Мадиевский Самсон Абрамович

Другие немцы

 

Социопсихологические

характеристики

——————————————

Большинство решений о помощи принималось спонтанно — либо в ответ на поступившую просьбу, либо по собственной инициативе. Отто Иогмин, например, вспоминает: «Я вообще не раздумывал, ибо если бы стал раздумывать, то многого, наверное, не сделал бы»²⁶⁰.

Однако все исследователи считают, что такого рода решения коренились, конечно, в чертах и особенностях личности, сформировавшихся в результате определенного жизненного опыта и воспитания.

Вот только — какого опыта? Какого воспитания?

Бросается в глаза прежде всего, что помощники, спасатели принадлежали к самым различным слоям общества, практически ко всем его социальным группам. Среди них были рабочие, мастера, промышленники, коммерсанты (мелкие, средние и крупные), банкиры, крестьяне и помещики, чиновники и служащие, лица свободных профессий (адвокаты, врачи, аптекари, журналисты, писатели, художники, актеры), преподаватели и учащиеся, священники и монахи, старьевщики и прачки, домашняя прислуга²⁶¹, профессиональные преступники, проститутки, пенсионеры и люди без определенных занятий. Были домашние хозяйки, несовершеннолетние члены семей. Были солдаты, унтер-офицеры и офицеры вермахта, служащие Организации Тодта, полицейские и жандармы, даже штурмовики, эсэсовцы и гестаповцы. Широту этого спектра наглядно иллюстрируют истории спасения, описанные выжившими²⁶².

 

²⁶⁰ Neiss M. Op. cit, S. 65.

²⁶¹ Ряд авторов особо отмечает самоотверженную преданность многих бывших домработниц, кухарок, экономок, нянь, гувернанток, которые за долгие годы, подчас десятилетия сроднились с еврейскими семьями (см., напр.: Leuner H. D. Als Mitleid ein Verbrechen war, S. 28, 59-60, 73, 82-84, 103-104).

²⁶² См., напр.: Krakauer M. Lichter im Dunkel. Flucht und Rettung eines jüdischen Ehepaares im Dritten Reich. Stuttgart, 1947 (10. Aufl. — 1991); Behrend-Rosenfeld E. R. Ich stand nicht allein. Erlebnisse einer Jüdin in Deutschland 1933-1945; We survived. Fourteen histories of the hidden and hunted of Nazi Germany; Stärker als die Angst; Rewald Ilse. Berliner, die uns halfen, die Hitler-diktatur zu überleben; Deutschkron I. Ich trug den gelben Stern; Rozenthal H. Zwei Leben in Deutschland. Berhisch-Gladbach, 1980; Überleben heißt Erinnern.

 

59

 

Некоторые авторы (К. Р. Гроссман²⁶³, В. Бенц²⁶⁴) подчеркивают, что большинство спасателей были «маленькими людьми», с невысокими доходами и образованием — по мнению первого, именно такие люди не боялись потерять свое место в обществе и материальный достаток. Другие (Г. Д. Лойнер²⁶⁵, И. Дойчкрон²⁶⁶, К. Викерт²⁶⁷) обращают внимание на то, что женщин среди спасателей было больше, чем мужчин. Женщины, пишет Дойчкрон, «импульсивнее и спонтаннее»; Викерт отмечает, что им привычнее заботиться о других. Однако следует учитывать и то, что в структуре общества людей бедных и «простых» было гораздо больше, чем состоятельных и образованных; сказанное относится и к соотношению женщин и мужчин на территории рейха в годы Второй мировой войны.

Политическое прошлое спасателей было тоже разным. До прихода нацистов к власти одни были коммунистами, другие — социал-демократами, третьи — членами или сторонниками буржуазно-демократических или буржуазно-либеральных партий, четвертые — консервативно-национальных. Большинство, по-видимому, не входили ни в какие партии, а многие вообще не интересовались политикой.

 

Lebensgeschichten deutscher Juden; Dietz E. Den Nazis entronnen. Die Flucht eines jüdischen Mädchens in die Schweiz. Autobiographischer Bericht 1933-1942. Frankfurt a/M, 1990; Schwersenz J. Die versteckte Gruppe. Ein jüdischer Lehrer erinnert sich an Deutschland. Berlin, 1994; Und Gad ging zu David. Die Erinnerungen des Gad Beck 1923 bis 1945. Berlin, 1995; Strauss H. A. Über dem Abgrund. Eine jüdische Jugend in Deutschland 1918-1943. Frankfurt a/M-New York, 1997; Strauss L. Über den grünen Hügel. Erinnerungen an Deutschland; Orbach L. Soaring Underground. Autobiographie. Aus dem Amerikanischen von R. Österreich. Berlin, 1998; Degen M. Nicht alle waren Mörder. Eine Kindheit in Berlin. München, 1999; Spiegel M. Retter in der Nacht. Wie eine jüdische Familie im Münsterland überlebte; Behar I. Verschprich mir, das du am Leben bleibst. Ein jüdisches Schicksal; Ben Gerschom E. David. Aufzeichnungen eines Überlebenden. Neuausgabe Leipzig, 2003; Paepcke L. Unter einem fremden Stern. Geschichte einer deutschen Jüdin. Neuausgabe Freiburg, 2004 u. a.

²⁶⁴ Tribüne, 1962, Nr. 4, S. 663.

²⁶⁵ Benz W. «Stille Helden». Hilfe für Juden unter nationalsozialistische Verfolgung. — Deutschkron I., Benz W. Stille Helden. Berlin, [2001], S. 88.

²⁶⁵ Leuner H. Als Mitleid ein Verbrechen war, S. 108.

²⁶⁶ Deutschkron I. Als Kind gerettet. «Unbesungenes Heldentum» — Ereignisse und Erfahrungen einer Geretteten. — Mut zur Menschlichkeit, S. 112.

²⁶⁷ Wickert C. Frauen zwischen Dissens und Widerstand. — Lexikon des deutschen Widerstandes. Hrsg. von W. Benz, W. Pehle. Frankfurt a/M, 1994, S. 152.

 

60

 

Большая часть спасателей изначально отвергала нацизм. Но были и такие, кто вследствие политической наивности, влияния окружающих и пр. поддался социальной или национальной демагогии нацистов, поверил «добрым намерениям» Гитлера или был ослеплен его внутренними и внешними успехами. Кое-кто вступил даже в НСДАП, СА и СС. Позже, отрезвленные столкновением с реальностью, испытывая сожаление, стыд, угрызения совести, ткие люди стремились как-то искупить вину. Некоторые сами вышли из партии, других исключили, третьи, не решаясь на демонстративный разрыв, втайне помогали преследуемым (или уже не выходили сознательно, чтобы не уменьшить своих возможностей в этом плане).

Людям такого типа подчас нелегко давалось осознание того, что государство может выступать инициатором и организатором чудовищных массовых преступлений. Некоторые прозревали окончательно лишь при виде рва, заполненного трупами. Впрочем, зрелище это стало психологически переломным даже для Вилли Арема, который поклонником режима не был никогда, — он впервые пожелал, чтобы «наци проиграли войну»²⁶⁸. А штабной офицер пехотного полка, расквартированного в галицийском городе Кросно, майор Курт Вернер сказал спасенному им Сильвину Рубинштейну: «Этих свиней (нацистов) надо уничтожать. Они убивают евреев и убивают Германию»²⁶⁹.

Спасатели описанного типа разрывались подчас между «служебным долгом» и велениями гуманности. Так, например, капитан Вильм Хозенфельд, спасший жизнь пианисту Владиславу Шпильману и другим людям, отвечая в варшавском гарнизоне вермахта за спортивную работу, стремился выполнять эти обязанности максимально добросовестно²⁷⁰. Д-р Христиан Шпиринг, врач немецкого военного госпиталя в Норвегии, спасший от депортации незнакомого ему врача — еврея Хуго Адлера, выставив ему ложный диагноз, в госпитале слыл грозой «симулянтов» и «шкурников», уклоняющихся от фронта²⁷¹. В показаниях, данных нидерландским властям (апрель 1946 г.), Кальмайер писал: «Даже немцу, находящемуся в острейшей оппозиции к режиму, существующему

 

²⁶⁸ Kosmala В. Willi Ahrem, Haupttruppfhürer der Organisation Todt, S. 153.

²⁶⁹ Kruse K. Major Kurt Werner — Retter des jüdischen Flamencotanzers Rubinstein. — Zivilcourage, S. 280.

²⁷⁰ Heinrichs D. Hauptmann d. R. Wilm Hosenfeld — Retter in Warschau. — Retter in Uniform, S. 76, 82.

²⁷¹ Neumann A. Op. cit., S. 246-250.

 

61

 

в его отечестве, непросто во время войны саботировать мероприятия своего правительства. Здесь должен, пожалуй, проявить себя гораздо более сильный нравственный закон, нежели ощущение связи со своей нацией, — чтобы критика переросла в саботаж»²⁷².

Среди спасателей, вступивших в свое время в НСДАП, были и те, кто сделал это ради житейских выгод — возможности получить желанную профессию, преуспеть в ней и т. д. Некоторые, не вступая в партию, шли на существенные компромиссы с режимом²⁷³. Были, наконец, и такие, кто вступал в нацистские организации — НСДАП, гитлерюгенд, «Трудовой фронт», даже СС — исключительно в целях помощи преследуемым. Для Вольфганга Геблера, например, который вместе с матерью, актрисой Габи Геблер-Янзен, и сестрой, художницей-костюмером Евой, укрывал сопротивленцев, евреев и других, форма гитлерюгенда была в полном смысле слова маскировочным халатом²⁷⁴. Врач д-р Ганс Мюнх вступил в СС, чтобы спасти от преследования свою жену-еврейку (происхождение которой, разумеется, утаил). Будучи лагерным врачом в Освенциме, он помогал узникам и благодаря их свидетельствам был оправдан после войны польским судом²⁷⁵. Курт Герштайн завербовался в СС, чтобы добыть сведения об умерщвлении душевнобольных в ходе т. н. «программы эвтаназии» (в ней погиб и его близкий родственник)²⁷⁶.

Подчас различные мотивы такой двойной игры причудливо переплетались. Так, документы палаты по денацификации по делу Альберта Баттеля, с одной стороны, подтверждают, что он использовал членство в НСДАП для помощи шурину-еврею и другим преследуемым. С другой — они же свидетельствуют, что в качестве юриста Баттель извлек выгоду из одного дела об «аризации», а коллеге и конкуренту угрожал обращением в гестапо²⁷⁷.

Еще сложнее оказался случай Ганса Вальца. По его словам, он вступил в НСДАП с согласия и даже по инициативе своего патрона Роберта Боша, чтобы сохранить таким образом самостоятельность фирмы, которой угрожало огосударствление (гауляйтер и реихсштатгальтер Баден-Вюртемберга Вильгельм Мурр не раз заявлял, что не потерпит существования «параллельного прави-

 

²⁷² Niebaum P. Op. cit., S. 258.

²⁷³ См., напр.: Lütgemeier-Davin R. Op. cit, S. 164, 172-173.

²⁷⁴ Straeten H. Op. cit., S. 80-82.

²⁷⁵ Grossmann K.R. Op. cit, S. 131.

²⁷⁶ Enzyklopädie des Holocaust. Band I, S. 523.

²⁷⁷ Haase N. Oberleutnant Dr. Albert Battel und Major Max Liedtke, S. 193-195.

 

62

 

тельства Боша»), а вместе с тем и возможность тайно помогать преследуемым²⁷⁸.

Однако в 1975 г. — Вальца уже не было в живых — молодой французский политолог Жерар Перио, работая над диссертацией в Берлинском центре документации, установил, что Вальц был не тлько членом НСДАП, но и почетным унтерштурмфюрером СС, а главное — членом т. н. «кружка друзей рейхсфюрера СС». В этом качестве он вносил от имени фирмы миллионные суммы в кассу СС, за собственный счет устраивал на отдых в окрестностях Штутгарта «заслуженных» эсэсовцев. В письме израильскому мемориальному центру Яд Вашем Перио выразил возмущение тем, что такому человеку было присвоено в 1969 г. звание «Праведника среди народов мира».

Представитель Яд Вашем, направленный для расследования и Штутгарт, опросил там ряд членов местной еврейской общины, все они подтвердили, что Вальц был решительным противником нацизма и оказывал еврейским учреждениям и отдельным лицам финансовую помощь. Членство в НСДАП и «кружке друзей» Гиммлера, взносы туда — на все это он шел, «не имея другого выхода». Названные акции Вальц использовал как прикрытие сопротивленческой деятельности. В итоге Яд Вашем подтвердил свое решение; его эксперты сочли, что в условиях нацизма «необходимо было подчас спуститься в ад, чтобы сделать что-нибудь полезное»²⁷⁹.

Вернемся, однако, к вопросу о факторах, обусловивших формирование личностей спасателей. Ряд авторов ищет их в процессе первичной социализации, где решающую роль, как известно, играет микросреда — семейное, затем школьное окружение и воспитание²⁸⁰. Факты, однако, показывают, что микросреды у будущих

 

²⁷⁸ Scholtyseck J. Op. cit., S. 202-203; Straeten H. Op. cit, S. 101.

²⁷⁹ Scholtyseck J. Op. cit, S. 219-224. Автор статьи в связи с этим замечает: «Принципиально важно помнить, что именно в тоталитарных системах однозначное различение «добра» и «зла» в большинстве случаях неосуществимо. Вместо черного и белого имеются лишь оттенки серого, и узкий канат, по которому движется историк в этом вопросе (спасения евреев), помечен указателями «банальность зла» (название книги Ханны Арендт об Эйхмане. — С. М.) в одну сторону и «внутренняя противоречивость добра» (название книги Саула Фридлендера о Герштайне. — СМ.) — в другую (Ibid., S. 158).

²⁸⁰ См., напр.: Fogelman E. «Wir waren keine Helden». Lebensretter im Angesicht des Holocaust. Motive, Geschichten, Hintergründe. Frankfurt a/M, 1995, S. 247, 264.

 

63

 

спасателей были очень разными, с другой же стороны, выходцы из той же или сходных сред в дальнейшем вели себя по-разному.

Некоторые спасатели происходили из очень религиозных семей, другие — из не очень, а то и вовсе не религиозных.

У кого-то родители придерживались либеральных, демократических, социалистических, коммунистических взглядов, общались или даже дружили с евреями. Другие, наоборот, происходили из пронацистских, враждебных евреям семей (пример — графиня фон Мальцан).

Многие спасатели имели в детстве и юности близкие контакты с евреями (в упоминавшемся уже исследовании У. Клингеман и Ю. Фальтера таких оказалось 83%, что и позволило авторам сделать вывод о «большом влиянии» данного фактора на «готовность помогать евреям»)²⁸¹. Другие, напротив, никогда не соприкасались близко даже с немецкими, не говоря уже о восточноевропейских евреях.

Вопреки, казалось бы, естественным ожиданиям, у самих спасателей отношение к евреям сильно варьировалось. Некоторые были не чужды антиеврейских предубеждений (в частности, теологически мотивированных). Они одобрили отлучение евреев от «немецкой народной общности», ограничение их прав, но были против физического преследования. Среди помогавших оказывались подчас и люди, ранее настроенные, по их собственным словам, «радикально антисемитски» (например, профессор евангелической теологии в Вене Густав Энц)²⁸². Были и такие, кому евреи в целом оставались «несимпатичны», что, однако, не мешало им помогать материально и морально тем, кого они хорошо знали²⁸³. Наконец, как ни трудно себе это представить, попадались среди укрывавших евреев и ярые юдофобы. Так, Лили Ноймарк отмечает, что во время странствий по домам пасторов Исповедующей церкви столкнулась с «настоящим сатаной» в лице жены одного из них: та «была проникнута антисемитизмом, который сделал бы честь Гитлеру, и на каждом шагу давала мне почувствовать, что я —

 

²⁸¹ Klingemann U., Falter J.W. Op. cit., S. 138, 144. См., к примеру, у Шиндлера: «Существенным побудительным мотивом моих действий было ощущение морального долга по отношению к моим многочисленным еврейским соученикам и друзьям, с которыми я провел прекрасную юность, свободную от всяких расовых проблем» (Grossmann K. R. Op. cit., S. 42).

²⁸² Weinzierl E. Op. cit., S. 96.

²⁸³ Bern W. Juden im Untergrund. Vom Uberleben in Jahren 1943 bis 1945, S. 15.

 

64

 

человек второго сорта, который должен ползать перед ней на колениях»²⁸⁴.

В свете сказанного понятно, почему попытки социальных психологов (преимущественно американских) реконструировать слагаемые «альтруистического типа личности» ("altruistic personality")²⁸⁵ не дали сколько-нибудь убедительных результатов. Да, были установлены корреляции между социальным происхождением, жизненным путем, мировоззрением, политической ориентацией спасателей и их деятельностью. Однако, проливая, казалось бы, некоторый свет на истоки этой деятельности, сведения эти не дают возможности объяснить, почему люди со сходными биографическими чертами в аналогичных ситуациях вели себя по-разному. Многие спасатели, к примеру, мотивировали свои поступки воспринятыми в семье или школе христианскими ценностями. Но миллионам других христиан — а ведь к ним относило себя 94% населения Германии — в голову не приходило делать что-либо подобное. То же можно сказать и о других ценностях — светского гуманизма, политических и пр. Приверженность им выступала и качестве стимула к действию лишь в том случае, когда осознавалась как безусловное нравственное требование.

