, и этим классом никогда не будет пролетариат. Однако пролетариат заинтересован в результатах войны. Кажется, что никакие первоочередные интересы пролетариата не зависят от исхода войны, тем не менее победа одного правительства может косвенно способствовать его развитию и его борьбе, тогда как победа другого — затормозить его прогресс. Таким образом, даже осуждая саму войну, пролетариат должен встать на ту или другую сторону во время войны. Самым сложным для нас, социалистов, является вопрос об определении той стороны, которую надо поддержать...

Небольшие государства, участвующие в войне, да в не меньшей степени и большие, борются за свое существование. Однако положение больших стабильных наций отличается от положения малых. Под угрозой находится не их независимость и их целостность. Демократия и участие народа в политической жизни настолько развиты в этих странах, что потеря территории и ее насильственный захват другой нацией станет лишь источником ослабления и разложения самого победителя. Более того, требование аннексии части территории может спровоцировать сопротивление, которое существенно продлит войну... и принесет победителю больше вреда, чем пользы.

 

186

 

Таким образом, вряд ли можно ожидать нанесения ущерба неприкосновенности и независимости хотя бы одного из больших национальных государств, однако побежденный должен считаться с тем, что ему придется приспособиться к полностью изменившейся материальной базе, подорванной войной.

В некоторых случаях это может стать положительным стимулом к развитию новых, более высоких форм производства, но вред, принесенный войной, и страдания побежденного народа будут столь велики, что даже самый смелый сторонник социалистических преобразований найдет, что построить новое общество на этих руинах практически невозможно...

Интернационал сильнее всего в мирное время, и всего слабее во время войны... Интернационал, однако, не просто эффективен в мирное время, он является самым эффективным средством сохранения мира... В любом случае из всех факторов, действующих во имя поддержания мира, пролетариат — сильнейший. Его сила значительно возросла благодаря Интернационалу, включающему в себя все движения пролетариата отдельно взятых наций и поставившему единую цель в политике, направленную на сохранение мира, что превратило его в господствующую силу. Интернационал провозгласил, что мировая политика, гарантирующая каждой нации экономическое развитие, свободное от насилия, возможна. Что те, кто выдвинул такую международную политику, не намеревались предавать национальные интересы, о чем вполне достаточно свидетельствует позиция социалистических партий в странах, участвующих ныне в воине. Нет никакого основания полагать, что политика Интернационала оказалась только красивой утопией, рассыпавшейся от соприкосновения со страшной реальностью войны. Наоборот, эта политика имеет глубокие корни в условиях жизни пролетариата. Как только появится возможность для миротворческой деятельности, эта политика наполнится новой жизнью и новым смыслом...

 

Kautsky К. Die Internationalitat und der Krieg.

В., 1915. S. 22, 31, 39.

 

№ 3.16

Из речи Д.Аддамс

«Патриотизм и пацифизм в военное время»

(16 июня 1917 г.)

 

Положение пацифиста в военное время очень сложное. Он вынужден отказаться от морально оправданной пропаганды, которую вел до того, как началась война. Когда пацифиста вместе с его соотечественниками охватывает волна огромного энтузиазма и он погружается в глубокое море патриотического чувства, то начинает осознавать, что добродетели, которые он восхвалял,

 

187

 

составляют резкий контраст с добродетелями, которые война, обостряющая чувство «особой» судьбы, выдвинула на передний план.

Однако в одном мы соглашаемся, и именно этого мы должны придерживаться в качестве абстрактной идеи всегда, даже после объявления войны, — это в том, что война, несмотря на проявление самых благородных качеств человеческого духа, не в состоянии решить злободневные международные проблемы, и более того, то, что проявится после войны, — что сама война запутала и усложнила проблемы, которые могли бы быть решены, если бы войны не было.

В суматохе того героического момента, когда нация вступает в войну, человеческий разум обращается назад к первичному патриотическому долгу и невольно эмоции текут вдоль привычного русла слепого восхищения мужеством солдата и презрения по отношению к тому, кто в час опасности выступает против войны. Мы, пацифисты, поэтому не удивляемся... что нас обвиняют... не только в неспособности реально оценить действительность, но и в том, что мы предатели и изменники. Все это еще больше возлагает на нас ответственность доказать, если мы можем, что в своих довоенных выступлениях мы выдвигали разумную и жизнеспособную альтернативу войне и что наша позиция вовсе не объясняется отсутствием патриотизма или предательством...

 

Пацифисты и пассивность. Сходство в произношении слов "passive" и "pacifism" часто вводит в заблуждение. Многие пацифисты... столь далекие от пассивного нежелания что-либо делать, утверждают, что следует использовать этот мировой кризис для создания международного правительства, способного провести необходимые политические и экономические преобразования. Мы прекрасно понимаем, что нельзя утверждать, что народы неспособны создать международную организацию, с помощью которой каждая нация, без угрозы для себя, могла бы выявить определенные тенденции в развитии других наций и способствовать им. Пацифисты верят, что в Европе 1914 года некоторые устойчивые тенденции вели к крупным переменам, которые в конце концов вызвали войну, потому что система мирного устройства не обладала возможностью повлиять на эти перемены без войны, не было и соответствующей международной организации, которая могла бы справиться с этой задачей. Концепция мира, основанная на равновесии силы и нерушимом статус-кво, была столь негативна, что нереализованные национальные интересы и подавленные жизненные силы привели к войне, потому что не было разработано никакого метода законного их выражения.

Мы не призываем поддержать идею викторианской эпохи, собрать добрых людей со всех стран вместе в Гааге или еще где-

 

188

 

нибудь, где они примут резолюцию, что «настоящим войны прекращены» и что «настоящим мир стал федерацией». Мы настаиваем на том, что мир должен быть политически организован государственными деятелями, как он уже был организован банкирами в финансовую систему или учеными в международную научную ассоциацию...

 

Применение военной силы или социальный контроль? В течение долгого времени целью нашего правительства и подобных правительств всего мира была замена применения военной силы полным согласием, воспитание и усиление свободной воли народа посредством демократических институтов и даже гарантии прав меньшинств. Этот многолетний процесс формирования внутреннего гражданского согласия по отношению к внешним действиям правительства был прерван и отброшен назад в военное время. Но мы понимаем, что когда-нибудь он должен быть восстановлен и вновь будет развиваться, возможно, даже на международной основе.

Некоторые из нас когда-то мечтали, что космополитические жители нашей великой страны могли бы по крайней мере объединиться в общем стремлении к социальным преобразованиям. Мы надеялись, что это объединение могло бы произойти без ощущения противостояния какому-то общему врагу, в противовес старому способу сплачивания народа, более пригодного для военных, а не социальных целей. Если сейчас это невозможно, давайте, по крайней мере, поставим дух сотрудничества над чувством горечи и будем помнить о пропасти, лежащей между социальным контролем и военным насилием.

 

Мир и справедливость. Мы, пацифисты, чей ум полон идеями достижения международной справедливости, всегда испытываем удивление, когда те, кто утверждает, что справедливость может быть установлена только путем войны, обвиняют нас в том, что мы выступаем за мир вне зависимости от справедливости... Многие пацифисты... прилагали усилия в деле установления социальной и политической справедливости с не меньшим рвением, чем сторонники силы, и мы понимаем, что стремление к справедливости стало ведущей идеей политической и социальной активности нынешнего поколения. Хотя это стремление к справедливости в отношениях человека с человеком, коллектива с коллективом или нации с нацией не лишено проблем, те, кто мечтает о широкой социальной справедливости во всем мире, пришли к убеждению, что справедливость между людьми и нациями может быть достигнута только путем понимания и товарищества и что умеренное чувство справедливости — единственное, которое сейчас находится в распоряжении современной цивилизации, не может устоять в буре войны. И не только потому, что война неизбежно порождает самые прими-

 

189

 

тивные антагонизмы, а потому, что дух борьбы сжигает все эти устремления, особенно в отношении к врагу...

Можно ли обвинить современных пацифистов с подобными убеждениями в эгоизме, если они отстаивают для Соединенных Штатов не изоляцию, не безразличие к моральным вопросам и судьбам свободы и демократии, а горячее стремление привести все нации земного шара к организованной международной жизни, достойной человека цивилизованного?..

 

Addams J. Peace and Bread in Time of War.

N.Y., 1971. P. 1-22.

 

 

№ 3.17

Из статьи М.Ройден «Война и женское движение»

 

Женское движение во всех своих аспектах, а особенно, естественно, в политическом, является утверждением моральной силы как высшей действующей силы в мире. Если такой высшей властью является физическая сила, тогда правы милитаристы, и можно пренебречь любыми требованиями физически более слабого пола или небольшой слабой нации. Слабый не имеет прав в мире, которым управляет грубая сила. Ему только предоставляются некоторые привилегии, которые могут быть отменены или приостановлены.

Основным принципом женского движения было требование прав и обязанностей, но никогда привилегий... [Женщины] справедливо основывали свои требования на том великом принципе, что управление основано на согласии и что использование физической силы является не «высшей властью», а признанием поражения...

Хотя принципы милитаризма и феминизма диаметрально противоположны, многие люди не знают об этом... Тем не менее, противоречие существует, если между двумя основными принципами нет взаимодействия, человеческий разум не может следовать сразу двум. Один вытеснит и разрушит другой... Когда началась война и обычная политическая деятельность была приостановлена, феминистам показалось, что они должны непременно поднять вопрос о борьбе с настоящим врагом женщин (и цивилизации) — милитаризмом, как и то, что им придется внести свою долю в избавление женщин от физических мучении и материального бремени войны. В организациях, борющихся за всеобщее избирательное право, не было и речи об оппозиции самой войне, так как большинство их членов верило, что война навязана им и является с их стороны борьбой против милитаристских идеалов. Однако существовало глубокое убеждение, что дух милитаризма был опрометчиво отделен от факта войны...

 

190

 

Женщины вряд ли могут сослужить большую службу человечеству, чем увеличивая здоровый скептицизм по отношению к насилию, как методу навязывания идеалов... Война может претендовать на то, что в ней есть сила разрушения и она может расчистить почву. Но она никогда ничего не сможет построить или создать. Это не то средство, которым можно навязать светлые идеалы. С вредной идеей можно бороться, лишь выдвигая правильную идею.

Правы ли те, кто верит, что моральная сила является «высшей властью», против которой насилие безуспешно? Насилие — это выражение отчаяния. Совершенно очевидно, что, так как женское движение олицетворяет одни убеждения, а милитаризм — другие, они всегда будут противостоять друг другу. Победа одних становится поражением других... Но если моральная сила действительно является основой человеческих отношений, тогда женское движение стоит на твердой основе и неизбежно победит. Его победа станет шагом в деле установления постоянного мира не потому, что женщины меньше подвержены военной лихорадке, чем мужчины, или меньше расположены приносить великую жертву войне, а потому, что реализация их требований подразумевает утверждение того, что война отрицает.

 

Towards a Lasting Settlement / Ed. Ch.R.Buxton.

L., 1915. P. 133-146.

 

 

191

 

Часть III

 

МОРАЛЬНОЕ РАЗОРУЖЕНИЕ

 

Во время жарких дискуссий на Конференции по сокращению и ограничению вооружений был создан Комитет по моральному разоружению, руководствовавшийся предположением о том, что война начинается в умах людей и что для достижения мира требуется изменение общественного сознания (док. 4.13) В 1925 г. Лига наций возглавила программу обучения в духе мира с тем, чтобы «научить подрастающее поколение рассматривать международное сотрудничество как естественный метод деятельности на международной арене»¹⁸.

