Л. И. Липская.

БЕРНАР КЛАВЕЛЬ: ВОЙНА ИЛИ НЕПРОТИВЛЕНИЕ?

(роман Б. Клавеля «Воительница»)

В автобиографической книге известного французского писателя Б. Клавеля «Это написано на снегу» есть такие строки: «сегодня мы осознаем одну важную вещь — непротивление насилию есть абсолютное оружие, единственное оружие, которое можно использовать, не нарушая морального закона, не подвергаясь риску стать палачом или убийцей».¹ Эти слова ясно определяют позицию писателя по отношению к учению «непротивления злу». Проблема преодоления насилия всегда волновала Клавеля. Однако путь от осознания значения непротивления до воплощения этого принципа в жизнь для многих оказывается непреодолимым. По существу, все творчество Клавеля посвящено исследованию причин, мешающих человеку освободиться от насилия. Писатель убежден, что выявление этих причин является одним из важнейших моментов, определяющих исход борьбы со злом.

Бурные изменения, которые происходят сегодня в обществе под воздействием социальных движений и научно-технического прогресса, выдвинули на первый план проблемы духовного наследия, проблемы морали. Это в немалой степени определило подход современных писателей к толкованию учения «непротивления» как явления прежде всего нравственного. Как пишет Т. Л. Мотылева, в наше время «люди ясно осознали, что за такими социальными понятиями, как мир, война, прогресс, реакция, народ, нация, класс, стоят конкретные люди, необозримое множество единичных человеческих судеб и личных нравственных решений».²

Художественная литература, постигая современность в ее движении, пытается отразить истинное содержание ее основных направляющих сил. Она ищет новые художественные средства, которые послужили бы укреплению духовных идеалов человечества. Стремление писателей ХХ в. раскрыть в своем творчестве основные проблемы нашего времени, по свидетельству Л. Леонова, вызывает потребность «вникнуть в основы основ, и, уже исходя из этого, найти свое место во времени. Прежде всего и всегда должна быть соблюдена верность главным принципам человечности, преданность классическим понятиям, таким, как идеалы Нравственности, Добра, Красоты».³ Именно такова идейная и нравственная позиция и Бернара Клавеля, определяющая его подход к творческому переосмыслению действительности.

Творчество Клавеля воссоздает как дни сегодняшние, так и времена исторические. Независимо от того, когда протекает действие романов — в послевоенные годы или в XVII в., оно подчиняется замыслу писателя рассмотреть самые злободневные вопросы: проблемы экологии, сохранности родной земли, человеческих взаимоотношений. Однако все эти проблемы значимы для писателя только потому, что они связаны с условиями существования человека в современном мире. Этим, в частности, объясняется интерес писателя к учению «непротивления злу», обоснование важности которого для него становится одним из способов утверждения общечеловеческой морали, без которых путь развития человечества становится путем деградации.⁴

Интерес к проблемам, раскрывающим феномен насилия, особенно поднимается в годы, отмеченные войнами, в эпохи крупных социальных перемен (так было во времена первой и второй мировых войн, социальных революций). Многие писатели в своем стремлении к определенности позиции по отношению к войне приходят к необходимости решения проблемы борьбы с насилием. Насколько оправдано насилие в той или иной исторической ситуации, — этот вопрос ставили перед собой Р. Роллан, А. Барбюс, Р. Доржелес, Ж. Дюамель, Ж. Ромен и другие писатели.

Попытка найти возможность сопротивления насилию отразилась в произведениях французских писателей во время второй мировой войны и послевоенные годы. Сент-Экзюпери, Веркор, Триоле, Гамарра, Кюртис и другие, рассказывая о героической борьбе французского народа против фашизма, возвращаются к размышлениям о насилии. Эта тема была продолжена в 60—70-е годы такими авторами, как Р. Мерль, А. Лану, П. Гаскар и многими другими. Для литературы этого периода характерно стремление показать «внутреннюю» сторону трагедии минувшей войны, ее жесткость и бесчеловечность.