Вклад немецкоязычных социологов и социальных психологов в изучение указанной проблемы сравнительно невелик²⁸⁶ (гораздо

 

²⁸⁴ Ibid., S. 16. Видимо, она предоставляла убежище по воле мужа, принадлежавшего к «Братскому кругу» (Bruderring) оппозиционных евангеличе-ских пасторов (см. о нем далее).

²⁸⁵ См.: London P. The Rescuers. Motivational hypotheses about Christians who saved Jews from the Nazis. — Altruism and Helping Behaviour. Social psychological studies of some antecedents and consequences. Ed. by J. R. Macaulay, I . Berkowitz. New York-London, 1970, p. 241-250; Oliner S. P., Oliner P. M. The Altruistic Personality. Rescuers of Jews in Nazi Europe. New York, 1988; idem. Rescuesrs of Jews During the Holocaust: Justice, Care and Religion. — Jews and Christians During and After the Holocaust. Ed. by Y. Bauer a. o. Oxford, 1989, p. 506-516; Huneke D. K. Glimpses of Light in a Vast Darkness: A Study of the Moral and Spiritual Development of Nazi Era Rescuers. — Ibid., p. 486-493; Embracing the other. Philosophical, psychological and historical perspectives on altruism. Ed. by P. M. Oliner a. o. New York, 1992; Fogelman E. Op. cit, S. 58-102, 171-264; Oliner S. P. Heroic Altruism: Heroic and Moral Behaviour in a Variety of Settings. — Remembering for the Future. The Holocaust in an Age of Genocide. Vol. 2. Ed. by J.K. Roth, E. Maxwell. Houndmills-New York, 2001, etc.

²⁸⁶ См.: Wolfson M. Der Widerstand gegen Hitler. Soziologische Skizze über Retter von Juden in Deutschland. — Aus Politik und Zeitgeschichte. Beilage zur Wochenzeitung «Das Parlament», 10. April 1971, S. 32-39; idem. Zum Widerstand цс-gen Hitler. Umriss eines Gruppenportraits deutscher Retter von Juden. — Tradi-

 

65

 

большее внимание привлекали реконструкции типа личности преступника).

Доклад, представленный Уте Клингеман и Юргеном Фальтером, стал предметом оживленной дискуссии на упоминавшемся уже симпозиуме в Браувайлере. Участники — историки и публицисты Вольфганг Бенц, Манфред ван Рей, Ральф Хайнеман, Инга Дойчкрон — выражали сомнение в применимости к данной проблематике методов социально-психологического исследования (анкетирования и количественной обработки результатов), поскольку речь идет о нетипичных, сугубо индивидуальных случаях²⁸⁷. Ю. Фальтер, со своей стороны, доказывал, что при небольшой случайной выборке «определенные вещи лучше выявляет анкетирование, а другие, наоборот, интервью»²⁸⁸.

Уточняя свою позицию, В. Бенц сказал, что не ставит под сомнение ценность количественных методов как таковых, скептицизм его относится к возможности отобразить с их помощью реальность во всей ее сложности и многообразии. «Надо пытаться делать это и совершенно старомодными методами... представить ее так, чтобы она стала наглядной и постижимой»²⁸⁹.

Относительно возможностей типизации в этой сфере Бенц заявил: «Альтруистической личности как идеального типа, сформированного воспитанием, образованием, религиозными убеждениями или особенными гуманистическими идеалами, не существует»; поиск «прототипа спасателя» наивен и ведет исследователя в тупик. История помощи евреям в годы нацистского режима «не поддается систематизирующему осмыслению, отображающему действительность путем обобщений и выявления типического, общезначимого». Она состоит из отдельных неповторимых судеб, и потому рассматривать каждую нужно тоже отдельно, свести их к «общему знаменателю» невозможно²⁹⁰. Таким же было и мнение проф. Урсулы Бютнер²⁹¹.

 

tion und Neubeginn. Hrsg. von J. Hfltter u. a.; Klingemann U., Falter J. W. Op. cit.; Ernst H. Mut und Gewissen. Das Psychogramm der Judenretter. — Psychologie heute, 1994, Nr. 7, S. 37-49; Bastion T. Zur Tiefenpsychologie von Widerstand und Zivilcourage. — Idem. Das Jahrhundert des Todes. Zur Psychologie von Gewaltbereitschaft und Massenmord in 20. Jahrhundert. Göttingen, 2000, S. 165-184.

²⁸⁷ Mut zur Menschlichkeit, S. 154-155, 205, 209-210.

²⁸⁸ Ibid, S. 156.

²⁸⁹ Ibid, S. 209-210.

²⁹⁰ Ibid, S. 7. См. также: Deutschkron I., Benz W. Stille Helden, S. 88-89; Benz W. Juden im Untergrund und ihre Heifer, S. 22, 43.

²⁹¹ Büttner U. Die anderen Christen, S. 129, 132.

 

66

 

Сомнение в возможности выработать «общезначимую типологию спасателей» выразил в Браувайлере и руководитель проекта «Невоспетые герои» Г. Б. Гинцель. С его точки зрения, дело упирается в неполноту и нерепрезентативность имеющихся в нашем распоряжении данных²⁹². Применительно к «спасателям в мундирах» о том же пишет проф. В. Ветте²⁹³. Автор этих строк, потративший некогда немало сил, убеждая коллег в возможности и целесообразности применения в исторических исследованиях методов социальной и социально-психологической типизации²⁹⁴ , вынужден и данном случае примкнуть ко второй точке зрения — поскольку по объективным причинам указанные выше дефекты источниковой базы останутся, по-видимому, непреодолимыми.

В современных работах помощники, спасатели, в том числе идейные, бескорыстные, предстают не ангелами во плоти, рыцарями без страха и упрека, а обычными людьми с присущими им слабостями, сомнениями и заблуждениями, колебаниями, противоречиями и недостатками. Как образно замечает Э. Сильвер, среди них были «авантюристы... святые и грешники»²⁹⁵, причем подчас в одном и том же лице.

Характерный в этом смысле пример — прославленный (вполне заслуженно) Оскар Шиндлер. Бабник, выпивоха, транжир... «Какой отец охотно выдал бы за него свою дочь?» — риторически вопрошает Сильвер²⁹⁶. Такие детали его биографии, как членство в пронацистской партии судетских немцев, а затем в НСДАП, а также шпионская служба в абвере (1936-1939), тоже известны²⁹⁷.

Образцами семейных добродетелей, кстати сказать, не были и Отто Вайдт, Карл Лаабс, социал-демократы Отто Островски и Вальтер Рик, укрывавшие семью Дойчкронов. О Теодоре Гёрнере его внучка писала: «Почитание его как святого меня подчас просто пугало — ведь в нем были и стороны, весьма далекие от святости»²⁹⁸.

 

²⁹² Mut zur Menschlichkeit, S. 203-204.

²⁹³ Wette W. Heifer und Retter in der Wehrmacht als Problem der historischen Forschung. — Retter in Uniform, S. 21.

²⁹⁴ См.: Мадиевский С. А. Методология и методика изучения социальных групп в исторической науке. Кишинев, 1973.

²⁹⁵ Silver E. Op. cit, S. 13.

²⁹⁶ Ibid, S. 234.

²⁹⁷ Подробно см.: Crowe D. M. Oskar Schindler. Die Biographie. Aus dem Englischen von K. Binder und B. Leineweber. Berlin, 2005.

²⁹⁸ Gorlich F. Op. cit, S. 277.

 

67

 

Чтобы выжить самим и суметь помочь преследуемым, спасателям необходимы были такие качества, как хитрость, умение притворяться, носить маску, хладнокровно, беззастенчиво и изобретательно лгать. Подчас они проявляли подлинные чудеса мимикрии, актерства, швейковщины — с использованием нацистского жаргона, символики и пр. «Это была эпоха, когда самые порядочные и честные люди изо всех слоев общества научились лгать, — писала в 1976 г. одна из подопечных Вальца. — В те времена даже вынужденные обстоятельствами пронацистские высказывания (и действия, как мы видели. — С. М.) не могли безоговорочно приниматься за чистую монету»²⁹⁹. Принципиальное отклонение антисемитизма обычно маскировалось спасателями под системоконформную, продиктованную соображениями практической целесообразности критику отдельных мероприятий.

Отто Вайдт, например, — актер от Бога — встречал проверяющих из «еврейского отдела» гестапо, лучась радушием. Водил по мастерской, мимоходом показывая душевую, якобы отведенную для «этих еврейских свиней». Затем демонстрировал производственный процесс. При этом он, как правило, набрасывался на кого-то из слепых: «Это что — метла, то, что ты делаешь!» — и пояснял, что евреи работают хорошо, только если держать их, как он, в ежовых рукавицах. Под конец, отведя гостя в сторону и доверительно понизив голос, признавался: «По чести говоря, просто не знаю, как бы я выполнял заказы вермахта (на метлы и щетки — С. М.), не имея их здесь». Проводив гестаповца, Вайдт заходил в цех, чтобы извиниться. Но нужды в этом не было, слепые всё понимали. Он раздавал сигареты, и люди облегченно смеялись, шутили...³⁰⁰

Защитной маской Кальмайера был легализм — имидж непреклонного законника, стража и проводника нацистского расового законодательства. В действительности, как показывает детальным анализ его деятельности, проведенный Матиасом Мидельбергом, Кальмайер применял нацистские нормы выборочно, произвольно, толковал их вопреки смыслу закона, обходил и прямо нарушал с целью максимально сузить круг лиц, подпадающих под понятие «еврей». Он жил и выл с волками, в глубине души тая злорадное удовлетворение от того, что водит их за нос³⁰¹.

 

²⁹⁹ Scholtyseck J. Op. cit, S. 224.

³⁰⁰ Deutschkron I. Ich trug den gelben Stern, S. 84.

³⁰¹ Middelberg M. Op. cit., S. 353, 370-377, 379, 393-396.

 

68

 

Конечно, были среди спасателей и люди, почти не скрывавшие своего отношения к режиму. Лиза Холландер, например (одна из укрывательниц Дойчкронов), или упоминавшийся уже Теодор Гёрнер не отвечали на нацистское приветствие «Хайль Гитлер!» положенным «Хайль!», не вывешивали по праздникам флага со свастикой, не давали и пфенига на пресловутую «зимнюю помощь». Холландер говорила: «Наци убили моего мужа (коммерсанта-еврея. — С. М.), мне нечего больше терять, самое дорогое у меня уже отнято»³⁰². Теодор Гёрнер, «яростный ненавистник системы», однажды, идя по улице с приятелем-евреем, распалился настолько, что хотел сорвать нацистский флаг, мимо которого они проходили. Спутник едва успел перехватить его руку, чем, по его словам, «спас нас обоих от эшафота»³⁰³. Жительница Вюрцбурга Ильза Тоцке, вызванная гестапо по доносу («...она поддерживает контакт с евреями и не вписывается в народную общность»), заявила следователю, что не согласна с антиеврейскими мероприятиями. Позднее, будучи арестована при попытке перейти швейцарскую границу вместе с еврейкой из Берлина Рут Базински, она, согласно протоколу, признала, что хотела бежать из Германии по политическим причинам («под властью Гитлера я чувствую себя плохо, в особенности нахожу непонятными нюрнбергские законы»)³⁰⁴.

Однако, как правило, спасатели подавляли внешние проявления чувств, а в случае провала использовали уменьшавшие вину объяснения.

Ради спасения человеческих жизней приходилось сплошь и рядом отступать от привычных, вошедших в плоть и кровь немецкого бюргера юридических и моральных норм — воровать, подделывать документы, якшаться со всякого рода темными личностями: от спекулянтов и дельцов черного рынка до профессиональных преступников.

Так, добропорядочная, благовоспитанная фройляйн, берлинская служащая Валли Кестнер воровала для своих подопечных колбасу у собственного брата-мясника (те именовали ее ласково-шутливо «колбасная Валли»)³⁰⁵. Урсула Ройбер, участница группы

 

³⁰² Deutschkron I. Ich trug den gelben Stern. S. 137-138.

³⁰³ Görlich F. Op. cit., S. 276.

³⁰⁴ Kosmala B. Missglückte Hilfe und ihre Folgen, S. 213-214; Lexikon..., S. 274-275.

³⁰⁵ Deutschkron I. Sie blieben im Schatten, S. 41—42.

 

69

 

«Дядя Эмиль», однажды с торжеством принесла Рут Андреас-Фридрих карточки на восемь кило хлеба. Откуда? «Захожу я в магазин, зову раз, другой — никто не выходит. Тут взгляд мой падает на ящичек, стоящий на столе. Крышка полуоткрыта. Долго раздумывать не приходится. "Святой Криспин, друг воров, помоги мне", — взмолилась я мысленно и сунула руку в ящик. Воровать для других — это, оказывается, может быть даже удовольствием. А с булочницы голову за это не снимут»³⁰⁶.

Лощеный офицер с моноклем в глазу майор Курт Вернер, зайдя по служебным делам в помещение украинской полиции в окружном центре Галиции Ясло, улучил момент и стянул со стола несколько бланков со штампами. С их помощью он превратил евреек, убиравших казармы его части, в полек³⁰⁷.

Один из воздушных налетов на Берлин застал Рут Андреас-Фридрих в приемной врача. Воспользовавшись суматохой, она прихватила со стола регистраторши гербовую печать, которой затем были проштемпелеваны направления на расквартирование, выдававшиеся тем, чье жилье было разрушено бомбежкой. А бланки направлений два других члена группы, врач Вальтер Зайц и писатель Фриц Денгер, похитили ночью из взломанного офиса. В итоге полудюжина евреев получили возможность легализоваться под новыми именами³⁰⁸.

Уважаемый в Кёльне врач д-р Фриц Каль, чтобы добыть «арийские» документы для еврейки, которой грозила депортация, вместе со своим помощником-полицейским (!) взломал ночью квартиру нацистской чиновницы³⁰⁹.

Еще недавно такого рода поступки были для них непредставимы, и некоторые испытывали «моральные сомнения». Так, солдат-отпускник Штефан Пфюртнер, желая способствовать побегу трех евреек, направленных из концлагеря Штутхоф на сельхозработы в соседнюю деревню, столкнулся с необходимостью снабдить их «арийскими» документами. Глубоко религиозный Пфюртнер обратился за советом к авторитетному в его глазах теологу: «Могу ли я нарушить действующее право ради спасения жизней?»

 

³⁰⁶ Andreas-Friedrich R. Der Schattenmann, S. 204.

³⁰⁷ Kruse K. Op. cit., S. 281. Friedrich K. Op. cit., S. 108.

³⁰⁸ Kosmala B. Robert Eisenstads Flucht aus dem KZ Maidanek. Über Frankfurt am Main in die Schweiz. — Überleben im Dritten Reich, S. 295. «Это звучит невероятно, но мой брат и я отлично помним — именно так и было», — вспоминал впоследствии старший сын доктора Ойген.

 

70

 

Тот, однако, уклонился от ответа, адресовав солдата к его совести и напомнив о заповеди любви к ближнему. В итоге с помощью сестры, работавшей в школе, Пфюртнер добыл бланки с печатями и оформил беглянкам необходимые документы³¹⁰.

Герман Дим вспоминал: «Ретроспективно это трудно понять, но при каждой попытке вступиться за евреев мы, отвлекаясь от фактора внешней опасности, должны были решать для себя и вопрос о "легальности" — допустимо ли для христианина преступать закон?.. Чтобы помочь им, надо было изготовлять продуктовые карточки, подделывать паспорта и т. п. Но даже те среди нас, кто принимал на себя любой риск и любую личную жертву, к такому шагу не были готовы... В какой мере эти теологические сомнения практически мешали помощи евреям, задним числом можно лишь гадать. Однако несомненно, что здесь была налицо преграда, труднопреодолимая для многих»³¹¹. Более молодой тогда Вальтер Фойрих, студент-теолог и нелегальный викарий Исповедующей церкви в Лейпциге, так же как и его друг хемницкий пастор Гельмут Трауб, со своей стороны, не испытывали таких сомнений. «Перед лицом оголтелого врага мы чувствовали себя свободными от обычных обязательств и представлений»³¹².

Для помощи преследуемым использовался и подкуп. Спасатели-фабриканты имели в этом смысле наибольшие возможности, так как значительную, подчас преобладающую часть продукции сбывали на черном рынке. Шиндлер, по его словам, тратил «огромные суммы на подкуп влиятельных партийных бонз, эсэсовских начальников, лагерных комендантов и прочих паразитов, на различного рода подарки, попойки и денежные подношения»³¹³. Таким путем ему не раз удавалось спасать человеческие жизни.

Так, при одном из посещений фабрики Шиндлера эсэсовской инспекцией высокие начальники приказали расстрелять за «саботаж» заключенного Ламуса, который, на их взгляд, недостаточно быстро катил по двору тачку. За литр водки Шиндлер выкупил его жизнь у эсэсовского унтера, который должен был привести приказ в исполнение. В другой раз на фабрику явились двое гестаповцев, чтобы забрать работавшую там семью Вольфайлер (5 человек) —

 

³¹⁰ Kreuter M.-L. Op. cit., S. 91.

³¹¹ Diem H. Wie wenig haben wir geholfen. — Stärker als die Angst, S. 137.

³¹² Feurich W. Op. cit, S. 78.