К этому же времени сформировалось широкое движение противников национал-шовинизма и культа войны. В этой связи пацифистка из Великобритании Каролина Плейн в 1923 г. называла моральное разоружение «трансформацией агрессивного, мстительного мышления в мышление примирения... жертвование национальных интересов во имя интересов всей большой семьи человечества... альтруизм вместо эгоизма, использование принципов здравого смысла и равенства вместо разгула страстей и несправедливости»¹⁹

Определение морального разоружения, данное К.Плейн, отразило эволюцию абсолютного пацифизма в XX столетии. Начиная с ранних христианских общин и до возникновения современных христианских групп непротивления абсолютный пацифизм ассоциировался с определенным религиозным укладом жизни: духовный мир предполагал поведение человека, основанное на более высоких моральных принципах, чем те, что существовали в обществе. Однако уже во время первой мировой войны пацифизм стал ассоциироваться с активной социальной позицией.

Деятельность на благо мира приводила к необходимости изменения общественного сознания, а не только отношений в изолированных общинах. Самым известным идеологом такой переориентации в межвоенный период явилась протестантская церковь. Мир и социальная справедливость рассматривались как естественное следствие экуменизма или христианского единства. Прозвучавший в бесчисленных проповедях, речах, трактатах и книгах призыв к единству церквей был сформулирован американским евангелистом Кирби Пейджем, утверждавшим, что «война — это грех» (док. 4.14) Для К. Пейджа и его поколения христианских пацифистов этот тезис стал нравственным законом жизни. Приверженность делу мира должна была, по их мнению, выражаться в активных политических действиях. В этих целях вскоре после первой мировой войны группы пацифисты организовали обмены гражданами враждовавших прежде го-

 

226

 

сударств, например Германии и Франции, чтобы разбить стереотипы, развеять образ врага и воспитать чувство сопереживания.

Сходные идеи были высказаны швейцарским общественным деятелем Пьером Сересолем (1879—1945), который создал международную гражданскую службу, где работали люди разных национальностей. Такие программы объединяли людей доброй воли во многих странах мира. А британский журналист и организатор аграрных коммун Джералд Херд (1889—1971) уповал на то, что путем обучения, размышлений и жизни в коммунах небольшие группы устремленных к миру людей смогут помочь разрешать межнациональные конфликты. Его «новый пацифизм», подобно традиционному непротивлению, основывался на идее трансформации поведения путем внедрения в умы людей ненасилия; но в отличие от традиционного непротивления Дж. Херд видел пацифистов в гуще мировых конфликтов, а лекарством для «умирающей цивилизации индивидуалистов» считал «инициативу общественного созидания»²⁰.

Выдающийся итальянский реформатор в области образования Мария Монтессори (1870—1952) тоже стремилась освободить людей от оков культуры угнетения (док. 4.15). Ее мысли разделяли и другие защитники мира. Они считали, что кровавая бойня на фронтах была вызвана патологическими эмоциями, которыми власть предержащие и манипулировали, играя на примитивных, опасных и иррациональных инстинктах, наличествующих у человека в подсознании.

Можно ли разрешить национальные конфликты с позиций разума, если глубоко внутри человека живут такие чувства, как шовинизм и насилие, которые к тому же подкрепляются существующей структурой власти? Этот вопрос поднимался уже во время первой мировой войны женщинами-активистками антивоенного движения. В 1930-е годы, когда мир захлестнула волна оголтелого фашизма и милитаризма накануне новой войны, проблема стала необычайно острой.

Под вопрос была поставлена сама идеология национализма. Так, германский, а позднее израильский теолог Мартин Бубер (1878—1965) попытался привнести моральные принципы в национализм в его эмоциональном и политическом проявлении. Будучи лидером пацифистского крыла сионистского движения, М.Бубер выступал за создание двунационального государства в Палестине, где евреи и арабы пользовались бы равными правами (док. 4.16).

Для исследования истоков насилия некоторые аналитики обратились к новой для того времени науке — социальной психологии. Так, К. Плейн рассматривала мировую войну как итог растущей умственной деградации западного мира (док. 4.17). Она надеялась, что фрейдизм и другие бихевиористские концепции помогут создать особого рода психиатрию общества, которая будет способствовать предотвращению войн. Сам З. Фрейд

 

227

 

(1856—1939), создатель психоанализа, австриец по происхождению, не был твердо уверен в такой возможности. Когда великий физик и миротворец А.Эйнштейн поставил вопрос о перспективах контроля над агрессивными импульсами, то З. Фрейд указал на косвенные способы борьбы с насилием и подчеркнул возможность появления новой, пацифистски настроенной личности, что давало надежду, хотя он и не исключал, что для сохранения социального порядка потребуется сила (док. 4.18).

Связь между неосознанными социальными импульсами и подавлением культуры стала ключевой темой писателей и художников сюрреалистического направления во Франции вскоре после первой мировой войны. Их опыт стал очень показателен. Сначала они верили, что человечество может стать свободный через осознание своих возможностей, а также через понимание того, как сдержать милитаризм, воинствующий патриотизм и экономический материализм. Когда в 1925 г. французская армия начала военные действия в Марокко, сюрреалисты обратились к политике.

Лет десять они пытались сотрудничать с Французской коммунистической партией, стремясь участвовать в культурной и политической революции. Но их иллюзии были разбиты жесткой партийной дисциплиной, подчинением ФКП Советскому Союзу и ужасающими сталинскими респрессиями.

30-е годы принесли огромное разочарование и тем, в чьем понимании мир связывался с трансформацией отношений в обществе. Американский теолог Рейнгольд Нибур называл таких людей «детьми света» — идеалистами, для которых не существовало сил зла и которые были уязвимыми перед «детьми мрака» — лишенными идеалов циниками, признающими лишь власть насилия. Возможно, Р.Нибур был несправедлив к сторонникам мира, часть которых лично столкнулись со злом — фашизмом, а многие старались разрешить как раз ту проблему, которая волновала Р.Нибура, — соотношение между моралью личности и этикой общества. Если для достижения мира было необходимо изменить общественные отношения, то тогда нужно выйти за рамки общественной информации и проникнуть вглубь мотивов поведения и неосознанных эмоций. Но моральное разоружение в этом смысле поставило на повестку дня политический вопрос: что делать, если отношения в обществе и поведение, ведущие к насилию, возведены в ранг государственной политики?

Значение этого движения пацифистских реформаторов, рожденного первой мировой войной, состояло в сочетании общего отрицания войны на личностном уровне с активной позицией в политической и социальной сфере. Без колебаний была проведена грань между ценностями индивидуальной морали и критерием социально-политического выбора: человек может сделать свой выбор только на основе личных ценностей, которые абсолютны и присущи только ему (позитивные по своей природе),

 

228

 

но в тоже время защищать политические ценности, которые относительны и условны (позитивны по их последствиям). Другими словами, можно одновременно искать личный мир в душе и выступать за мир в смысле миропорядка и справедливости в обществе.

Такого рода мышление изменило движение послевоенных пацифистов, особенно в Великобритании и США. Все вышедшие из войны пацифистские организации (особенно Братство примирения, Международная лига женщин за мир и свободу и квакерская организация — американский и британский Совет Служения Друзей) создали своего рода пацифистский Интернационал. Небольшие миротворческие группы приверженцев ненасилия смогли мобилизовать крупные коалиции на решение вопросов внешней политики. Они сотрудничали с другими защитниками мира, принимая участие в кампаниях за обучение в духе мира, за разоружение, международную экономическую справедливость и мирное разрешение конфликтов. В 1930-е годы они участвовали в важных дебатах по вопросам политики нейтралитета, умиротворения и коллективной безопасности.

 

 

№ 4.13

Из Проекта конвенции о моральном разоружении от 17 ноября 1933 г.

 

Высокие Договаривающиеся Стороны, считая, что моральное разоружение представляет собой один из существенных аспектов общего дела разоружения;

Считая, что сохранение и ограничение вооружений будет в значительной мере зависеть от увеличения взаимного доверия между нациями;

Считая, что постоянное методическое усилие в целях достижения успокоения умов может содействовать постепенному осуществлению материального разоружения;

Считая, что взаимная зависимость государств требует не только их сотрудничества в политическом плане, но также и усилий в целях взаимного понимания самих народов;

Приняв решение сделать все от них зависящее для того, чтобы их граждане при всех публичных дискуссиях проникались духом широкой терпимости и взаимного уважения;

Убежденные, что успех мероприятий, принятых в одной стране для обеспечения морального разоружения, зависит в значительной мере от применения аналогичных мер в других странах...

Статья 1. ...обязуются использовать свою власть и свое влияние для того, чтобы обучение во всех стадиях, включая создание преподавательского корпуса, было поставлено таким

 

229

 

образом, чтобы внушать взаимное уважение народам и подчеркивать их взаимную зависимость, в силу чего международное сотрудничество является необходимостью.

Статья 2. ...соглашаются рекомендовать компетентным властям включение в программу экзаменов для допущения к официальным должностям, связанным с взаимоотношениями с другими странами, следующие предметы: основные принципы международного права, правовая организация международного сообщества и обзор усилий, направленных на укрепление мира между нациями...

Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются рекомендовать компетентным властям представлять национальную историю в ее взаимоотношениях с историей других стран.

Статья 3. ...обязуются поощрять... использование кинематографии и радиовещания для усиления духа доброго согласия между народами... [и] использовать свое влияние для избежания демонстрирования фильмов, радиовещания и постановки спектаклей, явно способных оскорбить законное чувство других наций.

Статья 4. ...будут стараться облегчить... сотрудничество в деле морального разоружения администрации, интеллектуальных кругов и других работающих на благо мира в более широком плане.

 

Сборник документов по международной

политике и международному праву 1932—1937.

М., 1938. С. 138—139.

 

№ 4.14

Из статьи К.Пейджа «Война — грех»

(1935 г.)

 

«Война — это грех». Это убеждение отражено в ряде резолюций, принятых религиозными ассамблеями, и распространяется в различных прокламациях с подписями выдающихся церковных лидеров... Например, документ Комиссии по всеобщему миру, принятый на Всемирной конференции методистской епископальной церкви, гласит: «Мы глубоко убеждены, что война — это грех... потому что она несет (а) бессмысленное и жестокое убийство людей, (б) насилие над личностью, (в) лживую пропаганду, (г) умышленное возбуждение чувства ненависти, (д) тяжелый материальный урон, (е) нравственный закон война подменяет законом военной необходимости, (ж) она искажает христианство, превращая Христа в бога войны». В 1930 г. на съезде англиканской церкви было заявлено: «Мы подтверждаем, что война как метод разрешения международных конфликтов несовместима с жизнью и учением нашего Господа Иисуса

 

230

 

Христа». Комиссия по международной справедливости и доброй воле при Федеральном совете христианских церквей Америки издала манифест, в котором есть такие слова: «Военное противостояние народов есть проявление страшного зла современной цивилизации. Это самая мрачная страница современной жизни, время торжества Антихриста».

