Т. А. Павлова

МИРОТВОРЧЕСТВО И ПАЦИФИЗМ.

СТАНОВЛЕНИЕ КУЛЬТУРЫ МИРА

Почему стремление к миру является одной из характерных черт человека ― самого дерзкого и агрессивного из Божьих творений?

А. Бодров.¹

На пороге нового тысячелетия миротворческая мысль, прошедшая через тяжкие испытания XX в., приходит к заключению о приоритетной роли сознания и духа в достижении мира на земле. В Уставе ЮНЕСКО записано: "Мысли о войне возникают в умах людей, поэтому в сознании людей следует укоренять идею защиты мира"². На современном уровне тему миротворчества необходимо рассматривать поэтому не только с политической, экономической, социальной и идеологической точек зрения, но и с духовно-нравственных позиций. Без этого характеристика миротворческих идей и движений этого трагического столетия будет выхолощенной, внешней и неполной, лишенной понимания внутренних процессов, происходящих в сознании человека и влияющих на его историю.

Оговоримся сразу, что в данном исследовании речь будет идти о культурно-цивилизационном пространстве так называемого Западного мира, включающего Россию, страны Европы и Северной Америки, т.е. ареал, духовно и цивилизационно опирающийся на ценности христианского вероучения. Русские философы не раз подчеркивали, что духовный и культурный кризис, переживаемый человеческим сообществом западной цивилизации в XX в., "как раз и возник из-за утраты им религиозной цельности". И. Ильин, например, писал: "Грозная беда постигла человечество. Оно растеряло свои святыни и расшатало духовные основы своего бытия. И чем дальше идет время, тем более становится оно слабым в добре и сильным во зле. Есть ли предел этому падению и где он?"³

Эти слова, написанные в 1927 г., оказались пророчески верными для всего XX в. В самом деле, зло, воплощенное в двух кровопролитных

150

и разрушительных мировых войнах, в существовании античеловеческих тоталитарных режимов, в создании ядерного оружия, способного уничтожить жизнь на земле, в терроризме, межнациональных конфликтах, захвате заложников и многом другом, вплоть до последней войны в XX в. на Балканах, стало своего рода символом минувшего столетия. Нравственный регресс человечества, отмеченный еще Н. Бердяевым, продолжается, и к концу века поистине "обнаруживаются все новые и новые формы человеческой звериности", весьма утонченные и отвратительные⁴.

Тем более важно, подводя итоги завершившемуся веку, исследовать и отметить в нем противоположные тенденции ― попытки противопоставить наступлению зла, войны и насилия миротворческие теории, движения и акции. Речь пойдет не только о пацифизме XX в. ― общественном и политическом движении, выступающем против войны как средстве решения межгосударственных конфликтов. По справедливому замечанию А. Солженицына, противопоставление "мир-война" содержит логическую ошибку. Война ― "далеко не единственное проявление никогда не прекращенного многоохватного мирового насилия". Поэтому "логически-равновесным и нравственно-истинным" является противопоставление "мир-насилие"⁵. Добавим к этому и внутренний аспект проблемы, о котором говорилось вначале. Поскольку мировая история есть история людей, мир внешний (между народами, государствами и группами людей) и ненасилие внешнее невозможны без мира духовного, без личностного равновесия и гармонии, достижимых только на путях постоянного внутреннего самовоспитания, восхождения и совершенствования.

Понятия пацифизма, миротворчества и ненасилия в XX в. отличаются многоплановостью и разнообразием. Существовало миротворчество официальное ― дипломатическое и политическое; либеральное, социал-демократическое и радикальное; существовало псевдомиротворчество тоталитарных режимов, прикрывавших словами о мире свою насильственную сущность; а также индивидуальное, давшее таких гигантов мирной идеи, как Л.Н. Толстой и М. Ганди; религиозное миротворчество, опиравшееся прежде всего на духовные ценности и процессы; и, наконец, глобальное, создавшее концепцию "культуры мира". Миротворчество было пассивным, выражавшимся в неучастии, несотрудничестве, непротивлении злу насилием, ― и активным, выражавшимся в акциях протеста, петициях и воззваниях к народам и правительствам, в пропаганде мира; абсолютным и относительным. Имелись отрицательное и положительное понимание мира; первое "сводит мир просто к отсутствию войны", второе подразумевает "мир без войны при наличии гарантий и факторов, которые делают этот мир конструктивным, справедливым и демократическим"; основами этого второго понимания являются "взаимопонимание, терпимость, экономическое и социальное развитие, демократия и свобода"⁶.

Имелись и различные обоснования миротворчества: политические, экономические, рассудочно-логические (например, концепция ядерного сдерживания), социальные, духовно-религиозные и этические. Виды

151

миротворческой деятельности отличались не меньшим многообразием: это были упомянутые выше формы неучастия в войне и насилии, различные способы примирения противников с помощью посредников, теоретические проекты установления всеобщего мира, попытки создания международных органов, гарантирующих безопасность и сохранение мира, в частности международного арбитража, мирные конгрессы и конференции, демонстрации и манифестации, религиозно-философские теории и т.п.

Разумеется, в этой краткой статье нам не удастся проследить все многообразие миротворчества в XX в. Отметим лишь ключевые моменты, этапы и тенденции. Хронологически история миротворчества в XX в. подразделяется на качественно отличные один от другого периоды: 1) с начала века до начала первой мировой войны; 2) первая мировая война и Русская революция; 3) межвоенный период; 4) период "холодной войны"; 5) конец века. Этой периодизации мы и будем следовать.

1

В мае 1899 г. в Гааге состоялась Первая Гаагская конференция мира, созванная по инициативе царского правительства России; в ее работе приняли участие 109 представителей 26 стран ― России, Франции, Германии, Великобритании, США. Австро-Венгрии, Италии, Испании, Бельгии, Нидерландов, Дании, Швеции и Норвегии, Греции, Турции, Персии, Японии, Китая и др. Главными вопросами, обсуждавшимися на конференции, были вопросы сокращения и ограничения вооружений, международной кодификации законов и обычаев войны, международного арбитража и третейского суда. Результатом стали совместно выработанные декларации и резолюции о желательности сокращения военных расходов, об ограничении сухопутных вооружений, в частности о запрещении особо разрушительных и жестоких видов оружия, таких как ядовитые газы, оболочечные пули, "легко разворачивающиеся или сплющивающиеся в человеческом теле", а также "Положение о законах и обычаях сухопутной войны" и "Конвенция о мирном решении международных столкновений", следствием чего явилось создание "Постоянного международного арбитража"⁷.

В подготовке и проведении Гаагской конференции большую роль играли российские пацифисты Л.А. Комаровский, М.А. Энгельгардт, В.М. Гессен, И.С. Блиох и другие. Состоявшаяся в октябре 1907 г. Вторая Гаагская конференция мира приняла решение о создании судебной третейской палаты для разбирательства международных конфликтов, о сохранении возможных торговых и промышленных отношений между населением воюющих держав и нейтральных стран, о распространении ограничений, принятых для сухопутных войн, на войны морские и др. Тем самым на рубеже веков отчетливо заявила о себе традиция официального пацифизма, работавшего на межгосударственном и дипломатическом уровне.

Существовало, однако, и движение неправительственных организаций. Немалую роль в отстаивании мирных идей играли многочислен-

152

ные пацифистские общества и ассоциации, возникшие еще в XIX в. в США, Западной Европе и России, а также подъем либеральных идей. Как считают современные исследователи, антивоенные силы на рубеже XIX и XX вв. располагали достаточным потенциалом, чтобы предотвратить войну. К началу XX в., по подсчетам специалистов, около трех тысяч членов различных миротворческих организаций в Европе и Северной Америке составляли транснациональное движение, объединявшееся под названием пацифизма⁸.

Однако трагический раскол между этими силами, прежде всего между либеральным пацифизмом и социал-демократическим движением, стал главной причиной того, что мир в начале XX в. не удалось сохранить. Дело в том, что либеральные пацифисты, считавшие войну абсолютным злом и любые компромиссы с целью избежать ее возможными, не могли принять агрессивной позиции социал-демократов, приветствовавших войну как неизбежное условие социальной (опять-таки насильственной) революции. Они ошибочно полагали, что технический уровень вооружений того времени является чуть ли не гарантией мира, и главной целью считали урегулирование межгосударственных конфликтов путем арбитража, международных конвенций и организаций.

Со своей стороны, социалисты и лидеры рабочего движения считали недопустимыми классовые компромиссы с "буржуазными правительствами" и накануне войны призывали рабочих воспользоваться порождаемым войной кризисом для свержения несправедливого общественного устройства. Таким образом, "для социалистов идея неизбежности войны легко трансформировалась в идею ее желательности"⁹. Что касается умеренно-реформаторского крыла международной социал-демократии, то деятели его фактически перешли на позиции своих национальных правительств и присоединились к лозунгу "защиты отечества".

Последовательно миротворческую позицию в первые десятилетия XX в. заняли только приверженцы духовного обновления и совершенствования человека. Фигурой поистине мирового значения стал Л.Н. Толстой, который в своих философских и религиозных произведениях развивал христианское учение о непротивлении злу насилием, выраженное в Нагорной проповеди. Толстой указывал на историческую необходимость и неизбежность не только теоретического изучения, но и практического воплощения в жизнь закона ненасилия. В последних главах своей книги "Царство Божие внутри нас" (1890-1893) он провидчески писал о будущих военных и революционных конфликтах, которые явятся логическим следствием идеологии безбожия и насилия. В то же время он верил, что придет время, когда человечество отвергнет насилие и установит более справедливую, "определенно новую" форму жизни¹⁰.

В статье "Конец века", написанной как отклик на события первой русской революции. Толстой обрисовывает исторический путь, пройденный христианскими народами. "Человечество жило по закону насилия, ― пишет он, ― и не знало никакого другого... Явилось христианство,

153

которое подтвердило людям истину о том, что есть только один закон, общий всем людям, дающий им наибольшее благо, ― закон взаимного служения, и указало на причину, по которой этот закон не был осуществлен в жизни. Он не был осуществлен потому, что люди считали необходимым и благотворным употребление насилия для благих целей и считали справедливым закон возмездия. Христианство показало, что насилие всегда губительно, и возмездие не может быть применяемо людьми"¹¹.

