Р. М. Илюхина
РОССИЙСКИЙ
ПАЦИФИЗМ
ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
Материалы
об
А.Д.Сахарове, П.Л.Капице, И.Г.Эренбурге
подготовила Тарле Г.Я.
"Нельзя
огнем тушить огонь, водой тушить воду. Уже это делали с тех пор, как свет стоит,
и вот доделали до того положения, в котором мы живем".
Л. Н. Толстой
РОССИЙСКИЙ
ПАЦИФИЗМ. ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
I. Пацифизм и ненасильственная альтернатива
У
всякого исторического движения — своя судьба. Одни уходят в прошлое и более не
возвращаются, другие долго живут среди нас, расширяя круг своих сторонников и
последователей. К числу таких относится и пацифизм.
На
исходе XX в., когда ядерное оружие превратилось в символ
абсолютной силы и обнаружило пределы вооруженного и политического насилия,
пацифизм овладевает умонастроениями современного общества. Что же такое
пацифизм? В чем его отличия от других общественных и в том числе от антивоенных
движений.
На
протяжении XX столетия пацифизм был важным, но
численно небольшим компонентом общественных миротворческих движений,
выдвигавшим всегда долговременные и радикальные цели. Именно поэтому пацифизм
всегда был в авангарде во времена подъема и обеспечивал выживание
миротворчества во времена спада. Его ядро компактнее и меньше всего подвержено
политической конъюнктуре. Чаще всего пацифисты не слишком придают значение
политической эффективности своих акций, и стремятся к сдвигам в общественном
сознании, пытаясь создать в своей среде прототип будущих отношений между
людьми, проникнутых социальной справедливостью, милосердием, терпимостью,
защитой униженных и оскорбленныхI.
——————————
I См.: Sam Marullo,
Alexandra Chute and Mary Anna
Colwell Pacifist and nonpacifist groups in the US
Peace Movement of 198O's // Peece and Change, vol.16,
N 3. July 1991, p.235-259.
В
истории пацифизм выступал как идейное течение и как общественная практика. Если
подходить к пацифизму как к системе взглядов или определенному мировоззрению, то
при всех корректировках его сердцевиной оставалась философия ненасилия и
радикальный антимилитаризм, которые в разные исторические периоды приобретал
конкретно-историческое содержание, принимая обличие и цвета эпохи, воспринимал
ее идеи и ценности.
Если
рассматривать пацифизм как определенную общественную деятельность, как движения
ненасильственного протеста против вооруженного и политического насилия, то его
нельзя олицетворять с пассивностью или бездействием. Напротив, пацифистское
движение, за редким исключением, представляло собой ненасильственную ―
социально-этическую или международно-правовую форму отпора насилию. Ненасилие в
пацифизме ― это всегда искренний, зачастую жертвенный, активный вызов
насилию и войнам, которые сопровождали развитие человеческой цивилизации.
Для
пацифизма противостояние войнам это еще не вся проблема миротворчества.
"Нет — войне" — это часть проблемы. Достижение цели, которую можно
сформулировать как "Мир без насилия" в большей степени характерно для
мировоззрения различных направлений пацифизма. Между тем, важным следствием
всеобъемлющего роста милитаризма и двух мировых войн ХХ века, стало с нашей
точки зрения, иллюзорное восприятие войны, т. е. вооруженного насилия, как
единственной и главной угрозы для человеческой цивилизации.
В
пацифизме же проблема "мира" значительно масштабнее, чем просто
отсутствие войны. "Противопоставление "мир ― война", —
писал русский писатель-гуманист А. И. Солженицын, ― содержит логическую
ошибку... Война есть массовое, густое, громкое, яркое, но далеко не
единственное проявление никогда непрекращенного мироохватного мирового насилия. Противопоставление же
логически равновесное и нравственно-истинное есть "мир ―
насилие"2. Действительно, история была заполнена не только верени-
——————————
2 А. И. Солженицын. Мир и
насилие // Публицистика Ymcapress. 1989, с. 125—126.
3
цей истребительных войн, но и постоянными взрывами
революционного, национального, религиозного, рассового,
политического и др. насилия, нарушавших мир и ставивших его на грань мирового
конфликта.
Выступая
против любого насилия над человеком, пацифизм выдвигает вместе с тем цели
радикального антимилитаризма, который рассматривается как глобальное и
национальное разоружение, как отказ от воинской обязанности или альтернативную
службу в армии. Рассматривая ненасилие как главный и успешный метод борьбы с
несправедливостью, тиранией и войнами, пацифизм ставит вопрос о цене прогресса
человеческого общества.
В
самом деле, за тысячелетнюю историю еще никто не смог построить достойное
общество через насилие, которое само по себе порождало только насилие. Не
случайным представляется и то, что на каждом витке своего развития цивилизация
выходила на ненасильственную альтернативу, начиная от индийской "Ахимсы" и "Нагорной проповеди Христа" через
"непротивление злу насилием" великого Толстого, и антиядерный
пацифизм мыслителя и ученого А. Сахарова, которые провозглашали ненасилие
основой жизни человеческого общества, а насилие над человеком или целым народом
признавали аморальным и недопустимым.
Понятие
"пацифизм", как свидетельствует исторический опыт, поэтому не может
быть сведено к какой-либо абстрактной дефениции,
пригодной ко всем временам истории. Постановка вопроса о пацифизме с его
широким спектром видения мира в области морали, права и политики, идеи которого
выдвигались многими мыслителями и гуманистами в различные времена, несовместимо
с догматизмом и исторической всеядностью.
