В. И. Корнев

Проблема ненасилия

в восточных религиозных традициях

Вопрос о причинах насилия и проблема ненасилия в религиозных традициях, очевидно, базируются в первую очередь на религиозных мировоззренческих посылках, выводимых из представлений о первоначалах бытия: Бог-творец — в христианстве и исламе, Вселенская жертва — в буддизме и индуизме. В отличие от других религий, в христианстве, точнее, в еврейской Библии, Пятикнижии, закон дан самим Богом и согласно этому закону регулируются не только обязанности евреев пи отношению к Богу, но и нравственная, социальная и религиозная жизнь народа Божия, причем большинство религиозных предписаний излагается в повелительной форме. Поэтому Пятикнижие, излагающее историю первоначальных отношений Бога с миром, является законом религии Израиля, нарушение которого карается самим Богом. Закон же был дан, чтобы хранить обетования, являясь детоводителем ко Христу, в котором эти обетования исполняются. Поскольку Христос пришел не нарушить закон, а исполнить, то христианин уже не находится под руководст-

вом детоводителя, он освобожден от соблюдения обрядового закона Моисея, но не освобожден от необходимости следовать его нравственному и религиозному учению. Тем самым Новый завет не противополагается Ветхому, а продолжает его. Если насилие органически присуще организованному Богом бытию, то оно, по существу, ничем не ограничено при хаотическом состоянии мира, подверженного воздействию демонических сил зла, противящихся созидательным деяниям Бога. Поэтому Создатель временно допускает «поврежденность» тварного бытия и порабощение его силами тления. «И как они (служившие твари вместо творца) не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму — делать непотребство. Так что они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям; безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы. Они знают праведный суд Божий, что делающие такие дела достойны смерти; однако не только их делают, но и делающих одобряют» (Рим I, 28—32). И только страшный суд покончит с Сатаной и его последователями, тогда наступит царство добра и ненасилия.

Иначе ставится проблема зла и добра, насилия и ненасилия в религиях, возникших из представлений о Вселенской жертве как первопричине бытия, к которым относятся индуизм и буддизм. Этическая сущность индуиз-

ма как религии кастового общества наиболее эмоционально изложена в тексте Бхагавадгиты, особенно в сцене беседы Арджуны с Кришной. Герой Арджуна ожидает в своей колеснице начала битвы. В рядах вражеского поиска — его старые друзья, родственники и учителя, люди, которых он знал и любил всю свою жизнь. И хотя он убежден в справедливости своего дела, он начинает падать духом и чувствует, что не может сражаться с теми, кто ему так дорог. Он обращается за советом к Кришне, выполняющему роль колесничего. Кришна, симпатизирующий Арджуне, объясняет ему:

Нет ничего в трех мирах,

Что Я должен сделать, Партха,

Нет цели, которой бы Я не достиг,

И все же Я дела совершаю.

Если бы Я не совершал

Непрестанно действий,

Моим бы путем

Пошли все люди, Партха.

Исчезли бы эти миры,

Если бы дел не совершал Я:

Я стал бы причиной смешенья,

Все существа погубил бы.

Как поступают невежды,

Привязавшись к делу,

Так, непривязанно, знающий

Путь совершает дела

Для целокупности мира.

Мне все дела посвятив,

Будь высшему Атману предан

От самости, от вожделений свободный,

Сражайся, отбросив сомнения.

Свой долг, хоть и несовершенный,

Лучше хорошо исполненного, но чужого.

Лучше смерть в своей дхарме:

Чужая дхарма опасна¹.