Написанная в 1908 г. статья "Закон насилия и закон любви", которую по праву считают духовным завещанием Толстого, представляет собою протест против всяких насильственных действий, нарушающих братское, любовное, гуманное отношение людей друг к другу. В целом учение Толстого о непротивлении злу насилием можно считать отрицанием западных политических концепций пацифизма ― будь то либеральные или социал-демократические концепции, ― ибо его философия ненасилия и отказа от войны произошла "не от концептуальной политической системы, в которой уже существующие национальные государства старались найти путь к "peace", а от совершенного непонимания этой системы и пренебрежения ею"¹². Позиция Толстого, тем не менее, нашла широкую поддержку в США и Великобритании.

Наряду с учением Л. Толстого существовали и другие чисто духовные, в принципе отвергающие войну и насилие, движения. Они были распространены как в США, так и в Европе и в России. Это были мирные церкви квакеров, меннонитов, баптистов, пятидесятников, адвентистов седьмого дня и братства духоборцев.

Именно в среде этих церквей перед первой мировой войной существовало движение за отказ от воинской повинности и участия в вооруженных действиях. При этом, если европейские мирные церкви в конце XIX ― начале XX в. переживали упадок и шли к компромиссу с всеобщей воинской повинностью¹³, то среди российских сектантов-пацифистов перед первой мировой войной, наоборот, отмечался подъем антивоенной активности. Дело в том, что всеобщая воинская повинность в России была введена только в 1874 г., что и привело к массовому отказничеству от военной службы по мотивам совести. Среди стойких противников военной службы следует упомянуть немецкоязычных меннонитов, с XVIII в. живших на южных окраинах Российской империи, духоборцев-постников ― русскую секту, совершившую массовое сожжение оружия в 1895 г., толстовцев, молокан, баптистов, или евангелических христиан, малеванцев, добролюбовцев, трезвенников, иеговистов, пятидесятников и адвентистов седьмого дня¹⁴. При этом только меннонитам удавалось избежать преследований, поскольку еще в XVIII в. указом Екатерины II им было дано право заменять военную службу работой в лесничествах и медицинских учреждениях. Остальные члены сект за отказ служить в армии подвергались суровым наказаниям: военные суды приговаривали их к каторжным работам в дисциплинарных батальонах, к ссылке в Сибирь, к тюремному заключению или помещению в психиатрические лечебницы.

154

2

Первая мировая война, которую многие политики и военачальники надеялись закончить в короткие сроки, явилась на самом деле катастрофическим событием не только для Европы и России, но и для всего мира. Помимо колоссальных человеческих жертв, она привела к революциям в России и Германии с последующим созданием в этих странах тоталитарных режимов, к гражданской войне в России и массовой эмиграции беженцев в Европу и Америку, к расколу мира на два враждебных лагеря и очертила основные проблемы XX столетия. Она, кроме того, знаменовала собой крах довоенного пацифистского движения, поначалу почти повсеместно побежденного национализмом и шовинизмом. Только после осознания масштабов бессмысленных убийств в общественных движениях разных стран рождается протест против войны и стремление покончить с нею и с войнами вообще.

Впрочем, отдельные призывы к прекращению кровопролития прозвучали уже в первый год войны. Это были прежде всего индивидуальные выступления членов миротворческих организаций, духовенства, представителей европейской, в том числе русской, интеллигенции. Среди них следует упомянуть воззвание бельгийского адвоката, главы Международного бюро мира А. Лафонтена "О чем должны сказать пацифисты" (ноябрь 1914 г.), воззвание Б. Рассела "К интеллигенции Европы", воззвание папы римского Бенедикта XV "К народам и правительствам воюющих стран" (июль 1915), антивоенные статьи и стихи русского поэта, художника и мыслителя М.А. Волошина (1914-1915) и др.¹⁵

Помимо этого прозвучали и коллективные антивоенные призывы некоторых миротворческих организаций. Так, твердую волю к миру выразила конференция социалистов нейтральных стран в Копенгагене 17-18 января 1915 г.; в апреле 1915 г. страстный протест против войны был выпущен Международным женским конгрессом мира в Гааге. В России война вызвала протесты прежде всего толстовцев. Они выступили с рядом антивоенных воззваний, проникнутых евангельским духом и звавших к примирению¹⁶. Следует отметить, что в то время любая антивоенная деятельность требовала немалого мужества: противники войны в разных странах рисковали быть обвиненными в государственной измене. Так, выпустившие свои воззвания толстовцы были арестованы, и суд приговорил их к различным срокам каторжных работ.

Что касается социал-демократических движений разного толка, то они не выработали "последовательно принципиальной, безоговорочно антивоенной позиции". В лучшем случае они считали войну нежелательной, но неизбежной, в худшем (как это было с большевиками) ― желательной потому, что она даст им возможность превратить ее в гражданскую и свергнуть существующие правительства¹⁷. Придя к власти, большевики в России первыми пошли на сепаратный и унизительный для достоинства русского народа мир с Германией, но не потому, что перешли на пацифистские позиции, а потому, что боялись германского наступления и стремились привлечь на свою сторону войска, занятые на германском фронте¹⁸.

155

Начиная с Руссо, понятие мира в умах многих его сторонников стало тесно связываться и с понятиями социальной справедливости, равенства, демократии и свободы. Однако и Французская, и в особенности Русская революция 1917 г. показали, что стремление к социальной справедливости и свободе как основам будущего мира и благоденствия зачастую приводит к самому бесчеловечному насилию и попранию элементарных человеческих прав. Кровопролитная гражданская война, жестокости террора, как красного, так и белого, вовлекавшего все более широкие слои населения, и, наконец, беспрецедентная волна насилия, которой были отмечены первые годы правления большевиков в России, ― яркий пример того, что благих целей нельзя достигнуть неправедными средствами.

Жестокости гражданской войны и правящего большевистского режима наполнили сердца многих людей отвращением и ужасом. Об этом свидетельствуют многие воспоминания русских писателей-очевидцев¹⁹.

Именно неприятие насилия и братоубийственной войны привело к массовой эмиграции мирного населения ― семей адвокатов, врачей, писателей, университетских профессоров и преподавателей школ и гимназий, купцов, банкиров, мелких и средних предпринимателей и многих других в Европу и Америку. Этот массовый исход, масштабы и значение которого до сих пор остаются еще мало изученными, следует считать первым осознанным или подсознательным пассивным протестом против революционного и государственного насилия 1917-1922 гг. Доказательством тому является тот факт, что русские философы-эмигранты Л. Карсавин, И. Ильин, Н. Бердяев, С. Булгаков, С. Франк, Н. Лосский и др., в значительной мере выражавшие общее настроение уехавших из России, считали установленный там политический режим "властью зла, террора, заговора"²⁰. Этот протест отчетливо прочитывается в произведениях русских эмигрантов, опубликованных за рубежом. Они показывают, что русская эмиграция тех лет носила в значительной мере духовный характер²¹.

Но и в России в годы революции и гражданской войны встречались яркие примеры миротворческой мысли и ненасильственного протеста. Отметим сразу, что данный вопрос нуждается в дальнейшем углубленном изучении. Здесь приведем три наиболее очевидных примера.

Один из них ― позиция православного духовенства от высших иерархов во главе с патриархом Тихоном до рядовых сельских священников из "глубинки". Они не устраивали заговоров против советской власти, не шли сражаться против нее с оружием в руках, они до последней возможности делали свое дело во вверенных им приходах, а когда гонения новой власти вынуждали их покинуть разоренные храмы, они шли "в народ" и, скрываясь, продолжали евангельскую проповедь. Их мученический подвиг еще ждет своего исследователя.

Вторым таким примером является активная миротворческая позиция уже упоминавшегося М. Волошина. Октябрьский переворот 1917 г. представлялся ему делом бесовским, вселенским злом, ужасом кровавой народной усобицы. Он так и называл его ""всенародным бесовским шабашем 17-го года"²². Поэт уверен: революцию вершили "'над русской

156

землей темные и мстительные силы"; в ней "проступали черты Разиновщины и Пугачевщины", т.е. бессмысленного и беспощадного народного бунта.

Интересно отметить, что говоря о причинах войны и революции, Волошин, как и многие другие теоретики мирной доктрины во все времена человеческой истории, указывает на алчность, жажду наживы как на движущую силу вооруженных действий. Теми, кто "хотят весь мир пересоздать", движет "гнев, жадность, мрачный хмель разгула"²³. Что касается сил, участвовавших в гражданской войне, то М. Волошин не принимал официальной большевистской идеологии классовой борьбы, а считал ее космической битвой добра и зла. На земном же плане он подчеркивал всю противоестественность этой братоубийственной войны. Для себя он нашел единственно возможную позицию: "Молитва поэта во время гражданской войны может быть только за тех и за других; когда дети единой матери убивают друг друга, надо быть с матерью, а не с одним из братьев"²⁴. В этой последней мысли ― корень того, что критики характеризовали как "абстрактный гуманизм" или позиция "над схваткой". На самом деле гуманизм был вполне конкретным. На протяжении всей гражданской войны Волошин с поразительной самоотверженностью и бесстрашием спасал людей ― красных от белых и белых от красных²⁵.

Третий пример миротворчества в эти годы ― деятельность ОСРОГ. Одним из парадоксов истории российского пацифизма явился тот факт, что еще до окончания кровопролитной гражданской войны, во время и сразу после ужасов кровавого террора была создана официальная организация, помогавшая сектантам-пацифистам в освобождении от военной службы. Организация называлась Объединенным Советом религиозных общин и групп. Ее поддерживали и ей помогали на государственном уровне А.В. Луначарский, В.Д. Бонч-Бруевич, П.Г. Смидович и Н.К. Крупская. Ведущую роль играл бывший секретарь Л.Н. Толстого В.Г. Чертков, обладавший большим международным авторитетом, и до середины 1920 г. К.С. Шохор-Троцкий. В ОСРОГ входили в первую очередь толстовцы, а также меннониты, евангельские христиане и баптисты, а также адвентисты седьмого дня и некоторые "внеисповедные течения".

Причинами, толкнувшими ярых атеистов-большевиков, поборников классового и революционного насилия, на создание Объединенного Совета, служили прежде всего нестабильность советской власти на местах и нужда в опоре на массы, среди которых было много неортодоксально верующих. В отличие от Русской Православной церкви сектанты, притеснявшиеся при царском режиме, были готовы поддержать новую власть; некоторые из них, например, толстовцы и лидеры других сектантских группировок в печати и в публичных выступлениях доказывали общность сектантского и большевистского идеала.