То, что эти эмоциональные высказывания имеют под собою почву, видно из анализа природы современной войны. Можно сразу избежать двусмысленности, если вспомнить, что война — это метод. Это не цель и не дух. Война имеет определенные цели и ведется в определенном духе, но сама по себе война не несет ни благородной цели, ни духа храбрости и жертвенности. Война является методом, методом осуществления военной необходимости...

Следовательно, что следует делать?..

1. Школы религиозного образования должны учить, что война — грех и что ни один христианин не может, не нарушив закона, участвовать в ней...

2. Если война — грех, то нельзя принять служителем Господина мира ни одного кандидата на пост священника христовой церкви, если тот готов благословить войну или участвовать в ней...

3. Если война — грех, то все официальные капелланы должны оставить это греховное занятие, а для солдат и матросов, проходящих службу, все должно быть организовано не по официальным каналам и не греховным путем...

4. Если война — грех, то нужно внушать молодым христианам, чтобы те ни в коем случае не проходили военное обучение в колледже или школе...

5. Если война — грех, то церкви должны выступать за полное разоружение и отвергать военную подготовку, направленную против других народов.

6. Если война — грех, то церкви должны требовать у правительств проводить внешнюю политику дружбы и сотрудничества.

7. Если война — грех, то церкви должны стремиться формировать общественное мнение в пользу международных организаций, выступающих за справедливость.

8. Если война — грех, церкви должны стремиться изменить экономическую и политическую системы, порождающие войны...

Если война — грех и если церкви будут действовать, исходя из того, что война — грех, то за революцией в мыслях последует революция в политической и экономической системе.

 

Kirby Page and the Social Jospel: An Anthology /

Eds. Ch.Chatfield and Ch. De Benedetti

N.Y., 1976. P. 181 — 188.

 

231

 

№ 4.15

Из книги Марии Монтессори «Обучение и мир»

(1937 г.)

 

Очевидно, что обучение, как основа мира, не может состоять в одном стремлении не дать детям быть зачарованными войной. Недостаточно не разрешать детям играть игрушечным оружием, перестать преподавать историю человечества как историю войн, перестать учить о том, что победа на поле брани — высшая честь. И недостаточно даже просто привить детям любовь и уважение ко всему живому на земле и всему, что сделано трудом человеческим за многие столетия...

Обучение, которое может спасти человечество, это непростое дело. Оно включает духовное развитие человека, утверждает его ценности как личности и подготовку молодого поколения к пониманию времени, в котором они живут... Во время работы с детьми мы пришли к выводу, что ребенок — эмбрион духа, наделенный таинственной чувствительностью, которая своей созидательной силой ведет его по пути создания чудесного инструмента в душе человеческой... Именно эта чувствительность и делает человека самым уязвимым. Ребенок способен развиваться, давая нам явные доказательства того, что и человечество может улучшаться. Он показал нам процесс роста нормального человеческого существа.

Мы наблюдали, как менялись дети, обретя любовь ко всему сущему, когда чувства порядка, дисциплины и самоконтроля становятся проявлением их полной свободы. Мы видели, как методично они работают, опираясь на свои способности и развивая их в процессе труда... Сегодня эти способности не используются; или, скорее они подавляются и направляются по ложному пути из-за ошибок такого обучения, которое все еще распространено в мире. Взрослый не понимает ребенка. Родители неосознанно ведут войну со своими детьми... И это недопонимание губит человека. Оно сбивает его с пути истинного, поражает его дух, обкрадывает его и лишает возможности почувствовать свой потенциал.

Недостаток понимания между детьми и взрослыми ведет к трагедии человеческого сердца, что позднее в жизни проявляется в недостатке чувствительности, в ленности, в преступлениях. Те, кого унижали, стыдятся самих себя; робкие прячутся в раковины; несущие в сердце страх стремятся лишь к личному комфорту. Весь богатый потенциал человеческой личности тратится впустую.

Обучение должно использовать такую ценную черту детей, как скрытые инстинкты, которые определяют, как человек строит свою жизнь. А самый сильный из них — социальное общение. Мы заметим, что если ребенок и подросток не имеют возможности участвовать в реальной общественной жизни, в них не

 

232

 

развивается нравственность и чувство дисциплины. В этом случае эти дары становятся скорее продуктом подавления, а не проявлением свободы.

Человеческая личность формируется тем опытом, который, она постоянно приобретает. Наша задача состоит в том, чтобы создать для детей, подростков, молодого поколения мир, который даст им созидательный опыт...

 

Montessori M. Education and Peace. Chicago,

1972. P. 33—37.

 

№ 4.16

Из книги М. Бубера

«Национальный очаг и национальная политика в Палестине»

(1929 г.)

 

Сегодня мы стоим перед лицом... возросшей ответственности за судьбу народа, который стал нашим соседом в Палестине и который во многих отношениях разделяет нашу судьбу. Поэтому не может быть ничего более противоречивого, чем... строить жизнь внутри собственной общины, одновременно исключая из нее других жителей и, несмотря на то, что их жизнь и надежды, как и наши, связаны с будущим этой земли...

Действительно, жизнь невозможна без несправедливостей. Тот факт, что ни одно живое существо не способно жить и процветать не уничтожая при этом другой сущий организм, имеет символическое значение для человеческой жизни. Но наша жизнь приобретает человеческую сущность лишь в тот момент, когда мы говорим себе: я не причиню несправедливости другому в мере большей, чем это необходимо для моего существования. Только сказав это, мы начинаем нести ответственность за жизнь. Эта ответственность не вопрос принципа, ее никто не устанавливал. Границы несправедливости, которые нельзя заранее установить, должны каждый раз пересматриваться, снова и снова внутренне осознаваться, когда впереди вдруг вспыхивает огонек понимания. Только тот, кто поймет это в результате серьезного анализа, который не оставляет места угрызениям совести, только тот может жить человеческой жизнью; а народ, который поймет это, будет жить жизнью гуманистической нации.

Ответственность группы людей за жизнь не многим отличается от индивидуальной ответственности; ибо если бы это было не так, то каждый из членов группы смог бы по-настоящему выполнить свой долг как личность. И коллективное в нем обязательно бы вошло в противоречие с индивидуальным, а это подорвало и даже уничтожило бы личность; любой, кто [мо-

 

233

 

рально] строг к себе как индивиду и снисходителен к себе как члену группы, неизбежно, сознательно или неосознанно, нарушает свой личный долг.

Ответственность в отношениях с ближним начинается с силы воображения. Представьте себе, что мы — коренные жители Палестины и что год за годом все в больших количествах иммигранты прибывают в нашу страну. Как бы мы реагировали на такой ход событий? И, если бы мы знали, как можно бы свести до минимума ту несправедливость, которую мы вынуждены были бы причинить, чтобы выжить и жить той жизнью, к которой мы не просто предназначены, а которой мы просто обязаны жить. Ибо мы живем ради выполнения той миссии, что была возложена на нас в день нашего создания.

 

Mendes-Flohr P. ed. A Land of Two Peoples:

Martin Buber on Jews and Arabs. N.Y., 1983.

P. 86—87.

 

 

234

 

 

№ 4.19

Из статей М. Ганди «Доктрина меча» (1920 г.)

и «Война или мир» (1926 г.)

 

...Я верю, что ненасилие бесконечно выше насилия... Я не верю, что Индия беспомощна. Я не верю, что сам я беспомощное создание. Я только хочу использовать свою силу и мощь Индии во имя лучшей цели. Я не хотел бы быть неправильно понятым... Сила не зависит от физических возможностей. Она исходит от неукротимости воли...

Я не провидец. Я считаю себя практическим идеалистом...

Ненасилие в его постоянной динамике означает постоянное страдание. Но оно означает не кроткую покорность воле злодея, а противостояние всей нашей души воле тирана. Следуя этому закону бытия, один человек, чтобы сохранить свою честь, религию, душу, способен бросить вызов всей империи несправедливости и подготовить почву к ее падению или возрождению. Я призываю Индию к ненасилию не потому, что она слаба. Я стремлюсь к тому, чтобы она жила по законам ненасилия, сознавая свою силу и власть. И для осознания этого не требуется учиться владеть оружием... Я даже предлагаю школе насилия попробовать жить по этому закону мирного несотрудничества. Их никогда не постигнет неудача из-за врожденной слабости. Неудачу может вызвать слишком малая отдача. И вот тут будет таиться настоящая опасность. Высокодуховные люди, неспособные более переносить унижение народа, захотят выместить свой гнев. И они прибегнут к насилию. Насколько я знаю, им

 

240

 

придется уйти, не освободив от зла ни себя, ни свою страну. Если Индия обратится к доктрине меча, она сможет выиграть мгновенную победу. Но тогда Индия перестанет быть моей гордостью, радостью моего сердца... Я твердо верю, что у Индии есть особая миссия в мире. И она не может слепо копировать Европу.

 

* * *

 

Ни одна из войн в истории человечества не погубила столько жизней, как эта [первая мировая]. Но еще большими были моральные потери. Силы, как яд убивающие душу [ложь и обман] и тело, были доведены до совершенства. Моральные последствия были столь же ужасны, что и физические... Все дикое в человеке временно одержало верх. Но, возможно, долговременные последствия оказались еще ужаснее. Ни в одном государстве Европы нет стабильного правительства. Ни один класс не удовлетворен своим положением. Каждый хочет получить кусок за счет другого. Война между государствами превратилась в войну в самих государствах.

Индия должна сделать свой выбор. Если она того хочет, то может ступить на путь войны и пасть еще ниже... Но ей открыт и путь к миру.

Путь мира обеспечит внутренний рост и стабильность... Страдания же идущих дорогой мира станут благодатью для всех. Они будут подобны приятным мукам, испытваемым женщиной при рождении ребенка...

Путь мира — это путь правды. Правдивость даже более важна, чем мир. Ибо ложь порождает насилие. Честный человек не может долго прибегать к насилию. Во время поисков правды он поймет, что нет нужды в насилии, а дальше откроет, что ему никогда не найти правды, если в нем самом есть хоть искорка насилия.

Не существует золотой середины между правдой и ненасилием, с одной стороны, и ложью и насилием — с другой. Возможно мы никогда не станем достаточно сильными, чтобы всегда следовать закону ненасилия в мыслях, словах и поступках. Но ненасилие должно стать нашей целью, к которой мы постоянно будем идти. Обретение свободы каждой личностью, нацией, миром должно в точной пропорции соответствовать постижению закона ненасилия. И пусть же, кто верит в ненасилие, как в единственный метод достижения действительной свободы, высоко держат факел ненасилия, освещая непроницаемую тьму настоящего. Правда немногих зачтется. Неправда миллионов сгинет как пылинка от легкого дуновения ветерка.

 

War and the Christian Conscience / Ed. A.Marrin.

Chicago, 1971. P. 218—220.

Gandhi. Mohandas K. Essential Writings. New

Delhi, 1970. P. 424—425.

 

241

 

№ 4.22

Из статьи С.Вейль «Размышления о войне»

(Париж, 1933 г.)

 

...Революционная война — могила для революции...

...Революция, переходящая в войну, имеет выбор: или поддаться убийственному влиянию контрреволюции или превратиться самой в контрреволюцию с помощью механизма военной борьбы.

Перспективы революции кажутся очень ограниченными. Может ли революция избегнуть войны? Да, однако при этом слабом шансе мы должны поставить все на карту или же оставить все надежды. В случае революции развитая страна не столкнется с трудностями, которые в отсталой России послужили основой для варварского режима Сталина. Но война любого размаха может дать ужасный повод для другого.