Кришна советует Арджуне не задумываться и не искать ответа на моральный вопрос, должен он сражаться или нет, поскольку в действительности Арджуна не имеет выбора и попусту тратит время, давая волю своему самомнению мечтать о свободе выбора, ибо природа (пракрити) все равно подчинит его волю независимо от того, будет он размышлять или нет. Обусловленная подчиненность власти природы, перед которой любое существо бессильно, является главным лейтмотивом Бхагавадгиты: никто не может ни на мгновение оставаться без деяния (умственного, физического, состояние покоя также является деянием), так как каждый находится под кармическим воздействием импульсов, рожденных природой. Власть природы настолько доминантна и велика, что даже мудрец (джянаван) поступает в соответствии со своей собственной природой (пракрити). Все существа следуют их собственной природе. Собственное истинное бытие не противопоставляется ложному бытию, ибо любое бытие

—————

¹ См.: Б э ш е м А. Чудо, которым была Индия. М., 1977, с. 369.

исключает добро и зло, просто любое бытие находится в полной зависимости от пракрити, импульсы которой превыше всего и имманентны Высшему существу, независимо от того, в каком образе оно выступает (Брахма, Вишну, Кришна и т. д.), то есть любое Высшее существо лишь часть пракрити, поэтому его внутренний импульс, тождественный пракрити, обозначается как свабхава. Таким образом, выстраивается как бы иерархическая модель: необозримое статичное первоначало, из которого проявляются динамичные импульсы Вселенской жертвы (пракрити), в свою очередь проявляющиеся в том или ином бытии Высшего существа как свабхава, части которой предопределяют судьбы народов, общин, каст, индивидуумов, формируя их дхарму. Один из важнейших аргументов Кришны, предписывавший Арджуне необходимость сражаться, заключается в том, что «его враги уже убиты Богом до сражения», поэтому Арджуна не несет моральной ответственности за их смерть, ибо «он только инструмент деяний Высшего существа». «Существа возникают в непроявленном (авьякта), затем они проявляются и снова погружаются в непроявленное. Так о чем беспокоиться?» (Бхагавадгита, XI, 33, II, 28). Главное для человека — это действие, а не результат; следование своей дхарме (внутреннему голосу), а не размышления. Отвечая на вопрос о причинах роста насилия в Индии, М. К. Ганди писал: «Я должен признаться в своем банкротстве, а не в банкротстве ненасилия. Я уже говорил, что ненасилие, которое осуществлялось в течение последних тридцати лет, было ненасилием

слабого... У Индии нет опыта в применении ненасилия сильного. Не имеет смысла без конца повторять, что ненасилие сильного — могущественная сила в мире. Истина требует постоянных и широкого масштаба подтверждений. Это я и пытаюся делать своими силами. Но если всех моих сил слишком мало? Может быть, я живу иллюзиями? Почему мне надо звать людей, чтобы они следовали за мной в моих бесплодных исканиях? Это уместные вопросы. Ответ мой совсем прост. Я никогда не прошу следовать за мной. Каждый должен следовать своему внутреннему голосу. Если же кто-то не слышит его, ему или ей следует делать то лучшее, на что они способны. Ни в коем случае им не следует слепо подражать другим». По мнению М. Ганди, высококультурное общество — это общество, основанное на истине и ненасилии, которые невозможны без живой веры в Бога. «Жизнь не будет как пирамида с вершиной, поддерживаемой основанием, — пишет М. Ганди, — она будет океаном, а в центре его будет индивид, всегда готовый погибнуть ради деревни, которая в свою очередь готова погибнуть ради группы деревень. И наконец, целое станет единой жизнью, состоящей из жизней индивидов, которые никогда не станут агрессивными из самонадеянности, а будут смиренными частицами, разделяющими величие той океанской сферы (то есть пракрити или свабхава. — В. К.), составными частями которой они являются»².

—————

¹ Г а н д и М. К. Моя жизнь. М., 1969, с. 568—569.

² Там же, с. 548.