Объединенный Совет религиозных общин и групп был создан в ноябре 1918 г. по инициативе толстовцев и представителей ряда сект. Как было зафиксировано в уставе организации, целью ее было представлять интересы различных религиозных течений, защищать от посяга-

157

тельств принцип свободы совести, содействовать объединению религиозных людей, принадлежавших к различным внецерковным направлениям. Кроме того важнейшей задачей Совета было, по словам В.Г. Черткова, "содействовать тому разумному, осторожному, не виданному при царском строе подходу высшей советской власти к лицам, по совести не приемлющим участия в военном деле"²⁶.

Эта последняя цель была по существу главной в деятельности ОСРОГ. Как свидетельствует В.Д. Бонч-Бруевич, еще в начале 1918 г. многие крестьяне обращались к В.И. Ленину с просьбой разрешить им не служить в армии. В конце октября 1918 г. вышел приказ Реввоенсовета Республики "об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям"²⁷. Этот приказ разрешал заменять сектантам-пацифистам военную службу санитарной. Однако деятели различных пацифистских групп, объединившись во главе с Чертковым, стали требовать от СНК более последовательного и полного соблюдения принципа свободы совести. В результате их активной работы 4 января 1919 г. СНК был подписан декрет об освобождении от воинской службы по религиозным убеждениям. Декрет возлагал на ОСРОГ обязанности давать экспертное заключение о том, действительно ли то или иное религиозное убеждение исключает участие в военной службе, а также о том, насколько искренне и добросовестно заявление того или иного лица о невозможности нести воинскую обязанность. Лица, освободившиеся от военной службы по решению ОСРОГ, должны были вместо нее работать в заразных госпиталях, колониях для беспризорников или выполнять иную общеполезную работу по своему выбору.

Благодаря этому декрету Россия стала третьей страной в мире, признавшей право на отказ от военной службы по мотивам совести. В различных частях России ОСРОГ назначил уполномоченных, которые должны были собирать сведения об отказниках от военной службы, направлять их в ОСРОГ и выступать экспертами в местных судах. В первые месяцы 1919 г. им удалось помочь многим сектантам-пацифистам освободиться от военной службы. На местах экспертам удавалось предотвращать расстрелы или отменять противозаконные решения местных властей.

Однако уже в конце 1919 г. работа ОСРОГ осложняется. Это было связано, во-первых, с огромным, все нараставшим объемом работы ― отказников от военной службы становилось все больше. К ним присоединялись бывшие офицеры, священники, врачи, что заставляло власти со все нарастающей подозрительностью относиться к деятельности Совета. Следует также помнить о том, что и в 1919, и в 1920 годах существовали и продолжали активно действовать реввоентрибуналы. Как свидетельствует К.Х. Данишевский, они имели "право непосредственной немедленной расправы с дезертирами и с агитаторами против гражданской войны (в том числе и с пацифистами)"²⁸.

Постепенно ухудшались отношения с Наркомюстом, который в 1920 г. стал отменять положительные решения Совета; приходили известия о массовых казнях отказывающихся от военной службы по мотивам совести на местах. В апреле 1920 г. Ревизионная комиссия Нар-

158

комюста, рассматривавшая деятельность Объединенного Совета, сделала заключение о том, что Совет стал источником антимилитаристской пропаганды, религиозного и анархического мировоззрения и что деятельность его "вредно отражается на Красной Армии"²⁹. Канцелярия Совета была опечатана, много дел конфисковано. Декретом СНК от 14 декабря 1920 г. ОСРОГ лишался исключительного права на экспертизу по делам сектантов, отказывающихся от военной службы. Декрет от 4 января 1919 г. стал называться в документах декретом "об уклоняющихся от воинской повинности по так называемым религиозным убеждениям"³⁰ (курсив мой. ― Т.П.).

С этого времени отношение к сектантам-отказникам и в центре, и на местах стало заметно меняться. В печати и в циркулярах Наркомюста их зачастую называли "шкурниками, уклоняющимися от отбывания службы в Красной Армии". Множилась судебная и бюрократическая волокита; декрет от 4 января 1919 г. неоднократно нарушался, о чем Чертков лично докладывал В.И. Ленину. В марте 1921 г. Первый съезд сектантских земледельческих и производительных объединений записал, что "тюрьмы, концентрационные лагеря и прочие места заключения вновь начинают наполняться мучениками за веру, не желающими по своим религиозным убеждениям или велению совести продолжать участвовать в военном деле" и что подчас таких людей даже расстреливают³¹.

Весной 1921 г. Наркомюст сделал заключение, что ОСРОГ не выполнил возложенных на него задач, и 10 марта того же года состоялся суд над его членами. Материалы суда не сохранились, но, по-видимому, приговор был оправдательным, так как ОСРОГ еще некоторое время продолжал свою деятельность. Она прекратилась в конце 1923 г. После этого органы Советской власти продолжали все больше и больше ограничивать льготы отказникам от военной службы по мотивам совести и постепенно свели их на нет. С конца 20-х годов открытое выражение пацифистских убеждений стало вряд ли возможным. Декрет от 7 декабря 1931 г. приговаривал отказников от военной службы к заключению в трудовой лагерь с выплатой 20% заработной платы.

3

Совершенно иное направление в эти и последующие годы приняло западное миротворческое движение. Неудовлетворительность Версальского мирного договора, завершившего первую мировую войну, для многих стала очевидной с самого начала. Пацифистское движение переживало раскол. С одной стороны, усилилась роль официального пацифизма, что привело к созданию в 1918-1919 гг. программы американского президента В. Вильсона и учреждению Лиги Наций. К официальному пацифизму принадлежал и известный план французского премьер-министра Аристида Бриана, направленный на предотвращение в дальнейшем европейских конфликтов. Но все акции официального пацифизма имели существенные ограничения ― во-первых, они постоянно обнаруживали свою неспособность предотвратить войны и конфликты.

159

Во-вторых, идеи официального пацифизма были, как правило, весьма прагматичны и лишены той гуманистической направленности, которая существовала в предшествующие века. Духовный кризис, переживавшийся человечеством в XX в., и тут давал себя знать. Представители официальных кругов рассматривали свои мирные идеи и проекты как средство получения политических преимуществ за счет других государств и как часть официальной политики.

С другой стороны, ширилась и развивалась пропаганда пацифистских идей на общественном уровне. Во многих странах были созданы десятки различных пацифистских организаций, обществ и объединений. В целом движение не отличалось однородностью, что определялось как различием социальной и идеологической направленности различных течений, так и неодинаковым отношением к методам антивоенной борьбы и степени допустимости насилия. Так, сторонники либерального пацифизма стремились к созданию международного механизма безопасности, который смог бы регулировать международные отношения и предотвращать войну с помощью политических и моральных методов. Это течение поддерживало Лигу Наций и выдвигало на первый план дипломатию "морального принципа" и ненасильственные методы разрешения международных конфликтов.

Кульминацией этого движения явился пакт Бриана-Келлога (1928 г.), выдвинувший принцип отказа от войны как орудия национальной политики и предусматривавший моральную ответственность государственной политики³². Это направление формировало международно-правовые концепции предотвращения войны и опиралось на такие организации, как Лига Наций, Международный суд, арбитраж; в качестве методов антивоенной борьбы они выдвигали санкции против агрессора, разоружение. Многие сторонники этого направления отвергали возможность военных санкций и на первый план ставили моральные и идейные методы предотвращения войны. К концу 20-х годов общества содействия Лиге Наций объединяли более 40 национальных ассоциаций содействия Лиге, но заметной роли в международной политике они не играли. Всеобщие конгрессы мира, проходившие ежегодно с 1921 по 1939 г., ориентировались в основном на ненасильственные акции и сводились к обсуждению роли пацифистов в международных отношениях.

Другим заметным, однако также мало результативным пацифистским движением стало социалистическое направление, объединившее пестрые по социальному составу общественные силы, группировавшиеся вокруг Рабочего социалистического Интернационала, Международной федерации профсоюзов и национальных социалистических партий. Идейной основой для них, объявивших себя "реальными" пацифистами, служили теории "ультраимпериализма" К. Каутского и "организационного капитализма" Р. Гильфердинга. Лидеры этого движения считали пацифизм частью классовой борьбы пролетариата и возлагали всю ответственность за войну на капитализм. Вместе с тем они тоже ориентировались на Лигу Наций как на инструмент примирения империалистических противоречий³³. Такая ориентация, по всей вероятности, была

160

вызвана страхом перед коммунистическим движением и его установкой на мировую революцию.

Некоторые левые социалисты, анархо-синдикалисты и лидеры Международной федерации профсоюзов образовали движение "радикального" пацифизма. Они предлагали такие методы антивоенной борьбы, как всеобщая международная стачка, международный бойкот и т.п. Часть деятелей "радикального" пацифизма объединилась с христианским движением за мир, что привело к формированию христианско-социалистического пацифизма, включавшего группы социалистов религиозного толка и протестантских теологов. Они пропагандировали христианскую этику, евангельские принципы миротворчества и ненасилия и главный упор делали на персональную ответственность человека перед лицом войны и насилия. В США "радикальный" пацифизм стал ядром движения "социального христианства" и заметно повлиял на такие пацифистские объединения, как Международное содружество примирения, Интернационал противников войны и т.п.³⁴ В качестве практических методов миротворчества эти организации предлагали прежде всего отказ от воинской повинности, от поддержки любых военных акций и т.п.

Движение за отказ от военной службы было в 20-е годы заметным, хотя и не очень многочисленным, направлением пацифизма. Его поддерживали такие известные писатели и ученые, как Б. Рассел. А. Барбюс, Р. Роллан, А. Эйнштейн, Р. Тагор, Г. Уэллс, а также М. Ганди. Значительную роль в нем играли квакеры и их Международный комитет Друзей, повсеместно имевший свои отделения и налаживавший сотрудничество с другими миротворческими движениями. Во многих странах, например, во Франции, Бельгии и СССР, отказники от воинской службы по мотивам совести подвергались репрессиям. Это усиливало антимилитаристские настроения части общества, но не принесло серьезных политических результатов.

Большую роль в разнообразных пацифистских движениях, особенно в США, играли женщины. Среди них особенным влиянием пользовалась американская секция Международной женской лиги за мир и свободу, объединявшая до 13 тыс. членов. Наряду с другими миротворческими организациями женские объединения участвовали в многочисленных кампаниях за разоружение, развернувшихся в 20-е годы; однако их деятельность привела только к постановке проблемы о моральном разоружении и "духовном замирении народов"³⁵.