³¹³ Grossmann K. R. Op. cit., S. 34. Перечень трат (неполный) см.: Ich, Oskar Schindler, S. 86-87, 93-94, 99.

 

71

 

их было приказано расстрелять за покупку фальшивых «арийских» удостоверений личности. Тремя часами позже едва державшиеся на ногах гестаповцы покинули фабрику — без Вольфайлеров и без изобличающих их документов³¹⁴.

Иногда таким образом удавалось спасти десятки, сотни жизней. Однажды Шиндлер узнал, что на территории концлагеря Пласцов стоит товарный поезд с тысячами евреев, которых должны были отправить в другой лагерь, Маутхаузен. Люди, запертые в теплушках, задыхались от духоты и жажды. По просьбе Шиндлера комендант лагеря гауптштурмбанфюрер СС Амон Гёт, задобренный до того множеством подарков, разрешил снабдить узников питьевой водой, а фабричной пожарной команде — окатить раскаленные вагоны из шлангов. За ящик водки и сигарет эсэсовская охрана поезда с разрешения Гёта обещала на остановках открывать двери теплушек для вентиляции — и исполнила это³¹⁵.

Масштабы деятельности Отто Вайдта были меньше (около 30 работающих против 1000), соответственно скромней и подношения. «Кураторов» из гестапо он ублажал то баночкой печеночного паштета, то флаконом духов «для уважаемой супруги», то щетками собственного производства (во время войны все было дефицитом)³¹⁶. В более серьезных случаях, отправляясь на прием к Францу-Вильгельму Прюферу, Вайдт клал в папку пару пачек банкнот. Во время беседы он слегка приоткрывал ее, якобы с целью достать какие-то бумаги, а уходя, «забывал» на столе у Прюфера³¹⁷.

Конечно, все это было очень опасно, ибо прямо подпадало под статью УК «Подкуп должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей». Но — обычно срабатывало³¹⁸.

Ценным качеством было умение завязывать связи, находить «общий язык», ладить с разными людьми. Обаятельный, компа-

 

³¹⁴ Grossmann K. R. Op. cit, S. 35.

³¹⁵ Ibid., S. 35-36.

³¹⁶ Deutschkron I. Als Kind gerettet, S. 108; Straeten H. Op. cit., 139.

³¹⁷ Scheer R. Bürstenfabrik Otto Weidt: Ein Bericht. — Temperamente. Hrsg. von R. Scheer. Berlin, 1984, S. 74.

³¹⁸ Фабриканты-спасатели нажили на труде евреев, который оплачивался нищенски, и продаже продукции на черном рынке немалые деньги. Но в конечном счете всё или почти всё истратили на спасение подопечных. Шиндлер, к примеру, не только выкупал их жизни у гестапо и СС, но и предотвращал постепенное «умерщвление работой», обеспечивая своих людей пищей, одеждой, постелью, медикаментами и пр. (Grossmann K. R. Op. cit., S. 34; Ich, Oskar Schindler, S. 87-88, 95-96).

 

72

 

нейский Шиндлер обладал им в высочайшей степени. К 1944 г. в пользование еврейской рабочей силы в промышленности рейха (в него входила и Судетская область) было строжайше запрещено, однако, подключив связи в Берлине, Шиндлер при содействии местного военпреда обер-лейтенанта Зюсмута добился снятия запрета³¹⁹.

Хуго Арман использовал отношения с сотрудниками СД в Барановичах (как все военнослужащие, они зависели от этого фельдфебеля, выдававшего отпускникам плацкарты на отправляющиеся в рейх поезда). «Дружба» давала ему возможность посещать железнодорожные мастерские, где работали евреи, и видеться с врачом д-ром Шабтаем Штернфельдом. Конечно, «друзья» из СД не подозревали, что целью этих визитов является не починка служебного автомобиля или лечение зубов, а передача оружия, сведений о предстоящих «акциях» и обсуждение возможностей помощи³²⁰.

Даже такие факторы, как выраженная «германская» внешность и сочетании с уверенностью, начальственной манерой держать себя, резкой и отрывистой («лающей») речью, играли в критических ситуациях немалую роль. «Спасатели в мундирах» (Гельмрих, Паабс и др.) не раз пользовались этим.

Отвечая на вопрос, как удавалось ему добиваться уступок от СС в Дрогобыче и Бориславе, Байц заметил: они, видимо, полагали, что я позволяю себе так вести себя потому, что имею «руку» в Берлине. Ходили слухи о его «особых отношениях» с Герингом, о том, что жена Байца — родственница генерал-губернатора Польши Ганса Франка. «Наци были воспитаны в духе верноподданничества и страха перед начальством. Они были убийцами и карьеристами одновременно»³²¹.

И конечно, в первую голову нужны были такие качества, как хладнокровие, невозмутимость, находчивость, готовность рисковать и блефовать. Во время обыска у графини Мальцан гестаповцы нашли и с торжеством предъявили ей костюмы ее возлюбленного, предателя-еврея Ганса Гиршеля. «Ну и что? — равнодушно сказала она. — Вам, очевидно, известно, что я недавно родила. Могу заверить, что не от Святого духа», — и назвала владельцем одежды своего шведского друга, покинувшего к тому времени Берлин.

 

³¹⁹ Grossmann K. R. Op. cit., S. 37; Ich, Oskar Schindler, S. 91.

³²⁰ Straeten H. Op. cit., S. 28; Meuther O. Op. cit., S. 124-125.

³²¹ Schmalhausen B. Op. cit., S. 60; Straeten H. Op. cit., S. 130.

 

72

 

В ответ на обвинение «Вы укрываете евреев» графиня возмущенно указала на портрет своего отца в мундире: «Неужели вы думаете, что дочь такого человека может делать что-то подобное!» Гестаповцы не сдавались: «Да, но нам известно, что у вас в течение двух недель жила еврейка!» — «У меня действительно работала девушка, но она не была еврейкой. Ее бумаги были в полном порядке». — «Они были поддельными!» — «Послушайте, вы что, считаете, что я, молодой ветврач, должна разбираться в таких вещах?» Ей предложили открыть диван, в котором был спрятан Гиршель. «Он не открывается, — спокойно ответила она. — Я уже убедилась в этом». Гестаповцы смотрели на нее с недоверием. «А вы прострелите его, — посоветовала Мария. — Только дайте сначала расписку, что, если там никого не окажется, вы возместите стоимость ремонта». Поколебавшись — санкции на такие действия у них не было, — люди в кожаных пальто ушли. Когда Гиршель выбрался из своего убежища, он был бледен как смерть и весь в поту. Но долго отдыхать хозяевам не пришлось — в дверь уже звонили две еврейки, явившиеся за подготовленными для них бумагами³²².

Владельцы передвижного цирка Адольф и Мария Альтхоф скрывали в нем четырех человек: артистку-полуеврейку Ирену-Даннер, ее «арийского» отца — дезертира вермахта, ее мать-еврейку и сестру-полукровку. Везде, куда приезжал цирк, приходили для проверки документов гестаповцы. По условному стуку или знаку нелегалы прятались за кулисами, в шкафах среди костюмов или в ящиках с кабелем. Вагончик Альтхофов был разделен на кабинки, и когда в первой хозяева угощали полицейских, в последней прятались скрывающиеся. «Главным было сохранять хладнокровие», — вспоминал десятилетия спустя Альтхоф³²³.

Мюнхенский художник и педагог Франц Херда родился в Нью-Йорке и потому имел американское гражданство. Однако в Первую мировую войну он пошел добровольцем в немецкую армию и был пилотом в эскадрилье, которой командовал Герман Геринг. На этом факте он успешно спекулировал, создавая впечатление, что его связь с «наци № 2» сохранилась. В 1939 г. он помог знакомому еврею вырваться из Дахау. Того арестовали за «антигосударственную пропаганду» — рассказал якобы анекдот о Геббельсе. Херда явился в гестапо и заявил, что лично знает виднейших

 

³²² Maltzan M, Grafin von. Op. cit, S. 153-155.

³²³ Straeten H. Op. cit., S. 35-36.

 

74

 

членов партии, которые рассказывали тот же анекдот; если это является преступлением, они тоже должны быть арестованы. Испуганный чиновник сказал, что не желает слышать никаких имен, и пообещал разобраться в деле. Вскоре арестованного освободили³²⁴.

В конце ноября 1941 г. Херда позвонила знакомая, проживавшая в одном из «еврейских домов» Мюнхена, и сказала, что получила уведомление — через два дня за ней заедут, чтобы отвезти на сборный пункт для отправки «на Восток». В назначенный день Херда стоял перед домом. Когда подъехал автобус, он обратился к гестаповцу и сказал, что ведающий «еврейскими делами» в Мюнхене чиновник (Херда знал его имя, ибо ранее уже ходатайствовал перед ним за других знакомых) распорядился исключить Альбертину Гимпель из списка. Впечатленный его уверенным тоном и предъявленным американским паспортом, гестаповец счел за благо отложить решение. Эта отсрочка спасла Гимпель жизнь — всех, кто был отправлен в тот день, через неделю расстреляли в Каунасе. Альбертину, попавшую вскоре в другой пересыльный лагерь, но сумевшую оттуда бежать, Херда укрыл у своих друзей, потом у себя и, наконец, у своей дочери. После войны, в 1952 г. Франц Херда и Альбертина Гимпель поженились³²⁵.

Среди спасателей были люди с врожденной авантюрной жилкой, склонностью к риску, опасным приключениям. Отто Вайдт, Франц Херда, Мария фон Мальцан принадлежали, по-видимому, к этому психологическому типу.

О Вайдте Инга Дойчкрон пишет, что он «был борцом, человеком, восставшим против несправедливости... и в то же время бретёром, игроком, даже бахвалом»³²⁶. Азартный по натуре, он «не знал страха», «охотно шел на риск... опасности воспринимал как вызовы, с которыми, конечно же, справится»³²⁷.

Франц Херда, встретив однажды Гитлера — уже рейхсканцлера! — в доме общей знакомой, вдовы известного архитектора Пауля Людвига Трооста, с ходу бросил ему, что не согласен с «еврейской политикой» режима³²⁸.

 

³²⁴ Widmann P. Die Kunst der Frechheit. Ein Maler und das Überleben in München. — Überleben im Dritten Reich, S. 278.

³²⁵ Ibid, S. 280-281,286.

³²⁶ Deutschkron I. Sie blieben im Schatten, S. 77, 113.

³²⁷ Idem. Ich trag den gelben Stern, S. 77,113.

³²⁸ Widmann P. Op. cit., S. 278-279.

 

75

 

Мария фон Мальцан, по ее словам, за всю жизнь не ведала страха. Однажды, когда она сопровождала двух нелегалов — из осторожности те следовали за ней на расстоянии, — ее окликнули гестаповцы. Чтобы отвлечь их от сопровождаемых, она бросилась бежать. Гестаповцы открыли огонь, одна из пуль оцарапала ее. Но, вспоминала она, единственным чувством было: «Что ж, если убьют, так умру недаром, а если нет, то смогу еще и другим помочь»³²⁹.

Однако были среди спасателей и люди иного склада. Так, старший сын д-ра Каля Ойген характеризует свою мать Маргарет как женщину скорее робкую, стеснительную. Однако, когда речь шла о спасении людей, она словно «приподнималась над собой». Летом 1942 г. Маргарет Каль дала убежище на чердаке своего дома бежавшему из Майданека Роберту Айзенштедту, а затем проводила его и его невесту Еву Мольнар, тоже скрывавшуюся, почти до швейцарской границы³³⁰.

Большинство же среди спасателей составляли обычные люди, которым ничто человеческое, включая и страх за себя и близких, не было чуждо. Некоторые испытывали моральные сомнения: имеют ли они право ради других людей подвергать свою собственную семью опасности?

Конрад Мергет, железнодорожник из Мюнхена, служил в годы войны на станции Подволочиска в Галиции. Летом 1942 г. к нему обратился старший из трех братьев Цивинских, работавших на станции: «Герр Мергет, в следующий раз придет наша очередь» (до того за станцией были расстреляны еврейские женщины и дети). Цивинские (24, 21 и 18 лет, по прежним профессиям — парикмахер, портной и сапожник) были симпатичны Мергету. Однако он ответил: «Мне нужно подумать, так, с бухты-барахты я не могу решить, ведь от этого и моя семья может пострадать». Через пару дней он все же решился: спрятал молодых людей в товарном вагоне поезда, направлявшегося в Венгрию, тогда еще оккупированную нацистами. Мергет, вопреки правилам, опломбировал вагон, а в днище выломал доску, чтобы можно было оттуда вылезти. О своем поступке он не рассказал даже жене (она приезжала в Подволочиску и знала Цивинских). Все три брата выжили, о чем Мергет узнал после войны³³¹.

 

³²⁹ Maltzan M., Gräfin von. Op. cit., S. 36, 165.

³³⁰ Kosmala B. Robert Eisenstadts Flucht aus dem KZ Maidanek, S. 294-295.

³³¹ Kosmala В., Ludewig-Kedmi R. Op. cit., S. 77-78.

 

76

 

Сразу же или по размышлении у большинства спасателей возникало ощущение «иначе я не могу». Отто Иогмин на вопрос, не думал ли он прекратить свою деятельность, ответил: «Нет, уклониться было нельзя, об этом нечего было и думать»³³². А Мария Пфюртнер, медсестра из Данцига, на семейном совете, обсуждавшем, укрыть ли им в доме беглую еврейку, спросила: «А сможем мы смотреть себе в глаза, если не сделаем сейчас того, что можем сделать?»³³³

То, как спасатели ставили под угрозу не только себя, но и близких, подчас поражало спасаемых. Так, Сузи Альтман, одна из девушек, вывезенных Донатой Гельмрих из Дрогобыча, писала в 1986 г.: «Как могла госпожа Гельмрих быть уверенной в том, что я или какая-нибудь другая девушка из тех, кого она приняла в свой дом, не выдаст себя чем-то... и этим не поставит под удар ее и ее детей? Когда я думаю об этом, то спрашиваю себя, как она вообще могла жить с этой постоянной тревогой все эти годы до конца воины»³³³.

Эберхард Гельмрих вспоминал позднее, что оценивал свои шансы выжить как 5 против 95 и именно потому сохранял хладнокровие³³⁵. Девизом Гельмрихов было: «Если мы спасем хотя бы двух человек и будем за это схвачены, мы с Гитлером уже квиты. А каждый спасенный сверх этого — наш чистый выигрыш»³³⁶. Что касается детей, позиция супругов была столь же четкой: «Лучше, чтобы дети имели мертвых родителей, нежели трусливых»³³⁷. Гертруд Мёрике, вместе со своим мужем пастором Отто Мёрике укрывавшая евреев, писала старшей дочери: «Если где-то на полях сражений люди массами гибнут сейчас за столь ужасающую вещь, как Третий рейх, то нам тем более имеет смысл рискнуть жизнью ради чего-то правильного и доброго»³³⁸.

 

³³² Neiss M. Op. cit., S. 65.

³³³ Kreuter M.-L. Op. cit., S. 90.

³³⁴ Schmalz-Jacobsen С Op. cit., S. 79.

³³⁵ Ibid., S. 76.

³³⁶ Benz W. Juden im Untergrund und ihre Heifer, S. 16.

³³⁷ Schmalz-Jacobsen C. Op. cit., S. 72.

³³⁸ Scherrieble J. «...Du sollst Dich nicht vorenthalten». Das Leben und der Widerstand von Gertrud und Otto Mörike in der Zeit der Nationalsozialismus. Esslingen, 1995, S. 51.

 

77

 

Взаимоотношения

с окружающими и друг с другом

——————————————————

 

Все немецкие авторы отмечают, что в своих мыслях, чувствах, действиях спасатели были очень одиноки. Их окружали люди совсем иного настроя: преступники; те, кто преступникам сочувствовал, при случае помогал, пользовался плодами их действий; равнодушные; наконец, те, кто стыдился происходившего, но не имел мужества противостоять. Спасатели, помощники были изолированы не только в обществе, взятом в целом, но и в своих профессиональных корпорациях (юридической, врачебной, церковной, военной и пр.). Иохен Клеппер, писатель консервативно-национальной направленности, женатый на еврейке, занес в 1941 г. в дневник: «Со всеми и обо всем я могу говорить свободно — только не о еврейском вопросе. Здесь, как я вижу, пропаганда сполна сделала свое дело»³³⁹.

Это одиночество, изолированность предъявляли к личности спасателя особо высокие требования: чтобы противостоять давлению среды, нужны были внутренняя независимость и психологическая стойкость³⁴⁰. А с другой стороны, как уже отмечалось, и осторожность, осмотрительность — ведь враждебная среда на каждом шагу грозила опасностью разоблачения.

В Третьем рейхе действовала система тотальной слежки за населением. Домовые и квартальные надзиратели докладывали о поведении жильцов, их высказываниях, посетителях и пр. местному руководству НСДАП, функционерами которого являлись. Аналогичные функции в кругу своей компетенции осуществляли чиновники «Немецкого трудового фронта» (нацистский эрзац распущенных профсоюзов), члены СА и СС. Наблюдающих по должности было не менее двух миллионов.

Свирепствовала также эпидемия добровольного доносительства — множество немцев по собственной инициативе следили за соседями, сослуживцами и другими и обо всем, что казалось подозрительным, напрямую сообщали в гестапо. Среди них были фана-

 

³³⁹ Klepper J. Überwindung. Tagebücher und Aufzeichnengen aus dem Kriege. Stuttgart, 1958, S. 211.