Следует отметить, что разделение проблем зла и добра, насилия и ненасилия и т. д. возможно лишь с позиций христианства и сложившихся на его основе методологий, в том числе гегелевской и марксистской, в которых эти понятия поляризуются и противопоставляются друг другу. В индийской и китайской традициях нет таких абсолютно поляризованных понятий, как Бог и Сатана, наоборот, утверждается, что каждому явлению имманентно присуще и зло и добро, которые проявляются в том или ином соотношении в зависимости от обстоятельств. Однозначно сказать, как решается проблема ненасилия, например в буддизме, не представляется возможным, так как эта проблема раскрывается по-разному и в вертикальном плане рассмотрения уровней сознания, и в горизонтальном плане культовых, социальных и политических отношений. Для иллюстрации вышесказанного рассмотрим буддийскую концепцию власти, которая бытует, в частности, в странах южного буддизма в виде различных теорий «всемирного правителя (чакравартин)», «истинного правителя (дхармараджа), «бодхисатвы», «будды грядущего Майтрел» и т. д. Буддийская концепция власти, несмотря на то что в ней множество мифологических и мистических элементов, рациональна по своему содержанию и может быть условно разделена на четыре части.

Первая часть посвящена рассказу о происхождении людей, вторая часть метафизически объясняет причины эволюции общества от дикого состояния до упорядоченного и обратный ход эволюции, третья часть раскры-

вает роль и функции «всемирного правителя», ведущего общество к прогрессу, в четвертой части описываются достоинства, которые делают монарха «истинным правителем», «бодхисатвой», «буддой грядущего». Отбор положений, деталей, иллюстративного материала ограничен текстами палийского канона, трактатом Милиндапаньха и эдиктом царя Ашоки, и чем строже этот отбор, тем истиннее считается концепция власти, которая на протяжении почти двух тысячелетий все время усложнялась, детализировалась. В наше время эта концепция по-прежнему обосновывается только каноническими положениями и широко используется в идеологической сфере. Схема этой концепции, которая имеет множество вариаций в каждой стране, у последователей тхеравады, одинаковая, как и метафизический метод ее описания. В учении буддизма просто констатируется, что существует множество миров, каждый мир состоит из Земли, Солнца и Луны. Эти миры взаимно влияют друг на друга и эволюционируют. Эволюция циклична, осуществляется по замкнутому кругу: от упадка к подъему жизни, от подъема к упадку. Конечный упадок — все живое сжигается огнем, затем из огня постепенно возникает твердое, жидкое, газообразное, постепенно образуются формы жизни, сначала невидимые, затем прозрачные, наконец, материальные. Одной из форм жизни являются люди, сначала у них нет органов осязания, затем эти органы появляются, в связи с появлением органов чувств возникают желания, в результате люди вступают в отношения друг с другом и образуется общество. Люди начинают зани-

маться сельским хозяйством, разведением скота. Они становятся все сильнее и плотоядное, у них появляется разделение на мужчин и женщин. Сначала они ведут натуральный образ жизни, живут коммунами, и у них все общее. Каждый доволен тем, что удовлетворяет свои естественные потребности. Однако некоторые мужчины и женщины предаются сексуальным удовольствиям, что ведет к развитию у них страсти и вожделений. Этих аморальных людей изгоняют из общины, они строят хижины, чтобы скрыть свои любовные утехи, но не уходят из коммуны, ибо желают пользоваться долей общего имущества и продовольствия. Затем появляются жадные люди, которые стараются присвоить себе больше других. По мере усиления страсти, желаний, аморальности, жадности начинают снижаться урожай риса, качество его ухудшается. Тогда люди начинают делить рисовые поля между собой и считать их личным имуществом. Сооружаются ограды и заборы. Появляются воры. Их надо наказывать. Наказания ведут к возникновению лжи и лицемерия.