По многим причинам развязанная буржуазным государством война не может ничего, кроме как превратить власть в деспотизм и зависимость в убийство. Если война иногда рассматривается как революционный фактор, то только в том смысле, что она устраивает несравнимое испытание для жизнедеятельности государства. Во время войны плохо организованные аппараты разваливаются. Но если война не кончается быстро или если она вновь начинается, или если распад государства не зашел далеко, ситуация превращается в революционную, что, по формуле Маркса, совершенствует государственный аппарат, а не расшатывает его. До сих пор случалось именно так...

Абсурдность антифашистской борьбы, которая выбирает войну как средство действия, совершенно очевидна. Это будет не только означать борьбу против варварского угнетения подавленных народов под влиянием еще более варварской резни. Это будет означать распространение в другой форме того же режима, который мы хотим уничтожить. Наивно полагать, что государственный аппарат, ставший сильным с помощью победоносной войны, облегчит угнетение своего собственного народа, созданного враждебным государственным аппаратом. Еще более

 

244

 

наивно предполагать, что победивший государственный аппарат позволит вспыхнуть пролетарской революции в побежденной стране, не утопив ее немедленно в крови...

Кажется, история, говоря в целом, все более и более заставляет каждого политического деятеля выбирать между господством различных государственных аппаратов и ведением беспощадной борьбы против них с целью их разрушения. Конечно, огромные сегодняшние трудности могут почти объяснить простой отказ от борьбы. Но если мы не отречемся от этой деятельности, то нужно осознать важность борьбы против государственного аппарата только внутри страны. И очевидно, в случае войны мы должны выбирать между сопротивлением военной машине, где мы сами — винтики, и слепой помощью машине, продолжающей уничтожать человеческие жизни... Будь это маска фашизма, демократии и диктатуры пролетариата, нашим главным врагом остается аппарат — бюрократия, полиция, военщина. Наши враги не те, которые смотрят с другой стороны границы или линии фронта, а наши братья, которые называют себя нашими защитниками и превращают нас в своих рабов. Не имеют значения обстоятельства, худший предатель всегда стремится проникнуть в этот аппарат, растаптывая все человеческие ценности в себе и других.

 

Instead Violence. Boston, 1971. P. 186—189.

 

 

СОПРОТИВЛЕНИЕ ВОЙНЕ

 

Стратегия противников войны состояла в организованном отказе от военной службы: люди клялись не оказывать поддержки никакой войне. В прошлом отказ от военной службы по мотивам совести отражал лишь принципиальный выбор отдельного человека, а сопротивление войне стало коллективной стратегией. Оно напоминало стратегию всеобщей забастовки, которую пропагандировали социалисты в предвоенный период. Различие состояло лишь в том, что новая стратегия предполагала выступление против войны со стороны потенциальных солдат.

Эта стратегия была воплощена в деятельности Интернационала противников войны (ИПВ), который был основан в 1919 г. в Голландии (в Билтховене). Его лозунгом стали следующие слова: «Война есть преступление против человечества. Поэтому мы не намерены поддерживать никаких войн и будем бороться за уничтожение всех причин войны» (док. 4.23). В качестве символа был избран образ сломанной винтовки, и лозунг: «Войны прекратятся, когда люди откажутся сражаться». В эти годы появились национальные организации, к которым часто примыкали социалисты. Одним из самых ярких представителей этого движения был Альберт Эйнштейн (1879—1955), который объявил себя пацифистом после первой мировой войны.

 

245

 

К началу второй мировой войны действовали 34 небольших филиала ИПВ в 24 странах. Особый случай явила собой Великобритания, где идея обета — отказа от военной службы была подхвачена в 1933 г. студентами Оксфордского университета (так называемая Оксфордская клятва), а позже был создан как филиал ИПВ Союз клятвы мира, который в 1939 г. насчитывал до 150 тыс. членов.

Проблема противников войны, сопротивления войне стала одной из тем широкой дискуссии по поводу путей сохранения мира перед лицом набирающей силу агрессии. Изучению этой проблемы посвятил себя крупный голландский пацифист и анархист Бартелеми (Барт) де Лихт (1882—1938). Подобно Р. Роллану, де Лихт уважал человеческие «импульсы к борьбе и жертвенности», если только они не превращали людей в орудия нечеловеческого насилия²². В конце 30-х годов де Лихт разработал детальную стратегию сопротивления военной агрессии и тоталитаризму с помощью тактики несотрудничества. Многие разработанные им приемы использовались в борьбе против нацистской оккупации во время второй мировой войны. Позже эта концепция переросла в стратегию гражданской ненасильственной защиты.

 

 

№ 4.23

Из «Изложения принципов» Интернационала

противников войны

(1925 г.)

 

Война — это преступление против человечества

 

Это преступление против жизни; война использует человеческую личность для достижения ее организаторами экономических и политических целей.

По этой причине мы,

движимые чувством глубокой любви к человечеству,

 

решительно отказываемся поддерживать

 

как непосредственно через службу в любых родах войск — сухопутной армии, военно-морских и воздушных силах, так и косвенно через занятость в производстве и эксплуатации военного снаряжения и других военных материалов, через военные займы или использование нашего труда в целях высвобождения других для несения военной службы

 

какую бы то ни было войну,

 

агрессивную или оборонительную, помня о том, что современные войны, по заявлению правительств, всегда якобы оборонительные.

Войны, по всей видимости, можно разделить на три группы:

 

246

 

а) Войны в защиту государства, к которому мы номинально принадлежим и в котором находится наш дом. Отказаться взять в руки оружие для этой цели трудно, так как: 1) государство будет использовать в полную силу аппарат принуждения для того, чтобы заставить нас это сделать; 2) наше врожденное чувство любви к родному дому намеренно связывали с чувством любви к государству, в котором он находится.

б) Войны, направленные на сохранение существующего общественного строя, обеспечивающего безопасность привилегированного меньшинства. То, что мы никогда не возьмемся за оружие с этой целью, не подлежит обсуждению.

в) Войны в интересах угнетенного пролетариата как с целью его освобождения, так и в его защиту. Отказаться взять в руки оружие с этой целью наиболее сложно, так как: 1) пролетарский режим и, даже более того, разъяренные массы во время революции склонны считать предателем любого, кто отказывается поддерживать «новый порядок» при помощи силы; 2) наше инстинктивное чувство любви ко всем страдающим и угнетенным обычно искушает нас прибегнуть к силе в защиту их интересов.

Тем не менее мы убеждены в том, что насилие не может по-настоящему сохранить порядок, защитить родной дом или освободить пролетариат. В действительности опыт показал, что во время любых войн исчезают порядок, безопасность, свобода, а на долю пролетариата выпадают наиболее тяжкие страдания вместо мнимых выгод от войны.

Однако мы придерживаемся той точки зрения, что убежденные пацифисты не имеют права следовать только позиции отрицания, они должны бороться за устранение любых причин возникновения войны.

Мы считаем, что к причинам возникновения войны можно отнести не только инстинкт эгоизма и алчность, присущие любой человеческой натуре. Все факторы, порождающие ненависть и антагонизм между различными группами людей, также вызывают войны...

...Важной причиной возникновения войн мы считаем доминирующее неправильное представление о Государстве. Государство существует для человека, а не человек — для государства. Признание неприкосновенности человеческой личности должно стать основным принципом общества. Более того, государство не должно быть чем-то суверенным и замкнутым, так как любая нация является частью огромной семьи человечества. Таким образом, мы осознаем, что последовательные пацифисты не имеют права занимать только негативную позицию. Они должны посвятить себя делу уничтожения классов, всех барьеров между народами и добиться установления всемирного братства, основанного на взаимопомощи.

Противодействие войне не является целью как таковой, это — образ жизни, позволяющий достичь высокой цели, которая, по

 

247

 

словам социалистов, означает СВОБОДУ, РАВЕНСТВО, БРАТСТВО, а по христианским понятиям — ВЕРУ, КРАСОТУ, ЛЮБОВЬ, т.е. мир, в котором мы все сможем и захотим объединить наши усилия во имя общего блага.

 

Xuxley A. An Encyclopedia of Pacifism. N.Y.,

1937. P. 95-96.

 

 

Часть V

 

СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ

 

В 1919 r., через три года после выхода в свет антивоенного романа «Огонь», где Анри Барбюс (1873—1935) отобразил свой двухлетний опыт окопной жизни, он представил публике свой новый журнал «Clarte», отражавший идеи ведущего французского социалиста. Журнал и его учредители выступали против капитализма и войн. Они были в авангарде «непобедимого» движения за демократию и социализм, интернационализм и мир²³. В последние годы своей жизни А. Барбюс иначе относился к этим проблемам, что отражало фундаментальные изменения, происходившие в социалистических организациях.

В конце войны в социалистическом движении углубился раскол между демократическим социализмом и коммунизмом. В марте 1919 г. был создан III (Коммунистический) Интернационал, который в 1921 г. организовал свой Красный Интернационал Профсоюзов. С тех пор различия в подходах к проблеме войны и мира стали неотъемлемой частью противоречий среди самих социалистов и между социалистами и коммунистами.

Социал-демократические партии и их профсоюзы сформировали в 1923 г. свой собственный Социалистический рабочий интернационал, представлявший собой федерацию автономных партий, а еще в 1919 г. была организована Международная Федерация Профсоюзов (Амстердамский интернационал профсоюзов). Члены этих двух интернационалов разбились на множество фракций, но все они сходились во взглядах на целый ряд принципиальных проблем: (1) существующая социально-политическая реальность может быть изменена, к социализму можно прийти путем постепенного расширения политической и экономической власти; (2) участие в демократическом процессе принятия решений является одним из признаков социализма; (3) поскольку источником войн является капитализм, то средством сохранения мира становится изменение системы международных отношений. Этот тезис, получивший развитие в официальных документах Социалистического Интернационала, был отражен в статье Гарольда Ласки (док. 4.24) и политических заявлениях, например в речи Рудольфа Гильфердинга (док. 4.25)²⁴. По край-

 

248

 

ней мере до 1935 г. эти идейные позиции, разделявшие социал-демократов и коммунистов, определяли программу «реалистического» пацифизма (док. 4.26).

С другой стороны, во время первой мировой войны В.И.Ленин провозгласил идею всеобщего революционного мира, в соответствии с которой война с неизбежностью порождается империализмом, а мир поэтому возможен только в результате победы мировой социалистической революции. Победа большевистской революции в России и необходимость ее упрочения укрепила веру коммунистов в революционную стратегию и строительство нового общества под руководством партии большевиков.

Соответственно и Коминтерн, строившийся по модели большевистской партии, был подчинен своему советскому патрону. Его деятельность исходила из ряда программных принципов: (1) социально-политический реформизм лишь отдаляет мировую пролетарскую революцию и, следовательно, социал-демократы являются ее врагами; (2) демократическое участие в процессе принятия решений лишь ослабляет революционное движение, которому требуется авторитарное руководство; (3) международное сотрудничество является тайным сговором капиталистов, стремившихся установить свой контроль над миром. И так как империалистическая война создает условия для пролетарской революции, то все пацифисты являются буржуазными приспешниками и реакционерами.