В
более узком понимании, которое соотносится с идеей мира, пацифизм представляет
собой определенный тип миротворчества. В этом смысле он выступает как идейное
или идейно-политическое течение, в основе которого лежит принцип активного
ненасилия, достижения мира ненасильственными, т. е. социально-этическими и
международно-правовыми средствами, а также радикальный антимилитаризм.
Однако,
даже учитывая присущую пацифизму доминанту нена-
4
сильственной альтернативы, это сформировавшееся на рубеже XIX и ХХ веков идейно-политическое течение никогда не
охватывало все антивоенное движение и не было однородным, насчитывая в наши дни
до десятка направлений. Тем не менее среди пацифистского плюрализма можно
наметить две главные концепции, известные своими элементами со времен
античности.
Первая
отвергает любое вооруженное и политическое насилие, отрицая войну как таковую с
социально-этических позиций. В центре ― элемент личной ответственности
человека, предусматривающий моральное решение на индивидуальном уровне.
Вторая
выступает против определенной войны (агрессивной, ядерной). В центре ―
международная политика, направленная на устранение войн международно-правовыми
средствами. Применение силы против агрессора рассматривается как нежелательная,
но в ряде случаев необходимая альтернатива (например, санкции международной
организации.
Пацифистская
идея, пришедшая к нам из седой древности и реализовавшаяся в XX в. в идейно-политическое течение, всегда вызывала
ненависть правящих кругов, носителей противоположной идеи насилия, как
"повивальной бабки" истории.
С
одной стороны, пацифизм упрекается в "непротивлении", “беззубости”,
"утопизме", с другой его ненасильственные формы борьбы (особенно
отказ от воинской службы, акции гражданского неповиновения, пикеты, сидячие
забастовки, и в целом социальное и экономическое несотрудничество)
рассматриваются как "силовая политика". Этот парадокс, характерный
для авторитарного мышления, вызван прежде всего тем, что ненасильственная
альтернатива пацифистов и их активный невооруженный протест, который
расслабляет, разлагает господствующую политику насилия, становится опасным для
диктаторов и тиранов, милитаристов и агрессоров своим призывом к отказу от
военного и политического насилия и его разоблачениями.
К
примеру, как ни парадоксально, но с нравственных и общечеловеческих позиций в
подходе к цене прогресса, понятия "победа" и "поражение"
могут получить противоположный смысл. Истинными героями истории становятся не
те, кто на миллионах
5
трупов и грудах
развалин основывал свои преходящие государства, а те, кто мог насилие побеждать
без насилия, кто, борясь за ценность человеческой жизни, мог путем
политического диалога, поиска консенсуса, ненасильственного урегулирования
конфликтов, пройти хотя бы небольшую часть пути ненасильственной альтернативы.
Исторические
судьбы пацифизма имеют и другой аспект. Пацифистские идеи, при всем кажущемся
на первый взгляд утопизме, в действительности оказали огромное воздействие не
только на морально-психологическую изоляцию любого диктатора или агрессора, но
и на дипломатическую практику. Достаточно сослаться на предлагавшиеся в конце XIX ― начале XX в. идеи многостороннего сотрудничества ―
арбитража, международных судов, международной организации безопасности,
разоружения, которые постепенно становились сначала элементами, а к концу ХХ
века стержневыми направлениями международной жизни.
Нельзя
не вспомнить и пацифистские альтернативы устранения войны из жизни общества,
отказа от насилия, гуманизации международных
отношений, альтернативной военной службы, которые приобрели приоритеты в
ядерную эпоху.
В
конечном итоге, новое политическое мышление конца XX в., вобрав в
себя главные идеи гуманистического наследия прошлого, включило и лучшие
традиции пацифизма.
Но
нельзя забывать и о том, что, как любое социальное движение и как всякая
историческая идея, пацифизм в своей многовековой истории проходил и через иллюзии
и утопические для своего времени проекты, через собственную конфронтацию и
искренние заблуждения, учась на опыте своих ошибок и входя в мировую политику
сначала единицами великих мыслителей и небольшими группами интеллектуалов, а
затем и массовыми движениями социального протеста против войны.
Можно
привести немало примеров благородства и искренности лучших представителей
пацифистской идеи, воздать должное нашим соотечественникам, забытым Российским
пацифистам, чьи гуманистические устремления составляли неотъемлемую часть
европейской и мировой цивилизации.
6
Россия имела свою национальную традицию, характерную
плюрализмом взглядов на ненасилие и миротворчество в целом. Широкая гамма
российского миротворчества включала в себя как идеи сохранения мира
социально-этическими и международно-правовыми средствами, так и другие доктрины
достижения мира, в том числе через военное и революционное насилие3.
Миротворческая идея в России, как и в других странах,
соотносилась не только с развитием общественной мысли и социальными
настроениями широких слоев общества, но и с основными внешнеполитическими
концепциями, развиваясь либо в унисон с ними, либо как альтернатива. Поэтому
природа исторических перемен, особенно текущего века, не может быть понята без
учета такого существенного компонента как миротворческие идеи прошлого.
Однако Российское миротворчество имело свои специфические
особенности, формировавшиеся под воздействием ряда исторических факторов, в том
числе и альтернативной насильственной традиции. Среди них было и то, что,
начиная от монголо-татарского нашествия в XIII в. российская история представляла собой время непрерывных
войн: то Россия была осаждаема, когда ее разрывали в куски, то она сама упорно рвалась к морям от
Московии до Балтики и Черного моря. Эта военизированная история выдвигала в
общественном сознании на первое место идеи активной защиты отечества.