Этой чертой отмечены и романы Б. Клавеля этих лет, посвященные теме войны («Испанец», 1959; «Сердца живых›, 1964; «Когда молчит оружие», 1974). Пацифистская позиция писателя по отношению к войне не могла не отразиться на его творчестве. Клавель, сам прошедший через войну, лично познавший ее ужасы, осознанно приходит к отказу от насилия как к единственно разумному способу борьбы со злом. Поиски наиболее безопасных для человечества путей, ведущих к победе над милитаризмом, проходят соответственно идейным взглядам Клавеля. Писатель занимает активную гражданскую позицию, выступая с антифашистской и антимилитаристской пропагандой, и в своем творчестве он раскрывает механизм втягивания человека в войну, пытаясь таким образом выявить силы, способные обезвредить яд войны, который, поражая человека, приводит к его саморазрушению.

Во второй половине 70-х годов Клавель вновь обращается к этим проблемам. В это время он работает над пятитомным циклом романов «Столпы неба», повествующем о трудном для родной провинции писателя Франш-Конте периоде Десятилетней войны (1635-1644). Особенный интерес представляет третье произведение цикла — роман «Воительница» (1978), где проблема преодоления насилия выводится автором на первый план, является организующим центром романа.

Именно в эти годы в книге «Это написано на снегу» Клавель отмечает: «Победа будет достигнута лишь в тот день, когда люди, поднявшиеся на борьбу, согласятся, что насилие обходится им слишком дорого и что с успехом могут быть применены другие методы борьбы, более эффективные».⁵ Однако писатель понимает, что проповедуемое им непротивление насилию сложно воплотить в жизнь. Все люди в равной мере предрасположены как к доброму, так и к дурному, но, как полагает Клавель, не всем хватает мужества однажды отказаться от исполнения какого-либо действия, которое и становится началом бесконечной цепочки насилий. Причину многих трагедий, омрачивших историю современного общества, он видит в его несовершенстве. «Не надо забывать, что в большинстве случаев „монстры войны" порождены самой „системой", — пишет Клавель. — Она навязывает им фальшивую идею долга, учит, что героизм есть не что иное, как возможность стрелять по врагу, указанному родиной или режимом, не задавая лишних вопросов”.⁶ Отказ от участия в войне в современных условиях по сути означает отказ от подчинения существующему режиму и расценивается как противозаконное действие, а следовательно, и противообщественное. Клавель стремится разрушить подобное стереотипное восприятие позиции людей. Именно поэтому он обращается к этой теме в романе «Когда молчит оружие», рассказывающем о трагической судьбе молодого солдата, осознавшего абсурдность своего участия в войне с Алжиром, борющемся за свою независимость.

В осмыслении проблемы противоборства человека и насилия Клавель поднимается над конкретно-исторической обусловленностью, над социальными рамками, национальными границами. Он как бы абстрагируется от них, подчиняясь стремлению раскрыть эту проблему как общечеловеческую, проблему, которая должна решаться каждым. Для этого необходимо раскрыть саму природу насилия. Писатель пытается сделать это, обращаясь к теме войны; он подчеркивает, что «феномен войны нужно исследовать не только с точки зрения морали и политики, но и с точки зрения социологии. Только выявив причины нашей агрессивности, жестокости, мы сможем победить их».⁷ Роман «Воительница» становится первым шагом писателя по мучительному пути «экспериментатора», который вынужден, перечеркивая свои убеждения, в поисках истины проверять различные варианты.