Хотя на Западе в 20-е годы ленинская стратегия на мировую революцию потерпела поражение, верность коммунистов России, как оставшемуся бастиону революции, возрастала. Коминтерн превратился в инструмент советской внешней политики, которая была в равной мере направлена и против буржуазного мира, и против социал-демократии, и против пацифизма (док. 4.27). Результатом стало углубление раскола социалистического рабочего движения, последствия которого были катастрофичны, например в Германии, где коммунистические партии превратились «в безвластные секты».

И.В.Сталин (1879—1953) требовал от III Интернационала проводить еще более жесткую линию, что иногда даже противоречило его собственной внешней политике. В то время, как Советский Союз налаживал дипломатические отношения с капиталистическими странами, поставил свою подпись под пактом Бриана-Келлога, принимал активное участие в Женевской конференции по разоружению, в 1934 г. стал членом Лиги наций, Коминтерн был вынужден выступать против сотрудничества с социал-демократами и против их миротворческих идей в международных отношениях. Более того, со времени подписания Рапалльского договора (1922 г.) и вплоть до 1934 г. Советский Союз поддерживал тесные отношения с Германией, а коммунистическая партия в большей степени принимала сторону поднимавшего голову национал-социализма, чем социал-демократии.

 

249

 

№ 4.36

Из речи Л.Блюма, обращенной к единомышленникам

(6 сентября 1936 г.)

 

Насколько возможно, я пытаюсь дать вам понять... открыто говоря с вами, лицом к лицу, я, как глава правительства, и вы, как бойцы Народного фронта³⁹... что поддержка законного правительства Испанской республики гарантировала бы Франции в случае осложнений в Европе безопасность ее границ в Пиренеях, безопасность ее коммуникаций с Северной Африкой и, не позволяя себе предсказывать будущее, которое никто не может знать, я могу по крайней мере сказать, что касается военного правительства, то наоборот, для нас невозможно с точ-

 

270

 

ностью предвидеть, какими будут его обязательства или амбиции его руководителей...

Вопрос гражданских прав не более вызывает сомнение, чем вопрос национальных интересов Франции. Как мы уже указывали в официальных документах, правительство, сформированное президентом республики Асаньей в результате всеобщего голосования, является законным правительством дружеской нации...

Нет сомнения, что если твердо придерживаться принципов международного права, гражданского права, то только законное правительство должно обладать правом получать оружие из-за рубежа, и ни в коем случае это право не должно предоставиться лидерам военного мятежа...

Товарищи! Я знаю, что сообщаю печальные вести. Но именно за этим я и пришел сюда. Я очень хорошо знал, чего желает каждый из вас в глубине души. Я очень хорошо это знаю. И понимаю это. Вы бы хотели повернуть дело так, чтобы можно было б осуществлять поставки оружия повстанцам. В других  странах желают абсолютно противоположного...

Не надейтесь на возможность такого соглашения, по которому в европейском масштабе будет разрешена помощь одной стороне, а другой запрещена. Спросите себя также, кто может осуществить такие поставки лучше всех с точки зрения секретности, концентрации производства, мощности вооружений и промышленного потенциала. Спросите себя, кто может обеспечить себе преимущество в таком соревновании, как только гонка вооружений начнется... Если соперничество в поставке вооружений начнется на испанской земле, каковы могут быть последствия для всей Европы в нынешней ситуации?..

Не удивляйтесь, что мы пришли к такой мысли: решение, которое, возможно, одновременно смогло бы обеспечить благополучие Испании и мир в Европе, это заключение международной конвенции, с помощью которой все державы обязали бы себя не к нейтралитету — вопрос терминологии не имеет отношения к делу, — а к неучастию во всем, что связано с поставками вооружений, и к запрету на подвоз стратегического сырья в Испанию...

 

L'Exercise de pouvoir, Discours prononces de

mai 1936 a Janvier 1937, 3rd ed. Paris, 1937.

P. 176—181.

 

271

 

№ 5.2

Из книги Э. Дж. Маста «Мировая миссия пацифизма»

(1941 г.)

 

Движение, на которое могут возлагать надежды люди, убежденные в том, что путешествие в новый день уже началось, должно отвечать определенным требованиям. Это должно быть движение, отвергающее войну и организованное насилие любого рода, и оно должно с самого начала дать понять, что это его твердая позиция. Это должно быть движение, отвергающее диктатуру и призывающее людей строить свою жизнь на принципе сотрудничества, а не на принципах принуждения или индивидуализма. Это должно быть глубоко религиозное движение. Ибо люди уже не смогут поверить в упрощенно-механическую схему, согласно которой стоит нам создать новую систему, как сразу все проблемы будут решены. Они не смогут поверить в возможность создания нового мира до тех пор, пока не поверят, что можно создать нового человека, что они сами могут освободиться от внутреннего плена и осознать, что они суть единое целое, единое целое с Богом, с моралью, существующей в реальности вокруг них. Людям нужна вера, способная преобразить и спасти их, дать им вечный источник сил, дать им те ценности, во имя которых стоит эту жизнь прожить...

Сразу же возникает еще один важный вопрос. Должно ли религиозное пацифистское движение рассматривать себя как

 

281

 

массовое движение за изменение общества ненасильственным путем? Мне кажется, что с каждым днем становится яснее, что нам не избежать этой ответственности, нам не избежать ответа на брошенный нам вызов. Если же мы попытаемся уклониться, то больше никогда не сможем ни уважать себя, ни верить в себя. Или мы верим себе, когда говорим, что все человеческие отношения должны строиться на основе любви, ненасилия и общего; блага, и должны сделать все возможное, чтобы создать такой порядок... или же мы сами не верим в то, что говорим...

Другими словами, мы должны или удалиться от мира и политики — перестать голосовать, перестать бороться против законов о воинской повинности, перестать защищать юридические права отказавшихся служить по религиозным побуждениям и тому подобное, или же идти до конца по пути достижения нашей политической цели: организации всей жизни на основе истинных ценностей и благородных целей...

Но не слишком ли это фантастичный сон? Хватит ли сил религиозных пацифистов, сил христиан, чтобы выполнить такую задачу?..

В связи с этим можно сделать несколько замечаний. Прежде всего, тот факт, что нас сейчас еще мало и что новоиспеченные реалисты не считают необходимым с нами считаться, еще не решающий. По своей природе революционное начало остается маленьким и незаметным до тех пор, пока на него не начнутся гонения...

Второе. Мы стали ощутимо сильнее, чем были несколько лет назад. И это выражается не только в количестве нас поддерживающих, но и в интеллектуальном плане и в духовном развитии...

Третье. Каждый период исторических изменений давал миру людей с выдающимися техническими, организационными и административными способностями, которые не могли найти себя в рамках нового порядка и поэтому тем или иным способом пытались саботировать его.

Но немало было и есть таких, кто отдавал и отдает себе отчет в том, что старый порядок мешает им, сковывает их способности, сводит на нет результаты их деятельности. Эти прозревшие не возражали бы поставить свои технические и другие таланты на службу новому порядку...

Четвертое. Движение Ганди в Индии дает миру пример применения принципов ненасилия в массовом масштабе. Мы, пацифисты, учимся у Ганди и его последователей не только тому, как создать массовое ненасильственное движение в западных странах. Мы также надеемся, что западный мир в целом окажется под влиянием этого восточного опыта и это влияние будет возрастать по мере того, как насилие все более будет обнаруживать свою бесполезность...

Может быть, стоит, хотя бы вскользь, коснуться фундаментальных характеристик движения Ганди, которые, я верю, должны быть присущи и растущему движению пацифистов в США. Прежде всего, это религиозное движение... Это экономико-социальное движение... И, наконец, движение Ганди — это политическое движение. Оно отражает твердое намерение индийских масс освободиться от ига британского империализма без насилия и ненависти по отношению к угнетателю. Нам, соответственно, в дополнение к наращиванию движения массового сопротивления войне, необходимо установить тесные контакты с угнетаемыми и меньшинствами, т.е. такими группами, как негры, испольщики, промышленные рабочие, и помочь им освоить приемы ненасильственной борьбы...

Мне кажется ясным, что мы должны как можно лучше постараться сохранить дружбу с нашими согражданами и нашими прихожанами. Мы должны стараться жить их нуждами и страданиями. Если же общество временно разделится, не мы, а именно они должны провести черту. И даже тогда мы не должны таить в душе обиды, а наоборот, стараться быть им просто по-человечески полезными.

Так же ясно, что мы не должны заниматься саботажем призыва на воинскую службу. С другой стороны, мы можем выступать против военной истерии, против вмешательства во внутренние дела других стран, против покушений на чужую собственность. Следует пытаться повлиять на курс, которым идет нация, особенно если все еще остаются свободными каналы демократического действия.

Мне кажется, что в целом движение не должно становиться аполитичным. Это было бы просто выражением изоляционистских и эскапистских настроений, ни одно из которых не выражает духа общности с нашими соотечественниками. Каковы будут наиболее вероятные последствия вовлечения страны в войну? Гражданские свободы будут урезаны; усилятся преследования меньшинств, еще более бесправными станут рабочие, а массы будут вынуждены нести непосильное бремя военных расходов...

Время от времени в ситуации войны будет вставать вопрос, нужно ли предпринять попытки достичь мира путем мирных переговоров, или же война должна продолжаться до тех пор, пока мы не сможем диктовать мир противнику. Время от времени будет или должен будет подниматься вопрос о целях войны и условиях мира. Может ли в этих условиях движение пацифистов уйти с арены политической борьбы? На этой арене постоянно идет процесс обучения истинному и обучения ложному. Молчание здесь может значить так же много, как и слова. Насколько массы будут нам доверять после войны, будет зависеть от нас, от того, сможем ли мы адекватным анализом и интерпретацией событий продемонстрировать интеллектуальную

 

283

 

способность к руководству, наше умение показать, что война есть тщетное усилие, сделав это прежде, чем это станет известно всем; сможем ли мы смело сказать правду, когда это делать неприятно и опасно...

Для нас не стоит вопрос, насколько далеко мы можем заходить в компромиссах с существующей экономической и политической властью, насколько мы можем приспосабливаться к требованиям окружающего мира. Вопрос всегда в том, как заставить государство и другие институты, существующие в этом мире, приспособиться к жизни в духе Христа, к такой жизни, какой жили Его истинные ученики. Для того чтобы все это выполнить, у нас нет другого оружия, кроме разума, любви, смирения, молитвы и готовности умереть за веру.

 

The Essays of A.J. Muste / Ed. N. Hentoff N.Y.,

1970. P 219—228.

 

 

№ 5.3

Из записки А. Трокме «О моей позиции в отношении войны»

(5 сентября 1939 г.)

 

Ныне я вновь готов служить моей стране всеми силами, если только меня не попросят сделать то, что Бог отвергает, — участвовать в военных действиях.

Я пытался, как и многие другие, представить это мое участие в невоенном качестве: как санитара, как капеллана, как медбрата. Но каждый раз моя совесть меня останавливала. Армия — это единое целое. Если в какой-то момент война будет необходимой и справедливой, если Бог это позволит, я лучше буду солдатом... чтобы наилучшим образом служить правому делу.

Но если война, как я считаю, никогда не желаема и неугодна Богу, тогда уж я лучше воздержусь от службы как на фронте, так и в тылу...

У меня нет гордости революционера... Я не фанатик и не безумец... Я не думаю, что я лучше других. Как и все, я тоже частично несу ответственность за начало войны. Я не извиняю Гитлера. Он — воплощение Зла, которое мне отвратительно. Я не обвиняю Даладье или Чемберлена, потому что не знаю, как бы поступил на их месте...