Страсть обладания становится все сильнее, начинаются конфликты, драки, войны, возрастает беспорядок. Такое положение вынуждает людей собраться вместе, чтобы обсудить, что делать, каким образом восстановить порядок. Они соглашаются, что самый достойный и справедливый среди них должен стать правителем (махасамата). Он обязан защищать своих подданных, творить суд над недостойными, поддерживать мир и порядок в обществе. В свою очередь люди должны обеспечивать его рисом и всем необходимым. Но правитель,

не знающий истинного учения (Дхаммы), не в силах создать условия для общественного процветания. Вновь появляются бедные, нищета толкает людей на воровство и незаконные дела. Правитель вынужден строить тюрьмы для воров и наказывать их. Эти меры породили бандитов, которые стали убивать людей, чтобы избавиться от свидетелей. Правитель создал суд для наказания воров и убийц. Из-за страха перед наказанием преступники стали лгать, чтобы защитить себя от наказания. Ложь породила другие отрицательные социальные явления, особенно такие, как клевета и злословие (песуньня), которые вели к умственной, моральной и физической деградации человечества. Красивые люди становились уродливыми, женщины начинают избегать их, в результате появилась зависть к тем, кто имел красивых жен. Прелюбодеяние и сексуальные извращения стали обычным делом. Возникли грубые оскорбительные ссоры, праздная болтовня, падение моральных устоев. Общество начинает деградировать, получают распространение три недостойных качества: аморальная похоть (адхамма-рага), извращенные желания (зисаса-лобха) и извращенные представления (мичадхамма) — до такой степени, что они заглушили сыновние и религиозные чувства, уважение к старшим. Мораль и нравственность были забыты, начались войны между людьми, и общество было разрушено. Люди, впавшие в состояние варварства и дикости, стали жить в пещерах. Тогда немногие, сохранившие моральный облик, призвали людей к благоразумию. Эти немногие «люди религиозной жизни» отказались от

безумных и опьяняющих удовольствий и начали нести воздержанную, скромную, спокойную жизнь, занимаясь самоусовершенствованием. Сподвижничество этих людей дало толчок новому возрождению общественного порядка до тех пор, пока вновь не подошло время выбирать правителя...

Нижеизложенная вторая часть концепции является суммированным пересказом многих канонических текстов. В конкретном тексте, например Чаккаваттисиханада, вторая часть концепции излагается следующим образом: «Так как бедные не в состоянии чего-либо приобрести, то нищета становится обычной, нищета порождает воровство, воровство порождает насилие, насилие разрушает жизнь, от постоянных убийств жизнь теряет привлекательность...

Так как бедные не в состоянии чего-либо приобрести, нищета становится обычной, нищета порождает воровство, воровство — насилие, насилие — убийства, убийства — ложь, ложь — злоумышленную речь, злоумышленная речь — прелюбодеяние, прелюбодеяние — оскорбительные и праздные разговоры, недостойные разговоры — жадность и недоброжелательство, жадность и недоброжелательство — ложные представления, ложные представления — кровосмешение, бессмысленную жадность и извращенную похоть, и это падение продолжается до тех пор, пока не будут утрачены сыновние и религиозные чувства и уважение к старейшине рода...

Затем наступает время, когда продолжительность жизни людей сокращается до десяти лет, девушки в пять лет считаются совер-

шеннолетними. Эти существа забывают, что такое топленое масло, сливочное масло, растительное масло, сахар, соль. Зерна кудруса станут лакомством. Как в наши дни лакомством считается рис и карри, так и зерна кудруса были лакомством для тех существ. Эти существа утрачивают представление о десяти моральных достоинствах, а вместо этого у них процветает десять аморальных установок, ни одного слова в защиту морали...

Эти существа потеряют уважение ко всему, они не останавливаются перед сексуальной связью с матерью, или сестрой матери, или золовкой, или женой учителя, или невесткой. Мир погружается в кровосмешение, подобно козам и овцам, птицам и свиньям, собакам и шакалам...

Среди этаких существ враждебное отношение друг к другу становится правилом, как и недоброжелательство, как и злоба, как и мысли об убийстве появляются у матери к ее ребенку, у ребенка — к матери, у отца — к детям, у детей — к отцу, у брата — к брату, у брата — к сестре, у сестры — к брату. Их чувства подобны спортсмену, стремящемуся к игре, которую видит.