Нельзя не учесть и того, что страна на протяжении веков
раздиралась социальными противоречиями, между усобицами, жила в условиях
авторитаризма, крепостничества, отсутствия парламентаризма и несоблюдения прав
человека, что, естественно, подавляло альтернативное мышление. В общественной
мысли России, как
——————————
3 Учитывая,
что коммунистическая идея мира, т.е. достижение мира через мировую революцию
достаточно исследована в советской историографии, мы попытаемся наметить
некоторые подходы к пониманию ненасильственной миротворческой традиции в
России.
7
как
крепостнической деспотии, широкое распространение получили идеи насильственного
революционного социального обновления, в то время как ненасильственная
парламентская альтернатива не получила должного отклика.
Вместе с тем для России характерным было и то, что в ее
истории (в результате специфики развития церкви) не сложилась мощные
еретические протестантские течения, многие секты которых на Западе выдвигали пацифистские идеи.
К отягощавшему наследию вооруженного и политического
насилия, особенно в годы тоталитаризма, поисков и уничтожения "врага"
прибавлялись и субъективные факторы, такие, как непомерные амбиции и тщеславие,
чванство и глупость государственных и общественных деятелей, стереотипы
отрицания ненасилия и терпимости, как слабости и утопии.
Эти и другие разноплановые исторические факторы приводили к
тому, что в разные времена
российской истории пацифистские идеи жестоко подавлялись, предавались забвению,
но никогда тем не менее не исчезали бесследно, сохраняя в российской земле свои
духовные живительные ростки для последующих поколений. Насилие же завело Россию
в тупики социального, политического и нравственного развития.
Подходы к восприятию и историческому исследованию
ненасильственной традиции в России затрудняются прежде всего тем, что
марксистская идеология насилия искусственно отобрала из исторического
контекста, фольклора, народного быта и чаяний только ряд аспектов - карательное
начало, бунтарство, революционность
― идеализировала
и объявила их единственно существенными, подлинно народными и определяющими ход
исторического процесса. Все же остальные традиции решительно отвергались,
объявлялись дикостью, темнотой, неграмотностью и т.д. Более того, жестоко
отсекалось творчество мыслителей, писателей,
художников, которые стремились воссоздать ненасильственную традицию.
Наиболее ярко эта мысль раскрывалась в творчестве одно-
8
го из известных мыслителей русского зарубежья 20-30 годов XX в., основоположника евразийского идейного течения кн. Н.С.Трубецкого, находившего ценность ненасильственного
мышления в национальной культуре и народном мировоззрении, которая относилась
народниками и революционерами "на долю темноты". Трудно не
согласиться с его словами о том, что все проявления бунтарства, идеализация
разбойников являлись "чисто антикультурными,
антисоциальными проявлениями", которые не заключали в себе "никаких
культурно-творческих потенций"4.
"Московский
народ, ― замечал
российский историк В.О.Ключевский, ― выработал особую форму политического
протеста: люди, которые не могли ужиться с существующими порядками, не
восставали против него, а выходили из него, "брели розно"...
Московские люди ... когда им становилось тяжело, считали возможным бежать от
неудобного домовладельца, но не могли освоиться с мыслью о возможности
восставать против него или заводить другие порядки в его доме". Об этом
писал и М.Я.Данилевский,
рассматривая русский национальный характер как "чуждый насильственности,
исполненный мягкости, покорности, почтительности", имеющий "наибольшую
соответственность христианским идеалам"5.
Такую же позицию разделяют и ряд современных исследователей:
"Знание русской истории, ― подчеркивал
известный современный социолог Юрий Левада, - показывает, что в России никаких
массовых социальных взрывов и больших
восстаний не было ни в какие времена
― ни
при самых жестоких, ни при самых добрых царях. Кстати не было их и в 17-м.
Большевики искусственно приписали события того времени "ярости масс"6.
——————————
4 Н.С.Трубецкой "Мы и
другие" // "Наш современник", 1992, № 2, C.163.
5 В.О.Ключевский. Соч. в
9-ти т. Т.III. М., 1988, с.49. Курс
русской истории. Данилевский Н.Я. Россия и Европа: взгляд на культурные и политические отношения Славянского
мира к Германо-Романскому". СПб. ,1889. с.526.
6 Куранты. 1992.
5 марта.
9
Естественно, что столь императивные суждения требуют
серьезной исторической аргументации, хотя нельзя не признать и
привлекательности таких подходов. Впрочем нельзя обойти и столь явного
исторического факта того, что российская ненасильственная традиция уходит
вглубь веков. Так в допетровской Руси, как никогда позднее, русская религиозная
культура воплотила идею ненасилия в деятельности и жизни большого числа святых
и праведников, чья праведность соотносилась с раннехристианскими этическими
принципами.
Однако по мере того как религиозное ненасильственное
мироощущение праведников утрачивало роль властителя дум, эти идеи
адоптировались народной социальной утопией. Конечно, эта связь была подспудной
и опосредованной, она формировалась на уровне социально-психологических
представлений народной культуры. Так, устойчивая ненасильственная традиция,
наряду с бунтарством выражалась, например, в социально-экономическом несотрудничестве крестьянства с помещиками и
ненасильственном протесте ― в уходах,
побегах крестьян на огромные неосвоенные земли Российской империи. XVII-XVIII века были временам
исполинского протеста-ухода части крестьянства из несовсем
обжитой Восточно-европейской равниной в огромные суровые территории вплоть до
Тихого Океана.