Я не хочу оставаться в тылу, в безопасности. Я прошу дать мне возможность в опасной обстановке служить самым несчастным жертвам войны: женщинам и детям из разбомбленных городов. Я прошу, чтобы эта служба носила строго гражданский характер.

 

Andre and Magda Trocme papers, Swarthmore

College Peace Collection, Swarthmore, Penna.

 

284

 

№ 5.4

Из листовок «Белой Розы»

(Германия, 1942—1943 гг.)

 

Первая листовка

 

Нет ничего более недостойного звания цивилизованной нации, чем позволить управлять собой без сопротивления клике безответственных политиков, делающих ставку на низменные чувства...

Если каждый будет ждать, пока кто-нибудь другой сделает первый шаг, то это лишь будет приближать тот день и час, когда карающий меч Немезиды обрушится на нас, и тогда мы все до последнего сгинем в ненасытной утробе дьявола. И поэтому каждый, кто сознает свою ответственность как христианин и гражданин западной цивилизации, в этот роковой час должен постараться защитить себя, должен бороться против этого наказания рода человеческого, против фашизма и любых форм тоталитаризма. Мы призываем вас к пассивному сопротивлению — но сопротивлению. Где бы вы ни были делайте все, чтобы остановить эту безбожную военную машину — пока еще не все города превращены в руины, как это случилось с Кёльном, пока еще не все юноши истекли кровью...

 

Вторая листовка

 

Мы сейчас не можем точно судить о смысле происходящего с точки зрения истории.

Но если эта катастрофа и может быть полезной для общества, так это только потому, что через страдание мы очистимся, потому что из кромешной тьмы ночи мы надеемся выйти к свету, собрав все наши силы, сбросить иго, тяготеющее над нашим миром...

...Почему немецкий народ так апатичен перед лицом всех этих отвратительных преступлений, столь недостойных звания человека? Вряд ли кто-либо задумывался над этим. Немецкий народ погрузился в отупляющий сон, в оцепенении он потворствует этим фашистским преступникам; он дает им возможность продолжать разбой, а они, конечно, этим пользуются. Не значит ли это, что немецкий народ доведен до первобытного состояния, что ни одна струна в душе его не отзовется криком отчаянья при виде происходящего, что он погрузился в бессмысленный сон, от которого ему никогда, никогда не проснуться? Похоже, это так.

Неужели немцы наконец не стряхнут с себя это оцепенение, неужели они не выступят с протестом против действий этой клики преступников, неужели не проявят сострадания к сотням тысяч жертв? Немец должен доказать не только то, что он сочувствует, нет, он должен почувствовать, что он — соучастник преступления. Ибо своим безразличием он позволяет этим

 

285

 

злодеям поступать так, как они поступают... Однако еще не поздно избавиться от этого самого отвратительного из правительств, чтобы не взять на свою душу еще больший грех...

 

Третья листовка

 

Многие из тех, кто читает эти листовки, а возможно, даже большинство, не совсем ясно представляют себе, как на практике они могут реализовать свою оппозицию. Они не видят подходящих путей. Мы хотим попытаться показать, что любой и каждый может внести свой вклад в свержение этой системы... [Это] можно сделать только совместными действиями убежденных, энергичных людей, людей, которые уже решили, какие методы они должны использовать для достижения своей цели. У нас нет большого выбора таких средств. Единственный открытый нам путь — пассивное сопротивление. Смысл и цель пассивного сопротивления — свержение национал-социализма, и в этой борьбе мы ни перед чем не должны отступать... Мы должны скорее положить конец этому государству-монстру. Победа фашистской Германии в этой войне будет иметь ужасающе страшные последствия. Военная победа над большевизмом — это не та цель, которая должна стоять перед немцами. Победа над нацизмом — вот главное, безусловное и первостепенное для них... Вести саботаж на военных заводах и в военной промышленности, бойкотировать все собрания, митинги, публичные церемонии и организации национал-социалистской партии, делать все, чтобы сломать военную машину, предназначенную для войны, которая служит единственно для поддержки и увековечения национал-социалистской партии и ее диктатуры. Саботаж во всех областях науки и образования, которые служат делу продолжения войны — в университетах ли, в техникумах, лабораториях, исследовательских институтах и конструкторских бюро. Саботаж во всех институтах культуры, которые хотя бы потенциально могут повысить престиж фашистов. Саботаж во всех сферах искусства, которые хотя бы в самой малой степени зависят от национал-социалистов или оказывают им услуги. Бойкот всем публикациям, всем газетам, которые субсидирует "правительство" и... которые помогают распространять коричневую ложь. Не давайте ни пфеннинга на их "кампании"... Не участвуйте в сборе металлолома, утиля и тому подобных вещах. Попытайтесь убедить ваших знакомых, включая тех, кто находится на более низкой ступени общественной лестницы, в бессмысленности продолжения этой войны, в ее безнадежности; в том, что мы стали духовными и материальными рабами национал-социалистов; в том, что война разрушает моральные и религиозные устои. И призывайте их к пассивному сопротивлению.

 

Scholl Inge. The White Rose: Munich 1942—1943.

Middletown (Conn), 1983. P. 73—74, 78—79, 82—84.

 

286

 

 

№ 5.5

Из брошюры Д.Лунда³ «Сопротивление в Норвегии»

 

Когда волна разрушения захлестнула нас, норвежские пацифисты в целом выстояли. Многие вступили в борьбу против несправедливости. Председатель Интернационала противников войны (ИПВ) Улаф Кулман вскоре был заключен в тюрьму. Мы не знаем обстоятельств его смерти в концлагере Ораниенбург под Берлином в 1942 г. Многие из членов ИПВ сегодня в тюрьмах Норвегии или Германии; некоторых пытали, а возможно, пытают и сейчас. Тысячи безымянных пацифистов всей страны смело начали борьбу в той или иной форме. Последствия были разными: для многих — тюрьма и страдания; для всех — конечно же, убежденность, что именно наша борьба принесет прочную победу.

Ни один из наших членов не пошел на службу к Квислингу. Но нельзя отрицать, что многие поняли пацифизм, как ленивое, пассивное принятие злой власти насилия без активного сопротивления. Они не поняли, что требуется бесстрашная, яростная борьба с использованием любого оружия, борьба за человеческое достоинство, за правду, за добро... Некоторые отказались от чистого пацифизма и включились в борьбу с настоящим оружием в руках...

 

Отношение к вооруженной борьбе

 

Через несколько дней после того, как Германия напала на нас, Норвегия объявила ей войну. В военном смысле война в Норвегии не оказала какого-либо влияния на общий ход событий, но тем не менее определенное значение она имела. Если бы в Норвегии приверженность пацифизму была сильнее и осознаннее, мы смогли бы достичь того же, или даже большего, парализуя каналы связи, отказываясь выполнять какую-либо работу для немцев, особенно трудиться на строительстве укреплений. Это означало бы большие жертвы и стоило бы многих жизней, но наверное не больше, чем отняла война.

В этой ситуации вооруженная борьба казалась нам единственным средством выразить всеобщее желание оказать сопротивление агрессору. Приверженность пацифизму, как мы уже говорили, оказалась недостаточно сильной и глубокой, чтобы претворить в практику идеальную форму борьбы. И тогда мне казалось и кажется до сих пор, что в сложившейся ситуации было честнее и правильнее ответить на нападение сил зла борьбой с оружием в руках. И было бы трусостью попытаться избежать участия в сопротивлении. Это последнее не имеет ничего общего с настоящим пацифизмом. Отношение пацифистов к вооруженной борьбе можно выразить так: они признают ее и принимают честный ответ на нападение дьявола... Тот пацифист, ко-

 

287

 

торый не сражается с настоящим оружием в руках, тем более должен участвовать во всех остальных формах.

 

Наше отношение к двум группам держав

 

...Я назвал нацистов и тех, кто им как-либо помогает, «силами зла» и хотел бы пояснить эту мысль. До недавнего времени позиция пацифистов заключалась в том, чтобы не вставать ни на чью сторону. Мы были всегда готовы рассмотреть весь комплекс взаимосвязанных причин, лежавших в истоках конфликта. Даже начало войны мы рассматривали как почти случайное, но неизбежное следствие экономических и психологических факторов. Если посмотреть с этой точки зрения, то появляется ощущение, что мы все несем часть вины за происходящее. И на первый взгляд, невозможно сказать, чья вина больше.

По крайней мере, отчасти такая позиция оправданна. Однако это не должна быть позиция равнодушия к злу, к опасной идеологии, если мы обнаружим их в каком-либо человеке, в какой-либо группе, у нашего собственного народа или у других. Мы также должны опасаться сентиментального и нереалистического отношения, которыми так часто грешили псевдопацифисты. Наши взгляды должны основываться на том, что в мире существуют силы добра и зла и что зло должно быть бескомпромиссно уничтожено.

Какова наша позиция в данном случае? Фашизм, нацизм и идеология Японии взяли на вооружение такие "социальные приемы"... методы, с которыми мы, пацифисты, должны как можно решительнее и энергичнее бороться. Они используют все средства, чтобы сломать независимую личность, задушить совесть и дух. У них мы не найдем социальной справедливости и равенства перед законом, разве только для ограниченного круга лиц. В действительности это просто иллюзия. Только в сфере экономики наблюдаются попытки поставить общие интересы выше личных, но даже эти попытки скорее похожи на карикатуру... Для стран «оси» духовный террор и подавление политической оппозиции при помощи силы стали основными принципами их идеологии. Их агрессивное отношение к другим... заставляет нас выступать против них, бороться даже при том, что мы, пацифисты, пытаемся сделать это без применения оружия...

 

Экономическое сотрудничество с немцами во время оккупации

 

Когда вооруженные силы Норвегии капитулировали, перед нами встал вопрос, каким должно быть наше отношение к сопротивлению. Должны ли мы отвергать все формы сотрудничества и не выполнять для них [немцев] никаких работ; нужно ли объявить всеобщую забастовку за которой неминуемо последовал бы экономический хаос?.. Большинство не было готово, да

 

288

 

и не хотело идти на жертвы, которые неизбежны на этом пути. Поэтому ничего не оставалось делать, как согласиться на экономическое сотрудничество...

Это — черная страница нашей истории. Она была бы написана по-другому, если бы пацифизм пустил глубокие корни в нашем обществе.

 

Сопротивление насилию

 

Ни в военной, ни в экономической областях против немцев не велось серьезной борьбы. В кругах юристов, в школах, в органах местной администрации, в церкви и в прессе, в музыкальной и театральной жизни, среди спортсменов, в профсоюзах сопротивление было более сильным. Оно вошло в обыденную жизнь. Скоро стало ясно, что когда в борьбу вложена вся душа и ум, когда есть готовность к жертвам, борьбу можно довести до победного конца. Немцы были беспомощны перед лицом серьезного сопротивления. Почти во всех сферах общественной жизни борьба велась открыто. И именно тогда результаты были наилучшими. Ничто не пробуждает такого энтузиазма, как бесстрашное и открытое сопротивление учителей и священнослужителей. И это, конечно, лучшие свидетельства нашей борьбы против немцев.

Иногда мы чувствовали, что нужно работать тайно: например при распространении информации, при оказании помощи нашим товарищам по борьбе и их родным. Я уверен, что даже здесь мы достигли бы лучших результатов, если бы сопротивление было открытым. Таким образом в борьбу вступил бы более широкий круг...