В центре романа «Воительница» — Ортанс д'Этерноз, молодая дворянка; вместе с другими она была вынуждена покинуть родной Конте, обосноваться в Швейцарии. Встреча с доктором Блонделем, который пришел из Франш-Конте с целью привлечь беженцев к делу спасения детей, оставшихся сиротами в охваченном войной крае, многое изменило в жизни Ортанс. Она увлекается делом доктора, становится верной последовательницей его идей. Однажды Блондель уходит в Конте на поиски гибнущих младенцев и не возвращается обратно. Ортанс не может поверить в его гибель. Девушка отправляется в путь, вынашивая надежду найти своего учителя. Во Франш-Конте она повсюду встречает страшные следы войны: пожарища, трупы, гибнущих от голода стариков и детей. Ортанс удается найти обезображенное тело убитого Блонделя. Потрясенная увиденным и пережитым, она постепенно приходит к выводу, что в данных условиях насилие как метод борьбы за освобождение родины вполне допустимо.

Писатель пытается реально оценить сложность поведения человека, попавшего в условия войны. Формирование отношения к насилию происходит под воздействием многих факторов. Поэтому трудно бывает предсказать реакцию людей на то или иное явление. «В каждом есть то, что делает человека человеком. Но каждый содержит в себе и то, что превращает человека в зверя, и, возможно, только волею судьбы определяется наш путь»,⁸ — пишет Клавель. Нередко занимаемая человеком позиция не выдерживает проверки при столкновении с реальностью, особенно если речь идет о таком явлении, как война. Так и пацифистские убеждения Ортанс, навеянные учением Блонделя, не были сохранены героиней до конца.

Образ Ортанс несет большую идейную нагрузку. «Конечно, я предполагал, — пишет Клавель в предисловии к роману, — что в „Столпах неба” будет том, посвященный войне, которая познала столько ужасов, но я должен признаться, что без такого проводника, как Ортанс, мне никогда бы не удалось рассказать, не оступившись, трагедии, которую перенес мой край».⁹ С помощью Ортанс писатель не только погружается в глубины тех военных лет, но и рассматривает исходные точки трагедии, ищет первопричины зла, которые ведут к торжеству насилия, исследует реальные возможности противоборства этому злу. Таким образом, проблема преодоления насилия освещается автором не только в ее политическом и историческом, но и в философском, нравственном аспекте. Осмысление войны Клавелем глобально по своим масштабам, что позволяет ему показать истинный вред войны, действие ее разрушительной силы.

Отказавшись от идеалов Блонделя, Ортанс переходит в мир, который живет по законам ненависти и насилия. Героиня не принимает эти законы, она становится женщиной-воином, но выступает за справедливую борьбу, за войну во имя освобождения родины, а не во имя насилия. Теперь Ортанс по-новому рассматривает пацифизм Блонделя. Столкнувшись с ужасами войны, она, как и другие, начинает думать, что Блондель потерял разум, не вынес трагической гибели своей семьи, потому что «только безумцы в этом мире живут по человеческим законам». «Мне кажется чудесным, — думает она, — что у такого человека, как Блондель, страдание разбудило нежность и любовь. У других боль пробуждает лишь ненависть и дух мести. Блондель святой. А я не святая. Я не могу ответить на ненависть любовью. Мне нужно раздавить сам зародыш зла» (127).

Ортанс приходит к убеждению, что насилие можно уничтожить только ответным насилием. В книге «Это написано на снегу» Клавель отмечает, что «мы можем вспомнить сотни примеров, когда насильственный способ сопротивления оборачивался провалом».¹⁰ Думается, что писатель не случайно воссоздает в своем произведении именно этот вариант сопротивления, он показывает, насколько трагично складываются судьбы людей во время войны, когда перед человеком, как никогда, остро встает необходимость определить свою позицию по отношению к насилию. Война пробудила в героине жажду действия, действия эффективного, способного остановить войну, спасти погибающий край. Единственным выходом видится ей борьба с оружием в руках против захватчиков. Насилие, которое она была вынуждена принять, проложило между ней и Блонделем непреодолимую преграду, ведь доктор полагал, что такие действия приносят зла народу не меньше, чем разорительная деятельность врага. Блондель осознавал истинный вред насилия, который заключается не только в том, что оно несет людям смерть и горе, но и в том, что оно губительно действует на душу человека, уничтожает в нем человеческое. Ортанс, возможно, не замечая того, вступив на путь насилия, попала под действие его разрушительной силы. Она становится «существом из плоти и крови, которое подчиняется только инстинктам. В редкие минуты, когда ей еще не удавалось увидеть себя, она осознавала свое сходство со всеми теми, кто убивал, чтобы не умереть, не задумываясь ни о судьбе своих врагов, ни о глубинных причинах их действия» (215).