И вот наступает семь дней, когда эти существа смотрят друг на друга, как дикие животные; они хватаются за оружие с мыслями «это дикое животное» и «то дикое животное» и начинают убивать друг друга.

Тогда у некоторых существ наступает отрезвление: «Зачем мы убиваем других?», «Зачем убивают нас?» Давайте найдем убежища в хижинах из травы, джунглях, дуплах деревьев, быстрых реках, горных источниках, питаясь

плодами джунглей. На это уходит семь дней, и по истечении седьмого дня они прекращают общаться с природой и возвращаются на прежнее местожительство. Встретившись, обнимаются, утешают друг друга: «Как прекрасно, что ты еще жив! Как я счастлив видеть тебя живым!»

Затем осеняет эти существа: «Мы потеряли семьи и знакомых из-за того, что шли недостойным путем. Давайте делать добро. А что мы можем сделать хорошего? Давайте воздерживаться от убийства». И они перестали убивать живых существ, и, следуя достойным путем, их облик стал улучшаться, а длительность жизни увеличиваться. Они жили до 10 лет, но их дети стали жить уже 20 лет.

Тогда осеняет людей: «Так как мы живем достойным образом, то и наша жизнь становится продолжительнее. Давайте совершать еще больше добрых поступков. Давайте воздерживаться от воровства, от прелюбодеяний, от лжи, от злословия, от оскорблений и праздных разговоров, от жадности, от недоброжелательства, от ложных взглядов, от трех вещей: кровосмешения, бессмысленной жадности и извращенных желаний; давайте возлюбим наших матерей и отцов, давайте будем благочестивы по отношению к святому человеку: будем уважать наших стариков; давайте следовать этим хорошим делам».

И стали они практиковать эти достоинства. В результате совершения добра продолжительность их жизни стала возрастать и физически облик улучшаться и дети их стали жить сорок лет... Эти люди были подвержены лишь трем болезням: желаниям, голоду и ста-

рению. И земля наполняется силой, начинается процветание, появляются деревни, города и столицы, расположенные близко друг от друга, на расстоянии перелета петуха».

Лейтмотив вышеприведенной части поучения в том, что понятие добра есть результат жизненного опыта и только путем страдания люди могут прийти к добру. Но и постижение результатов добра не выводит людей из круга страданий, ибо имеются бедные... нищета... воровство и т. д. И этот бесконечный и замкнутый цикл эволюции общества продолжается до тех пор, пока правитель (махасамата) не уверует в учение Будды. Приняв это учение, он становится истинным правителем (дхаммараджа), то есть царем Дхаммы.

Кто такой чаккаваттин, то есть монарх, приводящий в движение колесо Дхаммы, объясняется, в частности, в тайском трактате «Трай пхумикатха». «"Но что, отец, — спрашивает наследник короля, — является благородным долгом монарха, колесо вращающего?" "Это, дорогой сын, что ты учишься славить Дхамму, уважать и почитать ее, оказываешь ей внимание, почитаешь ее, становишься сам дхамма-носителем, символом Дхаммы, признаешь ее своим господином, должен уметь правильно видеть, охранять и защищать свой народ, армию, дворян, вассалов, брахманов и домовладельцев, жителей города и страны, религию, животных, птиц. Во всем государстве не должно совершаться зло. И если в твоей стране есть бедный, дай ему богатства... И когда, дорогой сын, в твоем государстве люди... будут приходить к тебе, интересуясь, что есть добро и что есть зло, что есть преступление

и какие действия создают благо и горе, ты должен выслушать их, предохранить от зла и уговорить их делать только добро. Это, дорогой сын, есть благородный долг чаккаваттина"». Далее история повествует о том, что юный монарх, унаследовав трон, строго соблюдал отцовские наставления и однажды обнаружил на верхней террасе дворца небесное колесо, которое покатилось сначала к востоку, а затем в другие части света. Монарх следовал за ним с армией, и где колесо задерживалось, там останавливался и король. Все его враги, видя это, приходили к нему как к повелителю вселенной и просили учить их Дхамме. Монарх объяснял им, что они должны воздерживаться от убийства, воровства, лжи, прелюбодеяний и опьяняющих напитков...

