(...)Уже два десятилетия прошло после смерти Луки Маликова, когда в Орел приехал его однофамилец — Маликов Александр Капитонович. Целая эпоха миновала в истории России: от предреволюционной лихорадки и сонма надежд до разочарования в истинном результате реформ. Помните, Блок писал:
В те годы дальние, глухие
В сердцах царили сон и мгла:
Победоносцев над Россией
Простер совиные крыла,
И не было ни дня, ни ночи,
А только — тень огромных крыл;
Он дивным кругом очертил
Россию, заглянув ей в очи
Стеклянным взором колдуна ...
Маликов попал в Орел и случайно (он, ссыльный, не мог выбирать себе место несвободы), и не случайно. Орел «подобрал» ему, используя свои связи, обер-прокурор святейшего Синода Константин Петрович Победоносцев.
Печально известный Победоносцев был знаком с Маликовым еще по Московскому университету, где в переломные предреформенные годы первый был профессором законоведения, а второй — его студентом, приехавшим на учебу в столицу из владимирской глуши.
Их переписка длилась десятилетиями и была довольно оживленной, что дало повод позднейшим исследователям заподозрить: а не были ли сами идеи Маликова инспирированы консерватором Победоносцевым в далеко не благовидных целях? Как знать ... По всей вероятности, Маликов вряд ли был «ангелом влияния», манипулируемым Победоносцевым. В круг общения обер-прокурора, а тем более в круг его постоянной переписки, входили сотни людей: писатели, священники, учителя, чиновники. Встречаем мы здесь и Достоевского, и Чайковского. Неужто и их необходимо заподозрить в чем-то? Победоносцев был антиподом вошедшим в моду революционерам, а крайности всегда притягательны. Недаром московское славянское общество подарило ему дубовое кресло с надписью в старинном духе: «Тише едешь, дальше будешь» ...
После университета в начале биографии Маликова была служба судебным следователем в Жиздринском уезде Калужской губернии, где располагались знаменитые Мальцовские заводы. В нередких конфликтах рабочих с хозяином Маликов неожиданно принял сторону рабочих. Это вызвало такое удивление, что даже калужский губернатор вызвал строптивого следователя объясниться. Маликов не поехал и вскоре был уволен.
По делу Каракозова его выслали в Холмогоры. Но благодаря известному нам заступничеству Маликов получил разрешение перебраться в Орел, где устроился на работу в железнодорожное управление. Женой Маликова была Клавдия Пругавина — сестра известного исследователя русского Раскола ...
Маликов приехал в ссылку в Орел, но ссылка эта была особой, вряд ли похожей на множество других. Он приехал в этот город с идеей новой религии или, если взглянуть шире, с идеей нового, идеального мироустройства. Маликов нашел здесь единомышленников, отсюда он заявил о себе на весь мир. Он мечтал и проповедовал, он хотел разбудить человечество, которое в своей гордыне и ненависти, по его твердому убеждению, неотвратимо приближалось к катастрофе.
Орловские революционеры-народники пренебрежительно называли его «богоносцем», а в Петербурге уже вовсю заговорили о появившемся в Орле проповеднике бескровной революции.
В начале 1870-х годов Маликов основал в Орле кружок молодых энтузиастов — богочеловеков. Николай Цвиленев, тульский уроженец, вспоминал о поездке в Орел в июне 1874 года и о встрече с Маликовым:
«Помню хорошо его одухотворенное лицо, простые, приветливые манеры. ... Не дожидаясь его вопросов, я сказал, что не вижу другого способа избавить обездоленный народ от его нестерпимого положения, как путем социальной революции. «Вот это-то и ошибка, — сказал Маликов, — нужно знать человеческую природу, полюбить человека и искать в нем искру божью, заглохнувшую, быть может: воспламенить в нем эту искру». ... С пламенным энтузиазмом говорил он о возможности переделать человечество пропагандой социальной справедливости даже среди сильных мира сего, и они добровольно откажутся от тех привилегий, которые в общественной жизни создают столько зла ... Вера Маликова была необыкновенно заразительна и гипнотизировала слушателя, но я не мог понять все-таки, как мог допускать этот человек возможность победить антагонизм классовых соотношений».
Он был убежден, что в каждом человеке есть божественное начало. Стоит обратиться к нему, отыскать в человеке Бога, — тогда не нужно насилия: Бог все устроит в душах людей, и все станут справедливыми и добрыми. Никакая революция не может улучшить социальных отношений между людьми. Необходимы взаимная любовь и полное доверие, «чтобы доставить счастье не только пролетариату, но и имущим классам»...
На диспутах оппоненты Маликова буквально загоняли его в угол силой аргументов и холодной логики, но парадокс заключался в том, что участники споров душой, сердцем все равно в подавляющем большинстве оставались за Маликова. Так, известный деятель революционного движения Николай Чайковский, специально приезжавший в Орел к соратникам, вернувшись в Москву, заявил на одном из своих нелегальных собраний своим соратникам: «Не ждите какого-либо блага от кровавой войны между людьми: война родит войну... Все люди — люди, следовательно, врагов не существует».
Одни проникались этой душевной проповедью, другие подозрительно шептались: «Маликов совратил Чайковского теорией богочеловечества».