Но, очевидно, что в некоторых случаях конспиративные формы борьбы были просто необходимы. Когда нужно было спасать преследуемых, например евреев, вывозить их в безопасное место, невозможно представить, как организация могла бы действовать открыто. На карту были поставлены благополучие и жизнь других людей.

 

Саботаж

 

Саботаж в его активной форме, например в виде разрушения заводов и мастерских, нужно рассматривать как часть вооруженной борьбы. В Норвегии она получила достаточно широкое распространение. Мы, пацифисты, не чувствуем себя особенно удобно, участвуя в этой форме борьбы. Мы старались выбирать такие формы саботажа на заводах и в способах управления, которые бы препятствовали военным целям немцев и их попыткам эксплуатировать нас... Саботаж — это, в принципе, вспомогательное оружие. Если кто-либо не может выступить открыто или обстоятельства этого не позволяют, саботаж для таких людей своего рода выход.

 

289

 

Наше отношение к немцам

 

Наше отношение к немцам определяется, с одной стороны, ненавистью к их жестокости и бесчеловечности по отношению к нам и к другим людям, ненавистью ко всей их политической и идеологической системе. С другой стороны, наше отношение определяется тем, что у нас нет права всю ответственность за действия во имя системы возлагать на отдельных немцев как индивидов. Мы знаем, что многие немцы виновны в самых тяжких преступлениях. Они должны быть наказаны таким способом, который будет наилучшим для нас и для здоровья нашего общества. Но для всех мыслящих людей в Норвегии очевидно, что были тысячи немецких солдат, по-настоящему несогласных с нацистской системой, но чувствовавших себя бессильными в ее дьявольских тисках...

Обычно средний норвежец демонстрирует холодность и враждебность по отношению к немцу, которого он встречает. Это единственно доступный ему способ показать свою нелюбовь к системе, которую тот немец представляет. К сожалению, тот же норвежец часто только и ждет, чтобы выполнить приказ этого немца, что заканчивается помощью немцам в войне. Для меня лозунг был очевиден: больше дружелюбия к отдельному немцу и меньше повиновения ему и его режиму.

 

Lund Diderich. Resistance in Norway. Enfield,

1945. P. 1—7.

 

 

Часть II

 

ОТНОШЕНИЕ К ОРУЖИЮ МАССОВОГО УНИЧТОЖЕНИЯ

 

Вторая мировая война была самой разрушительной в истории человечества. Все предыдущие достижения в области вооружений были перекрыты изобретением нового оружия массового уничтожения, которое использовалось против мирного населения. Типичным примером таких методов войны были воздушные бомбардировки.

Всего за несколько лет до второй мировой войны во время гражданской войны в Испании бомбардировки мирного населения еще не стали привычным делом и рассматривались как пример фашистского варварства. Этот взгляд нашел отражение в картине Пабло Пикассо «Герника»⁴.

Всего несколько лет спустя и диктатуры, и демократии ввели воздушные налеты в ежедневную практику, посылая свои крылатые армады бомбить вражеские или оккупированные города,

 

290

 

бомбить до тех пор, пока от них оставались лишь руины и пожарища. Число убитых во второй мировой войне достигло ужасающей цифры — 60 млн. А сколько еще раненых, изувеченных, и большинство из них — гражданское население.

Сползание в бездну массового уничтожения было ускорено созданием и применением атомной бомбы. Все державы вели исследования в этой области. Но только англо-американские разработки — проект «Манхэттен» — увенчались успехом.

Хотя ученые, стоявшие у истоков этого проекта, рассматривали атомную бомбу как превентивное средство против атомного нападения нацистов, лидеры союзников без колебаний, без предупреждения применили это оружие против и так уже фактически побежденной Японии. Эта акция была поддержана подавляющим большинством граждан Америки, Великобритании, Канады и Франции, так как они верили, что эта бомбардировка приблизила конец войны.

Тем не менее факт первого применения атомного оружия вызвал и критическую реакцию. Она была достаточно острой, хотя критиков было поначалу и не так много. Абсолютные пацифисты осуждали воздушные бомбардировки городов⁵. Наверное, самым известным критиком тотальных бомбардировок во время войны была английская писательница Вера Бриттен (1893—1970). Потрясенная ужасами первой мировой войны, в которой она участвовала в качестве сестры милосердия, В.Бриттен приветствовала создание Лиги наций, а с 1936 г. она стала пацифисткой — членом Союза клятвы мира. Ее автобиография, ставшая бестселлером, «Завет для молодежи» (1933 г.) внесла огромный вклад в дело пропаганды мира. Ее критическая книга «Кровавая бойня бомбардировок» вызвала противоречивую общественную реакцию в США, где она распространялась в виде брошюр и статей. Английское издание, вышедшее под заголовком «Семя хаоса» (док. 5.6), было встречено заговором молчания.

Начали бить тревогу, предупреждая об опасности ядерного оружия ученые, принадлежавшие к узкому кругу посвященных в проект «Манхэттен». Датский физик Нильс Бор (1885—1962) попытался убедить руководителей Великобритании и США в необходимости заключить международное соглашение о предотвращении производства атомного оружия в послевоенный период. Группа ученых, работавших в Чикаго над проектом «Манхэттен», в июне 1945 года обратилась к правительству, предупреждая об опасности, которую представляет собой атомная бомба для дела мира. Этим обращением они попытались помешать применению атомной бомбы против Японии. И хотя все они исходили из моральных побуждений, в этом своем обращении (док. 5.7) они подчеркнули именно практические соображения⁶.

 

291

 

№ 5.7

Из доклада американских ученых-атомщиков

министру обороны США

(1945 г.)

 

...Ученые, работающие над этим проектом, не берутся авторитетно судить о проблемах национальной и международной политики. Однако в силу сложившихся обстоятельств в последние пять лет этой небольшой группе стало известно о страшной опасности, угрожающей нашей стране, а также будущему других народов. Человечество еще не знает об этом...

В прошлом ученые всегда находили способы защиты от новых видов оружия агрессии, создаваемых прогрессом. Но против разрушительной силы ядерного оружия такого эффективного средства защиты нет. Помочь может только мировая политическая организация...

Ядерные разработки не только укрепляют техническую и военную мощь США, но и создают серьезнейшие политические и экономические проблемы в будущем...

Атомная бомба не сможет долго оставаться «секретным оружием»... Научные факты, положенные в основу ее создания, известны ученым других стран и если не будет установлен эффективный международный контроль над ядерными зарядами, сразу же, как только мир узнает о существовании такой бомбы, неизбежно начнется гонка ядерных вооружений... И в войне, к которой такая гонка вооружений вполне может привести, Соединенные Штаты не будут в более выгодном положении по сравнению с другими странами. Население и промышленность в Америке сконцентрированы в относительно небольшом количестве центральных районов в то время, как в других странах они рассредоточены по всей территории.

Мы считаем, принимая во внимание все выше сказанное, что вышеприведенные соображения дают основание сделать вывод, что использование ядерного оружия против Японии без предварительного предупреждения нецелесообразно. Если США первыми применят на практике это новое оружие массового поражения невиданной силы, они потеряют общественную поддержку во всем мире, возглавят гонку вооружений и сделают проблематичным подписание какого-либо международного соглашения по контролю над вооружением в будущем.

США смогли бы создать более выгодные условия для подписания такого соглашения, просто продемонстрировав ядерную бомбу в специально выбранной необитаемой зоне.

 

The Atomic Age / Ed. Morton Grodzins, Eugene

Rabinovitch. N.Y., 1963. P. 19—20, 26—27.

 

295

 

№ 5.8

Из петиции Л.Сцилларда президенту США

об атомной бомбе

 

Открытия, о которых народ США еще не подозревает, в скором будущем могут оказать огромное влияние на благополучие страны. Высвобождение энергии атома дает военным в руки такое оружие, как атомная бомба.

В ваших руках, как Главнокомандующего, право решить использовать или не использовать такие бомбы на данном этапе войны с Японией.

Мы, ниже подписавшиеся ученые, уже длительное время работаем в области ядерной энергии. До сегодняшнего дня мы боялись, что на США будет совершено ядерное нападение, а единственным способом защиты для нас будет ответный ядерный удар. Но теперь, когда Германия повержена, а ядерная угроза отведена, мы чувствуем, что обязаны сказать нижеследующее:

Войну необходимо как можно быстрее довести до победного конца. Конечно же, ядерная бомбардировка может оказаться очень эффективным средством. Однако мы считаем, что нападение на Японию не может быть оправдано, по крайней мере, если условия, которым придется подчиниться Японии после войны, не будут обнародованы заранее и Японии не будет предоставлена возможность капитулировать.

Если же после того, как японский народ публично заверят, что он сможет жить мирной жизнью на своей земле, Япония все же откажется сдаться, то наш народ может оказаться вынужденным при определенных условиях прибегнуть к такому средству, как атомная бомба. Однако нельзя делать такой шаг, предварительно серьезно не оценив всю моральную ответственность, которую мы на себя берем.

Разработки в области энергии атома дали миру новое средство разрушения. Имеющиеся у нас бомбы — это только первый шаг в этом направлении. А будущие исследования в этом направлении дадут нам средство практически неограниченной разрушительной силы, поэтому нации, создавшей прецедент использования этих недавно высвобожденных сил природы, придется нести ответственность за то, что человечество перешагнет порог эры разрушений в немыслимых масштабах.

Если после этой войны мир позволит соперничающим державам бесконтрольно владеть этим новым средством разрушения, американские города, так же как и города в других странах, будут постоянно жить под угрозой внезапного уничтожения. Возможно, придется мобилизовать все духовные и материальные ресурсы Соединенных Штатов, чтобы предотвратить такой ход событий. И именно на США возлагается эта задача — благодаря их лидирующему положению в области ядерных разработок. Но это лидерство, кроме дополнительной материальной мощи, воз-

 

296

 

лагает на США и обязанность быть сдержанными. И если мы когда-нибудь нарушим этот долг, то многое потеряем в глазах мира, да и в собственных глазах тоже. И нам будет значительно труднее вернуть доверие, снова поставив под контроль выпущенные на волю силы разрушения.

В связи со всем вышесказанным мы, нижеподписавшиеся, с уважением просим: Первое. Вы, как Главнокомандующий, должны использовать свои полномочия, чтобы США не прибегали к ядерной бомбардировке до того, пока не будут обнародованы детальные условия капитуляции Японии и та, ознакомившись с ними, все же откажется сложить оружие. Второе. Вы должны решать, прибегать или нет к применению ядерного оружия в такой ситуации, только с учетом соображений, высказанных в этой петиции, а также других моральных обязательств.

 

[Folder] Fol. «201 (Szilard, Leo)», Manhattan

Engineering District records, National Archives,

and Box 70, Robert Oppenheimer papers,

library of Congress, Washington, D.C.

 

 

№ 5.9

Из статьи Н. Казинса «Что-то устарело в нас»

(1945 г.)

 

Все ликование в мире по поводу окончательной победы омрачено страхом. Это первобытный страх. Страх перед неизвестностью. Страх перед силами, которые человек не может ни контролировать, ни понимать. Этот страх стар как мир. Это страх перед пропастью иррациональности в его классической форме. Но за одну ночь он вдруг усилился, разросся до невероятных размеров, выплеснулся из подсознания на поверхность, затопив наш разум первобытными ощущениями. Вот так неуверенно человечество входит в новый век атомной энергии. Оно так же не готово принять его возможное благословение, как не готово оно и к встрече с его опасностями...