Чаккаваттин, его действия, природа и вид колеса Дхаммы описываются в Маха-Судассана-сутте. В частности, в ней говорится, что божественное колесо (чакка ратана) поднимается из восточного океана и плывет по небу подобно второй луне. Буддхагхоши разъясняет, что чакка ратана следует по небу на малой высоте, почти касаясь верхушек деревьев, и те, кто сопровождает чакка ратана, летя по воздуху, могут наслаждаться фруктами, цветами и нежной листвой. Чакка ратана движется не высоко, не низко, и люди на земле указывают на этот диск и его свиту и говорят: «Вон царь, а вон его министр, а тот — его главнокомандующий!» (Сумангалавиласини, ч. II, с. 617).

Но основным для буддийской концепции чаккаваттина являются не символы, утверждающие магические атрибуты правителя, а идея накопления религиозных заслуг, что позволя-

ет идеологам буддизма — тхеравады — оперировать этой концепцией и в наши дни. Монарх — это махасамата (избранник народа), он господин земли, богатств, он же раджа, то есть приятный многим; если он еще следует Дхамме, то он дхаммараджа; обладая атрибутами власти и чакка ратана, он чаккаваттин, но во многих текстах канона подчеркивается, что он избирается правителем в первую очередь за то, что накопил наибольшее число достойных поступков в предыдущих жизнях. Например, в беседе с королем Пасенада Будда указал ему, что, если бы Пасенада не накопил религиозных достоинств, «он бы никогда не смог возродиться королем» Косала (Самьютта-никая). Для дальнейшего улучшения своей кармы правитель должен соблюдать восемь установок, перечисленных в Дигха-никае (I, 137, § 13): верить в Дхамму; держать дворец открытым для всех; помогать и почитать шраманов и брахманов; выслушивать бедных и странников, нищих и просителей и одарять их богатствами; быть образованным, мудрым, сдержанным, справедливым, способным вникать в дела прошлого, настоящего и будущего. Особенно приветствуется следование закону благочестия и сострадания, культивирование достоинств Брахмы, перечисляемых в Суттанипате (с. 149—151): метта, каруна, мудита, ахимса и др. Только будучи наделенным такими достоинствами, монарх способен спасти от страданий все живые существа, улучшить их благосостояние и сделать счастливыми (хита, сукха). При наличии этих достоинств монарх вправе именоваться «бодхисаттвой» и, более того, «буддой грядущего Майтрел».

Согласно буддийской концепции власти, царь не только правитель, но и посредник и регулятор социального порядка. Если он несправедлив, он приносит несчастье своим подданным. Монарх, который не следует Дхамме и не соблюдает высшие нравственные нормы, ведет страну к разорению. В этом случае он теряет право на власть, и народ вправе свергнуть его или убить (Маджджхима-никая, т. II, с. 88).

Буддийская концепция не имеет завершенной формы, ибо ее композиция позволяет вводить бесчисленное число морально-нравственных поучений, включая поучение о морали, медитации, мудрости, долге и обязанностях монарха». Эта концепция ставит под вопрос законность власти, утверждает фактическую зависимость власти от морально-нравственных законов, а юридически ставит эту власть под контроль сангхи как хранителя и толкователя морально-нравственных законов (Дхаммы). Поэтому на практике правители буддийских стран совмещали две концепции: индийскую и буддийскую; первая служила для сакрализации царской власти, вторая — для ее прославления и оправдания перед будущими поколениями.