Насилие овладевает человеком, и происходит это по законам, не подвластным человеческой логике. Насилие порождает абсурд, разрушает привычную структуру мира, проявляясь во всем и повсюду. Клавель пишет: «Нужно помнить, что войну нельзя контролировать. Когда человека толкают на путь освобождения самых низменных инстинктов, не следует после пытаться направлять его действия».¹¹ Однако именно этот путь избирает его героиня.

Сам писатель, размышляя о возможностях преодоления насилия, писал: «Часто ненависть поворачивается против того, кто ее несет, особенно если она не была свойственна натуре, которая ей поддалась».¹² Ненависть ослепила Ортанс, заставила ее забыть, во имя чего она воюет. Перемене ее убеждений способствовала сама окружающая реальность. Она не пожелала смириться, как это сделали другие, но можно ли сказать, что героиня творила добро, вступив в борьбу с врагом? Деятельность Блонделя казалась ей слишком незаметной по сравнению с тем, что происходило в Конте. Он спасал десятки детей, тогда как умирали сотни. Доктор преодолел свою ненависть и старался смягчить сердца других, призывая их к отказу от насилия. Ортанс же надеялась именно с помощью насилия изгнать зло, полагая, что так она быстрее поможет своей страдающей отчизне: «Она пошла по пути, где преодоление каждого препятствия требовало от нее, чтобы она переступила через совесть. Она продвигалась вперед, не оставляя надежды вернуться обратно. Если даже ее ожидала победа, то это была бы безрадостная победа» (274).

Осознание глубокого трагизма, который таится в противопоставлении «человек — насилие», сближает концепцию насилия Клавеля с учением «непротивления злу» великого Толстого. Проблема преодоления насилия была для Толстого одной из самых мучительных. Он рассматривал ее на уровне всечеловеческом, не связывая себя ни социальными, ни национальными, ни историческими рамками, что свойственно и французскому писателю. Размышляя о причинах сохранения насилия в обществе, Толстой приходит к выводу, что нередко сами принципы морали этого общества содержат в себе возможности для проявления насилия. После того как он стал свидетелем публичной смертной казни, Толстой написал: «Я знаю, что это не нужно, что это дурно и что потому судья тому, что хорошо и что плохо, не то, что говорят и делают люди и не прогресс, а я со своим сердцем, со своей душой».¹³ Системе правил, навязываемых человеку обществом, Толстой противопоставляет законы истинного гуманизма, к которым стремится человек. Этот же протест против общества, допускающего насилие, использующего насилие для утверждения своих планов, мы находим в романах и публицистике Клавеля. «Воительница» — один из таких романов. Писатель воссоздает ситуацию, в которой герой под влиянием «системы» законов общества, находящегося в состоянии войны, должен отступить от своих прежних убеждений и действовать по законам насилия, в принципе составляющим часть системы и допускаемым ею. Позиция отказа от насилия поэтому воспринимается как нечто противоречащее системе, нарушающее общую линию. Неслучайно носитель пацифистских идей, доктор Блондель, большинством воспринимается как человек безумный. Его идеи кажутся им попросту неуместными в мире, где царит зло и ненависть и где нет места любви.