6 августа 1945 г. была открыта новая эра. Когда в тот день парашют с небольшим предметом медленно спускался на землю Японии, в агонии умирал старый век истории человечества и рождался новый. Нет необходимости говорить, какое всепроникающее влияние этот новый век окажет на все сферы жизни человечества: от машин и до этики, от физики до философии, от политики до поэзии. В целом этот эффект можно назвать "эффектом старения". Он подействовал и на нас всех, детей этой земли...

В самом примитивном смысле война есть проявление духа соперничества в человеке. Подобно всем живым существам в природе человеку приходилось бороться за существование. Но,

 

297

 

победив в этой борьбе с животными, он начал поход против себе подобных...

Ну и что из того, что война не является естественным состоянием человека, если человек в выражении своей природы остается злобным, стремящимся к превосходству животным? Эффект тот же самый, а результат опыта может быть один — полное уничтожение человечества.

Если эти аргументы верны, то современный человек сам себя превратил в анахронизм, который с каждой минутой все больше не вписывается в современность. Он приветствовал изменения во всем, кроме себя самого. Он перепрыгнул через столетья и создал новый мир, чтобы жить в нем. Но он ничего или слишком мало знает о своей роли в этом мире. Вокруг него зияют сплошные пропасти: между революционной наукой и эволюционной антропологией, между космической глупостью и человеческой мудростью, между интеллектом и совестью...

Если бы у человека было время, он естественным путем преодолел бы эти пропасти. Но своей же рукой он уничтожает даже время. Коммуникации. Транспорт. Война уже больше не оставляет времени на размышления. Решения и их выполнение должны в современном мире осуществляться практически одновременно. Поэтому, если человечество хочет преодолеть эти пропасти, оно должно это сделать незамедлительно...

Человек оказывается в положении, когда он должен принять решение в кризисной ситуации. Главный тест, который ему придется пройти, не столько способность измениться, сколько его желание перемен. Его способность меняться не подлежит сомнению. Ибо в мире не существует более гибкого и легко адаптирующегося к любой ситуации существа. Мы были свидетелями миграций из одних экстремальных климатических условий в другие. Мы видим, как человек, вышедший из отсталого общества, становился членом самых прогрессивных групп... Если только задействован инстинкт выживания, то выполнено главное условие готовности к переменам...

Первую поправку, или мутацию, которую необходимо внести, — это в его дикий дух соперничества. В доатомный век такие импульсы были естественными и оправданными, хотя часто и приводили к войне. Появление человека прагматика, озабоченного лишь тем, чтобы взять себе побольше, имело свои причины. С библейских времен и до наших дней не было ни одного периода в истории, когда где-нибудь люди не испытывали бы голода и прочих экономических трудностей.

Это только одна сторона медали, конечно. Ибо опасно толковать всю историю только с точки зрения экономики. Политика, религия, политика силы ради силы, зависть, амбиции, стремление к завоеванию, страсть к реформам — все это составляющие уравнения войны и истории. И все же экономи-

 

298

 

ческий фактор, даже если он не был основным, присутствовал всегда...

И все это изменилось или может измениться с приходом нового века. Он уже настолько близок, что человек, если он захочет, сможет рафинировать свой импульс соперничества. От человека соперничающего сделать шаг к человеку сотрудничающему. В конце концов он открыл уже достаточно секретов Земли, чтобы обеспечить все свои нужды в мировом масштабе. Энергии и ресурсов хватит на всех.

Между тем человек старается мобилизовать все свои научные и интеллектуальные силы на дело войны и при этом отказывается предпринять те же усилия на благо жизни...

Самое важное мы оставили на конец... Это — трансформация человека — гражданина отдельной страны в человека — гражданина мира. Он уже стал мировым воином. Еще один шаг — хотя и трудный — и миром будет править мировая совесть. Это не пустой идеализм.

Это просто крайняя необходимость. Это непосредственно, напрямую связано с вопросом его выживания. Человеку придется признать эту горькую истину: в атомный век самым устаревшим институтом является национальное независимое государство. Даже в век старомодных ракет, закончившийся 6 августа 1945 г., национальный суверенитет уже был аномалией, пережитком племенных инстинктов. И если тогда уже он был аномалией, то теперь он стал квинтэссенцией аномалии.

Мир географически един. И это не только одна из основных черт мирового правительства, но и одна из основных причин для его создания. Ведь общая судьба не такой уж малый повод для создания сообщества.

Откиньте все остальные аргументы в пользу настоящего мирового правительства — экономические, идеологические, социологические, гуманитарные, какими бы важными они ни были. Примите во внимание только одну постоянно растущую проблему — контроль над атомом, чтобы самая маленькая частица не разрушила все целое... Во всей истории нет ни одного примера, когда новое оружие оставалось в исключительном владении одной державы или даже нескольких. Рано или поздно их основной принцип действия становится широкоизвестным или изобретается что-то сходное. Очень скоро ядерная бомба станет такой же обыденной, как и реактивный самолет, баллистическая ракета, радар или огнемет.

С другой стороны, мы не можем пускать дело на самотек. Уже сейчас стало распространяться привлекательное, но опасное мнение, что так как последствия использования ядерной бомбы столь ужасны и страх перед возмездием столь велик, мы с вами были свидетелями последней крупной войны на Земле... Нисколько не исключая войну из жизни человека, ядерная бомба сама по себе становится источником войны. При отсут-

 

299

 

ствии мирового контроля со стороны мирового правительства она будет порождать всеобщий страх и подозрения. Народы будут постоянно опасаться, что кто-то может ради выполнения каких-то своих планов и амбиций рискнуть нанести такой удар, за которым последует забвение...

Нет необходимости снова обсуждать причины, указывающие на преимущества создания мирового правительства. Нет необходимости снова говорить о трудностях на пути к такому правительству. И нет необходимости спрашивать, сможем ли мы без него обойтись. Все остальные соображения становятся или второстепенными или несущественными.

Утешительно было бы ограничиться констатацией того, что в течение нескольких поколений мир мог бы превратиться в мир с одним правительством. Но фактор времени неумолим. У нас больше нет в запасе даже 15—20 лет. То, что должно быть сделано, должно быть сделано немедленно, незамедлительно...

Столкнувшись с этой проблемой, человек не должен страшиться огромного количества различий, которые надо будет сгладить внутри мировой структуры...

Главный вопрос состоит не в том, насколько большое препятствие эти различия представляют на пути к созданию единой мировой структуры, будет ли лучше человеку сгладить такие различия внутри структуры мирового правительства или без нее.

Более того, человек должен решить, что важнее — различия или сходства. Если он выберет первое, то окажется на пути уничтожения и различий и, как это ни парадоксально, себя самого. Если он выберет второе, то этим он докажет свое желание нести ответственность — что есть признак зрелости и сознания...

Действительно, делая этот прыжок к мировому правительству, человечество сильно рискует. Оно не просто должно создать первый всемирный институт, но и следить, чтобы эта власть использовалась мудро. Всемирный институт должен влиться в систему свободных институтов и продвинуть ее вперед. Эта задача не менее трудна, чем задача непосредственно создания самого института. Ибо история показывает, что между идеалом института и между тем, какие формы он приобретает, существует огромное несоответствие...

Перед нами двоякая задача: добиться создания всемирного правительства и сделать так, чтобы оно стало совершенным. Трудная задача, возможно самая трудная за около 50-тысячелетнюю историю человека. Он, человек, сам поставил себя в такие условия, когда выполнение этой задачи стало просто необходимо.

 

Saturday Review of Literature. 1945. 18 August.

N 28. P. 5—9.

 

300

 

№ 5.21

Из книги Л. Блюма «Для всего человечества»

(1943 г.)

 

Нетрудно будет убедить народы мира, что мир может быть построен только на трех китах: политическая демократия, социальная демократия и международный порядок. Мы можем с математической точностью заявить, что цель эта близка: залогом тому уничтожение тоталитарных диктатур и руководство процессом создания нового общества со стороны двух величайших демократий мира. На всей планете трудящиеся осознают, что они — на гребне волны.

 

325

 

Но именно в этом и заключается трудность. Будут ли люди достойны своей судьбы? Смогут ли они сыграть ту роль, что отвела им история? Поймут ли они, и сможем ли мы им объяснить, что, для того чтобы оказаться у власти в подлинном смысле слова, им понадобится не только сила, которая проистекает из того, что их интересы — в гармонии с природой, с направлением экономического развития. Им потребуется сила, вытекающая из чувства достоинства и морального превосходства? Чтобы власть трудящихся консолидировалась и оправдала себя перед историей, она должна отвечать императиву совести, не только эмоции и разума. У каждого честного человека реакция на новое качество общества должна быть не только: «Так должно быть» но и: «Это правильно, это хорошо, это замечательно...» Демократия всегда подразумевает свободу действий, a, следовательно, и наличие политического конфликта. Но из этого не следует, что не существует правил для их разрешения, что нет никаких ограничений, что цель оправдывает средства. И это верно в отношении партий, социальных групп, прессы и отдельной личности. Никакие выгоды и блага, никакие соображения необходимости не могут оправдать ложь, клевету, нечестность, насилие, нарушение обещаний и своего слова.

Когда мы выходим на международный уровень, этот аргумент становится еще сильнее, ибо в основе международного порядка должна лежать вера в нерушимость и святость договоров. Если же такой основы нет, то это означает, что такой порядок построен на песке и обязательно рухнет. Нет сомнения, что договоры в международной сфере будут нарушаться, так как наше общество еще не изжило преступность. Но важно, чтобы пострадавшая нация могла бы рассчитывать на поддержку других против обидчика. Иными словами, мораль должна оставаться законом, а нарушение — исключением. Более того, на каждом уровне жизни коллектива подчинение личных интересов интересам сообщества должно быть признано как важнейшее обязательство...

Трудность в том, как заставить выполнять политические и социальные группы то, чего мы требуем от индивидов: добровольного подчинения общим и постоянным интересам человечества... отказа от соперничества и требований, вытекающих и различия сиюминутных интересов, естественного подчинения высшей воле, высшим законам естества... Это то, что Сократ и Платон считали мудростью, а христианские мыслители типа Паскаля — смирением. Но смирение такого рода должно стать источником силы, и человек должен им гордиться. В прошлом люди считали, что смирение подразумевает веру и покорность. Сегодня мы должны позаботиться о том, чтобы оно означало веру и действие.

 

Blum Leon. For All Mankind. N.Y., 1946. P. 173—176.

 

326

 

 

(Чэтфилд, Чарлз ред.)

М., «Наука» 1993.

 

Ведущие редакторы:

 

К.М.Андерсон, С.Е.Купер, В.И.Уколова,

Л.С.Уиттнер, А.М.Филитов, К.Финк

 

 

Редакторы:

 

В.И.Исаева, Т.И.Телюкова, В.М.Хайцман,

Н.А.Чаплыгина, А.В.Чудинов, Я.Н.Щапов

 

 

Консультанты:

 

Д.Джоунс, Н.С.Иванов, Е.А.Нечаева,

Д.Пэттерсон, С.Хаксли, У.Хейн, К.Холль,

Д.У.Чэмберс, У.Эджертон