Другая традиция российского ненасилия, связанная с
миротворчеством, российской интеллигенцией зародилась в эпоху Российского
просвещения, выдвинув своих блестящих просветителей, как части европейского
процесса развития международного правовых концепций. Эта традиция восходит еще
к заполненным смутами и воинами XVI и XVII столетиям, к трудам мыслителей и публицистов Максима Грека,
Зиновия Отенского, Ивана Пересветова
и Симеона Полоцкого, который впервые в истории
русской общественной мысли обосновал понятие "праведной" и
"неправедной" войны, издав книгу "Беседа о Брани".
XVIII век ― эпоха Российского просвещения ― породил плеяду блестящих мыслителей,
выдвигавших миротворческие идеи и пытавшихся осмыслить экономические источники,
политические причины и нравственные императивы войн.
10
Крупнейшими из них был профессор права Московского
университета С.Е.Десницкий, выступивший с тезисом о
важности экономического сотрудничества между народами в целях достижения мира,
обосновавший идею об оборонительном характере справедливой войны, и русский
просветитель Я.П.Козельский, страстный противник
захватнических войн и в целом преступного права войны.
Идеи А.Н.Радищева стали новым
шагом в развитии миротворчества, ибо он связывал проблему мира с социальным
реформаторством, т.е. установлением республиканской формы правления.
Радищевская традиция социально-республиканской трактовки мира, жестоко
подавляемая царизмом, тем не менее посеяла семена, всходы которых обнаружились
намного позднее.
Между тем европейские
идеи "вечного мира" конца XVII в. находили
благодатную почву в России в среде части дворянской интеллигенции. Член
Российской Академии Р.М.Цебриков перевел изданный в
Амстердаме в 1757 г. труд Анжи Гудера
"Мир Европы или проект всеобщего замирения". В 1771 г. И.Ф.Богданович издал отдельной
брошюрой сочинения Руссо "О вечном мире". М.Д.Чулков
составил свой проект "Трактата между европейскими государями для вечного
истребления войны и мира в Европе".
Идею "вечного мира" завозили в Россию и западные
автора тех или иных проектов мира. В первые годы царствования Александра I в Петербурге появился аббат итальянец С.Пьятолли
со своим проектом "вечного мира". Данный факт впоследствии был
выведен с большой исторической достоверностью в романе Л.Н.Толстого
"Война и мир". В окончательном варианте романа аббат под именем Морио "изгнанник философ и политик", привез в
Петербург "проект совершенно нового политического устройства Европы"
и появился в салоне А.П.Шеррер, вступив в дискуссию с
кн. Андреем и П.Безуховым7.
Однако ведущей исторической фигурой в выдвижении идеи
"вечного мира" в России на рубеже XVIII
и XIX веков был рус-
——————————
7 Толстой Л.Н.
Война и мир. Комментарии Б.М.Эйхенбаума. Т.3-4. Л.,
1938, С.667-668.
11
ский просветитель и первый директор императорского Лицея В.Ф.Малиновский. Аргументация Малиновского интересна и
самобытна. Уже его первая книга "Рассуждение о мире", написанная в
1790 г. в Англии, будучи страстным протестом против войны, предлагала новый
способ ненасильственного разрешения конфликтов: "Общий Совет",
обладающий правом экономических и военных санкций. "В случае неисполнения
решений общего Совета непокоряющиеся державы
исключаются из общих выгод ... и в случае упорства общая сила употребляется для
соблюдения закона". Тем не менее определявшей силой воздействия
Малиновский считал силу морального воздействия и согласия: "Все
европейские державы, означив точно свои границы, признают их взаимно
непременными и гарантируют их целость; так что никакою войною, ни завоеваниями,
они не могут быть нарушены, равно и выгоды торговли должны быть непременны, разве что по обстоятельствам в продолжении
времени общий совет может учинить взаимное и добровольное согласие"8,-
писал он.
Рассуждения Малиновского стали первой российской научно-обоснованной
юридической концепцией сохранения мира, ставшей первоосновой
международно-правовой традиции российского пацифизма начала ХХ в.
Небезынтересно отметить, что декабристы и А.С.Пушкин также ставили в начале 20-х годов XIX в. вопросы о войне, мире и разоружении.
В 1821 г. в письме к А.Н.Раевскому
из Кишинева его сестра Е.Н.Орлова писала: "Мы
очень часто видим Пушкина. Его теперешний конек ― вечный мир аббата Сен-Пьера. Он убежден, что правительства,
совершенствуясь, постепенно водворят вечный и всеобщий мир, и что тогда не
будет проливаться иной крови, как, только кровь людей с сильными характерами и
страстями, с предприимчивым духом, которых мы теперь называем великими людьми,
а тогда будут считаться лишь нарушителями спокойствия..."
Действительно, великий российский поэт интересовался
проблемами войн, мира, разоружения, наказания военных преступников. Пушкин
прозорливо считал, что люди со временем поймут
——————————
8 Трактаты о
вечном мире. М., Наука. 1963. С.245.
12
"смешную
жестокость войны, как они уразумели сущность, рабства царской власти и
т.д.". Он полагал, что "постоянные армии" и "принцип
вооруженной силы" противоположны всякой конституционной идее и что
постоянные армии менее чем через 100 лет исчезнут. Что касалось "...
великих военных талантов, то на это всегда будет гильотина..."9.
3. Пацифистский прорыв начала XX в.