Решая эту проблему, Клавель вновь выходит на путь, уже намеченный Толстым. Именно об этом пишет Р. Роллан: «Бывают минуты, когда зрелище самой жизни, со всеми ее страданиями столь грустное, будто сама жизнь хочет испытать силу любви, и тогда, чтобы спасти свою веру в любовь, приходится воспарять так высоко над миром, что почти теряется связь со всем земным».¹⁴ Однако ни Толстой, ни обратившийся к этим же проблемам Клавель не могут довольствоваться такой позицией. Толстой мучительно метался между беспощадным видением всех ужасов действительности и страстной, всеобъемлющей любовью, которая стремилась утвердить себя во что бы то ни стало. Это трагическое противопоставление не потеряло своей актуальности и в наше время. Оно нашло воплощение и в творчестве Клавеля. Писатель-пацифист не замыкается в кругу своих идеалов, понимая, что постигать жизнь, ее проблемы невозможно, не учитывая многообразия ее проявлений. Клавель задается толстовским вопросом: что выбрать, правду или любовь? В данном случае его героиня Ортанс выбрала правду, принеся в жертву любовь, вот основа ее трагедии. Клавель сталкивает между собой два мира: мир ненависти и мир любви; право решить, какой из них сильнее, он предоставляет своим героям, и даже если его персонажи действуют ошибочно, как Ортанс, это все равно служит цели писателя показать зло войны, необходимость разумного сопротивления насилию. В книге «Избиение младенцев», восхищаясь деятельностью людей, спасающих детей от голодной и насильственной смерти, Клавель отметил: «Дело, которому вы служите — воплощение справедливости. Оно и есть спасение. Но нужно остерегаться попыток оценить его как способ гуманизации войны».¹⁵ Необходимо до конца показывать абсурдность войны, ее чудовищность, чтобы найти способ ее уничтожения. Насилие будет изжито только тогда, когда выявлены будут причины, порождающие в человеке жажду насилия. На определение этих причин и направлен роман «Воительница».

В финале романа писатель, следуя за своей героиней, вновь приходит к утверждению пацифистских идей, к отрицанию насилия, в каких бы целях оно не применялось. Л. Н. Толстой писал: «Как ни странно кажется мне ослепление людей, верящих в неизбежность противления, не разумные доводы убеждают меня, убеждает только сознание людей своей духовности, основное выражение которого есть любовь».¹⁶ Словно выполняя заветы великого писателя, Клавель не ставит перед собой цели написать произведение, которое давало бы прямые ответы на поставленные вопросы. Его творчество направлено на пробуждение духовности. Роман «Воительница», несмотря на жестокость описываемых событий, утверждает любовь и милосердие как единственное, что можно противопоставить миру насилия. Именно это писатель хотел бы донести до сердца каждого из нас.

—————

¹ Clavel B. Ecrit sur la Neige. Paris, 1977. P. 177.

² Мотылева Т. Л. Литература против фашизма М., 1987. С. 12.

³ Леонов Л. Человеческое, только человеческое // Вопросы литературы. 1989. № 1. С. 4.

⁴ Clavel B. La femme de guerre. Paris, 1978.

⁵ Clavel B. Ecrit sur la neige. P. 172.

⁶ Ibid. P. 174.

⁷ Ibid. P. 178.

⁸ Clavel B. Le massacre des innocents. Paris, 1970. P. 91.

⁹ Clavel B. La femme de guerre. P. 3 (здесь и далее ссылки даются по указанному изданию с указанием страницы).

¹⁰ Clavel B. Ecrit sur la neige. P. 171.

¹¹ Clavel B. Le massacre des innocents. P. 145.

¹² Clavel B. La lettre a un kepi blanc. Paris, 1975. P. 118.

¹³ Цит. по: Роллан Р. Жизнь великих людей. М., 1986. С. 200.

¹⁴ Там же. С. 322.

¹⁵ Clavel B. Le massacre des innocents. P. 104.

¹⁶ Толстой Л. Н. Полн. собр. соч., Т. 37. С. 220.

Date: 10 июля 2013

Изд: Вестник ЛГУ. Сер. 2. 1990. вып. 2 (№ 9)

OCR: Адаменко Виталий (adamenko77@gmail.com)