В целом, согласно выводам исследователей, пацифистские организации, несмотря на значительную активность, оставались немногочисленными и бессильными сколько-нибудь заметно повлиять на разворачивание грозных исторических процессов, приведших к мировому экономическому кризису 1929-1933 гг. и приходу к власти фашизма в Германии.

В отличие от более или менее политизированных и секуляризированных западных пацифистских течений в Европе 20-х годов складывалось принципиально иное, хотя и немногочисленное, идейное миротворческое движение. Оно было связано со стремлением к диалогу

161

между христианскими церквами с целью найти пути к всехристианскому единству. Первые послания Вселенского Константинопольского патриарха Йоакима III, посвященные сближению церквей и объединению христиан, были выпущены еще в 1902 и 1904 гг. После первой мировой войны по инициативе Епископальной церкви США было создано движение "Вера и устройство", выдвинувшее предложение о созыве Всемирной всехристианской конференции. В ответ на эту инициативу Вселенский патриархат в 1920 г. выпустил послание, адресованное "главам всех церквей мира". Патриархат призвал к сближению между христианами и созданию Лиги церквей, подобной образованной незадолго до этого Лиге Наций³⁶. Несмотря на в высшей степени разумные и взвешенные пункты послания, развеявшего существовавший прежде дух недоверия и подозрительности между различными христианскими церквами, оно не привело к созданию всемирной церковной организации.

Особую роль в истории миротворчества этого периода сыграли выдающиеся русские мыслители и деятели церкви, которые объединились в Европе вокруг культуры и духовного наследия Православия. Современные исследователи определяют количество русских эмигрантов в разных странах Европы в 1920-1921 гг. цифрой от одного до трех миллионов человек; среди них преобладали члены Русской Православной церкви, было немало представителей православного духовенства, от виднейших иерархов до монашествующих³⁷. При этом в силу особенностей причин эмиграции и вынужденного существования в иных, чем в России, культурных, духовных и социально-экономических условиях характерными чертами русской диаспоры стал отход от идей западничества и социализма, от "интеллигентского вольнодумства" и обращение ее к "невещественным благам родной культуры и в особенности родной веры"³⁸. Период с 1917 по 1925 г., писал Н.М. Зернов, ― это "время обращения многих русских западников, в особенности представителей интеллигенции, к Православной церкви"³⁹. Действительно, повсюду, где обосновывались сколько-нибудь значительные группы русских эмигрантов, открывались православные приходы, и вокруг них формировалась духовная и культурная жизнь выехавших за пределы родной страны людей.

В идейной же сфере в среде русской эмиграции происходят процессы переоценки ценностей и осознания того духовного кризиса, который переживало западное общество в XIX и XX вв. из-за утраты им религиозной цельности и четких ориентиров добра и правды. Осознание этого отнюдь не носило индивидуалистического характера и не было оторвано от жизни. Наоборот, русские эмигранты приходили к выводу об ответственности каждого конкретного человека "не только за судьбу свою и своих ближних, но и за судьбу своего народа и человечества", о том, что "прорыв духовности в социальную жизнь возможен и необходим"⁴⁰.

Путем к достижению этого прорыва, как считали многие русские мыслители-эмигранты, в их числе С. Булгаков, Н. Бердяев, Л. Карсавин, Н. Лосский и другие, должны стать не революционная и социаль-

162

ная борьба, а смирение и любовь ― главные христианские добродетели, под влиянием которых сложились главные черты русского характера ― доброжелательная скромность, искренность и простота⁴¹. Отсюда и особый подход к вопросам мира и ненасилия ― не политически-пацифистский, а евангельский. Все беды, все катастрофы на земле, по мысли Н. Лосского, ― следствия нарушения гармонии, вызываемые "нравственным злом недостатка любви к Богу и тварям Его". Поэтому главное в борьбе со злом и "злыми" ― не жажда мести и наказания, а забота о просветлении и преображении⁴².

Именно на почве Православия в первой трети XX в. возникает такое уникальное и мало изученное еще явление, как учение преп. Силуана Афонского (1866-1938) о мире. В основе этого учения афонского монаха, до пострига носившего имя Семен Иванович Антонов и происходившего из крестьян Тамбовской губернии, лежит идея целостности, единства всего мира ― материального и духовного, внешнего и внутреннего, душевного и телесного, ― единства, распространяющегося на все народы и страны планеты, на всю тварь. "Каждый человек есть непреходящая вечная ценность, большая, чем весь прочий мир"; и потому сознающий это человек "никогда даже внутренне не помыслит убийства, не позволит себе вредить ближнему или хотя бы оскорбить его"⁴¹. Цель человеческой жизни ― достижение мира внутри, мира между ближними, мира между нациями и государствами. Для старца Силуана сам Бог ― это мир, и кто коснется этого вечного источника мира, достигнет мира с самим собой и с окружающим миром. Необходимыми условиями достижения мира являются покаяние, смирение и любовь ко всем людям, даже к врагам. Любовь, прощение обид и примирение должны стать основой мирных отношений между отдельными людьми, между государствами и нациями.

Это учение легло в основу многолетней молитвы старца за мир на всей земле. Это молитва о том, чтобы люди жили на земле в мире и любви ― "да не будет ни злобы, ни войн, ни врагов, но одна любовь да царствует". Тогда "не нужны будут ни армии, ни тюрьмы"⁴⁴.

Этот "молитвенник о мире всего мира" понимал, что путь к миру на земле трагичен: он требует самоотверженности, смирения и покаяния. Он сознавал, насколько глубоко мир отравлен грехом, и провидел неосуществимость своей мечты о всеобщем мире. В эмпирическом бытии человека, как справедливо отметил архимандрит Софроний, познакомивший европейского читателя с творениями афонского старца, абсолютное добро недостижимо: во всяком человеческом начинании имеется некоторая доля несовершенства. Путь ко спасению идет через терпение, т.е. через жертву. То же и с проповедью мира. Призыв любить врагов "не вмещается миром", и потому зло на земле будет проявлять себя насилием и кровопролитием. Однако, подобно Л. Толстому, старец Силуан был глубоко убежден в том, что зло побеждается только добром; что "борьба силою приводит лишь к замене одного насилия другим".

Мировой экономический кризис и "великая депрессия" 1929-1933 гг., а также победа фашизма в Германии и выход Японии из Лиги

163

Наций знаменуют собой новый этап в истории миротворчества. Он характеризуется прежде всего расколом между сторонниками безусловного пацифизма с признанием ими только ненасильственных методов воздействия и опорой на Лигу Наций и теми, кто считал необходимым обуздать агрессора, если нужно, с помощью насилия.

Внутри пацифистского движения существовали и такие течения, которые требовали не мешать Гитлеру "восстанавливать справедливость", нарушенную Версальским мирным договором. В программах будущего мира, составлявшихся представителями либерально-пацифистских кругов в 1939-1945 гг., встречаются рекомендации не разоружать Германию, не менять ее границ и т.п.⁴⁵ Знаменательны в этом отношении статья Р. Роллана "Пацифизм и революция", где пацифизм обвинялся в капитуляции перед злом, и уход его с поста председателя Международной Лиги борцов за мир⁴⁶. Немалую роль в этом расколе миротворческих движений сыграло существование СССР с его идеологией мировой революции и насильственного распространения коммунистического режима. В связи с этим в Европе и Америке многие воспринимали фашизм как своего рода защиту от "коммунистической угрозы", во всяком случае как меньшее зло по сравнению с нею, что нарушало единство антифашистских сил.

Если в начале 30-х годов пацифистское движение в целом можно характеризовать как антивоенное, то в середине десятилетия в нем происходит процесс осознания борьбы с конкретным агрессором ― фашизмом. В мае 1935 г. А. Барбюс выдвинул идею формирования широкого фронта мира, который смог бы объединить коммунистические и пацифистские силы на антифашистской основе. Курс на создание широкого фронта мира и всеобщего антифашистского единства провозгласил VII Конгресс Коминтерна. Брюссельский Конгресс мира (3-6 сентября 1936 г.) попытался объединить пацифистское и антифашистское движения и прошел под лозунгом "Мир в опасности. Мы должны его спасти!" Демократические, пацифистские и коммунистические делегаты на нем (всего около 600 человек) заявили о готовности совместно бороться за предотвращение войны и образовали Всемирное объединение за мир (ВОМ). В мае 1938 г. Исполком ВОМ публично осудил фашизм как поджигателя войны и заявил протест против аншлюса Австрии. 1935-1937 годы отмечены были известным подъемом пацифистско-антифашистских сил, который поддерживали знаменитые ученые и писатели А. Эйнштейн, Р. Роллан, Т. Манн и др. Однако объединенного движения мира создать не удалось.

Мюнхенское соглашение нанесло серьезный удар пацифистскому движению, еще более расколов и дезориентировав его. Появились идеи достижения мира "любой ценой", требования соглашения с агрессорами, отказа от коллективной безопасности и т.п. В целом пацифистское движение, значительно усилившееся после первой мировой войны, оказалось бессильным перед угрозой нового военного конфликта и не организовало достаточно широкого и активного сопротивления фашизму.

164

4

Общее умонастроение миролюбивых сил в течение второй мировой войны значительно отличалось от лозунгов и действий первой мировой войны. Так, в 1939-1945 гг. ни одна политическая группа не выступила с призывом к поражению своего правительства, к организации антивоенной стачки или к превращению "империалистической войны в гражданскую". Такие крайние силы, как Коминтерн, с одной стороны, и либерально-пацифистские круги ― с другой, решительно отвергали какие-либо компромиссы с агрессорами и твердо придерживались принципа их безоговорочной капитуляции. Даже абсолютные пацифисты, отвергавшие всякое насилие по моральным и религиозным соображениям, вырабатывали тактику ненасильственного сопротивления ― как в самой Германии, так и на оккупированных территориях. Одним из самых ярких и убедительных выражений этой тактики явилось укрывательство евреев от нацистского террора, распространившееся во многих странах Европы. Мощным и действенным стало движение Сопротивления, использовавшее наряду с насильственными и ненасильственные методы борьбы. Война против фашизма почти повсеместно воспринималась как народная, справедливая, оборонительная война, как отпор агрессору.

В результате совместных действий по отпору фашистской агрессии страны-союзники пришли к совместному планированию системы коллективной безопасности. Был принят принцип гегемонии великих держав и в 1945 г. создана Организация Объединенных Наций, призванная стать инструментом обеспечения коллективной безопасности, а также социальной, экономической и политической стабильности.