³⁴⁰ См. об этом: Ludewig-Kedmi R. Moraldilemmata von Rettern von Juden. Sozialpsychologische Interpretation und pädagogische Umsetzung. — Überleben im Untergrund, S. 375-376.

 

78

 

тики, корыстолюбцы, наконец, просто законопослушные обыватели³⁴¹. Особую опасность представляли еврейские шпики гестапо. В надежде избежать судьбы, уготованной евреям, или по крайней мере отсрочить конец, они шныряли по улицам, высматривали знакомых, выспрашивали, вынюхивали потайные убежища³⁴².

Но (историк редко имеет возможность высказать что-либо, не будучи вынужденным тут же добавить «но») факты свидетельствуют, что спасатели, помощники крайне редко действовали в одиночку. Почти всегда были посвященные в тайну, чем-то помогавшие. Ибо акции спасения, как правило, ставили задачи, непосильные одному человеку. «Помощники, за редкими исключениями, действовали на фоне по меньшей мере неформального сообщества, ибо только под его прикрытием и при его поддержке можно было что-то осуществить»³⁴³. Вокруг одного-двух инициаторов складывался круг связанных дружбой, антинацистским настроем и сочувствием преследуемым совместно действующих людей.

Так, в «Кружок Зольф», например, входили ряд отставных дипломатов, католический священник д-р Фридрих Эркслебен, теолог-пацифист д-р Макс Иозеф Мецгер и др. Они поддерживали контакт с немецкими эмигрантами в Швейцарии, с оппозиционным «Кружком Крайзау», с сопротивленцами в вермахте³⁴⁴.

К группе «Дядя Эмиль» кроме Рут Андреас-Фридрих и ее гражданского мужа дирижера Лео Борхарда принадлежали фармаколог д-р Фриц фон Бергман и его жена врач Кристль фон Бергман, судья д-р Гюнтер Брандт, рабочий-подпольщик Эрих Кербер, профессор-юрист Гене Петере (тогда — офицер в штабе люфтваффе), владелец ресторана и кондитерской Вальтер Рейман и его жена Шарлотта, редактор (впоследствии — сотрудница Министерства иностранных дел) Сюзанна Симонис. В дальнейшем к группе примыкали все новые и новые люди: архитектор Герман Фелинг и его жена журналистка Дорис, врачи Вальтер Зайц, Йозеф Шунк, Вольфганг Кюн, владелец фабрики зажигалок Вальтер Цойнерт, композиторы Готфрид фон Айнем, Борис Бляхер, пианистка Герти

 

³⁴¹ Подробно см.: Marszolek I. Denunziation im Dritten Reich. Kommunikationsformen und Verhaltensweisen. — Überleben im Untergrund, S. 89-107.

³⁴² Подробно см.: Dirks С. «Greifer». Der Fahndungsdienst der Berliner Gestapo. — Juden in Berlin 1938-1945. Hrsg. von B. Meyer, H. Simon. Berlin, 2000, 233-258; Tausendfreund D. «Jüdische Fahnder». Verfolger und Retter in einer Person. — Überleben im Dritten Reich, S. 239-256.

³⁴³ Hüttenberger P. Op. cit., S. 181.

³⁴⁴ Mix A. Op. cit.,S. 132-133.

 

79

 

Херцог, хореограф Татьяна Гдовска, певица Элен Брокман и писатель Фриц Денгер. Внутри группы сложилось даже известное «разделение труда» — кто-то занимался главным образом поиском убежищ, кто-то — снабжением, еще кто-то — медпомощью. Одни в основном добывали документы, другие — поддерживали контакты³⁴⁵.

В «заговорщическое сообщество» (определение Донаты Гельмрих), сложившееся вокруг нее и ее мужа, входило, согласно составленному после войны списку, 32 человека. Среди них были врач-полуеврей, уволенный со службы, актриса с запретом на профессиональную деятельность, соседка Гельмрихов по дому, отсидевшая уже за слушание иностранных радиопередач, рабочий-обойщик, почтальон-коммунист и др.³⁴⁶.

Круг Франца Кауфмана, отставного оберрегирунгсрата в Берлине, активного члена Исповедующей церкви, насчитывал многие десятки людей³⁴⁷.

Сеть помощников, руководимая Гертрудой Лукнер, распространила свою деятельность на значительную часть Германии. Осуществляли ее главным образом работники благотворительного общества «Каритас», берлинской епископской «Организации помощи католикам-неарийцам» и сочувствующие священники и монахини³⁴⁸.

Из небольшого числа немецких квакеров почти все в той или иной форме участвовали в помощи евреям³⁴⁹.

Самой разветвленной сетью спасателей был упоминавшийся уже «Братский круг» — он охватывал свыше 60 лиц (пасторов, их жен и взрослых детей, викариев, церковных служек и пр.), в основном в земле Баден-Вюртемберг. По этому кругу из убежища в убежище перемещалось в 1941-1945 гг. не менее 17 нелегалов. Пасторы принадлежали к разным протестантским течениям, ведущими фигурами среди них были Герман Дим, Отто Мёрике и Теодор Диппер, координировал деятельность «Круга» пастор (в прошлом адвокат) Курт Мюллер³⁵⁰.

 

³⁴⁵ Friedrich К. Op. cit, S. 100-101, 104, 107-108.

³⁴⁶ Schmalz-Jacobsen С. Op. cit., S. 73-74.

³⁴⁷ Benz W. Juden im Untergrund und ihre Heifer, S. 38.

³⁴⁸ Buttner U. Die anderen Christen, S. 135, 145; Borgstedt A. «Bruderring» und «Lucknerkreis», S. 199-201, 203.

³⁴⁹ Büttner U. Die anderen Christen, S. 147.

³⁵⁰ Ibid., S. 140; Borgstedt A. «Bruderring» und «Lucknerkreis», S. 195-197; Hofinann L. Op. cit., S. 154-157.

 

80

 

Сети помощи меньшего размаха функционировали в Померании, Восточной Пруссии, Силезии, Рейнской области. Старинная традиция монастырей и пасторских домов давать приют нуждающимся позволяла принимать под видом пострадавших от бомбардировок скрывающихся в подполье евреев. Прибывающих полагалось регистрировать в полиции в течение недели, однако по отношению к жертвам бомбежек срок это удлинялся до месяца, после чего «беженца» передавали по цепочке далее. Условия пребывания и отношение к укрываемым бывали разными. По оценке У. Бюттнер, «симпатия к евреям или еврейству, по-видимому, редко выступала мотивом оказания помощи; чаще решающими факторами оказывались сострадание, ужас перед государственно организованным массовым убийством и чувство ответственности за жизнь подвергающихся опасности людей, продиктованное религиозной верой». Во всяком случае, групповой сплоченности «Круга» хватало, чтобы не выдать коллегу, пославшего нелегала³⁵¹.

В меньших масштабах практику передачи укрываемых использовали и другие спасатели: искусствовед д-р Герман Вайдхаус и Потсдаме³⁵², полковник Вильгельм Штеле (начальник Дома инвалидов в Берлине)³⁵³, майор Курт Вернер и пр.³⁵⁴.

Некоторое представление о протяженности цепочек или сетей дают следующие цифры. За 26 месяцев пребывания в берлинском подполье Эдит Розенталь сменила 70 квартир³⁵⁵, молодой музыкант Конрад Латте за чуть меньший срок — 50³⁵⁶. Список, составленный после войны супругами Максом и Инессой Кракауэр — они скрывались 27 месяцев, — включал 66 адресов в Берлине, Померании, Вюртемберге; кроме того, 24 человека оказывали им иную помощь³⁵⁷. В среднем же, по подсчетам историков, для выживания

 

³⁵¹ Ibid., S. 198; Büttner U. Die anderen Christen, S. 145-146.

³⁵² Kosmala B. Zuflucht in Potsdam bei Christen der Bekennenden Kirche. — Überleben im Dritten Reich, S. 116.

³⁵³ Steinkamp P. Oberst Wilhelm Staele. Hilfe fur Verfolgte durch den Kommandanten des Invalidenhauses und seine Frau. — Ibid., S. 222-223.

³⁵⁴ Kruse K. Op. cit., S. 283.

³⁵⁵ Zahn С Op. cit., S. 229.

³⁵⁶ Подробно см.: Schneider P. «Und wenn wir nur eine Stunde gewinnen...»: Wie ein jüdischer Musiker die Nazi-Jahre überlebte. Berlin, 2001.

³⁵⁷ Sauer P. Die Schicksale der jüdischen Bürger Baden-Württembergs während der nationalsozialistischen Verfolgungszeit 1933-1945. Stuttgart, 1969, S. 440f. С учетом членов семей о местопребывании Кракауэров знало от 300 до 100 человек (см.: Hofmann L. Op. cit., S. 143, 158).

 

81

 

одного человека в подполье нужно было не менее десяти помощников³⁵⁸.

По соображениям безопасности и спасатели и спасаемые не знали, как правило, всех задействованных в цепочках лиц («То чего человек не знает, — говорила Доната Гельмрих, — из него не вытянуть и под пыткой»³⁵⁹). Герман Дим вспоминает: «...мы создали передаточную цепь, в которой, в соответствии со старой заговорщической тактикой, постепенно нами осваивавшейся, каждое звено знало лишь следующее»³⁶⁰. Отступления от этого правила были чреваты тяжкими последствиями. Так, провал Франца Кауфмана привел к аресту еще 50 человек, поскольку найдена была записная книжка с именами и адресами участников группы³⁶¹.

Тем большая осторожность проявлялась в сношениях с посторонними. Эберхард Гельмрих и Бертольд Байц находились в одно время в Дрогобыче, знали друг друга, общались, Гельмрих даже помог Байцу организовать снабженческий кооператив для сотрудников «Карпатен Оль». И несмотря на взаимную симпатию, и словом не перемолвились о своей спасательской деятельности. По мнению Байца, Гельмрих, старший по возрасту и более опытный, «своим молчанием хотел, вероятно, защитить нас обоих»³⁶².

Вместе с тем (опять-таки «но»!) вот факты не менее бесспорные.

Все жильцы большого доходного дома в Берлине знали, что в квартире Стефании Хюлленхаген с января 1943 г. скрывается еврейка (Элен Леруа), — и никто не проговорился, никто не донес³⁶³.

Когда в 1942 г. к загородному дому нотариуса Иозефа Хайнена в Айфеле подъехала открытая повозка и двое мужчин еврейской внешности внесли в дом лежавшую на носилках женщину, это видели соседи. Через пару дней, естественно, о гостях знала вся деревня. Однако еврейская семья Зоненфельд прожила там, никем не потревоженная, до самого прихода американцев³⁶⁴.

Семнадцатилетний юноша Ганс Розенталь (впоследствии популярный ведущий радио- и телевизионных программ) избежал

 

³⁵⁸ Leuner H. D. Versagen und Bewährung der Christen in der Solidarität, S. 43.

³⁵⁹ Schmalz-Jacobsen C. Op. cit, S. 116.

³⁶⁰ Diem H. Op. cit., S. 139.

³⁶¹ Schoppmann C. Rettung von Juden: ein kaum beachteter Widerstand von Frauen, S. 121.

³⁶² Benz W. Juden im Untergrund und ihre Heifer, S. 16.

³⁶³ Leuner H. D. Als Mitleid ein Verbrechen war, S. 115.

³⁶⁴ Lexikon..., S. 142.

 

82

 

депортации во время «фабричной акции» в феврале 1943 г., укрывшись в садовом домике едва знакомой ему фрау Яух в берлинском районе Лихтенберг. Когда Яух умерла, Розенталя приютила ее соседка, фрау Харндт. Постепенно многие члены садового товарищества узнали о скрывающемся юноше и начали помогать ему³⁶⁵.

О четырех нелегалах в бродячем цирке Альтхофов знал весь персонал — от 80 до 90 человек. Знал и староста производственного коллектива — по идее, доверенное лицо НСДАП. Это был фокусник-иллюзионист, и именно в его номере участвовала Даннер. «Он был моим другом, — вспоминает Альтхоф, — официально был за них, а на деле — за нас». Лишь однажды недовольный хозяином сотрудник информировал о «непорядке» полицию, но другой сразу предупредил Альтхофа, и на время проверки Даннеры исчезли³⁶⁶.

Главврач католического госпиталя Св. Иосифа в Гельзенкирхене д-р Рудольф Бертрам в течение семи месяцев под разными предлогами уклонялся от выдачи гестапо 17 раненных во время бомбежки города венгерских евреек — заключенных из находившегося рядом концлагеря. Он накладывал уже вылеченным гипс, выздоровевших снова укладывал в кровати, о некоторых говорил, что они сбежали, и прятал их в подвалах и на складах. Так продолжалось до вступления в город американцев. Происходило это с ведома и при участии персонала больницы, т. е. нескольких десятков человек. Одна из выживших писала: «Там были такие разные люди, но все держались вместе, и мы были спасены»³⁶⁷.

Иногда спасатели обращались за содействием даже к незнакомым. Так, зондерфюрер Гюнтер Крюль, возглавлявший службу полевых водных путей в Пинске, желая спасти одного из работавших у него евреев, юношу по имени Ерухим-Фишл Рабинов, от предстоявшей «акции», вовлек в это предприятие еще четырех немцев. Прежде всего, он попросил командированного из Киева в Пинск сотрудника службы унтер-офицера Фрюхауфа убедить своего шефа зондерфюрера Ганса-Иоахима Штойде затребовать Рабинова на работу в Киев. Из осторожности Крюль сказал Фрюхауфу, что Рабинов — полуеврей, но тот ответил, что ему это безразлично, и обещал помочь. Договорились, что запрос на работника

 

³⁶⁵ Подробно см.: Rosenthal H. Zwei Leben in Deutschland, S. 60-67, 78-82.

³⁶⁶ Straeten H. Op. cit., S. 36-37.

³⁶⁷ Ibid., S. 55-61.

³⁶⁸ Зондерфюрер (букв.: спецруководитель) — гражданский специалист, в силу своей компетентности в той или иной области привлеченный на службу в вооруженные силы на командную должность.

 

83

 

будет безымянным, а Рабинова пошлют в Киев уже под другой, нееврейской фамилией.

Во время «акции» 29 октября 1942 г. Крюль укрыл Рабинова у себя дома, а затем позвонил Штойде и спросил, как ему действовать дальше. Штойде, которого Крюль в глаза не видел, одобрил его поступок и попросил подержать юношу у себя, покуда он найдет выход. Разговор шел по прямой ведомственной линии, которую СС не могли подслушать.

Далее в судьбе Рабинова приняли участие еще двое: пожилой немец — руководитель гражданского речного сообщения в Пинске и фельдфебель местной медсанчасти Карл-Хайнц Дильг. Второй был школьным товарищем Крюля, однако с первым Крюль познакомился лишь незадолго до того. Дильг выдал Рабинову справки о состоянии здоровья и прививках уже на новое имя — Петр Рабцевич, а речник разучил с ним по-немецки новую биографию.

22 ноября 1942 г. прибыл наконец запрос от Штойде. Крюль выписал Рабинову служебное удостоверение и командировку на имя Рабцевича и отвез его на вокзал.

В Киеве Штойде выдал Рабинову-Рабцевичу удостоверение местной службы водных путей и «рабочую карточку». Однако для регистрации в украинской полиции необходим был паспорт. Согласно удостоверению, выданному Крюлем, этот документ находился якобы по прежнему месту работы в Пинске. Запрошенный из Киева, Крюль ответил, что вышлет его по почте — он не дал его Рабцевичу на руки, чтобы тот не мог устроиться на другое место. В действительности еврейский паспорт Рабинова был сожжен Крюлем в день «акции» 29 октября. По истечении месяца Рабинов-Рабцевич получил на почте справку о недоставке бандероли, а вместе с нею и возможность оформить новый паспорт. Так он дожил до освобождения Киева (последние недели, после эвакуации оттуда службы водных путей, — скрываясь от полицейских облав в окрестных деревнях)³⁶⁹.

«Спасатели в мундирах» вовлекали в помощь преследуемым и своих подчиненных. Так, капитану Фидлеру удалось привлечь на свою сторону ряд солдат во главе с фельдфебелем Гуске³⁷⁰, капитану Вильму Хозенфельду — спортивных инструкторов унтер-офицеров Пфайфера и Зибеля³⁷¹. Майора Плагге поддерживал ряд

 

³⁶⁹ Müller W. Op. cit, S. 132-141.

³⁷⁰ Rohdenburg F. Op. cit., S. 155.

³⁷¹ Heinrichs D. Op. cit., S. 78-79.

 

84

 

военнослужащих, в основном старших возрастов и негодных к строевой службе³⁷². Вилли Арему помогали даже некоторые члены НСДАП, потрясенные зрелищем массового расстрела³⁷³.

Бывало, что подчиненные, не разделяя образа мыслей и чувств руководителя, содействовали ему исходя из субординации. Так, уполномоченный по вопросам безопасности на фирме «Бош» д-р Хуго Бюлер, выполняя указания Боша и Вальца, в течение многих месяцев успешно противодействовал требованиям гестапо в выдаче для депортации нескольких десятков евреев и полуевреев, работавших на предприятиях фирмы. Удалось это именно потому, что в лояльности Бюлера режиму не было никаких сомнений³⁷⁴.