В кружок Маликова входило не больше пятнадцати—двадцати представителей орловской молодежи. Не случайно не где-то в столицах, а именно в Орле его вера обрела пусть мало, но все-таки зримое число сторонников. Идея пролетарской революции была, мягко говоря, непонятна в чисто купеческом, дворянском, мещанском городе. Да, была усталость от обнищания народа, усталость от ничем не ограниченного произвола властей. Но, видимо, не было еще зверского желания «грабить неграбленое», «уничтожать как класс», устраивать террористические акты и так далее. Члены кружка Маликова не признавали никаких властей, но в то же время были против всякой революционной борьбы, которая, по их мнению, только увеличивала вражду. Ближе было примирение, духовное совершенствование, а не бунт.
Последователи Маликова были подвергнуты уничтожительной критике со стороны радикальных революционеров. Маликова называли нанятым Победоносцевым провокатором. О нем говорили, что он своей проповедью делает для правительства больше, чем целый округ жандармов. А саму идею именовали не иначе, как «немецкая травянисто-зеленовесенняя сентиментальность» (!). Говорили, будто это припадок. Возмущались тем, что Маликов предлагает «обожествить» всех людей, в том числе биржевиков и жандармов.
Но Маликов пытался убеждать и жандармов. Рассказывали, что, будучи арестованным, он с такой пылкостью убеждал самих полицейских в идеях богочеловечества, что они отпустили его на волю. Увы, серия арестов все-таки положила конец деятельности его кружка в Орле. Правда, найти много «вещественных доказательств» антигосударственной деятельности полиции не удалось. Обнаружены были два листа бумаги, на которых в виде тридцати семи тезисов излагались основы «новой религии» ...
Потерпев неудачу в Орле, Маликов, Чайковский и ряд их единомышленников уезжают в Америку, на землю обетованную, с мечтой построить здесь новое общество. Что и говорить, среднерусские черноземные просторы, перенаселенные бедным крестьянством, мало подходили для столь масштабных социальных утопий. Впрочем, всего полвека спустя большевики и в патриархальной деревне взялись за строительство мировой коммуны ...
«Богочеловеки» основали в Канзасе коммуну под названием «Кедровая долина», коммуна просуществовала всего два года. По сути, ее обитатели оказались в роли робинзонов, которые выросли в достаточно обеспеченных семьях и не умели заниматься повседневным трудом ради выращивания хлеба насущного.
Позднее Маликов жил в Перми, служил, как и в Орле, в управлении железной дороги. Видная деятельница революционного движения Н.А. Головина (Юргенсон) вспоминала в 1925 году о конце 1870-х: «Приехав в Пермь, я поступила на службу в управление горнозаводской уральской дороги. Управляющим дорогой был инженер Островский, а правителем его канцелярии был Александр Капитонович Маликов ... Это был тот Маликов, который вместе с Н.В. Чайковским стал во главе отколовшихся от революционного движения так называемых «богочеловеков». Учение это было прообразом будущего толстовства, да, вероятно, и мыслям Л.Н. Толстого был дан толчок этим движением ...»
Дело в том, что после возвращения из Америки «колонисты» какое-то время жили в имении Толстого, имели возможность встречаться и общаться с писателем. Сам Толстой нередко называл впоследствии Маликова своим учителем. В статье «К десятилетию смерти Л.Н. Толстого» В.Г. Короленко писал:
«Маликов ... часто рассказывал мне о своих беседах с Толстым. Есть все основания думать, что для Л.Н. Толстого, как известно, легко заражавшегося чужим искренним и цельным настроением, идея непротивления впервые явилась под влиянием пламенного красноречия Маликова».
А сам Короленко познакомился с «богочеловеком», будучи в ссылке в Перми. Он посвятил ему главу «Александр Капитонович Маликов» в книге воспоминаний «История моего современника». Как отмечал писатель, в семье Маликовых присутствовали мистическая струйка и вера в сны и предсказания. И даже маленький сын, подпрыгивая на одной ножке, сообщал иной раз новость гостям:
— А папка-м бог, а папка-м бог!
Кто знает, что сталось с этим наивным мальчиком в бурях нашего века! Отец его, умерший в 1904 году, был типично русский мыслитель, пытавшийся своей, наверное, все же наивной идеей преодолеть главный раскол в России. Но уже сложившаяся не в одночасье обстановка в обществе, социальные противоречия оказались настолько напряженными, что Маликов и его единомышленники остались в итоге в полном одиночестве. Верх брали те, кто хотел социальных потрясений, кто проповедовал бурю, кто звал на баррикады.
И буря грянула... Оглядываясь на эпоху потрясений и катастроф, надо очень внимательно и терпеливо всматриваться в даль прошлого, чтобы наконец-то разглядеть смиренные фигуры Маликовых на фоне воинствующего ожесточения, неверия и отчаяния. «Стяжи дух мирен, и около тебя спасутся тысячи», — говорил когда-то Серафим Саровский. Спасутся ли, захотят ли, найдут ли в себе душевные силы люди? Об этом задумываешься, перед тем как поставить последнюю точку в очерке об орловских праведниках Маликовых.
Деятели СССР и революционного движения России: Энциклопедический словарь «Гранат». Репринтное изд. М., 1989.
Итенберг Б.С. Движение революционного народничества: Народнические кружки и «хождение в народ» в 70-х года XIX века. М., 1965.
Короленко В.Г. История моего современника.
Орловский календарь 1903 года. Орел, 1903.
А.И. Кондратенко, кандидат политических наук, доцент кафедры журналистики ГОУ ВПО «Орловский государственный университет», первый заместитель главного редактора газеты «Орловская правда»
Изд: «Образование и общество», № 1, 2007.