Рост милитаризма в конце XIX в.,
появление громадных армий, совершенствование вооружений и транспортных артерий,
способных к быстрой переброске войск, стали поводом для размышления о
возможностях предотвращения угрозы европейской войны. Вместе с тем громадное по
тому времени расширение легальной парламентской борьбы к концу XIX в., начало политики социального реформаторства и всплеск
либеральных идей вызвали к жизни рост антивоенного пацифистского потенциала.
Последняя четверть XIX в. в Европе
была временем бурного подъема пацифистских движений и расцвета пацифистской
идеи, не исключив и Россию.
В России немаловажную роль в подъеме пацифистских настроений
сыграли такие разноплановые факторы, как русско-японская война и формирование
российского либерализма, которые каждый по-своему воздействовали на привлечение
внимания общества к проблемам миротворчества.
Последнее десятилетие XIX в. знаменовалось мощным интеллектуальным прорывом, всплеском
идей пацифизма, первым приступом философов, юристов, политологов в их битве за
ненасильственную альтернативу развития международных отношений. Эволюция
пацифистской идеи в России шла по разным направлениям, международно-правовому, экономическому,
философско-этическому, выдвинув плеяду блестящих и непохожих друг на друга
российских миролюбцев.
Однако еще до появления их фундаментальных трудов, Петр Ольденбургский, внук Павла I,
в 1873 г. вручил Бисмарку про—
——————————
9 Былое. 1907. № 10.
С.308. (Русская литература. 1958. № 3. С.5).
13
ект международного соглашения об арбитраже. Известными
российскими пацифистами, политологами, юристами были Ф.Мартенс
и Л.Комаровский, И.Блох и Я.Новиков, В.Тенишев и М.Энгельгардт, Б.Чичерин и М.Таубе, над которыми возвышалась фигура великого Толстого.
Книги М.А.Энгельгардта "Прогресс, как эволюция
жестокости" (1899), "Вечный мир и разоружение" (1899); Ф.Мартенса, вице-президента Европейского Института
международного права "Современное международное право цивилизованных
народов (1882), проф. Московского университета Л.А.Комаровского
"Главные моменты идеи мира в истории" (1895), русского парламентария,
пацифиста и филантропа кн. В.Н.Тенишова "Вечный
мир и международный третейский суд" (1909), пацифиста барона Таубе "Принципы мира и права в международных
столкновениях средних веков" (1899) и др. создавали серьезную
теоретическую основу для развития пацифистской идеи в России.
Даже известный русский художник В.Верещагин,
воплотивший в своих картинах пацифистское видение войн, в 1897 г. потребовал
созвать международный конгресс по разоружению.
Однако наиболее известными оказались изданные на Западе
труда российских промышленников И.Блоха и Я.Новикова, который в своих работах
"Протекционизм" (1890), "Война и ее мнимые благодеяния",
"Борьба Европы с Китаем (Будущность белой расы)" (1900) и др. показал
войну как деградацию человечества и считал экономический прогресс главным
условием объединения человечества.
Яркой фигурой
среди пацифистов был И.С.Блох, большую международную
популярность которому принесла публикация в 1898 г. на нескольких языках шеститомного труда "Будущая война в техническом,
экономическом и политическом отношениях", а также создание на собственные
средства Международного музея войны и мира в швейцарском городе Люцерна.
В целом международно-правовые концепции русских пацифистов,
взращенные на идеях и ценностях либерализма, имели в большинстве духовные корни
в Европе, точнее в ее английской или французской традиции.
С другой стороны, социально-этический пацифизм Л.Н.Тол-
14
стого и его последователей, хотя и не представлял собой
политически оформленного течения, но имел в своей основе глубокое национальное
и социальное содержание.
В эволюции ненасильственной альтернативы в историческом контексте
учение Толстого приобрело непреходящее значение. Оно заключается не только в
становлении проблемы соотношения политики и морали, но в теоретическом
обосновании самой концепции непротивления злу насилием, т.е. борьбы с насилием
с помощью ненасилия, а затем и в практике использования ненасильственных
методов борьбы с военным насилием и революционным максимализмом.
Толстовская доктрина активного ненасилия, равно как и
последующее пацифистское течение этого направления, представляло собой
определенную форму протеста против военного и политического насилия, окрашенную
в социальные и национальные цвета эпохи первой половины XIX в. В этой связи представляется неправомерным считать, что
история толстовских движений ― это время
крушения утопических и религиозных начал в России, обращенных в прошлое и
снимавших остроту социального протеста. История опровергла этот тезис.
Более того, выдвинутая Толстым ненасильственная
альтернатива, как интернациональный метод урегулирования конфликтов, основанный
на общечеловеческой идее ненасилия, в широком контексте ХХ в., не только не
исчерпала себя, а наоборот, приобрела универсальный характер. Выдвижение и
эволюция ненасильственной альтернативы шла рука об руку, конечно опосредованно,
с тенденцией интернационализации социально-экономической жизни, в которой
начали произрастать новые формы регуляции поведения людей.
В чем же суть социально-этической концепции активного
ненасилия, какова ее историческая логика? В чем смысл ее универсализма?
Толстой, осознав главное противоречие эпохи "между военным положением
народов и нравственными правилами христианства и гуманности", т.е. между
военным и политическим насилием и нравственностью, предложил России и
человечеству ненасильственную альтернативу.
15
Справедливо считая, что существует два способа разрешения
конфликтов, первый ― бороться с
насилием с помощью насилия, второй
― христианский ― вовсе не бороться со злом методом
насилия, Толстой полагал, что ненасилие
― это
не пассивность, не примирение, не отказ от активной борьбы, не уход от
действительности. "Не противиться злу насилием, ― писал он,- не значит не противиться
злу, а значит не противиться злу насилием... Нельзя огнем тушить огонь, водой
тушить воду, злом уничтожать зло. Уж это делали с тех пор, как свет стоит и вот
доделали до того положения, в котором мы живем"10.