Послевоенный период привел к складыванию новой ситуации в мире, которая продолжалась до конца 80-х годов XX столетия. Эта ситуация характеризовалась двумя важнейшими факторами: расколом мира на два враждебных лагеря, которые очень скоро после заключения мирных договоров впали в состояние "холодной войны", и изобретением и апробацией ядерного оружия массового уничтожения.

Сразу же после окончания войны резко обострились противоречия между прежними союзниками по антигитлеровской коалиции ― Советским Союзом и западными державами. В Советском Союзе господствовал тоталитарный режим. Многие жители оккупированных немцами территорий, многие военнопленные, вернувшиеся домой, были объявлены "врагами народа" и репрессированы. Советский Союз все еще продолжал претендовать на роль лидера "мировой революции" и вел соответствующую политику в Восточной Европе и слаборазвитых странах по всему миру.

В странах Запада и прежде всего в США усиливалось стремление к преобладанию в мире, к жесткой конфронтации с Советским Союзом и странами советского блока.

Все это создавало атмосферу глобальной враждебности, которая "надолго отравила международный климат, породила глубокое недоверие и предубеждение" в отношении между странами. Складывалось негативное отношение народов разных стран друг к другу, формирова-

165

лись отрицательные образы и стереотипы. "Фактически сформировалась новая философия культуры войны и конфронтации, культура силы и вооружения"⁴⁷.

В отличие от историографии "холодной войны", насчитывающей множество исследований, как отечественных, так и зарубежных, история мирных движений в этот период изучена недостаточно. Здесь наметим лишь основные тенденции и характерные особенности.

Прежде всего антивоенное движение приобрело массовый характер и охватило все страны и континенты. При всем разнообразии втянутых в него сил следует подчеркнуть демократический народный дух многочисленных пацифистских движений и организаций, а также взаимовлияние различных идей. Так, большое распространение на Западе получают учения Л. Толстого и М. Ганди, а на Востоке вплоть до Кореи и Японии распространяются христианские доктрины. Благодаря русской эмиграции все большее влияние в странах Европы и Америки приобретает Православная церковь.

Во-вторых, на историческую арену выходят новые миротворческие движения, которые можно объединить под названием "ядерный пацифизм". Кампанию за запрещение ядерного оружия или по крайней мере за установление над ним международного контроля начали его создатели ― крупные физики. Так, Н. Бор попытался убедить руководителей Великобритании и США в необходимости заключить международное соглашение о прекращении производства ядерного оружия в послевоенный период. Манхэттенская группа ученых, работавшая в США над созданием атомной бомбы, в июне 1945 г. обратилась к своему правительству с предупреждением об опасности, которую несет миру атомная бомба. Своим обращением они попытались предотвратить применение атомной бомбы против Японии.

В начале июля 1945 г. в лабораториях Чикаго и Окриджа распространялась петиция протеста против применения атомного оружия в военных целях. Однако начало массовому движению за ядерное разоружение положило разрушение Хиросимы и Нагасаки атомными бомбами.

Борьба против ядерной угрозы составляла содержание многих антивоенных движений и акций. Стоит вспомнить, например, многолетнее "стояние" у ворот американской базы ядерного оружия в местечке Гринэм Коммон (Англия), организованное британскими квакерами. Сотни мужчин, женщин, иногда весьма пожилых, и подростков жили в палатках под открытым небом, молчаливо протестуя против присутствия американского ядерного оружия на их земле.

Особо следует отметить активизацию христианских миротворческих церквей и организаций в период "холодной войны". После окончания второй мировой войны в миротворческом движении все более начинает заявлять о себе идея примирения, и межнационального и межгосударственного, примирения между различными культурами и традициями. Примирение предполагает диалог и компромисс, отсутствие вражды. Начинается изучение путей и способов разрешения конфликтов. Возникают новые и активизируются уже существующие организации, ставящие целью примирение между людьми на евангельской основе.

166

Это прежде всего созданное в годы первой мировой войны Содружество примирения, а также такие организации, как "Моральное перевооружение", '"Международный Совет христиан и иудеев", "Pax Christi" и другие. Все большее значение приобретает межконфессиональный и межрелигиозный диалог. На состоявшемся в 1948 г. в Амстердаме международном вселенском форуме был создан Всемирный Совет церквей, который полностью принял одиннадцать пунктов, выдвинутых посланием Вселенского патриархата в 1920 г. ― среди них введение единого календаря, установление непрерывных отношений между представителями разных церквей и различными богословскими школами, взаимное уважение обрядов и священных ритуалов и др.⁴⁸

В 1952 г. были установлены официальные отношения между Вселенским патриархатом (т.е. Православной церковью) и Всемирным Советом церквей. В свою очередь Католическая церковь в лице папы Иоанна XXIII заявила о необходимости "примирения разных рас и народов", что было доброжелательно встречено Вселенским патриархом Афинагором⁴⁹.

Активную миротворческую позицию заняли участники традиционных движений христианского пацифизма. Уже в 1948 г., непосредственно перед первой Ассамблеей Всемирного Совета церквей, 78 богословов и глав церквей из 15 стран направили в Совет заявление под названием "Церковь. Христианин. Война". Это заявление, однако, не принесло ожидаемого результата: Всемирный Совет церквей не уделил достаточного внимания антивоенному движению и проблеме нравственного аспекта войны. Тогда три традиционные религиозные организации: церковь Братства, меннониты и Религиозное общество друзей (квакеры), а также Международное содружество примирения, ― выпустили в 1953 г. совместную декларацию "Мир ― это воля Божия", где излагались основные принципы христианского духовного пацифизма.

Вкратце эти принципы сводятся к следующему: 1) "война несовместима с учением и примером Христа"; 2) никакие групповые, национальные, гражданские и государственные интересы не могут оправдать участие человека в войне и убийстве себе подобных; 3) созданная человеческим умом "концепция справедливой войны" неудовлетворительна с этических позиций и "находится в конфликте с истиной откровения"; 4) задача каждого христианина ― это "одолеть зло добром", не применяя оружия и жертвуя собой во имя искупительной любви; 5) христианину не следует питать "утопических иллюзий о том, что этика Евангелия может быть применена в своем подлинном смысле к международным отношениям", пока люди в массе своей не примут основные требования Христа. Выводом декларации стала мысль о том, что христианская церковь должна отвергнуть войну "не только по причине того беспорядка, потерь и страданий, которые она приносит, но в первую очередь потому, что она противна воле Божией"⁵⁰.

В духе этой декларации пацифистские церкви действовали в течение всех лет "холодной войны". Они помогали отказникам от военной службы по мотивам совести, пытались улаживать локальные конфликты, обращались к правительствам воюющих стран с призывами прекра-

167

тить насилие и пропагандировали христианский путь любви к ближнему и отказа от вражды и ненависти.

Наряду с этими религиозными движениями в годы "холодной войны" возникло множество независимых общественных организаций ― "Врачи без границ", "Матери за мир" и др., которые создавались на местах не интеллектуалами или политическими деятелями, а самыми простыми людьми, озабоченными ростом международной напряженности и гонкой ядерных вооружений.

Имелись и индивидуальные выступления. Так, пожилая американка, назвавшая себя "Миролюбивая странница", обошла пешком огромные пространства, проповедуя мир и обучая людей разработанным ею "ступеням к душевному покою" ― психологическим, этическим и духовным правилам, ведущим к состоянию внутреннего покоя и дружелюбия ко всему живому. Американец Джим Форест, живущий в Голландии, основал там "Православное содружество мира", которое выпускает небольшой журнал, посвященный православному пониманию мира и ненасилия. Таких примеров можно привести множество.

Начиная с 60-х годов в немалой мере благодаря "оттепели", происходившей в СССР в годы лидерства Н.С. Хрущева, в движении за разрядку международной напряженности стали принимать участие политики и дипломаты; тем самым происходило явное сближение официального пацифизма и движения общественных сил. Стали общепринятыми правительственные заявления о необходимости поддержания мира во всем мире, о разоружении и т.п. В годы Кубинского кризиса личные переговоры политиков и глав государств на самом высоком уровне привели к приостановке конфликта и отвели угрозу третьей мировой войны. Именно в 60-80-х годах были предприняты большие усилия в теоретической разработке проблем войны и мира. Ученые и общественные деятели, писатели и артисты, служители церкви, лауреаты Нобелевской и других премий мира посвящали свои труды обоснованию сущности и значения концепций мира, ненасилия и разоружения. Стали выходить научные и популярные журналы, разрабатывающие проблемы мира, появились научные общества, на международных конгрессах исторических и политических наук стали работать секции по истории и теории миротворчества. В СССР на правительственном уровне разрабатывалась идеология "мирного сосуществования государств с различным общественно-политическим строем". Появилась новая отрасль науки ― конфликтология, изучавшая практические методы улаживания конфликтов мирным, ненасильственным путем.

В Советском Союзе, отделенном от западного мира прочным "железным занавесом", после окончания второй мировой войны появились некоторые новые тенденции в развитии мирной идеи. Поскольку во время войны правящий режим нуждался в более широкой поддержке народа, были даны некоторые послабления как Русской Православной церкви, так и отдельным сектантским группам, в первую очередь баптистам. Однако свобода вероисповедания носила весьма относительный характер: и Церковь, и секты должны были постоянно выражать свою лояльность и преданность советскому режиму. Их постоянно кон-

168

тролировало КГБ; богослужения вне храмов запрещались, проповеди священников проходили предварительную цензуру. Одно было безусловно разрешено: проповедовать мир между народами; и здесь миротворческий дух Православия стал переживать некоторое возрождение.

Другим новым явлением было создание официального "движения за мир" и его организующего центра ― Советского Комитета защиты мира. Комитет играл двоякую роль. С одной стороны, он развертывал широкую демагогически-пропагандистскую кампанию "борьбы за мир", не забывая, однако, подчеркивать разделение всего мира на два враждебных лагеря и тем самым поддерживая "холодную войну". С другой ― руководители, да и многие рядовые сотрудники Комитета защиты мира контролировали возможные связи простых жителей СССР с представителями зарубежных стран, всячески препятствуя возникновению неформальных отношений. Кроме того Комитет защиты мира своим существованием прикрывал растущую милитаризацию общества, гонку вооружений и нарушения прав человека внутри страны.