Неменьший разброс ситуаций имел место в рамках семей. В большинстве случаев об укрываемых знали все члены семьи. Так, Франциска Берайт, приютив сестер Зильберман, поставила перед свершившимся фактом двух замужних дочерей, сына-солдата и двенадцатилетнего внука. И никто не высказал возражений³⁷⁵. Герду Готшальк и Элен Лауман укрывала в деревне близ Данцига крестьянская семья Гербрандт — отец, мать, взрослая дочь и даже сын-штурмовик, доставлявший им еду³⁷⁶.

Иногда, напротив, приходилось скрывать свои действия от других членов семьи. Так, берлинка Эмми Бессер дала убежище семье зубного врача Эрнста Веделя втайне от мужа и сына, находившихся на фронте³⁷⁷. Ральф Хайнеман из Берлина рассказывал, что его дед — активный спасатель — остерегался прежде всего собственных жены и дочери, ярых поклонниц Гитлера³⁷⁸.

Бывало, что одних членов семьи посвящали в тайну, а других — нет. Так, молодая берлинка Гитта Бауэр, спрятав у себя подругу-еирейку Ильзу Баумгарт, рассказала об этом брату и сестре, жившим отдельно, а родителям, находившимся в той же квартире, сказать не решилась. Она пользовалась тем, что они, опасаясь бомбежек,

 

³⁷² Viefhaus M. Op. cit., S. 109.

³⁷³ Kosmala В. Willi Ahrem, Haupttruppführer der Organisation Todt, S. 154.

³⁷⁴ Scholtyseck J. Op. cit., S. 204-206.

³⁷⁵ Grossmann K.R. Op. cit., S. 90.

³⁷⁶ Kreuter M.-L. Op. cit., S. 93.

³⁷⁷ Leaner H. D. Als Mitleid ein Verbrechen war, S. 114.

³⁷⁸ Mut zur Menschlichkeit, S. 155. Жена водрузила над супружеским ложем портрет фюрера, после чего муж заявил: «Пока он тут висит, в этой кровати ничего происходить не будет». Дочери, активистке «Союза немецких девушек», «старшие товарищи» говорили: «Если бы не ты, быть бы твоему отцу в концлагере».

 

85

 

большую часть времени проводили вне Берлина. Когда старики появлялись, Ильзу отводили к знакомым. Так продолжалось почти девять месяцев, до освобождения города³⁷⁹.

Супруги Фриц и Маргарет Каль сказали о скрываемом на чердаке Айзенштедте старшему сыну, затем среднему, но очень боялись, что те проболтаются младшему, — десятилетнего трудно было бы удержать от желания похвастаться сверстникам³⁸⁰.

Иногда родным не сообщали, что оставленный у них или посланный им гость — скрывающийся в подполье еврей, а те, в свою очередь, не задавали вопросов³⁸¹.

В некоторых случаях, как отмечалось, приходилось преодолевать сопротивление членов семьи, опасавшихся тяжких последствий (например, укрывательнице Ганса Розенталя в поселке «Триединство» фрау Шёнебек, когда ее сын, приехавший с фронта в отпуск, обнаружил в доме нелегала³⁸²). Если преодолеть не удавалось, укрываемым приходилось менять убежище³⁸³.

Бывало, наконец, что внутри семьи находился доносчик. Так, на Ванду Фойерхерм, которая в том же поселке «Триединство» укрывала еврейку Герду Сегал, «стукнул» собственный муж (узнав об этом впоследствии, она развелась с ним)³⁸⁴.

 

 

Наказания

——————

 

Чем грозила немцам, в случае поимки, помощь, оказанная евреям?

С начала существования нацистского режима «друзья евреев» подвергались прежде всего морально-психологическому и административному давлению — травле в печати, бойкоту, увольнениям

 

³⁷⁹ Ludewig-Kedmi R. Op. cit., S. 374.

³⁸⁰ Kosmala В. Robert Eisenstädts Flucht aus dem KZ Maidanek, S. 294.

³⁸¹ См., напр.: Yad Vashem..., S. 109; Enzenbach I. Op. cit., S. 251-252; Lexikon..., S. 264.

³⁸² Rosenthal H. Op. cit., S. 80.

³⁸³ См., напр.: Degen M. Op. cit., S. 83; Steckhan B. Op. cit., S. 196-197.

³⁸⁴ Menschlichkeit in unmenschlicher Zeit. Hrsg. von G. Trampe. Berlin-Frankfurt a/M, 1995, S. 47-48.

 

86

 

и исключениям, запретам на профессию и т. д.³⁸⁵. Периодически повторявшиеся нападки на «друзей евреев», «прислужников евреев», «предателей, вступающих в сговор с евреями», призваны были запугать потенциальных помощников, создать вокруг них атмосферу враждебности.

Что касается уголовного преследования, то в своде законов рейха деликт «пособничество евреям» не значился. Внесение его потребовало бы публичного обоснования, а это могло бы бросить нежелательный свет на намечаемые пути «решения еврейского вопроса».

Судебное преследование спасателей, помощников осуществлялось по другим статьям УК: «осквернение расы», подделка документов, валютные и хозяйственные преступления, содействие нелегальному переходу границы, содействие бегству из мест заключения и пр.³⁸⁶. Основную роль при этом играли т. н. «особые трибуналы», созданные распоряжением имперского правительства от 21 марта 1933 г. именно с целью подавления оппозиционных действий.

Однако в большинстве случаев помощь евреям преследовалась не судебным, а полицейским путем. «Правовую» базу составлял закрытый внутриведомственный указ Имперского главного управления безопасности (РСХА) от 24 октября 1941 г. Им предусматривалось, что «лица немецкой крови», которые «публично поддерживают дружеские отношения с евреями», подлежат «в воспитательных целях» «превентивному» заключению. «В более тяжких случаях» их могли отправлять в концлагерь на срок до трех месяцев³⁸⁷. Под этот указ подводилось большинство видов помощи, которая рассматривалась как саботаж «мероприятий имперского правительства по исключению евреев из народной общности».

По отношению к военнослужащим действовал ряд специальных приказов и указаний. Так, в «Директивах и памятной записке по использованию еврейской рабочей силы» от апреля 1942 г. говорилось: «Тот, кто поддерживает с евреями приватное общение,

 

³⁸⁵ См., напр.: «...das durfte keiner wissen!», S. 265, 268-269; Straeten H. Op. cit., S. 111.

³⁸⁶ Gellately R. Die Gestapo und die deutsche Gesellschaft. Die Durchsetzung dor Rassenpolitik. Paderborn-München, 1994, S. 289.

³⁸⁷ Das Sonderrecht für die Juden in NS-Staat. Eine Sammlung der gesetzlichen Maßnahmen und Richtlinien. Inhalt und Bedeutung. Ed. J. Walk. Heidelberg-Karlsruhe, 1981, S. 353.

 

87

 

должен рассматриваться как еврей»³⁸⁸. Приказ управления кадров Главнокомандования сухопутных сил (октябрь 1942 г.) подчеркивал: «Не должно иметь места ни малейшей связи между офицером и каким-либо представителем еврейской расы»³⁸⁹. Приказ главной квартиры фюрера от того же месяца гласил: «Каждый офицер, несогласный с мерами против евреев, подлежит преданию военному суду»³⁹⁰. Указание рейхсфюрера СС Гиммлера от 9 октября предписывало «безо всякого снисхождения действовать против тех, кто считает, что, исходя якобы из интересов вооруженных сил, должен в данном случае (обращения с евреями. — С. М.) противиться. На деле такого рода люди хотят лишь поддержать евреев и их гешефты»³⁹¹.

Как все эти положения применялись на практике? Беата Космала, ведущая участница проекта «Спасение евреев в национал-социалистической Германии», проанализировав на материалах 150 случаев практику нацистских репрессивных органов, пришла к следующим выводам. В отличие от жителей оккупированных стран — ненемцев по этнической принадлежности, которых за помощь евреям карали, как правило, смертной казнью, к немцам — «рейхс- и фольксдойче» — смертная казнь за тот же деликт, взятый сам по себе, не применялась. В делах казненных немцев-спасателей «пособничество евреям» фигурирует как дополнительное, отягчающее вину обстоятельство наряду с другими, главными преступлениями против режима³⁹².

Правда, военнослужащим грозила опасность предстать перед военным судом. Однако даже расстрельные приговоры заменялись, как правило, различными сроками тюремного заключения³⁹³. Так, например, Альфонсу Цюндлеру заменили смертную казнь десятью годами лагеря, а затем отправили в эсэсовский штрафбат³⁹⁴ (по-видимому, суду остались неизвестными масштабы его деятельности, а также связь с сопротивленцами). Нам известны лишь четыре случая приведения смертных приговоров в исполнение —

 

³⁸⁸ Viefhaus M. Op. cit, S. 109.

³⁸⁹ Wette W. Heifer und Retter in der Wehrmacht als Problem der historischen Forschung, S. 26.

³⁹⁰ Haase N. Oberleutnant Dr. Albert Battel und Major Max Liedtke, S. 199.

³⁹¹ Kranhals H., von. Die Judenvernichtung in Polen und die Wehrmacht. — Wehrwissenschaftliche Rundschau, 1965, Nr. 10, S. 580.

³⁹² Kosmala B. Missglückte Hilfe und ihre Folgen, S. 217-221. Kosmala В., Ludewig-Kedmi R. Op. cit., S. 78. Selle-Gutzeit S. Op. cit., S. 235.

 

88

 

расстрел Антона Шмида за нелегальный вывоз из Вильнюса трехсот с лишним евреев (13 апреля 1942 г.)³⁹⁵, повешение Альфреда Роснера (материалы его процесса не найдены) в январе 1944 г.³⁹⁶, расстрел Освальда Боско за содействие бегству сотен евреев, укрывшихся на территории краковского гетто после его ликвидации (18 сентября 1944 г.)³⁹⁷, и расстрел Курта Фукса за укрытие грех сбежавших во время «марша смерти» заключенных-евреев (12 мая 1945 г.)³⁹⁸.

Особо следует подчеркнуть, что ни один военнослужащий, полицейский, жандарм или эсэсовец не был казнен за отказ участвовать в убийствах евреев. Послевоенные утверждения о том, что подобный отказ повлек бы за собой расстрел на месте, были, как подчеркивают немецкие историки, не более чем попытками оправдать свое поведение³⁹⁹.

Причину описанной «мягкости» Космала усматривает в нежелании властей признать, что из рядов «немецкой народной общности» может исходить сознательное, целенаправленное сопротивление политике геноцида; стремлении представить проявления солидарности с евреями как аномальное поведение отдельных «оторванных от жизни чудаков», чья «сентиментальная чувствительность» эксплуатируется евреями⁴⁰⁰.

Что же происходило на деле с пойманными «пособниками евреев»? В большинстве случаев санкцией была отправка в концлагерь или т. н. «воспитательно-трудовой» лагерь с указанием срока или без него. В остальных — суд с приговорами в диапазоне от полугода до десяти лет заключения. Иногда накладывались и денежные штрафы. Были случаи, когда «виновных» без суда и медицинской экспертизы помещали в психиатрические больницы.

В отдельных (считанных) случаях наказание оказывалось необъяснимо мягким. Так, Маргарет X., в течение полутора лет укрывавшая еврейского подростка Давида Френкеля (она встретила его

 

³⁹⁵ Lustiger A. Op. cit., S. 62.

³⁹⁶ Lexikon.., S. 234.

³⁹⁷ Bronowski A. Op. cit, S. 121-122.

³⁹⁸ Straeten H. Op. cit., S. 86.

³⁹⁹ Kühne T. Der Judenretter und seine Kameraden. Gemeinschaftsmoral und Gemeinschaftsterror in der Wehrmacht. — Retter in Uniform, S. 33; Wette W. Einleitung-Zivilcourage, S. 23.

⁴⁰⁰ Kosmala B. Missglückte Hilfe und ihre Folgen, S. 216-217, 221. См. также: Schoppmann С. Rettung von Juden: ein kaum beachteter Widerstand von Frauen, S. 121-122.

 

89

 

на берлинском кладбище Вайсензее, где тот прятался), после обнаружения и ареста нелегала была приговорена... к штрафу в 20 марок за то, что не сообщила в полицию, как положено, о появлении нового жильца. В другом случае пожилая женщина, осужденная на три месяца тюрьмы за «умышленное распространение лживого, вредного для государства высказывания» и «дружеские сношения с евреями», была освобождена от наказания, поскольку на ее попечении находилось пятеро детей погибшего на фронте сына. Вообще, как отмечает Космала, женщины, имеющие семейные обязанности, наказывались менее жестко, нежели одиночки или мужчины⁴⁰¹.

Иногда деньги или связи помогали избежать наказания. Так, некий строительный подрядчик в Берлине, арестованный в сентябре 1942 г. за укрывательство евреев в своей квартире и управляемых им домах, после допроса в полицейпрезидиуме был сразу отпущен — случайно при нем оказалась большая сумма денег, которую он и вручил следователю⁴⁰².

Отто Вайдт был арестован гестапо в том же, 1942 г. — по доносу предателя-еврея нашли укрытия, оборудованные им в мастерской и на складе готовой продукции. Однако через пару часов он возвратился домой. Заместитель начальника «еврейского отдела» берлинского гестапо Прюфер получил от него столько взяток, что теперь опасался шума. Отправленный в тюрьму, Вайдт мог и заговорить... Поэтому Прюфер сделал вид, что поверил его объяснениям — укрытия оборудованы без его ведома, по слепоте он их просто не заметил⁴⁰³.

Когда Теодора Гёрнера арестовали за «пренебрежение расовыми законами», «дружественное евреям поведение» и пр., его дочь Иоганна Нёрпер нашла ход к одному из самых одиозных сотрудников «еврейского отдела» — обер-криминалассистенту Эрнсту Зассе. Тот рекомендовал ей обратиться в гестапо с письмом, подчеркивающим значение типографии Гёрнера для военных нужд (там печатались водостойкие удостоверения личности военных моряков). Положив в карман щедрую мзду, Зассе распорядился освободить Гёрнера под надзор полиции — остаток срока тот отбывал «без отрыва от производства». Самой болезненной оказалась

 

⁴⁰¹ Kosmala В. Missglückte Hilfe und ihre Folgen, S. 214-216.

⁴⁰² Ibid., S. 211-212.

⁴⁰³ Madievski S. Mutiger Retter. Zur Erinnerung an Otto Weidt. — Mut. Forum für Kultur, Politik und Geschichte, 2005, Nr. 1, S. 60-61.

 

90

 

для Гёрнера обязанность внести пять тысяч марок на ненавистную ему «зимнюю помощь»⁴⁰⁴.

Оскара Шиндлера арестовывали трижды — за «братание» с евреями и поляками и подкуп должностных лиц, и его жена Эмилия, привлекая к помощи влиятельных друзей, вытаскивала его из гестапо⁴⁰⁵.

У Бертольда Байца дело, к счастью, не дошло до ареста. Несколько фольксдойче, работавших в «Карпатен Оль», послали в СД в Бреслау телекс с обвинением его в «благожелательности» к евреям и полякам. Подписанты просили снять Бертольда с должности и арестовать. По счастливой случайности руководителем службы был земляк и школьный товарищ Байца. Просматривая, как обычно, книгу регистрации «входящих-исходящих», он натолкнулся на запись с изложением сути доноса и пометкой, что письмо передано для принятия мер гестапо. Ему удалось убедить знакомого гестаповца вернуть документ в СД. Срочно вызвав Байца из Борислава, он показал ему донос и, предупредив о необходимости быть предельно осторожным, сжег в камине опасную бумагу⁴⁰⁶.

На Герду Ф. из Годесберга тоже поступил донос, что она с мужем укрывает евреев. Но начальник местной полиции Отто Кессель — выученик отца Герды, который служил в полиции города тридцать пять лет, «спрятал его в самый дальний ящик стола и там забыл»⁴⁰⁷.

Иногда скандал оказывался невыгоден шефам — например, в случае Лизелотты Флеминг, служившей в немецком штабе в Риге. Случайно столкнувшись там с землячкой и сверстницей из Нюрнберга Бертой Зайферфельд, которую из гетто гоняли на работы для вермахта, и проникнувшись сочувствием к ней, Лизелотта стала делиться с Бертой пайком, а затем — таскать еду из штабной столовой и для других голодающих работниц-евреек. Кто-то, очевидно, заметил и донес. Но штабные покровители услали виновницу в командировку и за время ее отсутствия замяли дело⁴⁰⁸.

В некоторых случаях причина отсутствия кары осталась неизвестной. Так, монахини София Хаузер и Бернхарда Герцог, аресто-

 

⁴⁰⁴ Görlich F. Op. cit., S. 274-275.

⁴⁰⁵ Grossmann K. R. Op. cit., S. 42; Ich, Oskar Schindler, S. 28-29.

⁴⁰⁶ Schmalhausen B. Op. cit., S. 96-98. В благодарность за услугу Байц после войны взял этого человека на службу в концерн Круппа.

⁴⁰⁷ «...das durfte keiner wissen!», S. 27.

⁴⁰⁸ Wette W. Retterinnen im Umfeld der Wehrmacht. — Zivilcourage, S. 170-172.

 

91

 

ванные вместе с теологом д-ром Мецгером, были вскоре освобождены⁴⁰⁹. Задержание гестапо еврейки Маргот Мосберг с детьми не повлекло за собой видимых последствий для укрывавшей ее более года, а затем снабжавшей продуктами Шарлотты О.⁴¹⁰.