Уничтожение насилия в сознании человека и его жизни Толстой
связывал с формированием нового христианского общественного мнения с главной
идеей "отречения от насилия всех людей", которая неизбежно разрушит "насильственное
устройство жизни"11. Разумеется, выдвигавшиеся Толстым
ненасильственные методы борьбы еще не представляли собой технику
ненасильственных акций. Однако даже доктрины Толстого. Достижение всеобщего
мира великий мыслитель связывал с разрушением государства, "требующего
податей и военной службы для организованного насилия и убийства"12,
а также при помощи серии акций гражданского неповиновения, выражающихся в
отказе от воинской повинности.
Л.Толстой считал воинскую
повинность крайней степенью насилия, необходимой для поддержания государства.
"Это тот камень замка в своде, который держит стены и извлечение которого
рушит все здание", т.е. решает вопрос о существовании государства вообще13.
Его борьба против всеобщей воинской повинности, за отказ от
службы в армии, а также гневные выступления против военных бюджетов и роста
вооружений были активным и мужественным протестом против вооруженного насилия.
——————————
10 Толстой Л.Н.
Полн.собр.соч., М., 1958. Т.63. С.259,119-120.
11 Там же.
Т.28. С.302.
12 Литературное
наследство 37-38. Л.Н.Толстой. Т.2. М., 1939, С.603.
13 Толстой Л.Н.
Полн.собр.соч., Т.28. C.141,146.
16
В целом толстовская ненасильственная альтернатива оказала
огромное влияние на формирование глобальной философии миротворчества и
расширения его ненасильственного потенциала.
Идея противостояния войне в форме отказа от воинской службы
стала фундаментальной этической основой свободы прав человека в отношении к
воинской повинности с позиций совести или мировоззрения.
Поиск путей предотвращения войны через давление
общественного мнения на государство в целях изменения его внешнеполитического
курса дали импульс развитию теории и практики акций гражданского неповиновения.
В этой связи идеи необходимости социальных перемен, т.е. связи источников войн
с экономической несправедливостью, политическим насилием, дали мощный импульс
выхода на мировую арену движений социального протеста против войн и насилия.
Вместе с тем идеи религиозно-гуманистической космополитической
этики стимулировали развитие концепции относительности границ, ограничения
суверенитета государств и разработки доктрины
федерализма и мирового правительства.
Естественно, что такая в своем роде революционная философия
миротворчества, выдвинутая великим русским мыслителем на рубеже веков, вызвала
неприятие и консерваторов и революционеров.
Лучше всего об этом писал сам Толстой. "Консерваторы
возмущались тем, что учение о непротивлении злу насилием препятствует
энергичному подавлению революционных элементов; революционеры возмущены тем,
что учение о непротивлении злу насилием препятствует ниспровержению
консерваторов. Замечательно при этом то, что революционеры нападали на принцип
непротивления злу насилием, несмотря на то, что он самый страшный и опасный для
всякого деспотизма, т.к. с тех пор, как стоит мир, на противоположном принципе,
необходимости противле-
17
ния злу насилием... основываются все насилия, от инквизиции до
Шлиссельбургской крепости"14.
Толстовское движение в России при жизни Толстого вплоть до I первой мировой войны, представлявшее собой группу его
стойких последователей и нескольких крестьянских общин, делало только первые
шаги, находясь под постоянной угрозой репрессий со стороны правительства.
Толстовские же идеи активного ненасилия имели значительно более широкое влияние
в мировом общественном мнении.
В России же до и во время войны сторонники Толстого,
собиравшие подписи против войны и отказывавшиеся брать в руки оружие, были
брошены в тюрьмы по обвинению в государственной измене.
Близкие к толстовскому крестьянские секты духоборов, в
соответствии с программой "моральных реформ" их лидера П.В.Веригина, в 1885 г. уничтожили свое оружие, отказались
от воинской повинности, вернули властям воинские билеты. Во избежание
государственных репрессий многие из них вынуждены были эмигрировать15.
Л.Н. Толстой постоянно выступая в их защиту, добился для них финансовой помощи
и жертвовал в их пользу доходы от своей литературной деятельности.
Другие религиозно-пацифистские конфессии, как, например: меннонитские общины иди адвентисты седьмого дня, либо
частично эмигрировали, либо подвергались репрессиям, либо служили в
невооруженных воинских частях.
В целом религиозно-пацифистское движение в России, будучи
немногочисленным и постоянно преследуемым, не имело серьезного влияния на
российское общество, оставаясь замкнутым в то время анклавом.
——————————
14 Толстой Л.Н.
Полн. собр. соч., т.28. С.36-37.
15 Rubboli M. The Doukhobors from
Transcaucasia to Western Canada: private property VS. cormmunal
ownership of land // "Canada ieri e OGGI 2"
Atti Del 7° Cowvegno internazionale di studi Canadesi, Acircale 18-22 maggio, 1988.
18
Между тем в эти же годы проходило становление и другого
направления российского пацифизма ―
международно-правового,
опиравшегося на либеральные круги российской интеллигенции.