Проблемы мира и войны не были актуальными для идеологов буддизма до 50-х гг. XX в. Лишь с появлением термоядерного оружия и других средств массового уничтожения и вследствие этого перспективы гибели человечества в случае третьей мировой войны эти вопросы стали объектом острой дискуссии, оказывающей заметное, возможно решающее, влияние на модернизацию учения буддизма.

В настоящее время можно выделить три подхода к этой проблеме: морально-нравственный, кармический и социально-политический. Морально-нравственный подход к проблемам войны и мира аргументируется с ортодоксальных позиций учения буддизма. Сторонники этого подхода утверждают, что только этический образ жизни, проповедуемый буддизмом, может спасти человечество от гибели. Эта идея доказывается ссылками на жизнь и миссионерскую деятельность принца Гаутамы, на эдикты царя Ашоки, касающиеся буддийского вероучения, на канонические тексты. Наиболее часто используются изречения из Дхаммапады (например, строфа 3, 4, 5, 6, 103, 105, 197, 201, 222, 300) и текст Мангала сутты (из первого раздела Кхуддака-никаи), в котором перечисляются формулы поклонения и основные заповеди буддизма. Несмотря на кажущуюся простоту и даже примитивность такого подхода к проблемам войны и мира, при котором основную нагрузку несут изречения Дхаммапады типа: «Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она» (Дх., 5); «Если бы кто-нибудь в битве тысячекратно победил тысячу людей, а другой победил бы себя одного, то именно этот другой — величайший победитель в битве» (Дх., 103); «Победа порождает ненависть; побежденный живет в печали. В счастье живет спокойный, отказавшийся от победы и поражения» (Дх., 201) и т. д., — следует помнить, что за этой простотой скрывается целая система мировоззрения со своими догмами, теориями и традиционной логи-

кой. Сторонники морально-нравственного подхода, признавая агрессивность империализма и необходимость борьбы за права трудящихся, всегда подчеркивают вторичность социальных, экономических и политических проблем по сравнению с задачами морально-нравственного усовершенствования природы человека. То есть посылки для умозаключений оказались как бы перевернутыми: в буддизме именно человек как конечный продукт кармических перевоплощений, его мысли, слова и поступки рассматриваются в качестве причины, а социальные условия, политические системы, международные конфликты — как их следствие. Поэтому сторонники морально-нравственного подхода ратуют в первую очередь за пропаганду учения буддизма в качестве основной альтернативы смягчения международной обстановки и уповают только на добрую волю правительств в борьбе за установление мира на земле. Эта точка зрения наиболее последовательно проводится и отражена в документах «Всемирного братства буддистов».

Кармический подход, несмотря на его широкое распространение среди буддистов, особенно монахов, как правило, не описывается в популярных журналах, так как его сторонники обоснованно считают, что появление в печати кармических концепций по проблемам войны и мира может вызвать конфликт между представителями различных религий и тем самым повредить консолидации сторонников мира. Этот подход порожден верой в незыблемость кармического закона, который довлеет над людьми, обществом, нациями, го-

сударствами, всем человечеством, над нашей планетой и всей вселенной (как сумма карм живых существ). Такой подход логически обосновывается ссылками на действие кармы, закона зависимого происхождения и стадиальную деградацию веры, описанную в трактатах «Милинда паньха» и «Висудхимагга» Буддхагхоши.

В основе кармического подхода лежат представления, выводимые из экзегетики к палийскому канону, о неуклонной деградации человечества из-за падения нравов и утраты веры, особенно в результате развития капитализма и распространения материализма. Поскольку карма общества, страны и т. д. есть сумма индивидуальных карм, то судьба общества зависит от морально-нравственных установок индивидуумов, его составляющих. Истинная нравственность, формирующая благоприятную карму, присуща людям, вставшим на срединный, или восьмеричный, путь, хранителем ценностей которого является сангма. Следовательно, для улучшения общественной кармы надо создавать благоприятные условия существования буддийской общины, и там, где такие условия имеются, общество выживет в случае термоядерной катастрофы. Другой аспект рассуждений сторонников кармического подхода сводится к утверждению, что страны, производящие различные средства массового уничтожения, формируют плохую карму, которая приведет их к взаимному уничтожению, а слаборазвитые страны каким-то образом ядерная катастрофа минует стороной. Кармический подход не обсуждается на буддийских и других форумах, посколь-

ку это вопрос веры, который не содержит и не может содержать конструктивных предложений.