Некоторые «спасатели в мундирах» за «дружественное отношение к евреям» подверглись дисциплинарным санкциям — переводу на другое место службы, поближе к фронту, далее в глубь оккупированной территории (капитан Фриц Фидлер, обер-лейтенант Альберт Баттель, майор Макс Лидтке). Баттеля лишили также воинскои награды⁴¹¹.

Однако следует иметь в виду, что это были, по-видимому, лишь первые шаги. Сохранилось письмо Гиммлера шефу партийной канцелярии Мартину Борману, где говорилось о необходимости по окончании войны провести партийное расследование «казуса Баттеля» с целью исключить его из НСДАП и привлечь к судебной ответственности⁴¹². Руководство СС держало камень за пазухой и против Ганса Вальца, но ввиду значения фирмы «Бош» для военного производства откладывало сведение счетов до окончания воины⁴¹³.

Подытоживая, можно сказать: да, пространство выбора, возможность «активно проявить порядочность»⁴¹⁴, альтернатива слепому повиновению безусловно существовали. Но рамки этого пространства не были отчетливыми, вычислить степень риска в каждом отдельном случае было практически невозможно. Ясно одно в условиях тотально мобилизованной «немецкой народной общности» и свирепого репрессивного режима риск для спасателей был очень велик. Любой провал мог закончиться смертью — если не по судебному приговору, так в результате пребывания в тюрьме или концлагере. Именно это произошло в 20 из 150 изученных Космалой случаев⁴¹⁵. Поэтому вывод: спасатели, помощники ставили на карту не только благополучие, но и свободу, здоровье и самоё жизнь — никоим образом не является преувеличением.

 

⁴⁰⁹ Mix A. Op. cit., S. 138.

⁴¹⁰ Kosmala B. Missglückte Hilfe und ihre Folgen, S. 214-215.

⁴¹¹ Rohdenburg F. Op. cit., S. 151; Haase N. Oberleutnant Dr. Albert Battel und Major Max Liedtke, S. 199-200.

⁴¹² Haase N. Oberleutnant Dr. Albert Battel und Maior Max Liedtke, S. 200.

⁴¹³ Bronowski A. Op. cit., S. 164.

⁴¹⁴ Выражение Фрица Штерна (Stern F. Das feine Schweigen. Historische Essays. München, 1999, S. 170).

⁴¹⁵ Kosmala B. Missglückte Hilfe und ihre Folgen, S. 216, 220-221.

 

92

 

Как правило, они понимали, на что идут. Так, на совещании и комендатуре Пшемысля, заявив присутствующим офицерам о своей решимости не допустить депортации «евреев вермахта», майор Лидтке предупредил: «Господа, мы рискуем головой, ибо то, что мы делаем, противоречит прямому указанию фюрера. Но больше чем расстрелять, с нами ничего не могут сделать»⁴¹⁶.

Многие шли на этот риск снова и снова, несмотря на то, что были уже на заметке или подвергались репрессиям именно за помощь евреям или в том числе за нее.

Густав Пич, например, в 1936-1938 гг. дважды побывал под арестом, многократно допрашивался и задерживался⁴¹⁷. Тем же «мерам воздействия» подвергался и Герман Маас. Известность за рубежом и популярность в Гейдельберге — на его проповеди стекалось множество людей — удерживали гестапо от следующего шага. Однако в 1944 г., когда при очередном обыске у Мааса нашли его письма с выражением отвращения к нацистскому режиму и особенно к преследованию евреев, 67-летнего священника отправили на рытье окопов во Францию⁴¹⁸.

Пастора Грюбера за девять месяцев до ареста пригласили и гестапо в связи с протестом против выселения евреев из Штеттина, который он направил в правительственные и партийные инстанции. Ему недвусмысленно дали понять, что при повторении подобных шагов последуют строгие санкции. Грюбер ответил, что, пока у него есть возможность, он будет продолжать действовать⁴¹⁹.

Слежка за Ильзой Тоцке началась в 1936 г., в 1939 и 1941 гг. ее допрашивали и предупредили, что если она не прекратит контакты с евреями, то будет отправлена в концлагерь. Это не удержало Тоцке от попытки переправить Рут Базински в Швейцарию, за что она и попала в 1942 г. в Равенсбрюк (который, к счастью, смогла пережить)⁴²⁰.

Юристу и консультанту по валютным делам из Франкфурта д-ру Ирене Блок после предупреждения местного руководства НСДАП, которое она игнорировала, за помощь евреям запретили практику. Это было летом 1942 г. А с осени того же года она в течение 900 дней укрывала скульптора-еврейку Марию Иоганну

 

⁴¹⁶ Straeten H. Op. cit., S. 162.

⁴¹⁷ Riffel D. Flucht über das Meer, S. 159, 162.

⁴¹⁸ Kosmala В., Ludewig-Kedmi R. Op. cit., S. 57-58, 61.

⁴¹⁹ An der Stechbahn, S. 38-39.

⁴²⁰ Kosmala B. Missglückte Hilfe, S. 213-214.

 

93

 

Фульда — сначала в своей квартире, а затем, когда та была разрушена, в деревне Цигенхайм близ Франкфурта (как «пострадавшая от бомбежки» Фульда получила там документы на «арийское» имя)⁴²¹.

Элизабет Шмиц, преподавательница истории, религии и немецкого языка, еще в 1937 г. подверглась травле со стороны партийного и гимназического начальства за то, что приютила у себя оставшуюся без работы и средств подругу-еврейку. Годом позже Шмиц досрочно вышла на пенсию. А в 1943 г. дала убежище едва знакомой ей Лизелотте Перелес, а затем помогала ей деньгами и карточками. По свидетельству Перелес, то же делала Шмиц и для других нелегалов⁴²².

Иозеф Майер в январе 1943 г. был арестован гестапо — донесли, что он распорядился выделить евреям города Радома больше продовольствия, нежели «положено». Через три дня ввиду отсутствия доказательств Майера освободили. Вернувшись в Злочев, он сказал еврейскому другу д-ру Теодору Альтману: «Не беспокойтесь, помощь будет продолжена! Мы только должны быть осторожнее». И действительно, помог оборудовать под одним из городских домов бункер на тридцать человек и создать там запас продовольствия. Для этого пришлось оформить подложные заказы от различных военных организаций. Обитателям бункера удалось пережить уничтожение злочевского гетто в апреле того же года⁴²³.

Берлинская проститутка Шарлотта Эркслебен укрывала евреев, маскируя их под клиентов. Одна из товарок донесла на нее, гестаповцы явились с обыском. Ее жилец Франц Вальтер без звезды на одежде спускался по лестнице, когда те поднимались; он бросил им «Хайль Гитлер!» и вышел на улицу. В квартире Шарлотты был найден, однако, чемодан с мужской одеждой. Ее многократно вызывали в гестапо, избивали, угрожали концлагерем. Но Шарлотта твердо стояла на своем: никаких евреев она не принимала — «уж я бы сразу узнала, еврей это или нет». (Намек на профессию, довольно опасный, ибо «неорганизованная» проституция в рейхе была уголовно наказуема.) Эркслебен продолжала заботиться о Вальтере, который нашел другой приют (снабжала его продуктами, стирала белье и пр.). А «салон» ее продолжал служить прибежищем для евреев. Только на случай обыска на антресолях

 

⁴²¹ Straeten H. Op. cit., S. 111-114.

⁴²² Schoppmann С. Rettung von Juden: ein kaum beachteter Widerstand von Frauen, S. 141, 143.

⁴²³ Bronowski A. Op. cit., S. 137-138.

 

94

 

водрузили ящик, куда жилец мог нырнуть, поднявшись по приставной лесенке. Когда квартиру разбомбили, Шарлотта продолжила свою деятельность в меблированных комнатах⁴²⁴.

Возглавляемый Кальмайером «отдел сомнительных расовых случаев» в генеральном комиссариате администрации и юстиции рсйхскомиссариата Нидерландов вызывал растущее подозрение СД и Зипо (полиции безопасности). Несколько раз они требовали перепроверить его списки. «Часть этих кальмайеровских евреев, — говорилось в письме СД от мая 1943 г., — представляют собой столь ярко выраженный галицийский тип», что это укрепляет в подозрении: свои ходатайства они подали лишь для того, чтобы на какое-то время уклониться от «трудового использования» на Востоке. Начальник СС и полиции Нидерландов Раутер, напрямую сносившийся с Гиммлером, без околичностей именовал Кальмайера «защитником евреев» и «саботажником». Опасность грозила и с другой стороны — фанатичный голландский фашист Лудо Тенкате, возглавлявший Центральную генеалогическую службу при МВД, не уставал указывать на «ошибки» отдела Кальмайера, в результате которых евреи превращались в полуевреев, а то и «арийцев».

Однако рейхскомиссар (наместник) Нидерландов Зейсс-Инкварт и непосредственный шеф Кальмайера генеральный комиссар администрации и юстиции Виммер, не желавшие усиления власти Раутера, отвергали его предложения о генеральной ревизии деятельности Кальмайера и передаче его полномочий СД. А затем приближение фронта сняло эти вопросы с повестки дня. Зейсс-Инкварт ограничился тем, что с 1 декабря 1942 г. запретил Кайльмайеру принимать к рассмотрению новые ходатайства. Кальмайер, однако, продолжал принимать... «Список отсрочек» от «переселения на Восток» пополнялся, и каждое новое имя означало отмену или по меньшей мере отсрочку исполнения смертного приговора⁴²⁵.

У некоторых спасателей до помощи евреям были уже столкновения с режимом по иным поводам. Так, книги Герхарда Поля были занесены в черные списки⁴²⁶. Герта Церна находилась под надзором в связи с ее прежней деятельностью социал-демократического публициста и редактора⁴²⁷. Д-р Макс Иозеф Мецгер

 

⁴²⁴ Herkommer С. Rettung im Bordell. — Überleben im Dritten Reich, S. 146-150.

⁴²⁵ Niebaum P. Op. cit., S. 178, 196-197, 207, 211, 244, 248, 297, 377-378, 380-381; Middelberg M. Op. cit., S. 282-283, 286-290, 301, 356, 372, 375, 378, 380-382.

⁴²⁶ Leuner H. D. Als Mitleid ein Verbrechen war, S. 129.

⁴²⁷ Straeten H. Op. cit., S. 153-154.

 

95

 

и католический священник д-р Фридрих Эркслебен арестовывались за критику национал-социализма⁴²⁸. Пастору д-ру Отто Мёрике в 1936 г. запретили преподавательскую деятельность, в 1938 г. сняли с должности и дважды арестовывали, в 1939 г. приговорили к десятимесячному заключению, замененному по амнистии трехлетним условным сроком (на плебисците 10 апреля 1938 г. супруги Мёрике отказались одобрить внутреннюю политику Гитлера)⁴²⁹. Стефан Пфюртнер в 1943 г. был осужден на полгода тюрьмы за «враждебные высказывания» в адрес войск СС (он входил в кружок духовных лиц и мирян, где наряду с религиозными темами обсуждались также методы ведения войны, оккупационная политика, программа «эвтаназии» и пр.)⁴³⁰.

Вильгельм Дене, мастер-инструментальщик, в 30-х годах дважды подвергался аресту как старый социал-демократ. Но несмотря на это, делал все, чтобы облегчить жизнь подначальных ему работниц-евреек. Нескольких Дене спас от депортации прямым обращением в гестапо со ссылкой на их «незаменимость», двум достал фальшивые «арийские» документы, а Феликса Люксембурга, единственного мужчину в бригаде, во время «фабричной акции» 27 февраля 1943 г. укрыл в мужском туалете. Когда в 1944 г., после покушения на Гитлера Вильгельма Дене снова арестовали, заботу о его подопечных взяла на себя его жена. Маргарет Дене снабжала их продуктами, подыскивала убежища, некоторых прятала у себя⁴³¹.

Вернер Келлер, заместитель начальника службы информации и пропаганды в Министерстве вооружений, входил в подпольную организацию, которая вела антивоенную пропаганду и готовила покушение на Гитлера и других нацистских главарей. Наряду с этим супруги Келлер укрывали в своей берлинской квартире евреев и полуевреев. Используя служебное положение, Келлер снабжал их фальшивыми документами, продовольственными карточками и пр. С 1943 г., однако, квартира Келлеров стала опасной. Из-за доносов, которые писала их экономка, об их «антипатриотичных», «пораженческих», «разлагающих» высказываниях, «пренебрежительных отзывах о политическом и военном руководстве» гестапо и военная полиция зачастили к ним с обысками. Жена

 

⁴²⁸ Benz W. Juden im Untergrund und ihre Heifer, S. 134.

⁴²⁹ Straeten H. Op. cit., S. 43.

⁴³⁰ Kreuter M.-L. Op. cit., S. 143-144.

⁴³¹ Straeten H. Op. cit., S. 143-144; Lexikon..., S. 92-93.

 

96

 

Келлера с тремя детьми жила теперь большей частью на даче. И несмотря на слежку, продолжала укрывать там преследуемых⁴³².

Деятельность Германа Лангбейна, Людвига Вёрля и еще одного «кадрового» политзэка — старосты блока 49 в Бухенвальде Вальтера Зонтага вызывала растущее озлобление эсэсовского начальства. Лангбейн дважды попадал в лагерную тюрьму, его уже хотели расстрелять. Вёрль после штрафного бункера почти ослеп и был на грани коллапса. Зонтаг снова рискнул жизнью перед самым освобождением лагеря. В начале апреля 1945 г. эсэсовцы решили отделить евреев от других заключенных — вероятно, чтобы отправить их в пресловутый «марш смерти». Однако, несмотря на угрозы, староста заявил: «Вы можете меня повесить — я больше не выведу никого». И охранники бежали, не получив намеченных жертв⁴³³.

 

 

Ретроспективные самооценки

и оценки

————————————————

 

При всем том люди описанного типа не считали, что делают нечто из ряда вон выходящее. По словам Донаты Гельмрих, она и ее муж Эберхард хотели просто «оставаться нормальными» в эпоху, когда «нормальность рухнула»⁴³⁴. Карл Плагге и Хуго Лрман определяли свои действия как «само собой разумеющуюся помощь и поддержку» людям, оказавшимся в беде⁴³⁵.

Конечно, спасатели понимали, что при иных масштабах такие акции могли бы изменить ход событий. Антон Шмид писал жене: «Если бы каждый порядочный христианин попытался спасти хотя бы одного еврея, наши партийные болваны с их "решением еврейского вопроса" попали бы в дьявольски затруднительное положение»⁴³⁶.

 

⁴³² Haase N. «Ich habe versucht, was in meiner Kraft stand...». Die Verfolgtenhilfe des Werner Kellers aus dem Reichsministerium für Rüstling und Kriegsproduktion. — Zivilcourage, S. 290-295.

⁴³³ Lexikon..., S. 262, 326.

⁴³⁴ Schmah-Jacobsen C. Op. cit., S. 70.

⁴³⁵ Viefhaus M. Op. cit., S. 111; Meuther O. Op. cit., S. 116.

⁴³⁶ Wette W. Heifer und Retter in der Wehrmacht als Problem der historischen Forschung, S. 23.

 

97

 

Понимали это и спасенные. Голландский еврей-сопротивленец Сам де Хонд, работавший в контакте с Цюндлером и предупрежденный тем о грозившем ему аресте, писал после войны: «Будь таких людей, как он, больше, шесть миллионов евреев не были бы убиты»⁴³⁷.

Увы, громадное большинство немцев ощущало нормальность совсем иначе. Им и в голову не приходило плыть против течения, даже если они знали о геноциде, впрямую соприкасались с ним. Спасателям не удалось пробить окружавшую их стену враждебности, равнодушия и трусости, «фронт молчавших и уклонявшихся»⁴³⁸. Как подчеркивают немецкие авторы, они были и остались исключениями, лишь подтверждающими правило. И то, что в историях спасения разных лиц всплывают подчас одни и те же имена, тоже показывает, как тонок слой, как узок круг этих людей. Как замечают в связи с этим Вольфганг Альтгельд и Михаэль Кисенер⁴³⁹, такого рода поведение в столь же бесчеловечных политических условиях, возможно, всегда будет исключением.

Профессор В. Бенц и Ангела Боргштедт констатируют: со временем число и удельный вес тех, кто проявлял действенную солидарность с евреями, не росли, а наоборот, сокращались. Все меньшее число немцев оставались иммунными ко лжи, подстрекательству и угрозам. С приближением фронта, лихорадочной активностью фанатичных нацистов, свирепостью эсэсовских военно-полевых судов даже испытанные ранее помощники не решались подчас еще раз ставить свою жизнь на карту⁴⁴⁰. (С другой стороны, в последние недели войны некоторые члены НСДАП предлагали евреям убежище — с очевидной целью получить таким путем необходимое алиби⁴⁴¹.)

Чем дольше длилось нацистское господство над Германией и оккупированными странами, тем в большей мере гонимые оказывались предоставленными самим себе в их отчаянной, почти безнадежной борьбе за выживание. Здесь следует отметить важное обстоятельство, которое справедливо подчеркивает проф. В. Бенц⁴⁴².

 

⁴³⁷ Selle-Gutzeit S. Op. cit., S. 235.

⁴³⁸ An der Stechbahn, S. 65.