Не принимая социально-этическую концепцию Толстого за его
отрицание несправедливого государства "как собрания одних людей,
насилующих других", за его недоверие к западным правительствам в их
поисках "такой комбинации, чтобы ограничить самих себя", т.е. в
Третейский суд и арбитраж16, российские пацифисты-юристы выдвигали
программу международно—правового разрешения
конфликтов, ориентируясь на Всеобщие конгрессы мира и национальные общества
мира, возникшие на Запада, в конце XIX в.
Хотя они и видели в Толстом "великого миролюбца",
властителя дум и антимилитариста, но признавали необходимость наличия армии,
достаточной для обороны. "Мы идем с Толстым к одной конечной цели, но
разными путями. Он антимилитарист в настоящем, мы антимилитаристы будущего. Он
как пророк, мощный призыв которого звучал по всей земле, не нуждался для своей
проповеди в каком-либо сообществе; он один, может быть, сделал для нашей общей
цели больше всех нас..., ему в его одиночестве дано было будить совесть
человеческую"17.
Российский пацифизм был детищем российского либерализма и
поэтому возникновение общества мира в России шло с большим трудом. Его
учредители ― видные
юристы и интеллектуалы, называвшие себя "миролюбцами" и
"пацифистами", принадлежащими к кружку "Беседа" во главе с
графом Л.А.Комаровским18 и князем П.Д.Долгоруковым, ― еще в конце XIX
в. выработали Устав для российского Общества мира. Однако, когда П.Д.Долгоруков об-
——————————
16 Толстой Л.Н.
Полн. собр. соч., там же. С. 116.
17 Долгоруков
П.Д. Лев Толстой и Общество Мира / Общество мира в Москве. Вып.I. 1909-1910. М., 1911. С.53-54; Семенов Е.П. Толстой и
пацифизм. Там же.
18 Старейший
русский пацифист граф Л.А.Комаровский в качестве
профессора международного права одним из первых пропагандировал идею об
устранении войн путем заключения международных соглашений. Его труды:
"Начало невмешательства" и
19
ратился за разрешением создания Общества к
министру внутренних дел Сипягину, то последний ответил: "Давайте лучше
говорить о других более важных делах". Между тем эта беседа состоялась
вскоре после призыва царя Николая II к миру,
когда российские дипломаты во всю пропагандировали идею созыва Гаагской
конференции мира.
Вопрос о создании российского Общества мира вновь был
возбужден только в августе 1908 г. во время празднования восьмидесятилетия со
дня рождения Л.Н.Толстого. После долгих мучительных
переговоров в "Присутствии по делам об обществах" было получено
наконец разрешение. Московское общество мира, которое возглавили П.Д.Долгоруков и Л.А.Комаровский,
было создано только в 1909 г. К 1911 г. оно насчитывало 300 человек.
Основателями Киевского общества друзей мира, созданного
также в 1909 г., были граф М.С.Тышкевич, О.Т.Глинка, О.П.Косач. Общество,
включавшее 85 чел., куда входили политики, дипломаты, представители высшего
духовенства, получило благословение римского наш Пия X
и испытывало довольно сильное католическое влияние19.
В декабре 1909 г. возникло отделение Московского общества мира
в Ревеле и Петербурге. Его возглавил видный юрист,
член Государственного Совета проф. М.М.Ковалевский,
который был одновременно вице-председателей Русской парламентской группы.
Варшавское общество друзей мира возглавлял де Роберти20.
С 1912 г. в Петербурге стал выходить первый Российский
пацифистский орган "Вестник мира", который способствовал
распространению пацифистских идей и образованию новых пацифистских групп.
Поэтому 27 апреля 1913 г. на встрече в Москве, где присутствовали делегаты Петербурга,
Москвы, Киева, Новочеркас-
——————————
докторская
диссертация "О международном суде" (1887) были посвящены развитию
прогрессивных норм международных отношений.
19 Памятная
книжка Киевского общества друзей и мира за 1910 г. Киев, I9II, С.7,13,16.
20 Общество мира
в Москве. Вып.III.
1912-1913. М., 1913. С.3-4.
20
ска, Гельсингфорса, Варшавы, Ревеля, была предпринята попытка объединения групп и
обществ, которая однако в преддверии войны закончилась неудачей.21
В пацифистском движении России участвовали и ряд женских
организаций. Наиболее крупная возникла еще в 1899 г. в Петербурге при
образовании русского комитета Лиги мира во главе с А.Шибановой.
Комитет принял резолюцию "сочувствия миру" русских женщин и
организовал 4 мая грандиозный женский митинг. Резолюция собрала до 40 тыс.
подписей. Женское взаимноблаготворительное общество
России, председателем которой была та же А.Н.Шибанова,
также было проникнуто идеями пацифизма22.
Что касалось православного духовенства, то лишенное
самостоятельности и находившееся в полном подчинении государству, в эти годы
оно не было связано с пацифистским движением. Хотя, конечно, как говорили
русские пацифисты: "по духу христианского учения именно церкви, будь она
независимой и свободной, наиболее приличествует пропаганда идеи мира"23.
Российские пацифисты, будучи реформаторами либерального
толка и стремясь к социальному миру, считали его залогом внешнего мира.
Связывая пропаганду идей мира с зарождением российского парламентаризма и
возрастанием силы общественного мнения, они питали надежду на то, что в
"недалекое время, когда и Россия покроется сетью таких союзов, где на
беспартийной и общей для всех почве будут изучаться и восприниматься великие
перспективы мирного будущего всего человечества"24.
В качестве главной задачи выдвигалась "разработка и
популяризация основ международного права и распространение в обществе здравых
понятий о международном мире, о третейском суде и международных конференциях
мира". Более того, русские пацифисты считали, что первым шагом в решении
этой проблемы была проповедь "всеобщего мира", вторым же стала
"пропаганда
——————————
21 Там же.