В то же время в конце 50-х годов возникают первые ростки антивоенного движения "снизу". Антимилитаристские настроения проявились, как и на Западе, прежде всего в кругах ученых-физиков, причастных к разработке ядерного оружия. А. Сахаров, П. Капица и ряд других пытались с конца 50-х годов воспрепятствовать испытаниям ядерного оружия, за что подвергались нападкам и обвинениям в пацифизме со стороны властей, требовавших усиления ядерного потенциала и начавших непосильную для страны гонку ядерных вооружений. Уже в 1962 г. А. Сахаров писал о "чувстве бессилия и ужаса" и считал это время рубежом изменения его взглядов, которые к концу 60-х годов оформились в концепцию ненасильственной альтернативы для России и всего мира. Эта концепция была неразрывно связана с фактом существования тоталитарного государства, подавлявшего всякую свободную мысль. Суть концепции Сахарова состояла в том, что он связал проблему предотвращения ядерной войны с социально-экономическими реформами в СССР, с правами человека и на этой основе выдвинул идею сближения социалистической и капиталистической систем.

Проблемы ядерного разоружения и демилитаризации советского общества стали для него приоритетными. В книге "О стране и мире" (1975 г.) Сахаров жертвенно выступил в защиту узников совести. Его гуманистические идеи опередили свое время; они глубоко возмущали деятелей советского руководства. Результатом явилась высылка Сахаров в г. Горький (Нижний Новгород) за присуждение ему Нобелевской премии мира и за его правозащитную деятельность.

Другой силой, выступившей в СССР за общегуманистические ценности, были представители гуманитарной интеллигенции: писатели, поэты, художники, начавшие свою деятельность в годы хрущевской "оттепели", ― так называемые "шестидесятники". Большинство из них были участниками войны, вынесшими из нее отвращение к жестокости и насилию и уважение к человеческой индивидуальности ― то, что так не поощрялось правящим режимом во все годы существования советской власти. Литература писателей-шестидесятников (В. Быкова, Г. Бакла-

169

нова, К. Воробьева, Б. Окуджавы и др.) не была пацифистской в полном смысле этого слова, но по духу своему она была глубоко человечной и несла в себе зерно антимилитаризма.

В конце 50-х ― начале 60-х годов на историческую сцену выходит могучая и одинокая фигура А.И. Солженицына, который, может быть, лучше и раньше других понял античеловеческую насильственную сущность советского тоталитарного государства и с предельной ясностью выразил ее в своих повестях, рассказах, романах и в документальной эпопее "Архипелаг ГУЛАГ". Антимилитаристская гуманистическая позиция Солженицына сводилась прежде всего к требованию уничтожения политического насилия, ибо эта система была тесно сращена с милитаризмом и угрозой всему миру. Человечество, подчеркивал Солженицын, страдает не только от войн, но и от постоянного процесса насилия, масштабы которого для России были поистине катастрофичны. Советский опыт уничтожения людей оценивался им в 66 миллионов смертей, что превышало потери в войнах XX в.

Важной вехой в движении против насилия и военной агрессии властей СССР явился протест горстки правозащитников против ввода советских войск в Чехословакию в 1968 г. Этот мужественный поступок семерых человек, вышедших на Красную площадь 25 августа с плакатами "Руки прочь от ЧССР", "За вашу и нашу свободу", "Долой оккупантов" и т.п., положил начало формированию независимого миротворческого движения. Все участники поплатились за него долгими годами тюремного заключения. В то же время Советский Комитет защиты мира хранил полное молчание.

Говоря о 60-80-х годах, необходимо упомянуть также феномен так называемой "внутренней эмиграции", сводившийся в то время к пассивному, не выражавшемуся в политических акциях, но тем не менее реально существовавшему в широких кругах интеллигенции протесту против государственного тоталитаризма, против советского насилия в Чехословакии, против лжи официальной идеологии и нарушения прав человека в Советском Союзе. Провести сколько-нибудь достоверный статистический анализ этого внутреннего протеста не представляется возможным из-за его подпольного характера; но все мы знаем, в чем он выражался: в нескончаемых беседах и спорах за чайным столом в частных домах; в анекдотах, критикующих правительство и административно-командную систему в целом, которые передавались из уст в уста; в распространении литературы "самиздата"; в увлечении духовными учениями, религией и церковью. Именно в этих кругах интеллигенции началось развенчание коммунистического мифа о враждебной агрессивности западных стран по отношению к Советскому Союзу и тем самым расшатывание концепции "холодной войны".

Рубеж 70-80-х годов, когда мир оказался на грани ядерной катастрофы, открыл новый этап борьбы советских антимилитаристских сил против "холодной войны", и прежде всего против советского милитаризма и войны в Афганистане. Этот период характеризовался расширением социальной основы, приобщением к антимилитаризму новых лиц и слоев общества и молчаливой поддержкой их жертвенной борьбы.

170

Антимилитаристские настроения сказывались и в том, что даже в официальном движении за мир наметился некоторый поворот, когда в антиядерных кампаниях на западе стали участвовать и представители официального Комитета защиты мира. Конечно, участие советских сторонников мира в антиядерной кампании не следует преувеличивать. С одной стороны, Советский Комитет защиты мира обрушивался на западные пацифистские организации, обвиняя их в "крестовом походе против социализма". С другой ― антиядерные марши протеста стали определенной формой приобщения советских людей к многомиллионному антиядерному движению. Вместе с тем начавшаяся в 1979 г. война в Афганистане стала мощным импульсом формирования антимилитаристского протеста.

Хотя множество советских людей и осуждали Афганскую войну, лишь немногие решались открыто выступить против нее. Кульминацией стало открытое письмо Андрея Сахарова 27 июня 1980 г. Генеральному Секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу в связи с вторжением советских войск в Афганистан. Копии письма были направлены главам государств и Генеральному Секретарю ООН. Мужественные выступления Сахарова и его единомышленников послужили основой для формирования в СССР антимилитаризма, который рассматривался властями как антисоветская деятельность и карался законом.

В 1982 г. в Москве и других городах Советского Союза возникает группа "Доверие". Первоначально ее создателями были 11 человек ― среди них ученые, инженеры, врачи и учителя. Целью своей они провозгласили установление доверия между СССР и США (с 1985 г. ― между Западом и Востоком). Это независимое миротворческое движение зародилось в период значительного ухудшения международной обстановки в связи с вторжением советских войск в Афганистан в 1979 г. и введения чрезвычайного положения в Польше в 1980 г. Эти события вызвали резкое осуждение мирового сообщества; против СССР были применены международные санкции (в частности, эмбарго США на поставки в нашу страну зерна и высокотехнологических товаров). С обеих сторон наращивалась мощь ядерного оружия, и угроза новой мировой войны становилась ощутимой реальностью.

Внутриполитическая обстановка в СССР также все более и более накалялась. По данным "Международной Амнистии", в первой половине 1980 г. число "узников совести" в СССР достигало 580 человек. В 1981 г. та же организация сообщала о 200 человеках, арестованных в СССР лишь за выражение нонконформистских политических, религиозных или национальных взглядов⁵¹. В 1982 г. началось более жестокое преследование диссидентов; "железный занавес" упрочился (была, например, отменена международная автоматическая телефонная связь).

В такой обстановке горсткой энтузиастов и была организована группа "Доверие". В учредительных документах говорилось, что "ядерное оружие поставило Запад и Восток перед выбором между взаимным доверием и взаимным уничтожением". Подобно многим западным миротворческим организациям, члены группы "Доверие" были убеждены в том, что "равновесие устрашения" не может обеспечить мир и безопасность

171

международному сообществу и что "политические деятели обеих сторон не способны прийти к какому-либо соглашению о значительном ограничении вооружений, не говоря уже о действительном разоружении"⁵².

В целом программа группы была направлена на преодоление недоверия между народами. Она выступала за "последовательное и возможно полное" уничтожение ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения, а также за ограничение обычных вооружений; за прекращение испытаний ядерного оружия; за сокращение военных бюджетов, за создание безъядерных зон, против размещения новых ракетных баз как на Западе, так и на Востоке. Кроме того группа требовала расширения контактов между Востоком и Западом на всех уровнях: развития обменов между детьми, преподавателями школ, студентами, учеными и работниками культуры, расширения свободной переписки, проведения совместных космических исследований и совместной помощи развивающимся странам, упрощения процедуры туристических поездок и т.п. В то же время группа "Доверие" нигде не критиковала официальную советскую программу разоружения и мира между народами и заявляла, что готова сотрудничать с любыми советскими миротворческими организациями. Деятельность ее членов сводилась к проведению научных семинаров по проблемам мира и гонки вооружений, устройству выставок антивоенных картин, плакатов и других материалов, выпущенных официальными советскими организациями, к мирным демонстрациям против гонки вооружений и т.п. Тем не менее эта деятельность привлекала пристальное и настороженное внимание властей и во многих случаях пресекалась заранее. Членов группы преследовали: одних задерживали на 15 суток под вымышленным обвинением в "злостном хулиганстве", других помещали в психиатрические больницы, где принудительно лечили сильными психотропными средствами; шесть человек были арестованы и осуждены на различные сроки пребывания в исправительно-трудовых колониях.

В целом число членов группы не превышало 40 человек; около 2000 человек в разных городах поддерживало её. С началом "перестройки" группа слилась с потоком общедемократического движения.

Говоря о полуподпольном мирном движении 70-80-х годов, нельзя обойти вниманием еще одно явление; оно может показаться маргинальным, но в то же время оно сыграло определенную роль в смене настроений среди молодежи. Это движение советских "хиппи" ― молодых нонконформистов, пытавшихся своим поведением противостоять официальным властям, государственному насилию и милитаризму. Именно тогда в Москве на Старом Арбате и Гоголевском бульваре, а в Ленинграде на Невском проспекте возникают молодежные "тусовки", где юноши и девушки демонстрировали своей одеждой и поведением аполитичность, миролюбие, уважение к мировым религиям, которые отрицала официальная коммунистическая идеология. Именно на таких "тусовках" они совместно вырабатывали способы и приемы, помогающие избежать военной службы, В отличие от западных, советские "хиппи" преследовались властями; их встречи разгонялись, зачинщиков сажали в тюрьмы или психиатрические больницы.

172

5

Все эти движения, а также объективные процессы в экономической, политической и социальной жизни как в России, так и в других странах Восточной Европы, в сочетании с субъективными факторами подготовили новый период истории миротворчества в глобальном масштабе. В середине 80-х годов лидер реформаторского и либерального крыла коммунистической партии, будущий президент СССР Михаил Горбачев призвал к безъядерному и ненасильственному миру на основе приоритета общечеловеческих ценностей над классовыми. Постепенно начинает меняться и официальная государственная идеология. Пропагандируется так называемое новое мышление, свободное от десятилетиями вбивавшихся в сознание идеологических клише. Член ЦК КПСС А.Н. Яковлев, например, один из идеологов "перестройки", в своем докладе в связи с юбилеем Французской революции летом 1989 г. заявил, что идея насилия как повивальной бабки истории, равно как и идея власти диктатуры, опирающейся на насилие, исчерпала себя. С помощью насилия нельзя построить достойное человека общество, ибо насилие рождает только насилие.