⁴³⁹ Altgeld W., Kißener M. Op. cit., S. 39.

⁴⁴⁰ Benz W. Juden im Untergrund und ihre Heifer, S. 21; Borgstedt A. «Bruderring» und «Lucknerkreis», S. 198.

⁴⁴¹ См., напр.: Enzenbach I. Zur Problematik des Begriffes «Retter», S. 254.

⁴⁴² Benz W. Juden im Untergrund und ihre Heifer, S. 11.

 

98

 

В литературе о спасателях на первом плане, естественно, стоят они сами, евреи же предстают большей частью как объекты помощи, заботы, попечения. В действительности наибольшие усилия для выживания прилагали, конечно, сами гонимые, проявляя мужество, стойкость, находчивость, изобретательность, справляясь с экстремальными ситуациями, страхом, отчаянием. И все это — не день, не неделю, а месяцы и годы подряд. Борьба за выживание стала одним из проявлений самоутверждения, видом сопротивления фашизму. М. Марру определяет ее как «оборонительное (защитное) Сопротивление»⁴⁴³. Девизом, по словам участника Натана Швальб-Дрора, было: «Каждой спасенной жизнью мы противодействуем Гитлеру»⁴⁴⁴.

Вернемся, однако, к спасателям. Сколько же их было? Точно ответить на этот вопрос невозможно. Ведь многие подопечные попали впоследствии в лапы гестапо и погибли, другие умерли после войны, не оставив свидетельств, третьи и сами не знали имен всех помогавших. А некоторые не хотели вспоминать об этом страшном времени своей жизни. С другой стороны, немалое число помогавших по разным причинам не стремились обнародовать свои деяния. «Ставшие известными помощники и спасатели, — замечает Г. Д. Лойнер, — это лишь малая часть тех, кто проявил тогда солидарность; они представляют перед лицом потомков тех, кто остался неизвестным»⁴⁴⁵.

Речь может идти, таким образом, лишь о сугубо приблизительных оценочных цифрах. Относительно спасателей в целом — во всех странах, всех национальностей — цифры колеблются от 50 до 100 тысяч — диапазон, который, как замечает Э. Сильвер, «почти лишает их научной значимости»⁴⁴⁶. По отношению к Германии называют «значительно больше 10 тысяч», «пару десятков тысяч»⁴⁴⁷. Если взять, скажем, цифру 20 тысяч, то по отношению к численности совершеннолетних «фольксгеноссен» (54 миллиона на 1939 г.⁴⁴⁸) она даст нам 0,04%. «Спасателей в мундирах» выявлено пока менее

 

⁴⁴³ Marnts M. R. Jewish Resistance to the Holocaust. — Journal of Contemporary History, No. 30, 1995, p. 99.

⁴⁴⁴ Juden im Widerstand. Drei Grappen zwischen Überlebenskampf und politischer Aktion. Hrsg. von W. Lohken, W. Vathke. Berlin, 1933, S. 184.

⁴⁴⁵ Leuner H. D. Versagen und Bewährung der Christen in der Solidarität, S. 41.

⁴⁴⁶ Silver E. Op. cit., S. 12.

⁴⁴⁷ Benz W. Juden im Untergrund und ihre Heifer, S. 48.

⁴⁴⁸ Подсчитано по: Statistik des Deutschen Reichs. Band 552. Volks-, Berufs-und Betriebszahlung vom 17. Mai 1939. Heft 2, S. 112; Heft 4, S. 6; Heft 5, S. 6.

 

99

 

ста⁴⁴⁹ — на 19 миллионов военнослужащих периода 1939-1945 гг. (0,0005%), женщин среди них — одна на 500 тысяч (0,0002%). Как выразился Г. Б. Гинцель, «величины исчезающе малые»⁴⁵⁰.

Но, как известно, «чем гуще тьма, тем ярче свет, даже если это всего лишь свеча» (Г. Д. Лойнер)⁴⁵¹. Эти люди — «светляки в кромешной тьме» (Г. Трампе)⁴⁵², «островки солидарности и гражданского мужества среди моря бесчеловечности» (В. Ветте)⁴⁵³, «золотые зерна в гигантской груде исторического мусора» (К. Хаман)⁴⁵⁴ — заслуживают высокого признания. «Если мы сегодня дивимся тому, — пишет Лойнер, — что миллионы подчинялись гитлеровскому режиму, то тем более нужно дивиться тысячам, которые ему сопротивлялись... Эти люди спасли не только тысячи евреев, они спасли саму идею человечности»⁴⁵⁵.

По мнению В. Ветте, деятельность спасателей заслуживает высокой оценки и потому, что исторически гражданское мужество не принадлежит к числу традиционных немецких добродетелей⁴⁵⁶. (Под гражданским мужеством понимается способность самостоятельно принимать ответственные решения и противостоять давлению среды, особенно вышестоящих.) Недаром, видимо, это понятие обозначается в немецком языке иностранным по происхождению словом «Zivilcourage».

Немецкие авторы — ученые, публицисты, политики, — как правило, считают нужным оговориться: деятельность спасателей не может «отмыть» историю, перевесить, смягчить, «релятивировать» Холокост. Тем более — стать чем-то вроде индульгенции для остальных. Такого рода попыткам следует, по их мнению, четко противостоять⁴⁵⁷.

 

⁴⁴⁹ Wette W. Heifer und Retter in der Wehrmacht als Problem der historischen Forschung, S. 12, 13, 16, 29; idem. Einleitung. — Zivilcourage, S. 26, 29.

⁴⁵⁰ Mut zur Menschlichkeit, S. 212.

⁴⁵¹ Leuner H. D. Als Mitleid ein Verbrechen war, S. 17.

⁴⁵² Menschlichkeit in unmenschlicher Zeit, S. 21.

⁴⁵³ Wette W. Einleitung. — Zivilcourage, S. 17.

⁴⁵⁴ Hamann C. «Uropa war ein Guter». Retten und Überleben im Nationalsozialismus als Thema des Geschichtsunterrichts. — Überleben im Untergrund, S. 392.

⁴⁵⁵ Leuner H. D. Als Mitleid ein Verbrechen war, S. 31, 198.

⁴⁵⁶ Wette W. Einleitung. — Zivilcourage, S. 19. Это засвидетельствовал, кстати, не кто иной, как Бисмарк: «Мужество на поле боя у нас вещь обычная, однако нередко весьма достойным людям не хватает мужества гражданского» (Ibid.).

⁴⁵⁷ См., в частности, высказывания У. Бютнер (Mut zur Menschlichkeit, S. 72), Г. Б. Гинцеля (Ibid., S. XII, 212), Б. Шиб (Schieb В. Nachwort. — Lovenheim В. Überleben im Verborgenen. Sieben Juden in Berlin. Ein Bericht. Aus dem

 

100

 

И число спасателей, и возможности, и результаты их действий были крайне ограниченны. Например, из 140 тысяч евреев, которых нацистское вторжение застало в Нидерландах, 107 тысяч было депортировано⁴⁵⁸. В Бориславе до войны жило 18 тысяч евреев, из них Байцу удалось спасти около тысячи⁴⁵⁹. Под началом Плагге находилось от тысячи до полутора тысяч человек, спаслось в конечном счете лишь двести⁴⁶⁰. Теодор Гёрнер помогал 84 евреям, по лишь 22 пережили рейх. «Я видел много слез и отчаяния, не будучи в состоянии помочь чем-то существенным», — писал он в 1967 г.⁴⁶¹. О том же говорил Вилли Арем: «Я сознавал, что могу помочь лишь небольшому числу людей, что это — капля на раскаленный камень...»⁴⁶². А Кальмайер вспоминал: «Я ощущал себя в положении врача, находящегося в полностью отрезанном от внешнего мира месте и имеющего 50 ампул лекарства на 5000 больных, которым угрожает смерть. Кого из них спасти?»⁴⁶³

Яснее, чем подопечные, спасатели ощущали паллиативность используемых ими средств. На 140 работников-евреев Шмид смог добыть лишь 15 т. н. «желтых удостоверений», которые на время защищали их обладателей от «акций» (их называли «отпускными удостоверениями смерти»). И сознавал: «Желтый аусвайс, белый аусвайс — все это одно и то же дерьмо. Так или иначе, все евреи будут уничтожены»⁴⁶⁴.

Действительно, вряд ли можно сомневаться в том, что, продлись нацистское господство над Европой еще пару лет — и «окончательное решение» было бы проведено в жизнь. Остатки европейского еврейства спасли от гибели армии стран антигитлеровской коалиции, которые ценой огромных жертв сломали хребет нацистскому чудовищу, а затем добили его (решающую роль здесь сыграла Красная армия).

 

Amerikanischen von D. Gerstner, E. Kober und C. Wiese. Berlin, 2002, S. 219), В. Ветте (Wette W. Heifer und Retter in der Wehrmacht als Problem der historischen Forschung, S. 27), Г. Трампе (Menschlichkeit in unmenschlicher Zeit, S. 21), Г. Стретена (Straeten H. Op. cit, S. 179), ученых-краеведов из михельштедтской гимназии (Ibid., S. 52-53), покойного президента ФРГ И. Pay (Deutschkron I., Benz W. Stille Helden, S. 17) и др.

⁴⁵⁸ Middelberg M. Op. cit., S. 384.

⁴⁵⁹ Straeten H. Op. cit., S. 125.

⁴⁶⁰ Viefhaus M. Op. cit., S. 106, 109.

⁴⁶¹ Görlich F. Op. cit., S. 259.

⁴⁶² Kosmala B. Willi Ahrem, Haupttruppführer der Organisation Todt, S. 156.

⁴⁶³ Niebaum P. Op. cit., S. 199.

⁴⁶⁴ Wieninger M., Pabst C. M. Op. cit., S. 199.

 

101

 

Конечно, страны-члены коалиции вели борьбу против гитлеровской Германии, руководствуясь своими политико-стратегическими интересами, в которых судьба евреев роли не играла. Руководители этих стран еще с лета-осени 1941 г. знали о массовом уничтожении евреев нацистами, однако на всем протяжении войны не предприняли ни одной специальной акции, направленной на спасение жертв. Учитывая распространенные в их тылах антиеврейские настроения и опасаясь влияния гитлеровской пропаганды, изображавшей как Советский Союз, так и западные демократии «находящимися под еврейским господством», лидеры этих стран избегали любых действий, которые могли бы быть использованы нацистами для подкрепления их тезиса: «война против Германии ведется в интересах евреев».

Такая позиция, естественно, вызывала у жертв геноцида недоумение, горечь, отчаяние. А определенными категориями немцев использовалась — и тогда, и впоследствии, — чтобы уменьшить собственную вину.

Сколько жизней удалось сохранить немецким спасателям? Точно опять-таки никто не скажет. Для доказательного ответа потребовалось бы учесть результативность всей помощи, оказанной как в самой Германии, так и на оккупированных территориях. Если же ограничиться «Старым рейхом» и периодом с октября 1941 г., когда начались систематические депортации, следует прежде всего назвать 12,5 тысяч человек, спасенных «арийскими» супругами. Из 10-15 тысяч, ушедших в подполье, выжило около 5 тысяч⁴⁶³. Остальных выдали соседи, схватили при проверках документов на улицах или в общественном транспорте; многие стали жертвами еврейских шпиков гестапо; некоторые погибли при бомбежках или умерли от отсутствия медицинской помощи.

Однако наиболее масштабные акции спасения имели место в оккупированных странах. К ним относится переправка в Швецию 6,5 тысяч датских евреев в сентябре 1943 г., ставшая возможной благодаря предупреждению о предстоящей депортации, которое передал датчанам сотрудник германского посольства в Копенгагене Георг Фердинанд Дуквиц⁴⁶⁶. Кальмайер и его сотрудники Вандер и Миссен с помощью описанных выше юридических трюков спасли не менее 3,5 тысяч человек; а общее число тех,

 

⁴⁶⁵ Kosmala В. Verbotene Hilfe, S. 8-9.

⁴⁶⁶ Dose J. Georg Ferdinand Duckwitz in Danemark 1943-1945. Bonn, 1992, S. 16.

 

102

 

спасению кого Кальмайер способствовал, по-видимому, значительно больше⁴⁶⁷.

Шиндлеру, по последним данным, удалось спасти 1098 человек⁴⁶⁸, Байцу — более тысячи. Цюндлеру обязаны жизнью до 600 детей и большое количество взрослых⁴⁶⁹. Лангбейну и Вёрлю — сотни мужчин и женщин, Ляйтнеру и Хаману — более полутораста детей. В отношении супругов Гельмрих называют разные цифры — от 70 до 300 спасенных⁴⁷⁰.

Однако подвиг тех, кто, рискуя жизнью, спас хотя бы одного человека, от сравнения не становится меньше. «Кто спасает одну жизнь, спасает целый мир», — говорит Талмуд, и немецкие авторы это изречение часто цитируют.

Как складывались судьбы спасателей после войны? Частично об этом уже говорилось. Начать с того, что их не признали — ни и ФРГ, ни в ГДР — участниками Сопротивления. В ФРГ в соответствии с решением высшей юридической инстанции — Федеральной судебной палаты — от 1962 г. закрепилось суженное понимание Сопротивления как «имеющей шансы на успех попытки свергнуть существующий противоправный режим»⁴⁷¹. Спасатели и помощники под него не подпадали. В подавляющем большинстве они оставались неизвестными, власти, общественные организации, СМИ ими не интересовались.

Следствием стали их житейские, в том числе материальные проблемы. Многие вынужденно прозябали на крохотные пенсии — на их здоровье сказались последствия длительного стресса. Разочарованием обернулось и начатое оккупационными властями, а с 1953 г. продолженное правительством ФРГ «возмещение ущерба» (материального и ущерба здоровью). Закон сформулировали так, что лишь немногие смогли получить необходимую им помощь.

Только в Западном Берлине ситуация сложилась по-иному. В 1958 г. по инициативе тогдашнего председателя еврейской общины Хайнца Галинского был создан фонд для чествования и материального поощрения «невоспетых героев». Инициативу Галинского поддержал, подключив к ее реализации магистрат и городскую

 

⁴⁶⁷ Middelberg M. Op. cit, S. 386-387.

⁴⁶⁸ Growe D. M. Op. cit., S. 431.

⁴⁶⁹ Selle-Gutzeit S. Op. cit, S. 230.

⁴⁷⁰ Schmalz-Jacobsen С Op. cit, S. 81-82.

⁴⁷¹ См. об этом: Riffel D. «Unbesungenen Helden»: Der Umgang mit «Rettung» im Nachkriegsdeutschland, S. 332-333.

 

103

 

казну, сенатор Западного Берлина по внутренним делам Иоахим Липшиц (полуеврей, который и сам скрывался в подполье с 1944 г.). В 1958 г. состоялось вручение первых почетных свидетельств, а с 1960-го процедура присуждения их регламентировалась земельным законом. Право на чествование (а при нужде — и на материальную помощь, единовременную или в виде пенсии) имели жители Берлина, которые «бескорыстно и в значительной мере» помогали преследовавшимся при нацизме людям. Они должны были иметь «незапятнанную репутацию» (скажем, вор или проститутка, эсэсовец или полицейский шпик исключались). И еще — если кто-то оставался членом КПГ или жил в Восточном Берлине, кандидатура тоже не рассматривалась. Чествование проводилось публично — как правило, в здании еврейской общины Западного Берлина на Фазаненштрассе. Преемники умершего в 1961 г. Липшица продолжили эту работу, и до 1966 г. 738 человек получили соответствующие свидетельства⁴⁷².

Однако попытки побудить другие земли к награждениям успеха тогда не возымели. Лишь в 70-е годы «невоспетые герои» стали отмечаться на федеральном уровне — «Крестом за заслуги», вручаемым президентом ФРГ (до 2001 г. было вручено не менее 250 крестов⁴⁷³). Наконец в аналогичную деятельность стали втягиваться и прочие земли. На фасадах домов кое-где появились мемориальные доски в честь спасателей, их именами названы улицы (проезд Штеле в Берлине, площади Рудольфа Бертрама в Гельзенкирхене и Ганса Кальмайера в Оснабрюке), учебные заведения (школы имени Кальмайера, имени Мидендорфа, училище противовоздушной обороны бундесвера имени Антона Шмида), социально-культурные учреждения (молодежный центр имени Отто Мёрике в Эсслингене, жилой комплекс имени Мидендорфа в Штегене).

Израильский мемориальный комплекс Яд Вашем присудил звание «Праведника среди народов мира» 410 немцам и 84 австрийцам (из общего числа награжденных 20 757)⁴⁷⁴.

Как реагировали на это спасатели? Иногда — растроганно, взволнованные нахлынувшими воспоминаниями о прошлом, большей частью — сдержанно или со смешанными чувствами, подчас — откровенно скептично. В свое время они действовали, как правило, без расчета на будущие признание, благодарность, похвалы.

 

⁴⁷² Ibid., S. 318-320.

⁴⁷³ Deutschkron I., Bern W. Stille Helden, S. 17.

⁴⁷⁴ Данные от 1 января 2005 г. (http://wwwl.yadvashem. org/righteous_table.html).

 

104

 

почести и т. п. (хотя бывало и иначе — например, д-р Отто Островски говорил Дойчкронам: «Вы же не преминете после войны засвидетельствовать, что мы для вас делали?»)⁴⁷⁵.