22 Вестник
Мира. 1914. январь, февраль.
23 Общество
мира в Москве. Вып.II.
1911-1912. М., 1912. С.51-52.
24 Общество
мира в Москве. Вып.I.
С.6.
21
обязательного
международного Третейского суда и требование кодификации международного
права"25.
В целом российские пацифисты действовали в трех
направлениях. К первому относилась научная разработка норм международного
права, ко второму ― борьба за
сокращение вооружений, к третьему ―
пропаганда
идей сохранения мира.
Российские пацифисты, и в частности Л.А.Комаровский,
считали, что идея мира проходит через три стадии: "национальное
объединение", межпарламентские унии и конференции мира. На очереди стоит
четвертая ― введение
международной организации"26, которую они называли
"международной организацией человечества", "правовой
организацией народов", ростки которой виделись в универсалистской
тенденции развития цивилизации начала века.
"Тремя этажами стройного здания пацифизма" называл
П.Н.Милюков "Общества мира*,
"Межпарламентский союз третейского суда" и, наконец, Гаагские
конференции правительств"27.
Пацифисты стремились вмешаться в те области государственной
жизни, которые считались, по словам П.Н.Милюкова,
"рискованными, не только с точки зрения цензурной, но и следствием
равнодушия широкой публики к этим вопросам", ― т.е. области бюджета и финансов, внешней политики и
государственной обороны28.
Сильной стороной деятельности российских пацифистов была
энергичная работа в русской группе Межпарламентского союза во главе с членом
Государственной думы, российским парламентарием Н.Н.Ефремовым,
которая образовалась в мае 1909 г. и насчитывала 135 членов Государственной
Думы и 30 членов Государственного Совета; впрочем, отдельные русские
парламентарии принимали участке в деятельности Межпарламентского Союза
——————————
25 Общество
мира в Москве. Вып.III,
С.67-72.
26 Общество
мира в Москве. Вып.I.
С.23.
27 Милюков П.Н.
Вооруженный мир и ограничение вооружений. М., 1911. C.141.
28 Там же. С.3.
22
с
1901 г. Члены союза считали, что ближайший путь к миру и разоружению состоит в
том, чтобы подвести под "все большее количество международных отношений
действия юридических норм и настолько точно, чтобы применение судебного
разбирательства... стало естественным и неизбежным"29. Причем
разработка концепции международного арбитража и третейского суда была
доминирующей. После образования Общества мира эти организации в тандеме
работали над развитием идей сохранения мира через международное право.
Например, весной 1911 г. Русская парламентская группа
подняла в Государственной Думе вопрос об ограничении вооружений и включении его
в программу III Гаагской конференции. Вместе
с тем был подготовлен доклад о проблемах примиренческой процедуры,
международного Суда и др.30.
6 ноября 1911
г. Московское общество мира приняло резолюцию по поводу обязательности
арбитража, где призвало царское правительство установить соглашение об
обязательном арбитраже хотя бы с теми государствами, с которыми она находится в
союзе или в дружественном соглашении"31.
С началом Балканских войн российские пацифисты призвали
Россию и Австрию к строгому нейтралитету, хотя резолюция по этому вопросу и не
была принята. "Эта война,- писал "Вестник мира" в декабре 1912
г., ― еще более
чем какая бы то ни была другая доказывает, что война является результатом не
внутренней логики событий, не исторической необходимости..., а вспыхивает
вследствие эгоизма и несправедливости одних, близорукости и нерадения
других".
В канун первой мировой войны пацифисты энергично выступали
против "Вооруженного мира", который был тщательно проанализирован в
книге государственного деятеля ― историка и
пацифиста П.Н.Милюкова "Вооруженный мир и
ограничение вооружений",
——————————
29 Ефремов Н.Н.
Межпарламентский Союз и Общество Мира. Общество мира в Москве. Вып.I. Указ. соч.
С.27.
30 Вестник
мира. 1913. январь. С.6.
31 Общество
мира в Москве. Вып.II.
С.8-9.
23
отразивший
предвоенное состояние международной жизни.
П.Н.Милюков называл себя
и своих сторонников "революционными" пацифистами, т.е. теми, кто
"мало—по-малу изменяют почву, на которой пышно
произрастают плевелы милитаризма. Чтобы уничтожить плевелы, надо докопаться до
основ и вырвать корни". "Революционный" пацифизм противостоял
тезису "люди всегда остаются людьми" и призывал к мирным переменам.
Российские пацифисты выступали против "реформаторов" от пацифизма -
дипломатов и политиков, которые борются лишь с симптомами и последствиями32.
Тем не менее к началу первой мировой войны российской
пацифизм оставался маловлиятельным направлением в общественной жизни России.
Даже уже после образования Обществ мира и прозвучавшей на весь мир
ненасильственной проповеди Толстого, пацифизм все еще встречал насмешку со
стороны истеблишмента и пассивность широких слоев общества, считавших его
утопией. В первое десятилетие ХХ в., по словам П.Н.Милюкова,
"проповедь мира является новинкой, к которой еще не успели приучить
публику наши русские пацифисты"33.
——————————
32 Милюков П.И.
Вооруженный мир и ограничение вооружений. Указ. соч. С.141.
33 Там же. С.5.
Изд: Р.М.Илюхина. "Российский
пацифизм вчера и сегодня". М., ИВИ РАН, 1992.
(Тир. 600 экз.)