Социально-политический подход к проблемам борьбы за мир характерен главным образом для международной буддийской организации «Азиатские буддисты в конференции за мир» (АБКМ). Этот подход был обусловлен задачами АБКМ, сформулированными первым президентом АБКМ Хамбо Лама С. Гомбоджавом в первом номере журнала «Буддисты за мир»: 1) обеспечить тесное сотрудничество буддистов всех стран в улучшении мира в Азии и на всей земле; 2) пропагандировать и осуществлять идеи мира, справедливости и человеческого достоинства — суть учения Будды; 3) защищать и поддерживать национальную независимость и противостоять империализму, колониализму и неоколониализму; 4) противостоять агрессивным военным блокам и их базам в Азии и бороться за мир и безопасность в Азии на основе принципов Панча шила; 5): а) содействовать общему и полному разоружению и запрещению производства, испытаний, накопления и использования термоядерного оружия и других средств массового уничтожения; б) защищать права человека путем ликвидации голода, нищеты, невежества, расовой и социальной дискриминации, несправедливого экономического порядка и религиозной нетерпимости и сегрегации; в) создавать новый экономический порядок, базирующийся на социальной справедливости, равенстве и гуманности; 6) поддерживать сотрудничество с другими мирными и солидарными дви-

жениями религиозных и нерелигиозных организаций, преследующими сходные цели.

Во всех документах, принятых на пленарных заседаниях и шести генеральных конференциях АБКМ и опубликованных в журнале «Буддисты за мир» (выходит с 1979 г.), последовательно проводятся в жизнь все шесть вышеперечисленных пунктов.

В любой религиозной традиции утверждается, что насилие убывает по мере установления порядка и возрастает в условиях приближения хаоса. Однако организация порядка мыслится в христианско-исламской культуре иначе, чем в индо-буддийской, отсюда и разное наполнение понятия «ненасилие» в этих культурах. Японские исследователи считают, что базой всей традиционной этики японского народа служит идея «отплаты за благодеяние». Отсюда берут начало все иерархические связи и отношения между людьми. В космогонических воззрениях всех племен дальневосточного региона вселенная предстает как гигантский единый организм, порожденный животворной биоэнергией (ци или ки), бесконечно членящейся на несметное количество частей, образующих всевозможные органические и неорганические соединения. Человек, будучи одним из таких соединений, не может пребывать вне соединения более высокого порядка, каким является коллектив (семья, род, клан), социальная или политическая организация, государство, Азия, весь мир, вселенная. Если в христианстве порядок склады-

—————

¹ См.: Д о л и н А. А. Путь самурая. — «Проблемы Дальнего Востока», 1989, № 6, с. 199.

вается от общего к частному, то в восточных традициях организация порядка идет от единичного к общему, все частное подстраивается к чему-то, например современность к прошлому. Внутри складывающегося порядка все свое, вне его — чужое; внутри информация доступна каждому члену этого порядка, чужому не скажут ничего существенного и т. д., то есть в культурах, базирующихся на идее Вселенской жертвы, складывается иная система ценностей, чем в культурах, построенных на идее единого Бога-творца.

Изд: Принципы ненасилия: классическое наследие. Сб. / Отв. ред. В. М. Иванов. М.: Прогресс, 1991. (233 с. Тир. 10 000 экз.)

OCR: Адаменко Виталий (adamenko77@gmail.com)

Date: 12-13 декабря 2009