Они не хвалились сделанным, оставаясь «незаметными героями». Г. Ф. Дуквиц, к примеру, говорил журналистам: «Я не люблю, когда обо мне пишут... Я никакой не герой»⁴⁷⁶. Хотя, передавая руководству датского Сопротивления строго секретный план депортации евреев, рассчитанный на внезапность, он, конечно, ставил жизнь на карту. Бертольд Байц объяснял свою храбрость молодостью, тем, что он не вполне представлял себе, с какой опасностью связана его деятельность⁴⁷⁷. Однако другие немцы того же возраста не делали ничего подобного, а в ходе описанной истории с доносом Байц вполне ощутил опасность. Кальмайер говорил в интервью голландской газете: «Я слишком мало сделал. Сопротивление, в том числе и мое, не следует прославлять»⁴⁷⁸.

Бывшие спасатели, которых составитель сборника «Сильнее страха» Генрих Финк просил прислать воспоминания, в большинстве случаев отвечали: «То, что мы делали, слишком незначительно», «не стоит задним числом оправдывать нашу тогдашнюю несостоятельность», «нечего говорить о само собой разумеющемся» и т. п. ⁴⁷⁹.

Лишь немногие оставили свои воспоминания⁴⁸⁰, дневники за 1938-1945 гг. издала только Рут Андреас-Фридрих. Дневники и письма Вильма Хозенфельда изданы через 52 года после его смерти⁴⁸¹, заметки и письма Шиндлера — через 26. О некоторых впоследствии рассказали дети⁴⁸², о других — бывшие подопечные.

 

⁴⁷⁵ Deutschkron I. Ich trug den gelben Stern, S. 160.

⁴⁷⁶ Dose J. Op. cit, S. 37, 42

⁴⁷⁷ Schmalhausen B. Op. cit., S. 96.

⁴⁷⁸ Niebaum P. Op. cit., S. 37, 42.

⁴⁷⁹ Fink H. Vorwort. — Stärker als die Angst, S. 15-16.

⁴⁸⁰ Кроме эпизодов в книгах М. фон Мальцан и Г. Церна (Zerna H. Es lag bei Rheinsberg. Berlin, 1953, S. 102-105) можно назвать кн.: Madritsch J. Menschen in Not! Meine Erlebnisse der Jahre 1940 bis 1944 als Untemehmer in damaligem Generalgouvernement. Wien, 1962, и ряд статей в цитированных уже сборниках «Stärker als die Angst» и «An der Stechbahn».

⁴⁸¹ См.: Hosenfeld W. «Ich versuche jeden zu retten». Das Leben eines deutschen Offiziers in Briefen und Tagebücher. Hrsg. von T. Vogel. München, 2004.

⁴⁸² См., напр.: Loeben E., von. Graf Marogna-Redwitz. Opfergang einer bayerischen Familie. München, 1988; Liedtke G. VaterMax. Eine dokumentarische Erzählung. Aachen, 1992; Friedrich K. Zeitfunken. Biographie einer Familie. München, 2000.

 

105

 

Но подавляющее большинство опубликованных биографий, описаний акций спасения и т. д. принадлежит профессионалам — ученым, журналистам, писателям.

Если помощники, спасатели принимали впоследствии награды, то, как выразился Вальц, в интересах исторической истины: чтобы было засвидетельствовано — не все немцы молча и безучастно наблюдали за геноцидом. Другим мотивом, по словам того же Вальца, было стремление напомнить об «эпохе немецкого позора» тем, кто «непостижимым образом» умудрился забыть о ней⁴⁸³.

Спасатели переживали душевные терзания, муки совести в связи с тем, что могли помочь лишь малой части тех, с кем сталкивались. Плагге, например, писал в 1948 г. одному из спасенных: «То, что я мог сделать для Вас и Ваших друзей... слишком незначительно в сравнении с тем ужасающим положением, в котором вы находились. Благодарности это не заслуживает»⁴⁸⁴. При рассмотрении его дела палатой по денацификации Плагге просил квалифицировать его как «попутчика» — оправдательный приговор противоречил бы вердикту его совести. До конца своих дней, по свидетельству приемного сына, Плагге не мог освободиться от ужаса воспоминаний о Вильнюсе и продолжал корить себя за то, что не сделал тогда больше⁴⁸⁵.

Те же чувства мучили и Кальмайера. Да, он спас тысячи людей, но ведь одна треть прошений, рассмотренных его отделом, была отклонена... Трагизм его ситуации был безысходен. «Он мог спасти одну жизнь, лишь жертвуя другой. И его стыд за второе был сильней, чем удовлетворение от первого», — писал нидерландский исследователь Луис де Ионг⁴⁸⁶. Посетившему его в 1967 г. сотруднику Института военной документации в Амстердаме Кальмайер сказал: «Ночами меня охватывает отчаяние. Я кажусь себе убийцей». «Господин Кальмайер, — заключает тот отчет о беседе, — ощущает себя виновным. По его словам, место его тоже на скамье подсудимых». «Быть, оставаться в отчаянии — единственно достойная позиция, которую мы можем занять по отношению к происшедшему при попытке его оценить и осмыслить», — написал Кальмайер директору этого института Якобу Прессеру, автору книги «Закат» о гибели нидерландского еврейства⁴⁸⁷. Бесспорная

 

⁴⁸³ Scholtyseck J. Op. cit., S. 225.

⁴⁸⁴ Heinrichs D. Vom Vergessen und Erinnern des Guten. — Zivilcourage, S. 339.

⁴⁸⁵ Viefhaus M. Op. cit., S. 100, 111.

⁴⁸⁶ Middelberg M. Op. cit., S. 361, 365, 388.

⁴⁸⁷ Niebaum P. Op. cit., S. 344, 346-347.

 

106

 

сама по себе мысль, высказанная экспертом Яд Вашем по делу о его посмертном награждении д-ром Иозефом Михманом: «Тот, кто захотел бы спасти всех евреев, не спас бы ни одного»⁴⁸⁸, Кальмайера, видимо, не утешала.

Не утешала она и Герту Церна. Свое душевное состояние та выразила вычитанной где-то историей о перевозчике, чья лодка, полная детей, дала течь и стала тонуть. Чтобы спасти хотя бы некоторых, он выбросил остальных за борт. Суд, выслушав мнения экспертов, признал, что лодочник оценил ситуацию правильно, и оправдал его. Вот только матери погибших, завидев его, вскрикивали, и сам он не чувствовал себя невиновным⁴⁸⁹.

«Чем старше я становлюсь, — писала в 2003 г. Карин Фридрих, еще подростком участвовавшая в деятельности группы "Дядя Эмиль", — чем дальше в прошлое отодвигается время нацизма, тем яснее встают перед моими глазами фигуры погибших — всех, кого не удалось спасти...»⁴⁹⁰.

Спасателей мучило чувство не только личной, но и национальной вины. На встрече с активистами Исповедующей церкви в Дрездене незадолго до своего ареста пастор Грюбер с горечью сказал: «В Германии не осталось больше мужчин, есть лишь носители мужских имен»⁴⁹¹. Вильм Хозенфельд в 1942 г. занес в дневник: «Почему люди молчат и не протестуют? Мы все — трусы и приспособленцы, все лживы и испорченны, и потому все должны изведать падение в пропасть...»⁴⁹². А Бертольд Байц, потрясенный массовой бойней, учиненной СС в Бориславе, сказал одному из сотрудников «Карпатен Оль»: за это когда-нибудь ответит весь немецкий народ⁴⁹³.

Те же чувства испытывали спасатели по окончании войны. Один из руководителей Исповедующей церкви во Франкфурте Карл Файдт, укрывавший евреев, писал: «Над всеми нами тяготеет гигантское преступление, совершенное против наших еврейских сограждан...»⁴⁹⁴. А Хуго Арман при вручении ему почетного знака «Праведник мира» (1987) заявил: «Моему поколению нет

 

⁴⁸⁸ Neue Osnabrücker Zeitung, 11.X.1999.

⁴⁸⁹ Zerna H. Op. cit, S. 105.

⁴⁹⁰ Friedrich K. «Er ist gemein zu unseren Freunden...», S. 109.

⁴⁹¹ Feurich W. Op. cit, S. 77.

⁴⁹² Hosenfeld W. Op. cit., S. 658.

⁴⁹³ Schmalhausen B. Op. cit, S. 71.

⁴⁹⁴ Keval S. Widerstand und Selbstbehauptung im Frankfurt am Main 1933-1945. Frankfurt a/M-New York, 1988, S. 118.

 

107

 

прощения», — хотя и добавил: возлагать вину за что бы то ни было на целый народ неправильно⁴⁹⁵. Гитта Бауэр поначалу не хотела принимать награду («Я все еще стыжусь быть немкой, принадлежать к поколению, которое убило шесть миллионов евреев») и уступила настояниям Ильзы Баумгарт по тому же мотиву, что и Вальц, — «пусть мир знает, что не все немцы были плохими»⁴⁹⁶.

 

 

Заключение

———————

 

Несмотря на сказанное выше о пробуждении общественного интереса к спасателям, о публикациях, награждениях, увековечении памяти, остается, к сожалению, в силе констатация — подавляющее большинство этих людей широкой публике неизвестно. Впрочем, и не только широкой — автор убедился в этом, опрашивая своих коллег — немецких историков, а также членов Общества христианско-еврейского сотрудничества, т. е. лиц, осведомленность которых должна была бы превышать среднюю.

Такова ситуация на сегодня. Что касается перспективы, то следует учесть — по мере удаления от времени, которое определило особое место «еврейского вопроса» в общественном сознании немцев, неизбежно разворачивается процесс переналадки инструментов национальной памяти. Каждое новое поколение в известном смысле заново открывает для себя прошлое и заново определяет свое отношение к нему. С уходом из жизни поколений современников Третьего рейха «субстанция» коллективной памяти исчезает, заменяясь более или менее приближенными коллективными картинами прошлого⁴⁹⁷. Сейчас стареет и начинает сходить с исторической сцены поколение, первые годы жизни которого пришлись на нацистскую эпоху, а юность и зрелость — на решительное и бескомпромиссное отрицание опыта прошлого. Пока это поколение, принявшее на себя историческую ответственность за

 

⁴⁹⁵ Meuther О. Op. cit, S. 114.

⁴⁹⁶ Kosmala В., Ludewig-Kedmi R. Op. cit., S. 35-36.

⁴⁹⁷ Об этих процессах см.: Boroznjak A. Bewältigung der Vergangenheit. Deutsche Erfahrungen aus der Sicht eines russischen Historikers. — Auseinandersetzungen mit den Diktaturen: Russische und deutsche Erfahrungen. Hrsg. von H.-H. Nolte. Northeim-Sudheim, 2005, S. 43^8.

 

108

 

государственное преступление, совершённое против евреев от имени немецкого народа, определяет германский политический консенсус.

Но что дальше?

Как уже отмечалось, в первые послевоенные десятилетия немецкое общество демонстрировало явное стремление забыть нежелательное вчера. Полностью не исчезнувшее и впоследствии, это стремление усиливается. Данные опросов показывают: большинство немцев считают, что «пора наконец подвести черту под прошлым». Или, в другой формулировке: «Германии пора наконец стать нормальной страной, немцам — нормальным народом, таким же, как все остальные».

Здесь проявляется, конечно, сформировавшийся не только в Германии, но и во всем мире устойчивый психологический комплекс усталости от ужасов XX в. — мировой войны, Холокоста, ГУЛАГа. Информация такого рода крайне тяжела, так что внутренний, инстинктивный жест отстранения можно понять.

Однако в условиях Германии, как справедливо отмечают немецкие историки, вычеркнуть прошлое из памяти означало бы дополнить «первую» и «вторую» вину «третьей». Да, Германия стала, к счастью, нормальной страной, но условием ее нормальности является сохранение исторической памяти. Забвение чудовищных аномалий прошлого означало бы «просачивание, прорыв политической и нравственной аномии»⁴⁹⁸. Мир судит и будет судить о Германии и немцах в том числе и по их отношению к прошлому. Пока политической и культурной элитам страны удается отстаивать консенсус по этому вопросу (в частности, в нашумевших спорах по поводу выступлений Вальзера, Мёллемана, Хомана). Однако достигается это большим напряжением сил, а главное — не является свидетельством того, что рядовой, средний немец думает так же. Формирование отношения к прошлому во многом зависит от сегодняшнего состояния общества, а его иначе как тревожным не назовешь. Затянувшаяся экономическая стагнация, астрономические расходы на интеграцию бывшей ГДР повлекли за собой истощение ресурсов, накопленных в эпоху «экономического чуда». Беспрецедентная для послевоенной Германии армия безработных, страх работающих перед завтрашним днем, эрозия системы социальных гарантий — все это ведет к снижению уровня и качества жизни. И, конечно, воспринимается болезненно, а в определенных

 

⁴⁹⁸ См. об этом: Niebaum P. Op. cit, S. 393, 397, 401.

 

109

 

слоях общества порождает поиск козлов отпущения. Оживают старые, никогда не отмиравшие полностью предубеждения и предрассудки; на испытанных инструментах ксенофобии, антисемитизма и прочих играют, и небезуспешно, активизирующиеся праворадикальные силы. «Сегодня расизм и антисемитизм вновь стали почти обычными явлениями», — заметил в конце 2005 г. председатель Центрального совета евреев Германии Пауль Шпигель⁴⁹⁹. Статистика инцидентов на указанной почве подтверждает эту оценку.

Можно ли противостоять этому? Немецкие авторы, признавая, что возможности политического просвещения в этой сфере ограниченны (предрассудки и предубеждения потому и называются так, что предшествуют разуму и мало чувствительны к его доводам), считают, однако, что в известной мере можно. И апелляция к примерам спасателей в этом плане полезна. Именно потому, что речь идет об обычных людях, не героях-сверхчеловеках, они способны вызывать эмпатию, желание вступить в мысленный диалог, даже стремление к отождествлению (особенно в возрасте, когда решается вопрос, «сделать бы жизнь с кого»)⁵⁰⁰.

Время покажет, насколько обоснованны эти надежды.

 

⁴⁹⁹ Zukunft, 25 November 2005.

⁵⁰⁰ См., напр.: Scherrieble J. Op. cit, S. 70; Niebaum P. Op. cit., S. 403; Hamann С. Op. cit., S. 390-392; Kosmala B. Verbotene Hilfe, S. 37.

 

 

Оглавление

———————

 

Генезис проблемы. Историография. Источники. Цели работы ...... 5

Виды и формы помощи....................................................................... 13

Мотивы................................................................................................. 50

Социопсихологические характеристики ........................................... 59

Взаимоотношения с окружающими и друг с другом........................ 78

Наказания ........................................................................................... 86

Ретроспективные самооценки и оценки............................................ 97

Заключение ........................................................................................ 108

 

 

 

Мадиевский Самсон Абрамович

ДРУГИЕ НЕМЦЫ

 

Автор и издательство выражают признательность

за любезно предоставленные фотоиллюстрации:

 

Национальному институту памяти жертв Катастрофы и героизма Яд Вашем, Политическому архиву МИД ФРГ (Politisches Archiv des Auswärtigen Amts der BRD), Музею немецкого Сопротивления (Gedenkstätte Deutscher Widerstand), Центру по изучению антисемитизма при Техническом университете Берлина (Zentrum für Antisemitismusforschung Technische Universität Berlin), Музею концентрационного лагеря Бухенвальд (Gedenkstätte Buchenwald), Дармштадтскому историческому институту (Darmstädter Geschichtswerkstatt), музею «Мастерская для слепых Отто Вайдта» (Blindenwerkstatt Otto Weidt), а также Гюнтеру Бернду Гинцелю (Günter Bernd Ginzel), Сабине Зелле-Гутцайт (Sabine Selle-Gutzeit), Куно Крузе (Kuno Kruse), Вернеру Мюллеру (Werner Müller), Петеру Нибауму (Peter Niebaum), Pexe Соколов (Reha Sokolow), Вернеру Фоссу (Werner Foß).

 

Издательство «Дом еврейской книги» — «Параллели»

121069, Москва, ул. Бол. Никитская, д. 47, стр. 3

Тел./факс: (495) 787-4563

e-mail: dek@jcc.ru

 

Формат 60x90/16

Бумага офсетная № 1

Печать офсетная

Печ. л. 7,0 + 0,5 печ. л. вклейка

Подписано в печать 29.05.2006

Тираж 1000 экз.

Зак. № 3771

 

Отпечатано в полном соответствии

с качеством предоставленных диапозитивов

в ППП «Типография «Наука»

121099, Москва, Шубинский пер., 6

 

 

 

Георг Фердинанд Дуквиц

 

Оскар Шиндлер

 

Ганс Кальмайер

 

Бертольд Байц

 

Франц Ляйтнер

 

Альфонс Цюндлер

 

Эберхард Гельмрих (слева)

 

 

Доната Гельмрих

 

Антон Шмид

 

Мария фон Мальцан

 

Альфред Роснер

 

Карл Плагге

 

Рут Андреас-Фридрих

 

Отто Вайдт

 

Гертруда Лукнер

 

 

Ганс фон Донаньи

 

Хельга и Вернер Келлер

 

 

Мария Никель

 

Хелена фон Шелл

 

Катарина Оверат

 

Курт Вернер

 

Гюнтер Крюль

 

Ильза Тоцке

 

Ирена Блок

 

 

Изд: С.А.Мадиевский “Другие немцы”, М., "Дом еврейской книги", 2006