В период "перестройки", открывшей обществу путь к демократическим свободам, прежде всего свободе слова, гласности, свободе собраний и объединений, в республиках Советского Союза возникает множество неправительственных антимилитаристских групп и движений. Наиболее сильным и сплоченным из них являлось и является до сих пор движение "Солдатские матери", возникшее как протест против насилия и жестокости в армии. Возникают движение за закрытие ядерных полигонов "Невада-Семипалатинск" в Казахстане и "Движение за безъядерный Север".

В начале 90-х годов создаются группы толстовцев и пацифистские организации, такие как Российское общество мира, "Мир без насилия", "Этика ненасилия", "Омега", "Движение против насилия" и пр. Эти группы связывали окончание "холодной войны" с формированием новой ментальности, с "моральным разоружением" и просвещением масс в духе ненасилия. Несмотря на свою малочисленность и кратковременность существования, они сыграли свою роль в окончании "холодной войны" и разрушении коммунистической идеологии, построенной на теории классовой вражды.

Важным и принципиально новым фактором миротворческих движений в России в эти годы стали тесные контакты с аналогичными движениями во всем мире. В эти годы можно говорить о начавшемся объединении международных миротворческих сил. Проводилось множество совместных мероприятий как в республиках Советского Союза, так и за рубежом. Они включали обмен студентами и школьниками, совместные образовательные программы, конференции и международные форумы, научные проекты и общение между людьми на самых различных уровнях. Именно в начале 90-х годов в России организуются постоянные представительства традиционных мирных церквей: меннонитов и квакеров, а также адвентистов седьмого дня.

173

Во многих странах началось движение "народной дипломатии": люди ехали в прежде закрытый для них Советский Союз, знакомились с простыми гражданами, завязывали дружбу, устраивали марши и манифестации мира, приглашали к себе в гости прежде "невыездных" граждан и т.п.

В совокупности все эти факторы и процессы содействовали окончанию "холодной войны" и переходу мира в новый исторический период. Крушение "коммунистических" режимов в Восточной Европе, падение Берлинской стены и последовавший затем распад Советского Союза создали принципиально новую ситуацию в мире. Перестали существовать две враждующие системы. Международные отношения стали строиться на принципах большей открытости и доверия. Были заключены межправительственные соглашения по разоружению и контролю над вооружениями. Ведущие мировые державы объявили мораторий на ядерные испытания.

В то же время локальные конфликты не прекратились. Примером на территории России является прежде всего война в Чечне (1994-1996 гг.) и последовавшие за нею вспышки политического терроризма. И именно эта война выявила и многократно умножила единственное массовое антимилитаристское движение в нашей стране ― движение "Солдатских матерей", которое помогало родителям воинов, посланных в Чечню со всех концов России, отыскивать своих убитых, раненых или плененных сыновей. "Солдатские матери" вместе с другими миротворческими организациями устроили несколько "маршей мира" в Грозный в 1995-1996 гг., в которых участвовали политики, правозащитники, журналисты, буддийские монахи, квакеры, баптисты и православные верующие. В то же время в Москве и других городах происходили антивоенные митинги. Русскими и чеченскими женщинами при участии квакеров из Великобритании было организовано движение "Женщины в черном против войны", выставлявшее свои пикеты у здания Государственной Думы, Министерства обороны, на центральных улицах больших городов.

Однако эти движения не вовлекли массы населения и не смогли сколько-нибудь заметно повлиять на ход событий. Причины этого явления нуждаются в специальном изучении. Здесь мы можем указать на тяжелое экономическое положение в стране и на постоянную изнурительную борьбу за выживание, которую вынуждены вести большинство семей; на создававшиеся годами недоверие и подозрительность, на страх перед публичными акциями; на национальные и расовые предрассудки; на отсутствие традиции хорошо организованной общественной борьбы; наконец, на цинизм, пессимизм и неверие в плодотворность массовых акций, порожденные глубоким разочарованием людей.

Антимилитаристские группы, лишенные поддержки правительства и коммерческих структур, оставались очень небольшими, часто раскалывались и возникали вновь. У них не было опыта профессиональной миротворческой работы и организационных возможностей.

В то же время и по всему миру локальные конфликты и насилия в последние десятилетия XX в. участились. Достаточно упомянуть

174

вооруженное противостояние и террористические акции в Ирландии, Боснии, Косово, проблему курдов, наконец, развязанную НАТО весной 1999 г. войну против Югославии. Кроме того насилие принимает и другие формы. Характерной чертой его является глобальный характер угрожающих миру, демократии и благоденствию людей процессов.

Сейчас мир стоит перед реальной угрозой международного терроризма, возможно, и ядерного. Угрожающей всему мировому сообществу является проблема наркобизнеса, приносящего огромные барыши криминальным структурам и наносящего невосполнимый вред психическому и физическому здоровью жителей всей земли. В плачевном состоянии находится экология планеты: и земля, и реки, и мировой океан заражены вредными для человека отходами, в том числе ядерными. Все это ставит перед человечеством задачу выживания общими усилиями.

История XX в. наглядно показала, что политическая культура в глобальном масштабе стала культурой войны и насилия, угнетения и недоверия. Негативные процессы, порожденные этой культурой, ставят перед народами всего мира вопрос о совместной выработке новой, иной культуры, которая помогла бы не только выживанию человечества, но и более достойной жизни на земле. Именно поэтому ЮНЕСКО и другие международные организации ставят сейчас перед человечеством принципиально новую задачу: разработку и практическое применение культуры мира.

Идея культуры мира была сформулирована на международном уровне в 1989 г., на конференции "Мир в умах людей", проходившей в г. Ямусукро (Кот-д'Ивуар). В решении конференции говорилось, что ЮНЕСКО должна "помогать создавать новое видение мира, развивая культуру мира на основе универсальных ценностей уважения к человеческой жизни, свободы, справедливости, солидарности, терпимости, прав человека и равенства между мужчинами и женщинами"⁵³. Понятие культуры мира вошло в программу ЮНЕСКО с 1994 г. С тех пор были проведены десятки конференций и встреч в разных уголках земли, в том числе в Испании, Франции, Грузии, Молдавии и других странах. В результате Генеральная Ассамблея ООН провозгласила 2000 год Международным годом культуры мира, а все последующее десятилетие ― Международным десятилетием культуры мира и ненасилия в интересах детей планеты.

Концепция культуры мира, ее содержание, исторические корни, этические нормы и программа применения ее на практике очерчены в соответствующих изданиях⁵⁴ и продолжают разрабатываться. Эта концепция затрагивает культурно-исторический, общественно-политический, образовательный, международный, дипломатический, правовой и интеллектуальный аспекты. Огромным потенциалом в воспитании культуры мира обладают религии. Как отмечает Ф. Марти, "ни одна культурная традиция не может сравниться с религиозной по глубине и силе", ибо "главный выбор между насилием и миром происходит в глубине человеческой души"⁵⁵.

175

В связи с этим, памятуя об отмеченном русскими философами духовном и культурном кризисе, пережитом человечеством в XX в., остановимся на двух моментах.

Понятие примирения, появившееся в идеологии миротворческих движений вскоре после окончания второй мировой войны, с течением времени стало все более настойчиво заявлять о себе на различных форумах, конгрессах, конференциях, а также в печати. С особенной отчетливостью оно стало звучать после окончания "холодной войны". В 1989 г. патриарх Алексий II подчеркнул, что миротворческая деятельность должна быть не только государственной, но прежде всего межконфессиональной и межнациональной⁵⁶.

На многочисленных конференциях и встречах стали разрабатываться теория и практика примирения. Прежде всего оно предполагает диалог и как следствие его ― компромисс. Однако компромисс в вопросах вероучения очень труден и ставит перед участниками диалога множество проблем. В связи с этим подчеркивается, что примирение ― "это еще далеко не согласие и не единство". Это прежде всего отсутствие вражды, возможность жить в мире. В связи с этим можно говорить о примирении межгосударственном, межнациональном, внутриполитическом, межконфессиональном, а также о примирении личностном ― с Богом и ближними⁵⁷.

Идея примирения ставит перед современным человечеством множество задач ― политических, социальных, нравственных, богословских, практических и т.п. Среди них особенно выделяются намеченные Второй Европейской экуменической встречей в июне 1997 г. в Граце (Австрия) задачи диалога между различными религиями и культурами, служения социальной справедливости и в первую очередь борьбы с нищетой, отверженностью и другими формами дискриминации; служения примирению внутри народов и между ними, и прежде всего поиска разрешения конфликтов ненасильственным путем; поиска методов осуществления экологической ответственности ради будущих поколений; поиска форм более справедливого распределения материальных благ и других жизненных ресурсов как внутри стран Западного мира, так и между этими странами и всем миром⁵⁸.

Обзор миротворческих движений XX в. будет неполным, если не упомянуть позицию Православной церкви, влияние которой по ряду объективных причин возрастает ныне во всем мире.

Следует вспомнить, что Русская Православная церковь занимала активную ненасильственную позицию со времен революции 1917 г. и гражданской войны. Она публично выступала против большевистского насилия, грабежа и конфискации церковных имуществ. В 30-е годы церковь вынуждена была пойти на примирение с советской властью с целью сохранения самого своего существования и необходимого окормления верующих. В то же время Русская Православная церковь всегда придерживалась твердой миротворческой и ненасильственной позиции.

176

С начала "перестройки", а особенно после празднования Тысячелетия крещения Руси в 1988 г. деятельность Церкви, в частности ее миротворческая активность, успешно развивалась. В лице патриарха Алексия II Церковь в 1991 г. осудила военный путч; в 1993 г. Патриарх и другие иерархи Церкви пытались уладить конфликт между президентом и Верховным Советом; в 1994 и 1995 г., во время войны с Чечней, патриарх публично призвал к мирному решению конфликта.

Установились более широкие и тесные контакты РПЦ с другими православными и неправославными церквами; возникли экуменические общества, был проведен ряд конференций. В миротворческой позиции Церкви наметились новые подходы.

Во второй половине 90-х годов в России стали публиковаться некоторые выпуски журнала международного "Православного братства мира" (который издается в Голландии на английском языке) под названием "Мир всем". В одном из этих выпусков православный священник о. Георгий Чистяков опубликовал статью "Война глазами христианина", где утверждает, что в современной войне не может быть ни побед, ни поражений, что война только заводит воюющие стороны в тупик. "Человечество, ― пишет он, ― сегодня уже переросло войну как способ решения своих проблем и поэтому неминуемо от нее откажется вообще вне зависимости от своих субъективных настроений"⁵⁹.

При этом армия как институт борьбы с внешней агрессией, продолжает автор, "окажется ненужной". Он предлагает коренным образом переосмыслить место армии в обществе и государстве. "Военный механизм в целом должен быть поставлен на службу мирному обществу", а военные отряды преобразованы в отряды спасения и помощи населению в случае стихийных бедствий ― наводнений, землетрясений, пожаров и т.п. Здесь мы видим принципиально новый и наиболее последовательный подход к решению проблемы разоружения в современном обществе. И каким бы утопическим и нереальным он ни казался в наше время локальных конфликтов, расовой и национальной вражды и международного терроризма, нельзя не признать его правоту в контексте христианской культуры, ибо, как справедливо пишет автор, "быть христианином можно только на путях ненасилия"⁶⁰.

Сейчас, на пороге нового тысячелетия, в общественном сознании людей всего мира просматривается все более осознанное стремление к мирной, ненасильственной альтернативе. Духовный потенциал России, возрождающийся мало-помалу, вековые традиции, столь определенно зовущие к победе идеалов истины и добра, живые примеры людей ушедших и нынешних поколений, воплотивших в своей жизни идеи примирения с Богом, миром и ближними, ― все это позволяет надеяться на то, что Россия внесет свой существенный вклад в строительство культуры мира и, сохраняя только ей присущие духовные особенности, вольется в общее движение за преодоление того глобального духовного и нравственного кризиса, который пережило человечество в XX веке.

177

¹ Примирение: Сб. мат. Коллоквиума в Крестовоздвиженском монастыре. Шеветонь (Бельгия). М., 1997. С. 7.

² Культура мира и демократии. М., 1997. С. 11.

³ Цит. по: Колосова В.О. Русские эмигранты о христианских добродетелях // Русская эмиграция в Европе: 20-30-е годы XX в. М., 1996. С. 118.

⁴ Колосова В.О. Мысли о вере пассажиров "Философского корабля" // Русская эмиграция в Европе... С. 112.

⁵ Солженицын А. Мир и насилие // Солженицын А. Публицистика. Париж, 1989. С. 125-126.

⁶ Майор Ф. К культуре мира // Культура мира и демократии. С. 40, 23.

⁷ Илюхина P.M., Сдвижков Д.А. Российский пацифизм и западное миротворчество в начале XX в. (становление и деятельность российских обществ мира) // Долгий путь Российского пацифизма: Идеал международного и внутреннего мира в религиозно-философской и общественной мысли России. М., 1997. С. 179-182; Ван ден Данген, П.И. Блох и Я. Новиков ― российские миротворцы на рубеже столетий // Там же. С. 202-214; Хайцман В.М. Гаагская конференция мира 1899 г. и идеи пацифизма // Там же. С. 225-240.

⁸ Cooper S., Cooper Е. Patriotic Pacifism: Waging War on War in Europe 1815-1914. N.Y., 1991. P. 60; Сдвижков Д.А. Против "железа и крови": пацифизм в Германской империи. М., 1999.

⁹ Филитов A.M. Мировые войны ― роковые вехи нашего столетия // XX век: Многообразие, противоречивость, целостность. М., 1996. С. 122, 123.

¹⁰ Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. в 90 томах: (Юбилейное издание). М., 1952. Т. 28. С. 218-219.

¹¹ Там же. Т. 36. С. 276.

¹² Екота-Myраками Т. Лев Толстой и пацифизм: со сравнительной и "генеалогической" точки зрения // Пацифизм в истории. Идеи и движения мира. М., 1998. С. 117. Под термином "peace" автор имеет в виду концепцию мира как антоним слову "война", в отличие от японского понятия "хэйва", близкого к древнееврейскому понятию "шалом", подразумевающему нечто гораздо более широкое ― уравновешенность, гармонию, покой, согласие, справедливость.

¹³ Brock P. A Brief History of Pacifism: from Jesus to Tolstoy. Toronto, 1992. P. 33-34, 61.

¹⁴ См.: Брок П. Русские сектанты-пацифисты и военная служба 1874-1914 // Долгий путь... С. 115-121; Иникова С.А. История пацифистского движения в секте духоборцев (XVIII-XIX вв.) // Там же. С. 122-136; Клиппенштейн Л. Отказ от военной службы по мотивам совести в меннонитских общинах царской России // Там же. С. 150-171; Хайнц Д. Адвентисты Седьмого дня и отказ от участия в военных действиях в Российской Империи // Там же. С. 172-176.

¹⁵ См.: Мир / Peace: Альтернативы войне от античности до конца второй мировой войны. М., 1993. С. 160-165; Павлова Т.А. "Всеобщий примиритель": Тема войны, насилия и революции в творчестве М. Волошина // Долгий путь... С. 250-254.

¹⁶ См.: Булгаков Вал. "Опомнитесь, люди-братья!" История воззвания единомышленников Л.Н. Толстого против мировой войны 1914-1918 гг. М., 1922; Антивоенное воззвание толстовцев // Долгий путь... С. 243-244.

¹⁷ Филитов A.M. Указ. соч. С. 123-125.

¹⁸ Там же. С. 126-127.

¹⁹ См. например: Шмелев И.С. Солнце мертвых. М., 1991; Бунин И.С. Окаянные дни. М., 1990; Мельгунов С.П. Красный террор в России. М., 1990; Никифоров-Волгин В.А. Дорожный посох. М., 1999, и др.

²⁰ Колосова В.О. Мысли о вере... С. 102.

178

²¹ См.: Русская эмиграция в Европе... С. 42, 44, 103.

²² Волошин М.А. Стихотворения, статьи, воспоминания современников. М., 1991. С. 317. См. также с. 314: "Народ, безумием объятый, о камни бьется головой и узы рвет, как бесноватый".

²³ Волошин М.А. Изданное: Стихотворения. Воспоминания. Переписка. Минск, 1993. С. 131.

²⁴ Там же. С. 326.

²⁵ См.: Павлова Т.А. "Всеобщий примиритель"... С. 254-259.

²⁶ Цит. по: Гетель Е.И. Объединенный Совет религиозных общин и групп как одно из проявлений русского пацифизма // Долгий путь... С. 304.

²¹ Декреты Советской власти. М., 1968. Т. 4. С. 282-283.

28 Цит. по: Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. М., 1990. Т. I. С 218. См. там же: с. 220-221 историю толстовца Е-ва.

²⁹ Гетель Е.Я. Указ. соч. С. 210.

³⁰ Там же. С. 311.

³¹ "Отечественные архивы". 1993. 2. С. 7.

³² См.: Илюхина P.M. Лига Наций. 1919-1934. М., 1982; Она же. Многоликий пацифизм // Пацифизм в истории... С. 164-165.

³³ Илюхина P.M. Многоликий пацифизм... С. 167.

³⁴ Там же. С. 168-169.

³⁵ Там же. С. 173-175.

³⁶ Варналидис С. Вселенский патриархат и примирение // Примирение... С.144-145.

³⁷ Пономарева Л.В. Вселенская миссия Русской православной эмиграции в XX веке // Русская эмиграция в Европе... С. 37-38.

³⁸ Спекторский Е.В. Эпохи русской культуры // Записки русской академической группы в США. Т. IV. Нью-Йорк. 1970. С. 180; См. также: Колосова В.О. Мысли о вере... С. 102-103. 107-108, 113-114, 116; Она же. Русские эмигранты о христианских добродетелях... С. 120.

³⁹ Зернов И.М. Русское религиозное возрождение XX века. Париж, 1974. С. 225.

⁴⁰ Колосова В.О. Русские эмигранты о христианских добродетелях... С 119.

⁴¹ Там же. С. 120, 121.

⁴² Лосский Н. Условия абсолютного добра. Париж, 1949. С. 377-378. Цит. по: Колосова В.О. Русские эмигранты о христианских добродетелях... С. 123.

⁴³ Старец Силуан. Архимандрит Софроний (Сахаров). Эссекс (Монастырь св. Иоанна Предтечи), 1990. С. 44.

⁴⁴ Там же. С. 119.

⁴⁵ Филитов A.M. Указ. соч. С. 129.

⁴⁶ См.: Илюхина P.M. Многоликий пацифизм. С. 174-177.

⁴⁷ Чубарьян А.О. Идеи мира в истории человечества // Культура мира и демократии... С. 78.

⁴⁸ Варналидис С. Указ. соч. С. 144-145.

⁴⁹ Иоанн XXIII высказал данное пожелание в своем первом послании "Городу и миру" в 1958 г. См. Варналидис С. Указ. соч. С. 147-148.

⁵⁰ Декларация мира. М., 1991. С. 85, 99.

⁵¹ Цит. по: Телюкова Т.И. Московская группа "Доверие" // Долгий путь Российского пацифизма. С- 327.

⁵² Там же. С. 327.

⁵³ Майор Ф. К культуре мира... С. 28.

179

⁵⁴ См.: Культура мира и демократии: Материалы Международного форума «"За культуру мира и диалог между цивилизациями в третьем тысячелетии" Москва, 13-16 мая 1999 г.». М, 1999.

⁵⁵ Марти Ф. Через взаимопонимание и диалог между религиями к миру и согласию // Культура мира и демократии. С. 301, 306.

⁵⁶ Патриарх Алексий II, Выступление на Соборе по случаю празднования 400-летия автокефалии РПЦ // Журнал Московской патриархии, 1989; Цит. по: Федоров В. Тема примирения в РПЦ сегодня // Примирение. С. 128.

⁵⁷ Федоров В. Указ. соч. С. 129.

⁵⁸ Ионица В. Примирение ― тема Второй Европейской экуменической встречи // Примирение... С. 164—165.

⁵⁹ О. Георгий Чистяков. Война глазами христианина (опыт православного осмысления войны) // Мир всем: Журнал Православного братства Христова. Ноябрь 1996. С. 24.

⁶⁰ Там же. С. 24-25, 28.

Изд: «Мир в XX веке», М., «Наука», 2001.

OCR: Адаменко Виталий (adamenko77@gmail.com)

Date: 2 сентября 2013.